(Не)Любимый

Ночь — самое притягательное время суток. Именно в этот миг вся тьма этого прогнившего мирка перестаёт скрываться. Мафия — вторая сторона мира, его мрачный облик. В Риме, как всегда толпы народа, но в заброшенных переулках почти никого нет. Они знают, сейчас туда нельзя идти. Слабые дрожат от страха, а сильные, ощущая ауру смерти и запах крови, уходят прочь. Никто не смеет мешать Вонголе. Уже на протяжении восьми лет во главе семьи стоит Савада Тсунаёши, получивший прозвище «Нео-Вонгола Примо». Кровавое Небо, скрывающееся за добродушной улыбкой. Никто не мог догадаться, увидев того подростка впервые, что за маской испуганного зверька, скрывается настоящее чудовище. Монстр, что смог прибрать к рукам весь мир мафии. Но до сих пор есть те, кто не понимает, что против Вонголы нельзя идти. Жалкие глупцы, их ждёт лишь ад. Кажется, сейчас очередных «умников» отправляют к праотцам. Тишина. Но она была недолгой. Вскоре тишь разорвал чей-то предсмертный вопль. Воздух наполнился смрадом, смерть гуляла по округе, забирая души бесчисленного количества людей. — Какие же вы жалкие, — проносится эхом по округе, — Слабые, никчёмные, кричите! Я хочу слышать ваш крик. — с упоением говорил кто-то, следом послышался новый отчаянный вопль. Сегодня ночью Босс Вонголы решил развлечься, «наказав» предателей. Прекрасное небесное пламя разрывало мрак, поглощая новых людей. Запах горелой плоти чувствовался повсюду, также был слышен безумный смех носителя кольца Неба. Взмах рукой, ветер уносит в виде пепла очередного несчастного агнца, звуки выстрелов режут слух. Вкус крови на языке, языки пламени, ползущие по земле, реки из крови и горелых трупов, и прекрасный юноша посреди этой мрачной картины. Не очень высокий шатен смотрел на всех своими невозможными сияющими пламенем глазами. Сам его образ олицетворяет безумие этого мира. Дьявол! Да, это прозвище ему великолепно подходит. Глаза горят, в них пляшут все черти этого погрязшего в крови мирка. Дуло пистолета направлено в лоб ребёнку. В глазах дитя читается страх. Он не хочет умирать! Но Савада не собирается щадить кого-либо. Но вдруг его руку перехватывают, и слышится слишком знакомый голос. — Нам не нужны лишние жертвы, битва окончена… - голос хриплый, чуть сухой и, возможно, уставший. Шатен обернулся и посмотрел в эти красивые рубиновые глаза, усмешка сама собой возникла на устах. В глазах даже немного потеплело. Тяжело понять. Он уже давно перестал понимать себя и свои эмоции, его душа слишком сильно запуталась в цепях тьмы. Но даже так, было что-то тёплое где-то на глубине. И это самое тепло возникает при взгляде на этого человека. Что-то в груди трещит — а может это просто сердце бьётся сильно? — и шатен опускает пистолет. — Так уж и быть. — срывается с окровавленных губ, всё же его зацепили. А затем взгляд ярко-оранжевых из-за пламени глаз следит за уходящей фигурой варийского Босса. И вот опять… Шатен смотрит в спину мужчины. Высокий, статный, безумно красивый, но такой далёкий. Занзас… После того, как он узнал, что Тимотео не являлся его отцом, он устроил переворот. Он был ещё мальчишкой. Что же, такова судьба. Так он получил эти шрамы, что подобно клейму остались на его теле, но они не сравнятся с ранами в душе. Но даже так, все эти шрамы ему очень шли. Так и хотелось добавить новых или вновь резануть по старым. Пробыв восемь лет в ледяном заточении, Скайрини переосмыслил свои действия, он принял ошибку и самолично отказался от принятия титула Босса, а ведь брюнет был вполне достоин. Битва колец состоялась, но это был лишь спектакль, о чём Тсунаёши узнал лишь спустя год. Хотя шатен не жалел, ведь встретил Занзаса и полюбил. Его душа и звериная сущность, они ненавидели и любили одновременно, желали дарить нежность и смотреть на муки его. Слишком прекрасно, но слишком опасно... Но рассматривать Скайрини долго Тсунаёши не смог. Как-никак миссия окончена. Пришло время возвращаться на базу, в особняк Вонголы, а Занзасу к варийцам. Тсунаёши был недоволен. Он не смог вновь схватить эту руку и «забрать брюнета», но уже навсегда. В машине Гокудера что-то пытался ему рассказать, но Нео-Примо откровенно игнорировал свою «Правую руку». Наконец, "Небо" вернулось домой. Воздух в особняке был очень чистым и свежим, не такой, как на поле брани, ни такой, как любит его внутренний зверь. Но Дечимо не идёт в комнату, а направляется в ту сторону, где пахнет целебными травами и препаратами, где сияет яркое «Солнце» — в лазарет. Дечимо заходит в палату и с умирающим видом ложится на кушетку, видя скептический взгляд антрацитовых глаз. Реборн — милосердное солнце, что известно во всём мире своим мастерством в медицине и силе пламени, некоторые считают, что сила его способна воскрешать мёртвых. Стоит как-нибудь проверить. — И что же вас привело в медкорпус, Дечимо? — спрашивает юноша в медицинском халате и очках на переносице. Проклятье Аркобалено уже было снято, поэтому на Саваду смотрел парень года на два младше его самого. — Не представляешь, мне нанесли жуткую рану, я умираю. Вы же вылечите меня, доктор? — делая игривую мягкую улыбку, спросил шатен. Но врач знает, собеседник врёт как дышит, но всё же спрашивает, работа есть работа, — И где же «смертельная рана»? — выделив голосом последнее словосочетание, поинтересовался брюнет. Шатен указал аккуратно на губы. Слов не нужно было больше, Реборн спокойно отвернулся и стал искать нужные медикаменты. Такое пламенем можно не лечить, достаточно просто продезинфицировать. Улыбка пропала с уст Тсунаёши. Его глаза словно потемнели, в них стали плескаться черти. Он смотрел на фигуру в белом халате. Такой красивый и чистый, что аж блевать тянет, а ещё это вызывает странное желание осквернить. Дечимо давно заметил за собой странное желание обладать двумя «ангелами», что живут в обители Вонголы. Занзас и Реборн — его яд и наркотик. Савада всегда добивался своего, даже если нужно использовать силу, но с ними… Тело противилось каждый раз, когда он чуть ли не срывался, желал плюнуть на всё и просто взять своё, но нельзя… В груди щемит от подобных мыслей, комок встаёт в горле. Отвратительно. Из-за размышлений Савада не заметил, как брюнет приблизился к нему и стал обрабатывать разбитую губу. В области рта стало сильно щипать, но Дечимо не обращал внимания. — Готово. — с мягкой улыбкой сказал врач, и шатен ушёл. Он не смог сказать и слова, и так каждый раз. В своей комнате, лёжа на кровати, Дечимо размышлял. «Вы так близки и так далеки одновременно, аж хочется плакать, но это невозможно. Лет 10 прошло с тех пор, как слёзы последний раз окропляли моё лицо. Кровавое небо не плачет. Но в душе…словно что-то сломалось вновь». Интуиция начала кричать, но тело словно онемело. Шатен настолько сильно ушёл в себя, что потерял возможность вовремя среагировать. Он увидел тёмный силуэт в оконном проёме, который держал его на мушке. В глазах врага читались презрение, холод и искренняя ненависть. Весь его образ так и кричал "Это конец". Дечимо усмехнулся — так вот как выглядит смерть. Раздался звук выстрела, и глаза его закрылись — но в этот раз навсегда. «Простите, я так и не успел вам признаться, мои ангелы…» — это была его последняя мысль прежде чем, он окончательно погрузился в непроглядную вечную тьму...