— Поверить не могу в то, что он решил пропасть именно сейчас, — нервно ворчит Клодетт, подрагивающими руками перебирая полные янтарной жидкости стеклянные флаконы — Именно в тот момент, когда
подопытные сбежали, а увядание уже заканчивается. Мы совершенно уязвимы, Дуайт! — один из флаконов вдруг выскальзывает у неё из рук и я чудом успеваю его подхватить. Морель вздрагивает, устало и облегчённо выдыхает, затем опускается на стоящий близ неё шаткий стул.
— Как давно ты спала? — обеспокоенно спрашиваю у неё и аккуратно возвращаю хрупкую колбочку на место.
— День… Два… Я не помню, правда. Я и не могу спать, я боюсь.
— Клодетт… — ободряющим жестом кладу руку ей на плечо — Ты же биолог, ты должна понимать, что сон тебе необходим. Спускайся, пожалуйста, в комнату и отдохни. Я никуда не уйду, буду здесь и если что как минимум предупрежу тебя об опасности.
— А как максимум? — она поднимает голову и устремляет ко мне заинтересованный, немного помутневший от недосыпа взгляд.
— А как максимум я голыми руками дам им отпор, — я картинно хмурюсь и понижаю голос.
В ответ моя напарница заливисто смеётся и смущённо прикрывает руками покрасневшие щёки. И мне на самом деле очень важно было увидеть это. Виго, как верно заметила Кло, не появлялся довольно продолжительное время, причём в не самый подходящий для этого момент. Но и допустить упадок духа нашей маленькой команды я не могу. Иначе какой из меня лидер?
Наконец, Морель снова вздыхает, поднимается со своего места и направляется в сторону цокольного помещения, где располагаются наши спальные места, попутно собирая тяжёлую копну чёрных волос в конский хвост. Она уже собирается спускаться, но останавливается и обращает свой тёплый взгляд ко мне.
— Спасибо, Дуайт, — говорит девушка, вновь одаривая меня лёгкой улыбкой — Твоя поддержка бесценна, — не дожидаясь моего ответа, она неспешно уходит вниз по ступенькам, после чего тихонько прикрывает за собой дверь.
Я опираюсь руками о поверхность рабочей стойки и внимательно осматриваю помещение. В целом, нельзя назвать эту лабораторию люксовым номером пятизвёздочного отеля. Однако стоит отметить, что помимо всевозможных мензурок, колб, спиртовок и прочих вещей, которыми, обычно, оснащены странные лаборатории (откуда это вообще всё здесь?), здесь находится всё самое необходимое для выживания — объёмные запасы сухих пайков и воды, тёплые вещи, камин, который затухал только в тот момент, когда никого не было (то есть, почти никогда), увесистая связка дров и горючее для поддержания огня… Что касается самой обстановки, то от неё буквально веет викторианской Англией: массивные стеллажи из красного дерева, тянущиеся вдоль стен и пестрящие корешками книг; позолоченные канделябры, плотно держащие по три свечи каждый (обычно, их зажигают не все, дабы не привлекать к себе внимания); масса лампочек, потёртых пружин и шестерёнок везде, где только можно. Конечно, в истории я профан, но благодаря стимпанковским комиксам мне кое-что всё-таки об этом известно.
По правде говоря, я понятия не имею, почему нахожусь здесь в качестве помощника Виго. Серьёзно, если присутствие Клодетт можно обосновать её обширными знаниями в области химии и биологии (да и в целом высоким интеллектом), то ко мне такой критерий едва применим. Но, кажется, я действительно полезен, а это уже повод не считать себя человеком-невидимкой…
— Надо же, ты так мило с ней общался, — горячий шёпот спровоцировал волну мурашек вдоль поверхности спины — Ты так всех девушек соблазняешь или только
самых невинных, а, красавчик?
Нея.
Я потерял счёт времени почти сразу же как оказался здесь, поэтому, к сожалению, не могу точно сказать, сколько прошло с момента нашей последней
встречи. По моим же собственным ощущениям прошла, наверное, целая вечность, а то и больше. С тех пор мы практически не пересекались — я всё ещё не могу наладить контакт с самим собой, разобраться в том, что же я чувствую, когда вижу её или же когда она просто находится рядом, что говорить об общении?
Я обернулся. На этот раз Нея предстает передо мной с аккуратным, не растёкшимся от слёз макияжем, в чёрной футболке с ярким волком на груди и в довольно короткой клетчатой юбке с цепями, открывающим вид на длинные стройные ноги. Бледно-голубые глаза теперь уже без тени тоски, но с хитрым прищуром изучающе осматривают меня с ног до головы. Скрещенные на груди руки и приставленная к нижней панели стола нога выдают её панковскую натуру.
— Надо же, а тебе идёт такой прикид, — Нея со свойственной ей ловкостью запрыгивает на лакированный письменный стол и тем самым становится со мной одного роста, кладёт ногу на ногу — Эдакий профессор Фэйрфилд, — ухмылка дотрагивается её алых губ.
Готов поклясться, что я мог бы смотреть на неё вечность. Может быть, её нельзя назвать эталоном женственности в классическом понимании, учитывая не самые культурную речь, кроткий нрав и скромный стиль в одежде. Однако именно это делает её индивидуальной, не поддающуюся никаким шаблонам. Осознание этого накладывается на тактильную память о её изгибах, коже, запахе, и вызывает какую-то дикую, неведомую мне ранее эйфорию, отдающуюся трепетом в груди.
Ранее ничего подобного мне не приходилось ощущать.
Но тут у меня в голове что-то щёлкает и я опускаюсь с небес на землю. Взгляд приобретает серьёзность.
— Как ты сюда попала? — спрашиваю у девушки — Тебе нельзя здесь находиться, тем более в такое время.
— Хах, найти вашу «суперсекретную» (Нея картинно показала кавычки пальцами) лабораторию не составляет особого труда, профессор. Да и какая разница? Тут в любом случае ночь двадцать четыре на семь, а волков бояться — в лес не ходить.
— Но Нея, сейчас не просто ночь, как ты не понимаешь… — я рассеянно потираю шею — Конечно, сейчас идёт увядание, Сущность не так активна, однако маньяки сейчас, возможно, в разы опаснее — мы точно не знаем. И также не знаем, где они сейчас могут находиться, а если ты им попадёшься…
—…то обязательно сбегу. Как и почти всегда, — заканчивает она, растягивая гласные подобно скучающему ребёнку перед отчитывающим его родителем, — К тому же, мы никогда не знали точного месторасположения маньяков, разве нет? — Карлссон берёт в руки ближайший канделябр и рассматривает его корпус, после чего по одному задувает каждый из его огоньков — И каждый раз, когда они нас находят и даже если сбежать не удаётся, мы в итоге снова возвращаемся к костру. Так в чём беда?
— Кажется, ты уже не так переживаешь по этому поводу?
— Ты против?
Такой ответ вводит меня в ступор. На этот раз парировать не удаётся — я попросту не нахожу слов. Поджимаю губы и отвожу взгляд в сторону, чувствуя неприятное жжение в районе груди.
— А вообще, — после непродолжительного молчания обращается Нея, вдруг оказываясь вплотную ко мне. Она снимает с меня очки в круглой светлой оправе и примеряет на себя — Не расскажешь, с чего вдруг такое беспокойство обо мне? — в её руки попадает очередной канделябр, с которого она также сдувает пламя. Если в прошлый раз её действия практически не оказали эффекта за счёт камина, то сейчас помещение постепенно начинает погружаться во мрак.
— Я не могу наплевать на тебя хотя бы потому, что мы с тобой в одной лодке… Позволь спросить, а что ты делаешь?
Карлссон ставит подсвечник на место, небрежным жестом возвращает мне очки и закусывает нижнюю губу. Её взгляд снова заскользил по мне вниз, затем снова вернулся к моим глазам. Она осторожно кладёт руки мне на шею и притягивает меня к себе. Меня резко бросает в жар.
— Не нужно мне рассказывать про лодки, Дуайт, — шепчет девушка и легко касается губами тонкой кожи за ухом. Худые девичьи руки ложатся на широкие плечи — По-твоему, я совсем ничего не понимаю? — девушка немного отстраняется от меня, одна из её рук опускается к поверхности стойки, на которую всё это время опирался я и тянется к последнему настольному источнику света.
Мы оказываемся в практически полной темноте. Свет каминного огня, находящегося за пару метров от рабочего места, едва касается нас обоих. Я околдовано наблюдаю за тем, как тусклый тёплый свет ласкает её тело, совсем как
тогда. В хищных глазах объятые языками пламени пляшут бесенята.
Ты другая. В моём кругу таких нет,
Ты лучше знаешь, как нужно выключить свет
Вопросов меньше, когда на связи глаза.
Не безупречна, не безнаказан азарт.
— Итак, — приглушённый голос Неи эхом отзывается в моей голове. Кровь стучит в висках так, будто бы я только что пробежал дистанцию в километр. Душно, дико душно. Будто бы почувствовав это, длинными тонкими пальцами девушка расслабляет серо-зелёный аскот на моей шее. Мгновение — и он уже намотан на её кисть — Как насчёт того, чтобы повторить?
Не дожидаясь моего ответа, Нея заставляет ладонь следовать той же траектории, что была не так давно намечена глазами: совершает спуск вдоль сине-серого жилета, на секунду останавливается, видимо, заметив ускоренное сердцебиение, затем продолжает свой путь, пока не достигает точки невозврата.
И тут мне срывает башню.
Не помня себя, я шумно выдыхаю, хватаю её за запястье и отрываю взгляд от своей ширинки. На долю секунды наши взгляды встречаются и я опять вижу недоумение в глазах. Но сейчас меня это не пугает. Сейчас нам обоим нечего бояться. Уже привычным жестом я подхватываю её под бёдра, впиваюсь в губы настойчивым поцелуем и двигаюсь по направлению к письменному столу. Нея старается не уступать мне и возвращает такие же пылкие поцелуи, ласково, как-то по-кошачьи прижимаясь к моему торсу. Осторожно опускаю её на усыпанную бумагами столешницу и нависаю сверху. Тело охватывает крупная дрожь.
— Повторить? — хрипло переспрашиваю у неё, расплываясь в улыбке от вида раскрасневшейся девушки, которая, мало того, лежит подо мной. Великолепное зрелище, надо сказать — Я только за. Но постарайся вести себя потише, хорошо? Клодетт может услышать, а мне очень не хотелось бы её смущать.
— Или смущаться самому? — ехидно замечает Карлссон.
Беру её под колено и резким движением притягиваю к себе таким образом, что промежность девушки оказывается вплотную к моему паху. Из уст Неи вырывается тихое «ах». Предплечьем второй руки опираюсь на стол, чуть выше её головы. Не знаю, что она планировала сделать, но пассивном я не буду. Уж точно не сегодня. Горячим влажным поцелуем прижимаюсь к бархатной коже шеи, окутанной сладким дурманом терпких духов. Податливое, почти невесомое тело выгибается, томясь в сладкой истоме. Прохладные пальцы запускаются в мои волосы, настойчиво требуя большего.
Но разве я могу ей отказать?
Немного приподнимаюсь, отрываю руку от стола и запускаю под свободного кроя футболку. Тёплый мягкий стан кажется ещё миниатюрнее в моих руках. С некоторым волнением осторожно сдвигаю край одежды вверх, тем самым открываю себе вид на аккуратную, пленёную чёрным бюстгальтером небольшую грудь, вздымающуюся от частого, поверхностного дыхания. Нет, с такой проблемой, как застёжка лифчика я пока не готов бороться. Лёгкими поцелуями покрываю обнажённые участки груди, спускаюсь ниже вдоль плоского живота и ненадолго задерживаюсь у края юбки, но после этого выпрямляюсь. Нея то ли от желания послушаться меня и не шуметь, то ли от стыда зажимает обеими ладонями рот, однако в глазах мелькает вспышка раздражённости. Нервный лидер тоже умеет дразнить.
— Не обижайся на меня, милая, — ласково шепчу ей, параллельно сдвигая бельё сначала с неё, затем с себя. После, придерживая за бёдра, наконец, вхожу.
Не то чтобы я считаю себя каким-то конченым извращенцем, но вид того, как эта девушка жмурится от удовольствия и тихонько стонет себе в ладони в такт моим размеренным движениям действительно доставляет. Факт же того, что это делает именно она и именно со мной буквально окрыляет, заставляя ускоряться.
— Я люблю тебя, — срывается с моих губ и тут же растворяется в воздухе. Тело девушки охватывает крупная дрожь, а после оно оьмякает в моих руках. Совсем скоро и я кончаю, выйдя из неё.
— Люблю… — отвечают из темноты.
И если ты права, то нечего скрывать —
Кидай меня в огонь, клади меня в кровать.
Люби меня до слёз, вонзай в меня ножи;
И если всё всерьёз — мы будем дальше жить.
***
— Дуайт, что-то случилось? Всё в порядке? — будит меня испуганный лепет Клодетт. Она подбегает ко мне и трясёт за плечо — Неужели
они приходили?
С титаническим трудом разлепляю веки и понимаю, что каким-то образом уснул на стуле. Череп пульсирующей болью сжимает мозг.
— Не кричи, Клодетт, — отвечаю ей, морщась — Всё в порядке, никто не приходил, — нащупываю очки где-то на макушке, сдвигаю их обратно на законное место и, наконец, фокусирую взгляд на ошарашенном лице Морель.
— Ты уверен? Я слышала вчера что-то странное…
— Да, уверен. Я бы такое не пропустил, поверь мне.
Клодетт ещё несколько секунд недоверчиво смотрит мне в глаза, но затем, покачав головой, молча уходит обратно в комнату.
Прокручиваю в голове события прошлой ночи и пытаюсь понять, была ли это реальность или странный эротический сон. Затем окидываю взглядом лабораторию и замечаю разбросанные или смятые бумаги, которые некогда аккуратно лежали на письменном столе. Дотрагиваюсь до шеи — аскота нет. Губы растягиваются в улыбке. Нет, не сон.
