Кончики твоих пальцев

      Казехая выпускает изо рта облако пара. На улице на удивление холодно для типичной японской зимы, но его это устраивает. Сегодня его вообще всё устраивает. Устраивает холодная погода, устраивает внезапное дежурство по классу, устраивает, что им с Савако по пути.       Кто бы знал? Он, видимо, раньше не замечал, ходил с другими людьми или же они просто никак не совпадали по времени? Ведь сколько бы ни напрягал память, Шота не мог вспомнить, как вышло, что почти к концу года, он все ещё не знал этого факта.       Она шла чуть впереди, если быть точнее, опережала на несколько шагов. Поэтому Казехая мог спокойно наблюдать как блестят снежинки у Куранумы в волосах. Ещё пять минут назад шёл мелкий снег, и частички звездной пыли ещё не успели растаять.       Погода надо сказать весь день была пасмурной. Снег то кидал редкие снежинки, то валил не жалея сил, то как сейчас, устраивал окружающим передышку.       Идут они, почему-то молча. Может потому что их окутывает атмосфера сказки, а может, потому что говорить не о чём. В любом случае, Казехае хотелось бы что бы правильным оказался вариант со сказкой. Куранума очень интересный человек и не менее интересный собеседник. К сожалению, она сама об этом ещё не знает застенчиво угощает печеньем, предлагает бескорыстную помощь, стремится стать лучше и бесконечно извиняется. А куда ещё лучше? Что ж, кажется, это знает только сама Куранума.       На самом деле тишина вовсе не отвлекает, не давит на уши, не выбивает мозг, к тому же она совсем не полная. Где-то вдалеке кричат дети. Под ногами шуршит снег. Завывает ветер. Правда ветер тоже завывает не злобно, а по-доброму, словно здоровается с людьми.       В такие моменты невольно возникает вопрос, не умеет ли Савако заговаривать погоду? Шота тихонько усмехается и беззвучно смеётся своим мыслям. — А?       Савако растерянно оборачивается, замедляет шаги, смотрит с вопросом. Казехая улыбается, как полный дибил, смотрит пристально, чуть щурясь. Савако останавливается совсем.       В голове Шоты мелькает, что теперь он не сможет слышать скрип снега. Не сможет видеть её аккуратные отпечатки ног, которые по-хорошему, нужно называть следами.        Их взгляды встречается медленно, но всё равно неожиданно. И она, почему то сразу отводит взгляд. Её щеки краснеют. Холодно? Наивная, наивная мысль, но все же... Казехая делает решительный рывок к ней. Резко, но так по-доброму, подражая ветру, берет её бледные руки.        Её губы слегка дрожат. Рот открывается что бы задать немой вопрос. Не успевают. Казехая подносит её руки к своему лицу. К губам. Так близко. Выдыхает тёплый, свой тёплый воздух ей в руки. — Замерзла?       Её руки холодные. Варежки сегодня отдала подруге. Та забыла. Глаза Савако расширяются. Кивок выходит не только растерянным, но и неуклюжим.        Казехая улыбается, смотрит на Савако через полуопущенные ресницы. Греет её пальцы дыханием.        Они стоят одни, на пустынной улице. Вдвоём, в компании ветра. Вокруг стремительно темнеет. А он лишь греет её пальцы.        С неба, с его без пространственной высоты, клочками равной бумаги, начинают опускаться частицы звездной пыли. Они приземляются на асфальт. На тонкую корку льда в конце улицы, на волосы Савако. Там они выглядят особенно прекрасно.        Маленькие, беленькие, прекрасные, на чёрном фоне шелка. Пару снежинок надоедливо налипло на ресницы, мешают обзору, но сегодня Казехаю устраивает и это.        По сравнению с кончиками её пальцев ничего не страшно. С холодными кончиками её пальцев.        Более сильный и холодный порыв ветра поднял серебристой белый вихрь, поднял её волосы в воздух. Играл с ними, кружил в танце. Развивал, крутил кольца, сильнее путал с хлопьями снега. — Что ж, пошли, провожу.       Он не ждёт, что она ему ответит. Знает, она слишком добрая, чтобы испортить ему настроение отказом. Хотя Куранума и не выглядит особо расстроенной этим фактом.        Руку Савако Казехая не выпустил. Толи так надо, толи забыл. Да и то, что где она живёт непонятно, совсем не волнует. Главное что сейчас он бодро шагает по тротуару, сжимая её руку. Этим вечером, ему нравится все, её следы на снегу, её волосы, с перепутанными в них белыми звёздочками, и её пальцы. Её холодные пальцы. И совсем не важно, что пальцы её он уже согрел.