Пятьдесят оттенков нежно-сиреневого

***

      Оратор развел руки чувствуя единения с этими людьми. Зал взорвался, Талька открыла рот, чтобы продолжить, но тут фонарик мигнул и погас. Всё погрузилось во мрак. Наступила тишина…       — Ой, — раздался тонкий девичий голосок, — у него такое случается, это контакты отходят. Нужно потрясти, папа всегда так делает, когда с собакой в темноте гуляет и он гаснет. Я сейчас, Попугай-сама.       Внизу раздалось шебуршание, а потом грохот и проклятия. Талька выдохнула.       — Стой! Всем замереть! Спокойно, поугайчики, не двигаемся. Сейчас я посвечу.       Девушка достала телефон и включила фонарик. Снизу опять раздалось шебуршание, пара ударов, проклятье, и наконец мощный луч яркого света опять осветил импровизированную сцену.       — Так. Продолжим! — сказала Азарни опять привлекая к себе внимание зала. — Никакие проблемы со светом просто не способны нас остановить! Это даже не смешно.       Фигура в маске попугая наклонилась и достала клетку с птицей. В ней сидел огромный тропический попугай зеленого цвета.       — Какая красота, — сказал кто-то восхищенный прекрасной птицей.       — Ага, правда симпатичный? Я самых красивых отбирала. Такой лапочка!!! — с умилением сказал оратор в маске попугая.       Потом прокашлялся и продолжил:       — Ну, так вот. Именно эти, без сомнения, красивые и умные птицы станут нашим ключом к свободе. Кешка, скажи: "Сона-бака!"       — Бака! Сона-бака! — важно подтвердила птица.       Зал чуть не задохнулся от умиления!       — Вот! — произнес оратор подняв пальчик вверх. — Это любой попугай понимает. Попугайчики! Завтра мы выпустим одиннадцать попугаев с прикрепленными номерами соответственно от одного до двенадцати в школе на большой перемене.       — Свободу попугаям, — покричала птица в клетке.       — По инсайдовой информации завтра в школе после большой перемены должна появиться внезапная проверка из отдела образования. Какую-то литературу будут смотреть в школьной библиотеке. Выпустив птиц на большей перемене в заранее оговоренных местах, мы сделаем не только так, чтобы вся школа узнала, что Ситри — бака, но и покажем комиссии, что студсовет никак не контролирует происходящее!       — А если, — раздался робкий голосок из зала.       — Нет! — отрезал оратор. — Попугаев передадут через ограду отдельные люди. Для каждого попугая отдельное место, время и свой человек не из нашей школы.       — Но ведь, — хотел спросить кто-то ещё.       — Это будут небольшие контейнеры, которые сами откроются. Их надо просто положить следуя плану. Так что нет, не заметят.       — Но могут, — проговорил ещё кто-то.       — Нет, не могут. На большой перемене студсовету будет не до того! Так что каждый получает подробную инструкцию и мы расходимся.       — Простите, Попугай-сама, а почему номера от одного до двенадцати? Попугаев же одиннадцать? — раздался ещё один женский голосок.       — Уфф, как же с вами сложно! Вы что думаете, я до двенадцати считать не умею? Это специальный коварный ход. Там нет девятого попугая, а студсовет его ещё три дня искать будет. Когда наша педантка Сона-чан наконец поймёт, что никакого девятого попугая не было, то это нанесёт сокрушительный удар по её Чувству Собственного Величия!       — Ой, Попугай-сама, вы такая умная и коварная!       — А то, — подтвердила Азарни.       — Да? А по-моему кто-то просто завидует Соне-чан.       — Шта? Да я гораздо более умнейшая*, чем эта зазнайка помешанная на правилах! И вообще я её в шахматы могу обыграть! Правда она теперь отказывается…       — Простите, Попугай-сама, а это случайно не вы были той девочкой, которая Соне-чан шахматную доску на голову надела?       — … Без комментариев. Расходимся попугайчики, расходимся.       Жизнь в школе шла своим размеренным чередом. Тишина и покой царили в царстве студсовета. Сона медленно сделала глоточек отличного чая, прикрыла глаза окончательно успокаиваясь. Неделя выдалась спокойной и тихой. Никого не пытались запустить в полёт, не делали радиоуправляемых ракет имеющих тенденцию лететь в сторону склада ГСМ, никто не пытался развести костёр на территории школы и устроить пикник. Даже клуб разработчиков ОБЧР не пытался запустить свой очередной шедевр. Причем, что было крайне печально, рабочий шедевр. Как такое можно сделать без магии Сона не представляла, но восходящая звезда физики и математики и основательница Научного Клуба как-то с этим справлялась. Азарни, Сона цокнула языком, настроение чуть испортилось. Вот уж действительно чертополох. Если что-то где-то происходит — значит Азарни! Причём она конечно же не причём, как бы каламбурно это не звучало.       Тут дверь в помещение студсовета открылась, и туда вбежала запыхавшаяся девочка.       — Президент! Президент! Там такое! Такое! Это просто, ну, вот вообще! — протараторила Томое Мегуре, её конь.       Конечно счастье не может быть вечным. Оно мимолётно, как запах цветов…       — Что? Что опять? — тяжело вздохнув, спросила Сона. — Азарни-чан решила запустить кого-то в космос? А может в клубе физики решили собрать атомный реактор? Или опять туалеты затопило?       — Хуже! Гораздо хуже! Там Мацуда-кун и Мотохама-кун пристают к девочкам.       — Эээ, — сказала Сона, — это на них не похоже. Подглядывать — да, но не приставать.       — Они раздают рекламки лекции о любви прямо в школьной рекреации! При этом советуют девочкам брать с собой младших сестрёнок и братиков!       Сона зажмурила глаза и помассировала виски. Происходящее напоминало бред. Просто какой-то жуткий треш. То есть обычное состояние в школе после того, как в ней появилась Азарни-чан. Вы только подумайте! В первый же день она встретила новенькую с тазиком в руке. Если бы Сона не изучала внимательно дела всех переводящихся, то она бы так ничего и не заподозрила. А ведь в школе откуда она перевелась, было нездоровое увлечение катанием на тазиках по лестничным пролётам. Пришлось очень вежливо попросить Азарни-чан так не делать.       — Ладно, всем подъём. Пойдем разберёмся, что там такое творится.       Азарни, Мотохамо и Мацуда раздавали листки на большой перемене.       — Берём листочки не стесняемся девочки, — агитировала Талька. — По глазам вижу, что хочется, возьми, — она впихнула листочек очередной школьнице, довольно улыбаясь.       Раздавать было не сложно, тем более большую часть школы она знала. У парней дело продвигалось с трудом, но тоже кто-то брал. Ну, а кто-то убегал с воплями про извращенцев добавляя хаоса и паники. Пару раз подходили учителя привлеченные воплями, но Азарни посылала их к директору, мол всё согласовано, а организатор наш муниципалитет. И вообще любовь имеет множество форм, а не то что вы там себе надумали. Сходить не желаете? Лектор очень хороший человек.       — Киба-чан, вот возьми, — радостно воскликнула девушка, протягивая пачку листочков местному идолу.       Тут же последовал удар коллективного ки.       — Да, как она смеет?       — Чего она хочет от Киба-кун?       — Не достойная!       — Вот, — продолжала Азарни, — это бесплатная лекция о любви. На весь ваш клуб. Уверена вам всем это пойдёт на пользу. Хоть немного просветитесь.       — Спасибо конечно, — ответил парень, принимая пачку, — но не думаю, что мы сможем посетить эту лекцию. Очень много дел.       — Ох. Опять свои пентаграммы чертить будете. Бросали бы вы это гнилое дело. Физика — вот где будущее, а замшелые суеверия только тянут нас назад. Никаких сверхъестественных глупостей не существует.       — Возможно, что если бы всё было, как ты рассказываешь, то действительно было бы лучше, — дипломатично ответил парень и немного грустно улыбнулся.       На заднем фоне раздались гневные шепотки:       — Он взял! Нет!       — Она совратит нашего Киба-кун!       — Нет! Ты ведь не такой!       Тут на сцене появилась Сона Ситри в сопровождении студсовета. Шепотки тут же приободрились:       — Это она!       — Богиня!       — Сейчас Сона-чан покарает недостойных!       — Она пресечёт этот беспредел.       Сона подошла к Мотохамо и спросила:       — Так что происходит?       Тут в её поле зрения появилась Азарни. Настроение президента студсовета стремительно начало падать.       — Здравствуй, Сона-чан. Я так рада тебя видеть. Возьми буклетик, сразу все и сходите. Уверена вам будет интересно.       — Что это?       Талька закатила глаза.       — Неужели не видно? Реклама лекций от нашего муниципалитета.       — Ммм. — "Сексуальное просвещение наверно. Вполне в духе Азарни," — про себя решила Сона.       Она продолжила:       — А почему рекомендуете приходить с младшими сестрами и братьями, раз тема лекции такая? Хм. Щекотливая?       — Вот, — ткнула пальчиком в бумажку Азарни, — рекомендованный возраст с десяти лет.       — Хорошо, — вздохнула Сона и нахмурилась. — А почему без разрешения делаете? Вы бы хоть уведомили студсовет, чтобы паники не было.       — Как это без разрешения? — возмутилась Талька. — Вчера при нас лектор звонил директору и обо всём договорился. Пацаны подтвердите.       Мацуда и Мотохама кивнули и невнятно угукнули.       — Давай-ка Сона-чан, я позвоню директору, чтобы сразу окончательно разрешить это недоразумение.       Девушка достала телефон и набрала номер.       — Алло! Здравствуйте! Это Азарни-чан по поводу вчерашних договоренностей про лекцию. Да, мы уже раздаем буклеты. Да, всё хорошо, только тут студсовет подошел. Я что спросить хотела. А можно они нам немного помогут с рекламой? А то тут ещё полкоробки, а ведь студсовет должен участвовать в школьной жизни! Понимаю, что у них могут быть дела. Так ведь помочь надо только на этой перемене. Ага, спасибо вам огромное! Вы просто не представляете, как меня выручили!       По мере диалога лицо Соны вытягивалось всё больше и больше. Казалось, что даже очки вытянулись.       — Сона-чан! Как здорово что вы подошли! — жизнерадостно заявила Азарни. — Директор сказал, что вы нам поможете. Конечно если у вас нет срочных дел.       Президент студсовета стала прикидывать какие срочные дела есть у неё и её подчиненных, но следующая фраза отбила всякое желание не участвовать в этом балагане. Талька давно поняла, что правильно поставленный вопрос — это половина ответа.       — Конечно если есть тогда, увы. Акция пройдёт без участия студсовета. И твоего контроля…       Сона с ужасом вспомнила паническое выражение лица Томое-чан и содрогнулась. У неё как у президента студсовета просто не было выбора…