Восемь плюс четыре. До весны.

Это утро субботы было ожидаемо разрушительным, несмотря на то, что началось оно почти в двенадцать часов дня. Первым, разумеется, проснулся Дима, который хоть и не пил вчера вместе с Полиной и Пелагеей, но выспаться сегодня тоже был не прочь. Будить Полю он не спешил, да и, в принципе, не собирался, понимая, что им опять придётся что-то друг другу говорить, а выяснять с ней отношения не было ни смысла, ни желания. По её вчерашней фразе «Это ничего не значит» он самостоятельно сделал вывод, что это был всего лишь секс, ни к чему их обоих не обязывающий, а стало быть, в их отношениях ничего не изменилось. То есть этих отношений просто-напросто нет. - Дим... - прохрипела Поля, пытаясь нащупать его рядом с собой, - Дима... - Ты проснулась? - уточнил он, заглянув в спальню, дабы убедиться, что ему не показалось. - Голова раскалывается, принесёшь водички? - попросила она, с трудом дотянувшись до телефона и посмотрев на время. Сходив на кухню за водой, он сам догадался прихватить с собой таблетку от головы, чтобы хоть как-то облегчить её страдания. - Держи, - протянув стакан, сказал он и присел рядом с ней на край кровати. Запив таблетку и опустошив стакан, она обессилено пала обратно на подушку, ещё не найдя в себе силы встать с кровати. - Мне так плохо, - простонала блондинка, уже успев пожалеть о количестве выпитого вчера вина. - Зато вчера вам с Гагариной было хорошо, - парировал мужчина, припоминая их состояние. - Мне и без Гагариной было хорошо, - отозвалась она, и оба прекрасно поняли, что имелось ввиду. Спустя минут десять ей всё же пришлось подняться и привести себя в более менее божеский вид, насколько это было возможно, учитывая её физическое состояние. А за время её водных процедур Дима решил, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы забрать все свои оставшиеся вещи, что до сих пор находились здесь. И сказать, что момент для этого был совсем неподходящий, это не сказать ничего. - Это что? - поинтересовалась Поля, непонимающе глядя на то, как он складывал свою футболку. - Вещи собираю, - пожал плечами он, не подумав о том, какой будет её реакция. - Мы даже не поговорим? - и её вопрос прозвучал настолько прямо, что ему на секунду стало даже неловко, словно он её использовал и на утро решил свалить, несмотря на то, что на деле это было совсем не так, и она об этом знала. - О чём? - уточнил Билан, переступив через сумку и выйдя к ней в коридор, где было гораздо больше воздуха и места, нежели в гардеробной. - Ты ведь сама сказала ночью, что это ничего не значит... Значит, ничего не изменилось, и мы не вместе? - Я не помню, - честно призналась Пелагея, чем сильно его удивила, - То есть я помню что-то, но не всё. Помню, как Гагарина весь вечер уговаривала меня тебе позвонить; помню, как ты приехал и забрал меня; частично помню всё, что было дальше... - А наш разговор в машине? - спросил он, почему-то считая это важной частью истории. - Нет, - мотнула головой она, действительно сильно перебрав вчера с вином, - Нет, я помню, что мы разговаривали, но о чём именно... - Когда ты меня в лифте поцеловала, я тебя предупредил, что на утро ты будешь жалеть, но ты ответила, что это ничего не значит, - пояснил Дима, допуская такой вариант, что она может этого всего не помнить. - Я могла так сказать, - согласилась девушка, нисколько не споря с ним, - Но даже если это ничего не значит, неужели за всю эту неделю у тебя не возникло желания поговорить? - Мы с тобой всё решили, Поль, - хмыкнул он, буквально не оставляя ей шансов. - Класс! - натянуто улыбнулась она, до боли закусив губу, - Знаешь, я с таким же успехом могла позвонить, кому угодно... Ване, например... - С ним бы тоже переспала? - предположил он, так как эти слова его очень злили, и она наверняка сказала это специально. С размаху влепив ему пощёчину, Поля тяжело вздохнула и невольно вздрогнула, не поверив, что действительно сделала это. - Я тебя ненавижу! - не проронив ни слезинки, заявила она и тут же влетела обратно в спальню, прикрыв за собой дверь. И он впервые за долгое время не пошёл за ней, не побежал её успокаивать и что-то предпринимать, просто потому что это была самая настоящая точка. Точка невозврата. Спешно закинув оставшиеся вещи в сумку, он хотел уйти, как можно скорее, чувствуя себя максимально паршиво от этой безысходности, от невозможности что-то исправить. Всё это было похоже на какое-то психологическое насилие, отчего ему становилось жалко их обоих. И самым правильным решением, по его мнению, было уйти. Уйти с концами. Уйти навсегда, как она и просила. Как только дверь за Димой захлопнулась, на всю квартиру раздался оглушительный вой. Она зарыдала так громко, что на люстре едва не полопались лампочки. Истерика накрыла с головой и охватила её буквально полностью, потому что все эти несколько минут она всеми силами себя сдерживала, не давая волю своим эмоциям при нём. Схватив с тумбочки телефон, Поля быстро набрала Гагарину, понимая, что просто сойдёт с ума или что-нибудь с собой сделает, если не поговорит с кем-нибудь. Поставив вызов на громкую связь, она продолжала захлёбываться в слезах в унисон с длинными гудками, что раздавались из динамика телефона. Именно в этот момент Дима понял, что забыл оставить ключи, которые обнаружил в своём кармане уже у лифта. Если это точка, то она ни при каких обстоятельствах не должна была превращаться в запятую спустя какое-то время. Из-за собственных всхлипов она просто-напросто не услышала, как он открыл дверь и положил ключ на тумбочку возле зеркала в прихожей, а вот не услышать её всхлипов было невозможно. - Алло... - совсем не бодрым голосом ответила Гагарина, наконец, взяв трубку. - Полин, он ушёл! - истошно завопила блондинка, что вызвало очередную волну слёз, а Дима готов был в ту же секунду войти в спальню, когда понял, что она плачет. Тихо прикрыв за собой входную дверь и поставив сумку, он выжидающе смотрел в другой конец коридора, прислушиваясь к тем звукам, что доносились из спальни, и теперь уже просто не имея права вот так взять и уйти. - В смысле «ушёл»? Ты что, плачешь? - медленно доходило до подруги. - Собрал вещи и ушёл, - чуть спокойнее объяснила она. - Так, подожди, вы переспали или нет? - решила начать с главного Полина. - Да, - всхлипнула Поля, пытаясь рассмотреть собственный телефон у себя в руках сквозь пелену слёз. - И что, он проснулся и ушёл? Вы поговорили? Что произошло-то? - Он сказал, что нам не о чем говорить; что мы уже всё решили; и что это был просто секс... - ответила она, вкратце пересказав Димины слова, - Вернее, это сказала я, ещё ночью, но я этого не помню. Я вообще не знала, что так получится. Что мне делать, Полин? Я не могу без него, слышишь? Я не смогу без него жить! - Сможешь, Поль, ну, ты чего? Ну, тебе же не 16, ты лучше меня знаешь, что это временно, - невесело усмехнулась подруга, окончательно проснувшись, - Успокойся, пожалуйста, и послушай меня внимательно... Дима – это ещё не конец света, и ты это уже проходила. Пусть он лучше уйдёт сейчас, чем вы убьёте друг друга потом. Ты его любишь, я понимаю, но это уже получается не любовь. Любовь – это не жертвы, не слёзы и никакая не боль. Это доверие, забота и взаимопонимание, и за 12 лет брака я в этом убедилась. И как бы странно это ни звучало, но Дима тебя любит, и в том, что он ушёл, тоже проявляется своего рода забота. Если вы друг друга постепенно уничтожаете, то кто-то должен быть сильнее, и уйти первым. Думаю, ему сейчас так же больно, как тебе. - А если я хочу быть с ним? Если я хочу сойти с ума от этого самоуничтожения, а не от мысли, что он уехал или нашёл себе кого-то другого? - выпалила Пелагея, глотая слёзы, - Я так долго сопротивлялась самой себе, так оберегала своё моральное состояние от всех этих ссор и пыталась его изменить, чтобы, если отношения, то не в ущерб себе. Я винила его в том, что мы всё время ссоримся и не слышим друг друга, и готова была так легко отказаться от него, чтобы чувствовать себя хорошо и жить нормально, а не в постоянном стрессе, а теперь он ушёл... собрал вещи и ушёл... и вроде бы никакого стресса и можно нормально жить, вроде бы всё правильно, вроде бы мы оба приняли это решение ещё в понедельник, но я ничего больше не хочу. Я не хочу без него находиться в этой долбанной квартире, не хочу никаких концертов, никаких съёмок, никакого отпуска. Я просто хочу, чтобы он был рядом, чтобы выводил меня из себя, но потом успокаивал и говорил, что всё будет хорошо, хоть я и та ещё истеричка... - Ну, это уже мазохизм какой-то, Поль, - констатировала Гагарина, тяжело вздохнув, - Пройдёт время, и ты поймёшь, что вы действительно поступили правильно. Успокаивайся и приезжай ко мне, если хочешь. Только давай без глупостей, пожалуйста? Сидя на пуфике в прихожей, Дима внимательно слушал всё, что они говорили, не решаясь даже пошевелиться и как-то обозначить своё присутствие. Казалось, что любое его действие сейчас доломает всё окончательно. Всё или как минимум Полину психику. Он не знал, что говорить, да и говорить ли вообще; не знал, как теперь уйти незамеченным при том, что уходить не хотел; не знал ровным счётом ничего, кроме того, что Гагарина права. Только от её правоты почему-то не становилось легче. Когда голоса стихли, а Полины всхлипы стали заметно реже, он догадался, что они закончили говорить, и что она начала постепенно успокаиваться. Медленно поднявшись на ноги и скинув обувь вместе с курткой, Дима тихо и, почти не дыша, направился в сторону спальни, не сумев отыскать подходящий момент для её инфаркта, потому как она в любом случае испугается. Набрав полные лёгкие воздуха и на секунду зажмурившись, он резко толкнул дверь и успел заметить, как Поля вздрогнула и поменялась во взгляде, непроизвольно снова залившись слезами то ли от страха, то ли от шока, то ли от всего вместе. - Тише-тише-тише! - только и смог проговорить он, крепко прижав её к себе, - Прости меня... В голове была масса вопросов, начиная от «Что ты тут делаешь?» и заканчивая «За что простить?», но задать их она была просто не в состоянии, так крепко обнимая его за шею, словно собиралась задушить. В какой-то момент он по-настоящему за неё испугался, поняв, что истерика только усиливается, и она себя уже даже не контролирует, тупо безостановочно рыдая. - Тормози, Поль... Успокаивайся, слышишь меня? - проговорил Дима, отстранившись от неё, дабы сходить на кухню за водой, но Полей это было воспринято, как очередной его уход. - Не уходи, - всхлипнула она, впервые за эти несколько минут выдавив из себя хотя бы слово. - Я налью воды и вернусь, - забрав с тумбочки тот самый стакан, что принёс ей час назад, заверил он. Голова у неё раскалывалась ещё сильнее, чем по пробуждению, а температуру можно было даже не измерять, так как её наличие было очевидно после такой мощной истерики. - Почему ты не ушёл? - всхлипнула блондинка, когда он вернулся. - Мы не будем это сейчас обсуждать, - заявил Билан, протянув ей воду и заметив, как у неё трясутся руки, - Сейчас ты успокоишься, умоешься и будешь лежать... - А ты? - уточнила она, не став возражать. - А я буду с тобой! - ответил он, забрав у неё стакан обратно, - И больше никуда не уйду...