Артурчик, не ревнуй!

— Артурчик, милый мой, не ревнуй, — Франциск, как всегда, мило улыбается, целует парня в щеку и уходит. Артур уже привык к такому. Для него это было как ежедневный ритуал: выслушать сбивчивые оправдания, получить поцелуй в щеку и перед тем как дверь за французом захлопывалась, услышать уже опостылевшую фразу — «Артурчик, не ревнуй!». Артур ничего не мог поделать с таким поведением своего парня. Вот уже полтора года они живут вместе, и вот уже полтора года Франциск почти каждую ночь гуляет со своими друзьями в очередном клубе, являясь домой под утро пьяным и уставшим, но ужасно довольным. Киркланд уже несколько раз закатывал скандалы, грозился уйти от француза. Угроза разрыва отношений действовала на Франциска отрезвляюще. Он переставал задерживаться на работе, отказывал друзьям в приглашении пойти покутить в очередном клубе или баре. Но продолжалось это обычно не долго — от силы месяц. Потом начиналось все заново. В очередной раз Франциск ушел развлекаться, а Артур остался один дома. Парень злился сам на себя за то, что не может повлиять на любимого человека. Включив телевизор, по которому шла какая-то телепередача про магию и ведьм, Артур плюхнулся на диван. Но смотрел Артур телевизор недолго. Вспомнив, что недавно нашел спрятанную от него Бонфуа бутылку рома, англичанин направился в спальню, к «тайнику» Франциска. Артур не только любил выпить, но и умел это делать. Он преспокойно мог пить любой алкогольный напиток в любых количествах, но стоило ему сделать хоть один глоток рома — пиши пропало. Он становился буйным и неуправляемым. Под действием рома Артур крушил все, что попадалось тому под руку. Именно поэтому Франциск, если в доме появлялась бутылка с ромом, прятал её подальше от англичанина. Устроившись с выпивкой перед телевизором, Артур не церемонясь отпил из горла. — Ну ничего, лягушатник хренов, веселись там со своими дружками, — Артур снова приложился к бутылке, — И я тоже развлекусь… *** Франциск пришел домой только в восемь утра. Даже для него это было сверхнаглостью. Открыв входную дверь своим ключом, француз осторожно зашел в квартиру, пытаясь не издавать лишний шум. Он правда и не надеялся на то, что Артур все ещё спит, но что-то подсказывало Франциску что попадаться сейчас на глаза любимому — это самоубийство. Разувшись, Бонфуа прошел в спальню и весьма удивился, когда обнаружил заправленную кровать. В голове француза стали возникать некие подозрения на счёт англичанина. — Артур, я дома, — зачем-то вслух сказал Франциск, все ещё надеясь что его парень либо в ванной, либо уснул в зале. Но, уже через пять минут поисков парня по квартире, Франциск отбросил все надежды — Артура и вправду не было дома. « Куда он мог пойти в такую рань? Сегодня воскресенье — институт закрыт, с друзьями он почти не видится. Большинство магазинов сейчас тоже закрыто, мусор я ещё вчера выкинул. Куда же он мог подеваться?» — размышлял француз, расхаживая по спальне. Он уже несколько раз звонил Киркланду, но тот не брал трубку. Ещё сильнее он забеспокоился тогда, когда нашел на кухне пустую бутылку из-под рома. Франциск уже и не знал, что делать и кому звонить, но тут его телефон сам завибрировал. На дисплее высветилась фотография Альфреда, сводного брата англичанина. Франциск быстро схватил телефон, отвечая на звонок. — Алло, Франциск, доброе утро! — прокричал американец на том конце линии. — Да не совсем доброе, — француз устало потер переносицу, — Артур куда-то пропал… — Я как раз на счёт его и звоню, — после слов Ала, Франциск весь напрягся, ожидая продолжения фразы, — У меня он, у меня. Не беспокойся.— У тебя? — Ага. Заявился вчера в зюзю пьяный, где только, а главное с кем (!), напиться так сумел? — Слава Богу, — мужчина облегченно вздохнул, — Я сейчас же приеду и заберу его. — Да-да, конечно забирай! А то он мне, со своими разговорами про неблагодарных и любвеобильных лягушатниках, весь мозг проел. *** — Ну и зачем ты так напился? — устало спросил Франциск, когда они с Артуром очутились в своей квартире. Франциск забрал англичанина от Альфреда буквально через пол часа после разговора по телефону. Примчавшись к американцу, Франциск обнаружил своего парня мирно спящим на диване в гостиной квартиры Ала. Парни кое-как разбудили англичанина, привели его в чувства и уговорили поехать домой. Артур долго не соглашался, отмахиваясь от настырных парней руками и ногами, при этом вспомнив весь свой матный словарный запас. Но настойчивость Франциска и Ала победила. И вот теперь, раздраженный сверх меры, Артур стоял в прихожей и пытался расшнуровать кроссовки. — Зачем, зачем… — тихо пробормотал англичанин, все еще пошатываясь, — А затем! Ты, сволочь французская! Ты совсем про меня забыл! Ты вечно уходишь пить со своими друзьями, оставляешь меня одного! — Я звал тебя с собой, и не один раз. Ты сам отказывался, — развел руками Француз. Потом он наклонился и стал помогать любимому с обувью. — Вот именно, что отказывался. Я не люблю все эти гулянки. А ты бы мог хоть раз со мной остаться, вечер провести. Почитать вместе книгу, попить чай… — Чай, книги… Это все ужасно скучно! — француз снял второй кроссовок с ноги англичанина и повел того в спальню — укладывать спать. — Это тебе скучно! А мне нравится! — возмущенно завопил Артур, — И вообще! Откуда я знаю, может быть ты мне там изменяешь каждую ночь, а я тебя, как путная сволочь, жду! Франциск понимал, что если бы не алкоголь, то Артур бы и слова ему не сказал. А тут… Франциск знал что Артур его все время ревнует, но англичанин никогда не говорил этого вслух, предпочитая сверлить возлюбленного взглядом. Но в редких случаях, например таких как этот, Артур высказывал ему все, что думает о нем и его похождениях. — Артурчик, ну мы же уже разговаривали с тобой на эту тему. Тебе незачем беспокоиться. Я люблю только тебя. — Тогда не ходи больше никуда! — Ради тебя — всё, что угодно. *** — Нет, ну ты вот опять за своё? — Артур в гневе посмотрел на француза. Франциск лишь лукаво улыбнулся, подмигнул и послал любимому свой фирменный воздушный поцелуй: — Артурчик, не ревнуй!