Несбывшаяся мечта

Не верится, что когда-то я хотела получить это прекрасное платье, так похожее на свадебный наряд, чтобы пойти в нём в ресторан с Мамору… Когда-то? Всего несколько недель назад подобное показалось бы мне величайшим счастьем. Что же случилось со мной теперь, когда мечта сбылась? Мне прислали желанную вещь в подарок, и в яркой коробке, перехваченной алой лентой, лежала золотая открытка с приглашением на романтический ужин. И всё это сделал мой жених. Почему же я не чувствую ничего внутри? Совсем ничего. Я стою перед зеркалом, внимательно разглядывая платье, подаренное Мамору, и впервые собственная фигура не кажется недостаточно стройной, а лицо — детским и непривлекательным. Облегающий лиф прекрасно держит форму груди, юбка из молочно-белого атласа с разрезом до середины бедра подчёркивает длину ног. Мамору не забыл прислать в подарок вечерние туфли на высоком каблуке и перчатки до локтя, украшенные стразами. Я выгляжу как великосветская дама. Сейчас даже вредный Шинго не посмел бы насмехаться надо мной! Явившийся на дом парикмахер уложил мои волосы в причёску, украсив её маленькой серебряной диадемой и оставив две пряди, завитые в локоны, свободно струиться по плечам. Я выгляжу слишком взрослой. Возможно, дело не в причёске или в платье, а в том, что я перестала улыбаться, и глаза больше не горят. Взросление сопровождается болью. Сердце медленно покрывается корочкой льда под названием «долг». Говорят, лучший способ сохранить фрукты — законсервировать их или заморозить. Видимо, точно так же можно заставить и сердце замолчать, а потом жить ради исполнения долга, притворяясь, будто с тобой — порядок. Неужели все взрослые поступают так, и пришла моя очередь жертвовать? Что ж, в этом идеальном мире все будут счастливы, кроме Серенити. Королева будет играть в счастье. Я медленно опустила руки и попыталась улыбнуться кончиком губ своему отражению. Оно явственно показало всю фальшь вымученной улыбки. Ничего, если потренироваться, никто ничего не поймёт. Я научусь улыбаться снова, как делала это ещё совсем недавно. Я научусь справляться с собой. Никто не догадается о боли, сковавшей мою душу! «Сецуна, зачем ты сказала мне всё это?!» — Крольчиха! — Шинго громко забарабанил в дверь. — Твой парень приехал. Из машины уж выходит. Ты готова там или как? Что мне сказать-то? Я в последний раз неубедительно улыбнулась зеркалу и сделала шаг к двери. — Я иду. Распахнув дверь, я невольно порадовалась, увидев, как младший брат открыл рот, чтобы съехидничать по поводу моей внешности, но сделать этого не смог. Некоторое время он стоял, пялясь на меня с полуоткрытым ртом. — Круто, — неожиданно услышала я от него. — Ты просто… обалдеть какая! Прям никогда не была такой. Я всегда думал, что ты — уродина, но сейчас… Прости, что обижал. Дурак я был! Всем теперь скажу, что у меня сестра — фотомодель. — Спасибо, — я изобразила улыбку, которую репетировала в комнате, надеясь, что сейчас получилось лучше, чем перед зеркалом. — Пропусти, пожалуйста, я спешу. — Ага, — обалдевший Шинго послушно отодвинулся в сторону, освобождая мне дорогу. Я спустилась вниз, вежливо сообщила родителям, что уезжаю с Мамору в ресторан, дождалась их одобрения, затем подала руку жениху, всё это время спокойно ожидавшему в холле, и, держа его под локоть, вышла с ним из дома. — Ты прекрасна! — горячо восклицал Мамору, не отрывая от меня восхищённых глаз. — Я так счастлив, что мы наконец можем провести этот вечер вдвоём! Я очень этого ждал! Я рассеянно кивала, почти не воспринимая слов. Трудно вникать в смысл сказанного, если чувствуешь нарастающую корку льда внутри. Я умирала, как та осенняя сакура без цветов, но Мамору не замечал ничего, ибо с некоторых пор был безмерно от меня далёк. Могла бы заметить только Юмико, но её я потеряла… Всю дорогу до ресторана я сидела в машине молча, глядя на собственные руки, беспомощно скрещённые на коленях. Мамо-тян самозабвенно делился со мной какими-то планами, обещал чаще устраивать свидания и приглашать меня в разные интересные места, что-то сказал про совместный отдых в будущем году. А я ощущала только холод в сердце, пропускавшем удары, и продолжала умирать. Мамо-тян церемонно проводил меня до заказанного им столика, отодвинул стул и помог сесть. Удивительно, я ничего не уронила на пол, не скрипнула ножками стула, не зацепилась юбкой за вилку, лежащую на самом краю… Кажется, с замороженным сердцем жить проще. Или я просто перестаю быть собой? — Усако, ты слушаешь? — Мамору смотрел мне в глаза, мягко улыбаясь и слегка поглаживая кисть моей руки, безвольно лежащей поверх скомканной салфетки. — Или снова в облаках витаешь? — Нет, — само собой выскочило из меня, — я думаю о будущем. О нашем будущем. Он просиял. Полез во внутренний карман смокинга и достал оттуда крупный бутон розы. — Это тебе. Пока всего одна, но, обещаю, вскоре я засыплю тебя с головы до ног цветами. Такое он сделать вполне мог. В облике Такседо Маска он весь Токио мог бы засыпать алыми розами и утопить злобных демонов в тоннах лепестков. А я утоплю его и себя во лжи, учитывая, что вместо любви во мне теперь живёт лишь отчаяние. Горло сжал спазм, мне снова захотелось плакать, но я взяла себя в руки и отпила несколько глотков воды из бокала, стоящего на столике. — Как бы я хотел жениться на тебе прямо сейчас! Жаль, этого сделать нельзя, — Мамору продолжал гладить мою руку, и я не отнимала её. Какой смысл? Совсем скоро всё моё тело целиком будет принадлежать ему, хочу я того или нет. Странные причуды судьбы… Некогда я отказала принцу Алмазу в его притязаниях, затем дала понять Харуке, что, кроме дружбы, между нами ничего быть не может. И вот к чему я пришла в итоге. Выйду замуж за того, кто любит меня и кого я сама недавно любила, но от меня останется лишь внешняя оболочка и Серебряный Кристалл… Интересно, магические кристаллы умеют любить? Если да, Мамору повезло. Его кристалл будет любим моим. Хочу умереть. Почему именно теперь мне кажется, что демоны были правы, пытаясь уничтожить фальшивый мир, где любовью надо жертвовать на каждом шагу ради долга или из страха перед осуждением? — Потанцуем, Усако? Я встряхнулась. Мамору встал из-за стола и протянул мне руку, приглашая на танец. «Зачем ты делаешь всё это? Откажись! — кричала какая-то маленькая правдивая часть меня. — Прямо сейчас скажи о своих настоящих чувствах! Скажи о любви к Сейе! Не молчи, Усаги!» Но так же явственно вспоминался голос Сецуны: «Я видела разрушенную Землю, где Усаги Цукино и её подруги даже не родились, потому что им негде было рождаться… Я БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ВИДЕТЬ ЭТИ МИРЫ!» Я поднялась с места, подошла к Мамору и положила руки ему на плечи, стараясь глядеть в его глаза с той же любовью, с которой он смотрел на меня. У Луны нет собственного света. Светит лишь солнце, а судьба Луны — отражать. Значит, я буду отражать любовь Мамору, ибо свою излучать больше не могу. Малышка, родившись, не заподозрит ничего. Она будет думать, что мама и папа любят друг друга одинаково. Внезапно спину мою ожгло, а потом меня словно обняли крылья невидимой жар-птицы, укутав, будто плащом. Что-то изменилось в зале, даже воздух стал иным. В нём появились невидимые искры, они согревали, исцеляли… Нечто неотвратимое приближалось. Я задрожала всем телом и крепче ухватилась за Мамору, чувствуя, как слабеют колени. — Усако, что с тобой? — Мамо-тян с удивлением заглянул мне в лицо, слегка наклонившись. — Ты в порядке? — Не знаю… Я действительно не понимала. Появилось невероятно сладкое ощущение того, что холода в сердце больше нет, я могу дышать полной грудью, и эта страшная корка льда, едва не убившая меня, ломается, хрустит, крошится в прах. Руки сами собой сползли с плеч Мамору, и я, потерянная, недоумевающая, смотрела на своего жениха, не зная, что сказать. А он, побледнев, смотрел уже не на меня, а за мою спину, и по его вытянувшемуся лицу я поняла: мои странные ощущения имеют причину. В глазах Мамору, словно в зеркале, я видела отражение невозможного — моей преступной мечты, той самой, которой нельзя сбываться! — Оданго, — услышала я за спиной тихий голос. — Посмотри на меня. Я боялась обернуться и обнаружить, что голос, позвавший меня так неуверенно и непохоже на настоящего Сейю — обман, а его обладатель — просто мерещится мне. Я опасалась, что облик, увиденный сейчас в глазах Мамору — призрачен и иллюзорен. Проще думать, что я обезумела. Всё дело в этом. Нельзя оборачиваться, иначе все поймут, что я сумасшедшая. Мамору — реален, Сейя — нет. Он не прилетит. Никогда. — Оданго, обернись. Как горячо внутри! Вместо льда там теперь целый костёр, взметнувшийся до небес. Я даже не знаю, чего больше было в голосе, казавшемся мне иллюзорным — надлома, страдания, отчаяния? Пусть я спятила и сейчас на глазах у всего ресторана брошусь обнимать пустоту, называя её самым дорогим именем, но делать вид, будто я ничего не слышу, невозможно. Я порывисто оглянулась, зажав рот ладонью, чтобы подавить рвущийся крик. Он стоял совсем близко, всего в трёх шагах от меня, держа в ладонях раскрытую коробочку с золотым кольцом, увенчанным сверху густо-синим сапфиром. Он смотрел так, как могла смотреть лишь моя Воин — с нежностью, любовью и тоской… — Если то, что ты сказала, видя моё лицо в своём зеркале, было правдой, — промолвил Сейя, — подойди и прими мой подарок. А если солгала, если между нами никогда ничего не было, кроме моих фантазий — ударь и назови умалишённым, потому что только сумасшедший, рискуя убить себя и лучшего друга, пересечёт галактику, чтобы увидеть, как его любимая обнимается с другим. Ударь меня, Оданго! Возможно, тогда я перестану грезить… — Это он о чём? — взволновался Мамору, дотрагиваясь до меня и пытаясь развернуть к себе, но я упрямо смотрела на Сейю. — Усаги, не молчи! Скажи, что между вами происходит? В ресторане внезапно настала такая тишина, словно все перестали даже дышать. Не слышалось ни музыки, ни разговоров за столиками, ни звона посуды и шагов официантов. Казалось, само время остановилось… И в этой напряжённой тишине я ощущала лишь глухие удары собственного сердца. Узловая точка пространства-времени, где от решения какой-то девчонки зависят судьбы многих миров, а эта девчонка такая трусиха, что готова скорее умереть, чем принять решение. Любовь истинная и любовь, благодаря которой выстоят миры… И что бы я ни выбрала, я предам кого-то. Но если предам собственное сердце — это будет самая непоправимая на свете потеря. Каково жить с куском льда я попробовала и поняла, что не хочу продолжать ни мигом больше! Если верить в настоящую любовь и в свои силы, то можно спасти даже те миры, которые находятся на краю гибели, а если предать себя, то ничего уже не спасти. «Юмико, прошу, дай мне силу быть собой! Не будущей королевой, не невестой лорда Эндимиона — только собой!» — мысленно обратилась я к своей пропавшей дочери, о чьей судьбе мне до сих пор было ничего не известно. Я обратилась к ней так, словно кристаллом моего Чистого Сердца была именно она. «Помоги, принцесса Мечты!» И то ли мне померещилось, то ли в самом деле я ощутила дуновение тёплого ветра на своей щеке, и голос Юмико шепнул: «Верь в себя, принцесса Луны»… — Прости, Мамо-тян, — глаза мои закрыла пелена слёз, и лицо Мамору расплывалось, когда я обернулась к нему. — Правда в том, что я и Сейя… Договорить не получилось. Слова не шли. Тогда, отчаявшись издать ещё хоть звук, я просто шагнула навстречу Сейе и взяла из его рук коробочку с кольцом. Однако прежде чем я решилась снять с безымянного пальца нынешнее обручальное кольцо, чтобы вернуть его Мамору, с противоположной стороны зала ресторана раздался приближающийся топот ног и пронзительный, истошный крик: — Усаги, спаси меня!!! Я вздрогнула и разжала пальцы. Подарок Сейи упал, стукнув о мраморный пол. Я успела заметить, что сапфировое кольцо выпало из коробочки и укатилось куда-то. — Малышка? Забыв обо всём, я кинулась в ту сторону, откуда послышался голос Чибиусы. Искать её долго не пришлось. Зрелище, открывшееся мне, заставило меня саму в ужасе закричать. Чибиуса лежала на полу возле одного из столиков, заботливо поддерживаемая руками Сецуны, и её тело прямо на моих глазах становилось прозрачным. Все мысли о собственном счастье немедленно улетучились из головы. Я упала на колени перед дочерью и схватила её ещё тёплую руку, невольно вцепляясь в девочку изо всех сил, стараясь удержать рядом с собой. — Чибиуса! Нет… Почему ты пропадаешь? Ты не можешь исчезнуть! — Она исчезнет, — безжалостно вымолвила Сецуна, обнимая Малышку и глядя на меня с нескрываемым гневом. — Твой выбор убивает её. Этого ты хотела, Усаги? Твоё мимолётное счастье стоит того?! Это совсем не похоже на тебя. Неужели ты готова пройти по жизням дорогих людей, лишь бы заполучить того, кто, возможно, через пару лет тоже станет тебе безразличен, ведь твоё сердце непостоянно, как погода! А ты, — теперь ненавидящий взгляд Сецуна обратился к Сейе, который прибежал следом за мной на тот же крик, — словно не понимаешь, что от твоих безрассудных действий погибнет не только эта маленькая девочка, чьё будущее тесно связано с жизнями Усаги и Мамору-сан, но и другие миры! Из-за одного своего желания ты готов погубить даже Кинмоку и принцессу, которую так стремился спасти? Никто, кроме короля Эндимиона и королевы Серенити не способен защитить галактику от зла. Только они могут выполнить эту сложную миссию. И для этого король и королева должны быть вместе! Сейя отшатнулся, но не возразил ничего. Малышка тяжело дышала, цепляясь за мою руку и за ладонь Сейлор Плутон. Мамору молча опустился перед девочкой на колени и дрожащей рукой гладил её волосы, стараясь не глядеть ни на меня, ни на Сейю. Чувство вины гигантским червём выедало мне сердце. Почему со мной в последнее время всегда так: малая кроха счастья оборачивается огромным страданием? Ведь я никогда не хотела стать причиной гибели Чибиусы. — Усаги, прошу, — Малышка повернулась ко мне, — спаси меня! Я не хочу умирать! Я ведь пришла, чтобы сообщить тебе, что Юмико жива. Только за этим… — Она жива?! — в моём сердце невольно вспыхнула радость. — Да, она сейчас с Гелиосом в Иллюзионе. Гелиос обязательно позаботится о ней… А что случится дальше со мной — зависит от тебя. Спасёшь ли ты и меня, как некогда спасла Юмико? Я подняла глаза на Сейю, но прежде даже, чем я вымолвила хоть слово, он заговорил первым: — Какими бы ни были мои чувства, но я не стану причиной гибели невинного ребёнка. Никогда. Он потянулся было ко мне, но, внезапно передумав, убрал руку, не дотронувшись и кончиком пальца. Вместо этого, резко развернувшись, быстро пошёл к выходу из ресторана. Как бы я хотела побежать следом! Но я не могла оставить Чибиусу… Оставалась последняя надежда на то, что Сейя не покинет Землю, не встретившись ещё хоть раз со мной. Шум зала, полного посетителей, обрушился на меня водопадом. И только тогда я осознала, почему всё это время вокруг царила такая тишина. Сецуна ради этого разговора ненадолго остановила время для нас пятерых. Теперь же время двинулось дальше. Невольные зрители в лице посетителей и официантов опомнились и засуетились вокруг. Кто-то подбежал к Чибиусе со стаканом воды, кто-то — с мокрым полотенцем. Официант вежливо сообщил, что вызвал «скорую», и нам просто надо дождаться помощи. На бледные щёки Чибиусы постепенно возвращался румянец. Она уже не казалась прозрачной. Её тело понемногу возвращалось к ней. Я всё ещё дрожала, не понимая толком, в какой реальности нахожусь. Всё отчётливее было ощущение, что я стою на земле, которая медленно разъезжается под ногами. Мамору, наконец, перестал волноваться за Чибиусу, видя, что ей стало лучше, и повернулся ко мне. — Я не буду тебя упрекать в неверности, Усаги, — тяжело вымолвил он, — но поговорить откровенно нам теперь придётся. — Да, — согласилась я, чувствуя невыносимый холод внутри. Сердце снова сковала корка льда. — Давай поговорим. Я расскажу всё. — Тебе следовало сделать это раньше, тогда не случилось бы ничего, — сухо заметил Мамору. Затем обратился к Сецуне. — Ты позаботишься о Чибиусе? Сецуна кивнула. — Конечно. Я на время заберу её с собой. Ваш разговор нельзя откладывать. Ступайте! — Идём, — Мамору потянул меня за руку. — Я на многое закрывал глаза, однако после того, что произошло сегодня, я больше молчать не стану. Нам надо прояснить наши отношения. Я всё ещё медлила, с волнением глядя на Малышку. — Иди, — Чибиуса слабо пожала мою руку. — Если между тобой и Мамору всё наладится, то и я выздоровею. Я трижды оглянулась на неё, уходя. Но каждый раз, когда я оборачивалась, я видела одно и то же: моя ослабевшая дочь лежала на руках Сецуны. И, странное дело, Сейлор Плутон сейчас казалась матерью Чибиусы куда больше, чем я сама. «Лучше бы Малышка родилась у Плутон, — невольно подумалось мне. — В таком случае между мною и Сейей не осталось бы непреодолимых препятствий». Подумала — и сама испугалась этой мысли. Неужели я готова отдать своё будущее Сецуне в обмен на возможность быть с Сейей? Что со мной происходит? Как бы то ни было, я уже знала теперь, что скажу Мамору: правду, как и обещала. Пусть его любовь ко мне после этого признания исчезнет, сменившись ненавистью, но всё к лучшему. Не я одна — мы оба будем выполнять долг. Тогда мне хотя бы не придётся репетировать фальшивые улыбки перед зеркалом, чувствуя вину за умолкшее сердце. *** Закипающий чайник шумел на кухне, в то время как Ами накрывала на стол в гостиной. Тайки уже отметил вслух, что сакура-моти и анмицу вышли очень аппетитными, и ему не терпелось их попробовать. — И всё-таки, почему ты прилетел так внезапно? — не выдержала Ами, розовея от смущения. — Не внезапно на самом деле, — спокойно пояснил Тайки. — Если бы ты знала, как долго я пытался разобраться в себе, прежде чем мы отправились на Землю! Но об этом потом. Мне нравится смотреть на тебя. Ты не только замечательный доктор, но и отличная хозяйка, — он улыбнулся, наблюдая за тем, как Ами накрывает на стол, от чего девушка покраснела ещё сильнее. — И всё же, — мягко настаивала Ами, — расскажи, как ты смог добраться в одиночку, без друзей? — Один друг со мной прилетел. Главное, что перелёт ни меня, ни Воин не убил, хотя это было весьма вероятно. — Погоди, — Ами испуганно воззрилась на Тайки, — Сейя тоже в Токио? — Да, он пошёл к Усаги. Им необходимо поговорить. Едва мы прибыли на Землю, Сейя снял внушительную сумму со счёта группы «Три Звезды», который, как выяснилось, ещё не закрыт. Мы по-прежнему имеем право пользоваться честно заработанными деньгами. Сейя побывал в ювелирном магазине и принёс оттуда кольцо с сапфиром. Я оценил. Вещь стоящая. С таким шикарным кольцом не стыдно делать предложение. — Сейя пошёл делать предложение Усаги?! — Ами перепугалась ещё сильнее. — Ничего другого не стоило и ждать от него. На Кинмоку он страдал от разлуки с Цукино-сан. Не удивлюсь, если начнёт разговор с предложения руки и сердца. Наверное, это правильно. Пусть они оба наконец расставят все чёрточки над кандзи. Но мне повезло гораздо больше. Ты позволила мне придти. Впустила в свою квартиру. И я сейчас буду наслаждаться прекрасным, ароматным чаем… — Нет!!! — Ами порывисто схватила его за руку. — Только не сегодня! — Не будет чая? — искренне огорчился Тайки. — Я не о чае говорю! Сейе нельзя идти к Усаги сегодня! Позвони ему. Пусть они поговорят завтра! — Но почему? — недоумевал Тайки. — Какая разница, когда Сейя придёт к Цукино-сан? — Сегодня Мамору пригласил Усаги в ресторан. У них романтический вечер. Если Сейя будет настойчив, если не захочет ждать и сделает предложение прямо там, в присутствии Мамору, то… я даже не представляю, что может произойти дальше! Выражение лица Тайки изменилось. Он взволнованно поднялся с дивана и прошёлся по гостиной взад и вперёд. — Тогда я должен остановить Сейю, чтобы предотвратить эту катастрофу, — заключил он. — Я с тобой! — Ами метнулась на кухню, выключила чайник, потом торопливо стала натягивать на себя куртку, с трудом попадая в рукава. — Скорее, Тайки, нам непременно надо успеть! *** Они не успели… Добравшись до ресторана, Ами увидела стоящую рядом «скорую». Пока Тайки отправился к водителю машины выяснять, за кем приехали врачи, девушка быстро вбежала в холл ресторана, где нос к носу столкнулась с Сецуной. Та шла к выходу, неся Малышку на руках. Девочка выглядела бледной и уставшей. — Что здесь случилось? — стала расспрашивать Ами у Сецуны. — Надеюсь, ничего ужасного не произошло? Что с Малышкой? Почему она не может идти сама? Сецуна и Чибиуса обменялись растерянными взглядами. Потом Сейлор Плутон со вздохом сказала: — С Юной Леди уже всё в порядке, хотя ей пришлось пережить тяжёлую ситуацию. Намного хуже другое. Сейя внезапно прилетел с Кинмоку и почти подарил Усаги обручальное кольцо… — Почти?! — удивилась Ами. — Что значит «почти»? — Усаги отказала ему, но… Теперь Мамору-сан знает, что причиной отказа был только страх за жизнь Юной Леди, которая едва не исчезла на их глазах. Усаги любит Сейю, Мицуно-сан. Не понимаю, как подобное вышло, но это правда. — Невероятно, — только и смогла выдохнуть Ами. — Я пыталась вразумить Усаги, — продолжала Сецуна, — много раз говорила с ней. Твоя подруга осознала свой долг. Она, бесспорно, выйдет замуж за Мамору-сан, однако в её сердце больше нет к нему любви. С сегодняшнего вечера это стало очевидно всем, даже мне. Ами покачнулась, невольно ища рукой в воздухе опору. Но, так и не найдя ничего, просто уселась на ближайший диванчик для посетителей. — Но зачем, — прошептала она в отчаянии, — требовать от Усаги приносить такие огромные жертвы? Зачем ей жить с нелюбимым? — Ами в отчаянии посмотрела в тёмные глаза Сецуны. — Усаги и Мамору связаны не только мимолётными чувствами, но и долгом. Если они расстанутся, то великий барьер, защищающий нас от вселенского зла, называемый Хрустальным Токио, никогда не будет выстроен. И усевшись рядом с Ами, Сецуна повторила для девочки ту же историю, которую не столь давно рассказывала Усаги, правда, не упомянув ни словом про договор с Сейлор Юмэ, заключённый во времена существования Серебряного Тысячелетия. — Теперь понимаешь, почему Мамору и Усаги нельзя расставаться. Да и жизнь Чибиусы зависит от того, поженятся ли её родители или нет. — Но, — Ами окончательно растерялась, — неужели никак нельзя сделать, чтобы и Чибиуса выжила, и Усаги не пришлось жить с тем, кого она больше не любит? Сецуна поймала ладони Ами в свои. Чибиуса безмолвно сидела рядом с Сейлор Плутон, непривычно молчаливая, похожая на бесплотную тень. — Любовь — странная штука, Мицуно-сан, — заговорила Плутон. — Она может ослабевать и даже временно покидать нас, но тут очень важно, как мы поступим дальше. Будем ли за неё бороться? Усаги и Мамору-сан связывало столь многое, что я не верю во внезапное исчезновение их любви. Где-то в глубине сердца Усаги ещё горит искра. Надо помочь разжечь её заново. Ты, будучи близкой подругой, могла бы сделать это, — вкрадчиво добавила она. — Помоги ей вспомнить о любви к Мамору… Это необходимо сделать в кратчайшие сроки. Глаза Ами расширились. Не веря собственным ушам, она смотрела на Сецуну, а потом выдернула у неё свою ладонь. — Вы просите меня убедить Усаги в том, что она всё ещё любит Мамору? — Да, — не стала кривить душой Сецуна. — Именно этого я хочу. И для начала покажи на своём примере, как ты верна собственной любви, несмотря на то, что твой любимый далеко. Ты веришь в ваши отношения и ждёшь Рио… — Не жду! — внезапно решительно перебила её Ами. — Как раз сегодня я встречалась с Рио и сказала, что мы можем быть только друзьями. Он принял это, поскольку полюбил другую. Её зовут Мелани-сан. Надеюсь, они будут счастливы. Только сейчас до Сецуны дошло, что, волнуясь о судьбе Усаги, она упустила из виду других воинов, чьи решения были не менее важны для поддержания стабильности вселенной. — Почему ты сделала это? — холодно спросила она у Ами. — Зачем разорвала отношения с Рио? — Потому что я тоже полюбила другого, — честно призналась девушка. — И однажды я наберусь смелости и скажу этому человеку о своих чувствах, потому что для меня это важно! Я не позволю себе снова… Договорить ей не удалось. — Ами, «скорая» уехала. Водитель сказал, какая-то девочка в ресторане потеряла сознание, но ей помогли… Мейо-сан, это вы?! Сецуна подняла глаза, услышав знакомый голос. Чибиуса почему-то теснее прижалась к плечу Сецуны, словно прося у неё защиты. Возле них в холле ресторана стоял Тайки Коу.