о ведьмах и фамильярах

Близится двадцатый день рождения Лу Ханя. Важная дата, особенно, если ты представитель древнего и уважаемого рода ведьм (не колдунов, это важно). И ему, как всем уважающим себя ведьмам, нужно завести себе хотя бы одного фамильяра, который будет и защитой, и опорой, и верным компаньоном, и всем, всем, всем. Несмотря на всю важность данного мероприятия, поиски подходящего, как правило, не представляют особой проблемы: возьми каталог, да полистай его на досуге. И только Хань конкретно застрял с проблемой выбора. И, что обидно, никто даже не старается ему помочь. Единственному и любимому сыну, между прочим. Тирада с примерно таким же содержанием выливается в лопнувшее терпение матери, которая умудряется собрать каталоги со всех концов света. Женщина усаживает сына рядом с собой и все выходные проводит, вслух зачитывая ему характеристики каждого из фамильяров. Но всё не то. На всех предложенных мамой кандидатов даже смотреть тошно: Пёс? Так ведь у кузины три пса. Кошка? Хорошо, конечно, но избито. Жабы, пауки, крыса, муравьи и даже хомяк размером с персиковую косточку Ханем бесповоротно отвергаются. В конце концов, мама, порядком утомлённая капризами, отдаёт сыну каталог фамильяров и уходит. Наверное, зря, потому что Хань отбрасывает каталог, а тот открывается ровнёхонько на последней странице с финальной статьёй: «Если же Вас, как искушённого и избирательного мага не заинтересовал никто из представленных в каталоге, то спасение всё же есть! Доводим до сведения, что поправкой к 7.1.5. статье Кодекса Ведьм и Колдунов, принятой в 2017 году на Ежедекадном Собрании Старост, допускается иметь в качестве фамильяра человекоподобное существо, к которым могут относиться: обращённые вампиры и оборотни, младшие демоны и русалки-утопленницы. Человекоподобные существа могут стать фамильярами только в случае добровольного соглашения контракта о взаимном сотрудничестве и защите, а также исключающего отношения «хозяин-раб» и предлагающего взамен отношения «партнёр-партнёр».» Стоит ли говорить, что Хань вбил себе в голову найти именно такого фамильяра? Хань не придумывает ничего умнее пеших поисков. Город, конечно, маленький, но именно в таких нечисти водится больше всего - никогда не угадаешь, кем окажется попутчик или даже твой сосед по улице. Намеренно избегая все водоёмы из страха оказаться по вкусу местным русалкам, парень справедливо решает, что на пустынной дороге, граничащей с густым лесом, он кого-то да найдёт. Ведьма, в наспех созданном костюме, подходящем для вечеринки, уверенно направляется куда-то к выезду из города, ведь известно, что, чем дальше в лес... - Эй, сэр. Сэр! – Минсок с неохотой оборачивается, надеясь, что упорный мальчишеский голос обращается не к нему. Парню, наверное, чуть больше семнадцати, и одет он соответствующе: узкие брюки с разорванными штанинами, болтающаяся белая майка с тяжёлой косухой поверх неё. Волосы тщательно приведены в беспорядок – Минсок понимает это по витающему запаху геля для укладки. Глаза небрежно подведены карандашом, а на щеке красуется нарисованная рваная рана. Всего-то один из школьников, нарядившихся для вечеринки по случаю Хэллоуина. И надо же ему отвлекать честных людей, которые спешат по своим делам. - Чем-то могу помочь? – мальчик не выглядит удивлённым или смущённым. Наоборот, смотрит изучающе, будто выискивая в Минсоке что-то нужное и понятное ему одному. Из-за этого взгляда хочется отряхнуться, словно псу. - Ты слишком молодой, - разочарованно тянет тот. Минсок морщится. Китайский. - Для Вашего дела нужен кто-то старше сорока? Что ж, мне жаль. – резко разворачивается на каблуках и спешит прочь. Под кожей разливается раздражение, которое ни в коем случае нельзя выпускать наружу там, где есть смертные. По головке никто за такое не погладит, да и чистить неприятно. Лучше уж терпеть и сбегать. На ходу Минсок вытаскивает часы и с отчаянием смотрит на циферблат. Он опаздывает, ужасно опаздывает. - Так ты китайский, значит, знаешь – парень возникает прямо перед ним, складывая руки на груди, хотя Минсок готов поклясться, что оставил его позади себя. И вот это не нравится уже совсем. Мальчик не похож на колдуна – такое не почуять невозможно, и на призрака похож мало. Среди способных к перемещению в пространстве не так уж много существ, и на каждого этот не похож. Всё же колдун? - Кто ты? - Боишься меня? Две фигуры заволакивает плотный туман, из которого через мгновение проступают стены родной библиотеки в доме Минсока. Им лучше не обсуждать что попало на улице, по которой вот-вот начнут бегать дети в костюмах. Парень обводит взглядом стройные ряды полок с расставленными в алфавитном порядке фолиантами, которые их хозяин собирал не одно десятилетие. Каждая из них по-своему является сокровищем и представляет ценность. В них - история Минсока и его мира. Наверное, рискованно с его стороны приводить в личную сокровищницу незнакомых людей с улицы, но это единственное место, в котором мужчина может почувствовать себя в полной безопасности. - Нет. Странно бояться таких милашек, - хмыкает Минсок, - даже если ты достанешь кинжал, вряд ли я испугаюсь тебя, принцесса. Парень не отвечает, молча проходит к одному из двух кресел и опускается в него, продолжая оглядываться вокруг. Он не выглядит испуганным, ни капли, будто полностью уверен в себе или своих силах. Настораживает. - Тут миленько. Сам обустраивал? Несмотря на внешную браваду и спокойствие, внутри Хань сжимается в опаске, готовясь выпустить наружу всё, чем сможет защититься от странного молодого человека, которого сам же и спровоцировал. Сердце бьётся со страшной силой, своим шумом не давая сосредоточиться на заклинании для успокоения. Сложно понять, что сподвигло Ханя остановить одетого в персиковое пальто и волосатые шорты парня (возможно, его странный наряд), который часто вытаскивал золотые часы на цепочке, чтобы сверить время (хорошо, он был похож на Белого Кролика, и Хань не был бы собой, если бы упустил такого персонажа). Ведьма осторожно следовал за ним вплоть до кромки леса и решился окликнуть его только из личной неприязни к некоторым обитателям чащобы, с которыми бы Хань столкнулся совершенно точно. В отличие от молодого человека, он сразу понял, что перед ним кто-то из младших демонов, но кто же знал, что он додумается притащить Ханя к себе домой? - Что тебе было нужно от меня, и почему ты решил ко мне поприставать? – взгляд у Кролика серьёзный и раздражённый. Сложил свои руки на коленях и ждёт, что Хань ему расскажет что-то интересное и важное. Даже стыдно обманывать ожидания. - Я просто… - от смущения Хань неосознанно переходит на китайский, - в Гриндэйле почти нет никого из Китая, мне стало интересно. Я же не знал, что ты нас к себе переместишь. - Я кореец по рождению, - вздыхает Кролик, - и умер тоже в Корее, китайский знаю, потому что после смерти около десяти лет в Шанхае провёл. Умер? Понятно, почему он такой красивый. Рождённые демонами так не могут. Хань кивнул себе и сделал пометку в воображаемом списке требований к идеальному фамильяру. - А как тебя зовут? Просто мне немного неудобно, - Хань неловко смеётся, - я называю тебя в голове Кроликом, но вряд ли тебе это понравится. - Минсок. Ким Минсок, - тот слегка смягчает взгляд, -а почему Кролик? - Понимаешь, - парень чувствует, как кончики его ушей начинают гореть, - твоё пальто, и часы, и шортики… И Хань, и Минсок как по команде опускают взгляд к упомянутым шортам. - Обычные шортики, - фыркает Минсок, - и не шортики это, а шорты. Часть костюма. - Как скажешь, да, - личный пожар с ушей перемещается на щеки Ханя. Ещё минута и из-за него начнёт плавиться обивка кресла. - Я младший демон, если что. Спасибо за пояснение, никто ведь не знает, ага. - Понятно. - Ну а ты, чудо, у нас?... - Ох, я, да. Да, я Лу Хань. Я Ведьма, - выпаливает Хань на смеси двух языков и запускает руку в волосы, - не колдун, я правда ведьма, меня даже в ковен взяли. Когда он рассказывает о себе кому-то незнакомому, но посвящённому в курс дела, всегда особенно выделяет часть про ковен. Он, насколько известно, единственный из ныне живущих мужчин, родился ведьмой, а не колдуном, а, значит, от рождения имеет больше сил и больший потенциал для раскрытия. Особенный. Сильный. Невероятный. Потрясающе красивый, пожалуй, это тоже стоит указать. И это всё Хань. - Я не знал, что мальчики тоже могут быть ведьмами, - тянет Минсок, откидываясь на кресло, - сколько тебе лет? Ты ведь уже прошёл обряд крещения? - Мне девятнадцать. Обычно для ведьм обряд устраивают на шестнадцатилетние, но я пройду его только в двадцать один. - Потому что ты мальчик? – уточнил Минсок. - Потому что я – мужчина, - отрезал Хань, слегка задрав нос. Снова его выставляют ребёнком и наступают на больную мозоль. Да, да, возможно, не такой уж и потрясающий, раз для крещения к шестнадцати не созрел, как все остальные. Что уж тут поделать. - Хорошо, а зачем ты меня позвал? – тихо спрашивает Минсок. И это, наверное, самый сложный вопрос в недолгой жизни Ханя. Как вообще объяснить человеку - ну хорошо, не совсем человеку - что тебе от него нужно, чтобы он стал твоим вечным партнёром и защитником, и всё это спустя пару минут после знакомства? - Я и сам не знаю. - Не знаешь? - Нет. Минсок фыркает и тут же и он, и волшебная библиотека растворяются, будто Хань всё это время стоял на улице и говорил с собой. Если бы не частички магии, висящие в воздухе золотистыми блёстками, было бы сложно поверить в то, что он действительно был в чудесном доме демона. - Ким Минсок, значит, - тянет Хань, катая имя на языке, - Ким. Минсок. Если бы пресловутый Ким Минсок увидел улыбку, играющую на губах ведьмы, принялся бы собирать вещички в дальний путь. Но Минсок ничего не видел. В это время он прибирался в доме, сожалея о пропущенной встрече и даже не думая о новом знакомом, но предчувствуя что-то, что заставляло его напряжённо хмуриться и несколько раз перепроверять защиту на доме. Заклинание на поиск не действовало, заговорённые магниты и компасы отказывались работать, а поисковые животные и насекомые попросту не соглашались. Будто Ким Минсок договорился со всем на свете и обезопасил себя от малолетних китайских ведьм. Поэтому спустя неделю бесплодных поисков, Хань вышел на ту же дорогу, где он пристал к демону, и стал ждать. Странный способ, но единственный и последний. Как говорится, на безрыбье и рак - рыба. - Птичка мне донесла, что тут какая-то милая ведьма ищет по всему городу одного демона. Однако какие быстрые раки пошли. Хань только присел отдохнуть и прикрыл глаза, как тишину сумеречной пустой дороги нарушил голос, заставляя его вскочить на ноги. - Минсок! - Что только эта ведьма не перепробовала: поисковые заклятия, заговорённые предметы, поиск на крови, подкуп животных. Всё, что можно было, учла ведьма, - Хань невольно заулыбался, слушая похвалу в свою сторону, - да только забыла, что можно взять в ручки телефонный справочник и полистать его. Минсок останавливается в нескольких шагах от него. На нём длинное пальто, серый свитер и облегающие брюки, одет стильно и просто, будто со съёмок для журнала мужской моды шёл и случайно встретил Ханя. Фантастичности образу добавлял фонарь позади, чей свет обволакивал контур и золотил волосы на голове. Слишком красиво и волшебно, чтобы не принадлежать Ханю. - Так ты есть в справочнике? – выпаливает парень первое, что приходит на ум. - Я много, где есть. Даже в ежегодном школьном календаре, представляешь? – Минсок откровенно смеётся над ним, разве что не в голос хохоча над недогадливостью ведьмы. - А что ты там делаешь? - Конкретно на снимке я стою, а в школе работаю. Преподаю математику для старших классов. Ты бы меня знал, если бы удосужился закончить школу, а не бросить её через день. - Я ведьма, мне человеческое образование незачем, - Хань даже не удивляется, когда перед глазами снова возникают полки, забитые книгами, лишь идёт за Минсоком в сторону двери. - Ты ведьма, но живёшь в человеческом обществе. Нет ничего хорошего в пустой гордости и невежестве. К тому же, - Минсок снимает пальто и аккуратно вешает его на плечики, поправляя складки и убирая невидимые соринки, - людей больше. - И что? – фыркает Хань, - муравьёв тоже больше, как и куриц, и червяков. Но ты же не стремишься обучаться их жизни и жить в земле. Минсок поворачивается к нему, и даже в темноте комнаты Хань видит разочарованный взгляд старшего. - Люди не муравьи и не черви, - тихо говорит он и молча уходит. Очертания прихожей дома Минсока тают, и Хань оказывается на дороге, снова в гордом одиночестве. - Эй! Ким Минсок! Ты даже не знаешь, что мне нужно было! – кричит он пустоту, пугая каких-то птиц, сидящих на дереве неподалёку. Ответом ему служит тишина ночи. Следующую свою вылазку в рамках операции под кодовым названием: «Ким Минсока в фамильяры» Хань совершает на следующий день. Ворота старшей городской школы, в которой он был от силы раза два, распахиваются без малейшего прикосновения. Ветер растаскивает листву и людей вправо и влево, освобождая Ханю дорогу, будто он Моисей. Он чувствует себя какой-то пафосной ведьмой из современных сериалов. Даже очки солнцезащитные ради такого случая прихватил. Сегодня он здесь главный, и больше не позволит этому Ким Минсоку забирать домой и выгонять обратно, будто он бездомный котёнок. - Ты знаешь Ким Минсока? – он ловит какую-то девушку за локоть в холле, - мне нужен Ким Минсок. - Да, - она вырывает руку из захвата и смотрит исподлобья, - его кабинет на третьем этаже. Как выйдешь с лестницы, сверни влево и иди направо, кабинет четырнадцатый. Хань качает головой, наблюдая, как она сбегает и пытается затеряться среди толпы учеников. От него бесполезно бежать, если он уже посмотрел в глаза. Впрочем, сегодня он здесь не ради охоты за учениками. - Ким Минсок, - вместо приветствия. Хань складывает руки на груди и небрежно опирается на дверной проём кабинета. Эдакое равнодушие очень важного человека, приправленное раздражением из-за необходимости снизойти и самостоятельно прийти к маленьким людям. И только хмурый взгляд из-под насупленных бровей выбивается из общей картины. Девушка, с которой Ким Минсок разговаривал, улыбается ему на прощание и выходит из кабинета, бросив напоследок: - Я буду ждать вашего звонка. Пока мужчина что-то убирает в ящики стола, Хань проходит к окну и останавливается так, чтобы его не было видно снаружи. Он не понимает, почему Ким Минсок, разговаривающий с другими вдруг вызвал у него недовольство. Нет, не так. Почему Ким Минсок, улыбающийся при разговоре с другими людьми, всколыхнул внутри недовольство. - Зачем ты пришёл? - Зачем тебе ей звонить? Они говорят это одновременно, и Хань снова чувствует, что кончики его ушей начинают гореть. Он лезет не в своё дело. Снова. Но ему же не привыкать. - Мы идём на свидание, - пожимает плечами Минсок. - Но она же человек. - Я тоже когда-то им был, и что? Хань, будто радар, чувствует раздражение Минсока, и не сказать, что это ему нравится. Впервые в жизни он не получает удовольствия от того, что доводит человека до белого каления. - Вот. На подоконник опускается свёрток в коричневой бумаге, перетянутой бечёвкой. - Что это? – Минсок настороженно косится на подарок, будто опасается, что Хань мог туда вложить гранату без чеки. Не то, чтобы Хань был не способен такое сделать… - Это носки. - Носки? Спасибо, - мужчина аккуратно берёт свёрток и тянет один конец верёвки на себя, - наверное. Ты ведь не принёс мне свои старые и использованные? - Они новые, - Хань закатывает глаза, - альпака, три пары, я сам выбирал. - Хорошо, а зачем? Нет, то есть, мне приятно, и даже очень, но всё же. Хань чувствует, как жар приливает к его лицу и тянется к окну, чтобы открыть его, но Минсок опережает, просто на время растворив стекло. Холодный ветер врывается в кабинет, принося какое-то облегчение. - Скоро зима, а ты живёшь так далеко от дома, и я подумал… - становится сложно дышать от накатившего смущения, - к тому же, я читал, что у многих демонов могут быть нарушения в кровообращении, поэтому вы мёрзнете часто. Вот. - Вот? – Минсок смеётся, доставая носки из бумаги. - Да. Вот. - Это так мило, спасибо тебе большое. Я обязательно буду их носить. Кажется, у Ханя начинается лихорадка, потому что его из жара резко бросает в холод, а воздуха становится всё меньше. Минсок вернул стекло на место? Какого чёрта так душно. - Так ты пришёл подарок мне сделать? И всё? - Нет, не всё, - Минсок кивает понимающе, и Хань набирает полную грудь воздуха и на одном дыхании выпаливает: - Мне скоро двадцать, это очень серьёзная дата, но гораздо… - Профессор Ким, вы просили зайти. Дверь захлопывается, но никто из двоих даже не поворачивается в её сторону. - Надеюсь, он ничего не повредил. - Кто же знает, - хмыкает Хань. - Ну так, тебе скоро двадцать, и? Ты приглашаешь меня на вечеринку по этому случаю? - Мне скоро двадцать, и это значит, что мне нужно найти фамильяра. - Так в чём проблема? Сейчас столько каталогов, ты можешь просто ткнуть и получить своего фамильяра тут же, - Минсок изобразил пальцами что-то, по его мнению, похожее на вспышки и дым. - Я хочу человекоподобного фамильяра. - Оу. - Да, и поэтому я… - И поэтому ты решил пристать с этим ко мне? Что я должен сделать? Найти тебе русалку или, может, самому тебе прислуживать до конца жизни? – в глазах Минсока разочарование и злость, а в голосе такая горечь, что можно отравиться ею, - скажи мне, Лу Хань, почему ты считаешь, что, если ты рождён ведьмой, то все вокруг тебя ничего не стоят? Он выплёвывает это и отворачивается. Хань не маленький уже, да и положение не низкое, но разреветься от обиды хочется прямо сейчас. Снова этот упрямый Ким Минсок даже не даёт вставить слова, будто бы умрёт, если выслушает кого-то, кроме себя. - Почему ты даже не можешь дослушать до конца то, что тебе хотят сказать? Учитель Ким Минсок со своими учениками поступает так же? Минсок не оборачивается, но Ханю и не нужно это сейчас. Вряд ли его лицо будет отражать что-то, кроме злости. - Мне нужен фамильяр особенный, потому что я тоже особенный, что бы ты там ни думал. Меня таким воспитывали и растили с этой мыслью. По правилам фамильяра я должен был завести ещё в шестнадцать, одновременно с другими, но мне не нравится идея этих отношений. Я не хочу, чтобы контракт обязал кого-то жертвовать собой и быть моей зверюшкой на побегушках. И тут я недавно узнал, что можно выбрать фамильяром человекоподобных, в случае если контракт будет заключен партнёрский, а не между хозяином и рабом. Ты сильный и смелый, поэтому я хочу только тебя. К тому же, - Хань запинается, глубоко вдыхая, - ты опытнее меня и живёшь среди людей, я уверен, ты бы смог научить меня многому. - Хань, я, - Минсок поворачивается к нему, но Хань не даёт договорить. - А теперь я понял, что ты мне тоже не подходишь. Вчера мне показалось, что ты расстроился из-за того, что я говорил предубеждениями и предрассудками, но сегодня ты сделал то же самое. Ты видишь титул ведьмы и молодой возраст, и больше тебе ничего не нужно. Когда он выходит из кабинета с гордо поднятой головой, замечает мальчишку, сидящего на корточках рядом с дверью. - Это ты заходил? Профессор Ким сейчас свободен, заходи. Никакого ответа. Уснул он что ли? - Эй, тебе плохо? Нужна помощь? Ребёнок не двигается, так же оставаясь на месте, кроме... его волос. Ханево желание потормошить мальчика пропадает, как не бывало. Он оглядывается. Весь коридор – пустующий, несмотря на разгар учебного дня – усеян невидимыми сначала чёрными волосками, весь – от пола до потолка и обратно. Мальчик всхлипывает, и Ханю тоже очень хочется это сделать. - Минсок, - зовёт он непривычно высоким чистым голосом, - я понимаю, что ты на меня зол, но, пожалуйста, выйди в коридор. Паника нарастает, когда Хань чувствует множественные уколы в правой руке. Со страхом поднимая её он не сдерживается от крика – на коже от прикосновений внезапно активных волосков мгновенно распустились ожоги, вздувшись волдырями. - Минсок, пожалуйста, - отчаянно зовёт Хань ещё раз. - Бесполезно, Лу Хань, - ребёнок медленно поднимает голову. Хань чувствует себя героем дешёвого хоррора. У мальчика совсем нет лица, только тёмные торчащие кости, будто кто-то содрал всю кожу и мышцы, оставив его живым для забавы. Глазницы зияют пустотой, и непонятно, как он видит, но Ханя в этот момент мало интересует физиология страшного мальчика. Ему бы всё по-простому – сбежать из этого предбанника ада и никогда тут больше не появляться. - А знаешь, почему бесполезно? Ханю плевать, на самом-то деле, почему. - Потому что единственный, кто смог бы тебя освободить – это фамильяр. Только им доступна возможность находить своих хозяев даже в пространственных карманах. - Подожди, что? Мы в кармане? – Хань изумлённо распахивает глаза, - кто его создал? Тебя кто-то послал за мной, да? - Много вопросов, ведьма, - шипит ребёнок, поднимаясь на ноги, - я не буду отвечать, ты всё равно умрёшь. - Тогда я тем более имею право знать, - Хань наставляет на мальчика палец, - я же всё равно умру, надо хоть любопытство утолить, раз всю молодость потеряю. Кажется, непрошибаемая логика Ханя впечатлила даже монстра. Волоски вокруг них завертелись вокруг своей оси, заставляя парня хихикнуть. Похоже, волоски не только подчинялись его воле, но и отражали его мыслительные процессы. - Почему ты смеёшься? Это истерика? – зомби понимающе кивнул, - мама рассказывала мне, что, когда люди сильно переживают, у них может начаться истерика, и они будут смеяться или плакать. - Тебя отправил тот же человек, что убил тебя? – Хань с опаской взглянул на волоски, которые начали раскачиваться из стороны в сторону, изредка отлетая от стены и рискуя попасть в Ханя. - Меня убила авария, - отрезал мальчик, - а тот, кто отправил, оживит маму и отпустит нас. Вот как. Какой-то некромант решил воспользоваться наивностью ребёнка. Хань решил промолчать и не говорить мальчику о запрете на свободу зомби. Неизвестно, что он мог сделать, разозлившись. - Хватит говорить, я уже очень соскучился по маме, - вздохнул мальчик и щёлкнул пальцами. Волоски замерли, будто приняв команду на изготовку. Если уж мальчик-зомби устал и потерял терпение, то Ханю, наверное, больше нет смысла тянуть. Вряд ли он своими силами сможет дожить до следующего дня. Сейчас или никогда. - Ким Минсок. Мой фамильяр. Я призываю тебя. Хань не ждал вспышек или клубов сиреневого дыма, но он надеялся на хоть что-то эффектное? На деле же раздался хлопок, какой бывает, если закрывать двери автомобиля, не прилагая к этому никаких усилий. Хлоп, и выпадает Минсок. Получите, распишитесь. - Хань, какого чёрта? – он чертыхнулся ещё раз, разглядев волоски на стенах и потолке, а потом увидел зомби, - о Господи. - Профессор Ким! – сложно разглядеть эмоции на костях без лица, но Хань бы сказал, что мальчик обрадовался, увидев Минсока, - это я, Джейк! Вы познакомились с моей мамой на школьной ярмарке, помните? - Ах, Джейк? – и не нашёлся сказать ничего лучше, чем, - и как ты? - Ты идиот, - вздохнул Хань. - Простите, профессор, но он прав, - хихикнул зомби. - Минсок, он… - Простите и за это тоже, профессор. Танцевавшие повсюду волоски стали стягиваться в огромный канат, один конец которого мальчик крепко держал в своей руке, а второй метнулся в сторону Ханя. Он даже не успел дёрнуться, как его затянуло в чёрный кокон из ядовитых игл. Миллиарды и миллиарды иголок. Они все пронизывали его, проникали внутрь, вызывая ожоги, чтобы в них тут же воткнулись другие иглы. Каждое движение внутри кокона только усиливало страшную боль. Хань забился внутри, не помня себя от всепожирающих страданий, заменивших ему весь остальной мир. Он закричал страшным голосом, от которого стыла кровь в венах, и даже Джейк испуганно застыл, будто осознавая, что это из-за него человек испытывает подобные страдания, но на Минсока это подействовало пробуждающе. Он не задумывался ни на долю секунды. Ни когда бросился к Джейку, чтобы откинуть его в сторону и вырвать из его рук канат, ни когда рывком потянул его на себя, чтобы освободить красного и распухшего Ханя. Не думал он, но правильные действия и движения откуда-то были в его теле. Казалось, что его разум где-то снаружи, и это он наблюдает, анализирует и составляет программу действий для Минсока. Мужчина бросился к Ханю и схватил того за руку, тут же перемещаясь на кухню своего дома. - Хань. Хань, пожалуйста, посмотри на меня, - первая мысль похлопать парня по щекам отпала тут же, как он увидел волдыри, усеявшие каждую клеточку его кожи, - Ты сможешь подождать, пока я проверю, как там школа? Я не хочу, чтобы пострадали невиновные. Распухшие веки дрогнули, но глаз Хань так и не открыл. Он прерывисто вздохнул и открыл рот, будто собираясь что-то сказать. С остальными ничего не случится. Зомби был в кармане, и сам он выбраться не сможет, единственный путь – обратно к тому, кто послал его. Если ты сейчас вернёшься, то вряд ли даже сможешь попасть в карман, потому что его создавали для меня и зомби. В сложившейся ситуации Минсок предпочёл не удивляться тому, что голос, раздавшийся в голове, определённо принадлежал Ханю. Он знал, что это означает. Почему он смог попасть в карман, созданный не для него, почему вдруг стал слышать чужие мысли и обрёл новый инстинкт – защищать наглого, хитрого и эгоистичного мальчишку. Он всё понял и принял. Не всегда есть выбор, и у Ханя его не было. - Что мне делать, скажи, к кому нужно обратиться. Я всё сделаю. Перемести меня домой. Отец должен помочь. - Минсок? Минсок, обсуждавший с миссис Лу план лечения, извинился перед ней и прошёл к тёмной двери в конце коридора на втором этаже. Он не мог услышать, как Хань тихо зовёт его, сидя в постели и кусая губу от волнения. Не мог, но почему-то услышал. - Я здесь. - Прости меня. Хань сидел, ссутулившись, опустив плечи под весом стыда. А, может, он стеснялся своего внешнего вида. То тут, то там на его коже виднелись остатки повязок, следы от волдырей. В общем, Хань выглядел неважно. Парень хихикнул, поднимая голову. Неважно? Я думаю, ты мне льстишь. Прекращай читать мои мысли, иначе мне придётся учить новый язык, чтобы думать на нём. - Хорошо, только если ты простишь меня. - Ты не должен просить прощения, Хань. Если бы ты не поступил так, то сейчас бы твои родители оплакивали единственного сына, а я проходил через разбирательство и обвинения в убийстве ведьмы. Осторожно ступая по деревянному полу, Минсок приблизился к кровати и сел на её краешек. - Только расскажи, как ты это сделал? Мы не заключали договора, я бы это запомнил. - Ах, это, - парень выглядел ужасно смущённым, будто поверх его красных волдырей побрызгали краской для ровного тона. Он мял в руках краешек одеяла и отчаянно пытался выкрутиться, чтобы не отвечать честно. - Говори прямо, мне правда интересно, - вздохнул Минсок, вытягивая одеяло из тонких пальцев. - Носки. - Что? - Носки, - Хань поднимает голову и вздыхает, - жест доброй воли, подарок, содержащий искренние положительные эмоции. Один из атрибутов контракта. В случае с обычными фамильярами часто успускается из внимания, но в нашем случае это было даже важнее, чем сказанное прямо: "я согласен на сотрудничество". Очень удобно. Хань пожимает плечами, в то время, как Минсоку остаётся лишь восхищённо смотреть на него. - Я должен забрать свои слова обратно. - Насчёт эгоистичного и самовлюблённого? - Нет, я о хитрости, - хмыкнул Минсок. - А с ней что не так? Это единственное, с чем я сам согласен. - А то, что ты не просто хитрый, - Минсок делает драматичную паузу, - ты просто гений по части хитрости и выдумывания способов насолить другому. Это же надо - настолько досконально изучить вопрос, чтобы обдурить меня. Я восхищён. - Идиот, - вздыхает Хань. С его души пропадает огромный камень весом в несколько тонн. Ради такого можно и ещё раз под ядовитые волоски попасть. Когда Минсок, наконец-то, покидает дом Лу, на пороге комнаты появляется миссис Лу. Ханю стыдно смотреть на неё: она переживала больше всех, пока её сын лежал на постели без движения, покрытый ожогами. Она даже постарела от переживаний, а угольно-чёрные волосы пропустили седину, которую женщина, отчего-то не прятала магией. - Сынок?- её голос вобрал всё переживание, но теперь, когда опасность смерти отступила, он хотя бы не дрожал, - Господин Минсок ушёл, ты не хочешь спать? - Мам, прости меня, - Хань чувствует, как по щеке бежит первая горячая слеза, - прости, что ты так переживала. Прости, что я такой недотёпа. - Глупый, - Хань не слышит, как женщина входит в комнату и садится на кровать, туда, где недавно сидел Минсок, - ты не должен просить прощения, ты ни в чём не виноват. Она мягко проводит тёплой сухой ладонью по его щеке, стирая слёзы. Сложно сказать, от чего её сердце разрывается больше - от знания, что на её сына кто-то начал охоту, или от того, что в этом раскаивается Хань. - Твой отец сделал официальный запрос Совету, - она внезапно становится очень серьёзной, - мы не оставим это просто так. Любой, кто обидит тебя, поплатится за это. - Тот мальчик, зомби, сказал, что его создатель сотворил карман в школе. Карман размером с целый коридор! Разве есть кто-то, кто может сделать такое? - Сынок, - миссис Лу грустно улыбается Ханю, накрывая его ладони своими, - когда ты родился, мы поняли сразу, что будет нелегко. Ты особенный, мой мальчик. И далеко не всем это нравится. Ты был совсем крохой, а мы уже накладывали заклинания, которыми можно было обезопасить небольшой город. Это страшно, но неудивительно, что недоброжелатели активизировались перед твоим крещением. Поэтому я рада тому, что ты нашёл своего фамильяра, и рада вдвойне, что им оказался такой сильный и взрослый мужчина. Раньше, в детстве и во время его буйных подростковых лет, он никак не мог понять, как его мама - самая нежная и мягкая женщина, может занимать высокий пост в Совете и вызвать страх у любого, кто слышал её имя. Тогда он гордился, но всё равно не мог принять. Сейчас же Хань видел пламя ада в её глазах, синими отблесками плясавшее внутри её души. Он будто видел свою мать впервые в жизни. - Я люблю тебя. Спасибо, - склонил Хань голову, - и я тоже буду защищать тебя. Так же, как ты меня, всю жизнь. - Мой сынок вырос таким отважным и сильным, - женщина невесомо целует Ханя в лоб и поднимается с места, - я горжусь тобой. А теперь ложись спать. - Мама, - она уже открывает дверь, когда Хань останавливает её, - а бывало такое, что ведьмы или колдуны вступали в брак со своими фамильярами? - Я не думаю, что кто-то стал бы раскрывать свои зоофилические наклонности, - смеётся женщина, - а поправку с человекоподобными приняли совсем недавно, чтобы кто-то успел. - Ах, точно, - Хань задумчиво закусывает губу. - Но твоя двоюродная бабушка была замужем за вампиром, - миссис Лу откровенно веселится, наблюдая за сменой эмоций на лице сына. От волнения до смущения и печали за несколько секунд. - Но ведь они не фамильяры. - А тебя точно брак с фамильяром, а не с одним красивым младшим демоном интересует? - Мама!, - лицо Ханя вспыхивает мгновенно. И эта женщина его мать? Да как вообще можно было такое подумать, - я ради теории спросил. Ничего такого. - В любом случае, - женщина вновь становится серьёзной, - даже если ты вдруг заинтересуешься этим вопросом не только в теории, Совет не посмеет ничего тебе сказать. - Ты не можешь выставить меня на улицу в этот ливень, Минсок, ты мой фамильяр, а не киллер, - раздражённо вздыхая через каждую минуту, Хань надевает на себя куртку, а затем и старые кроссовки, - я заболею и умру. Стану призраком и буду мучить тебя до скончания твоих дней. Потом ты снова умрёшь, и уж точно не сможешь от меня отвязаться. К таким прощаниям Минсок привык. Можно сказать, это их маленькая традиция. Каждый раз подолгу стоять в прихожей демона, жалуясь на погоду. - Скажи мне, Хань, в чём проблема? Ты ведьма, ты можешь переместиться домой, ты можешь наколдовать себе зонт или украсть его у кого-то, ты можешь даже сделать свою одежду непромокаемой. Тысячный вздох за этот вечер срывается с губ ведьмы. Он смотрит так устало, что Минсок чувствует себя маленьким ребёнком, чья мама пытается втемяшить элементарную вещь, вроде того, что трава зелёная, а он упирается и говорит, что она зелёная только для неё. И спорит он настолько рьяно, что мама сдаётся, только чтобы поберечь свои силы. - Чем ближе двадцать один, тем меньше я могу использовать магию, - Хань смотрит прямо, - меня предупреждали об этом, поэтому я не удивлён. Но если тебе так сложно оставить меня на ночь, я уйду. Конечно, я ведь молодой. Вполне возможно, я не умру от пневмонии ведь жить можно и с одним лёгким! Драматично вздыхает на последок и тянется к дверной ручке. Минсок не понимает, почему всё его нутро упорно молчит. Рефлексы на защиту срабатывали, даже когда Хань рисковал выпить протухшее молоко, но сейчас, имея в возможных последствиях простуду с осложнениями или что похуже, всё оставалось тихим. Хань врёт, и врёт очень топорно, несмотря на блестящую актёрскую игру, но у Минсока тоже заканчиваются силы. - Оставайся, - Минсок кладёт руки на плечи парня и приближает своё лицо к его, - но спать мы будем раздельно. Понял? В кристально чистых и невинных глазах можно прочитать что угодно, кроме коварных замыслов, которых у Ханя по обыкновению пруд пруди. Но сейчас он смотрит в глаза Минсока, сложив руки на груди и одними губами шепчет: "понял". Как только Минсок отпускает Ханя и отворачивается, у парня разве что рожки и острый хвост не вырастают, до того зловещим становится его выражение лица. Он снова оказался более прозорливым и хитрым, в отличие от фамильяра, который преспокойно идёт наверх, чтобы подготовить гостевую комнату для ведьмы. Зря старается - Хань не собирается спать в ней, тем более один, поэтому парень только фыркает и тут же скидывает верхнюю одежду. Первым пунктом в его плане ночёвки у старшего стала кухня. - Минсок! А я голоден! Молчание. - Боюсь, что я прямо могу УМЕРЕТЬ от голода, - кричит парень в темноту, усаживаясь на стул, - ну Минсок! - Ты чудовище, - вздыхает, кажется, сама комната и тут же озаряется светом, - что ты хочешь от меня? Минсок никогда и никому не признается, даже себе в том, что счастливо просиявший Хань всколыхнул в нём бурю. (И это даже не в первый раз) (И Хань ещё ребёнок) В итоге вечера Хань безапелляционно заявляет свои права (и откуда он их взял, интересно) на кровать Минсока и устраивается на ней. - Ложись, ты, наверное, устал за день, - он хлопает по простыне, - пора отдыхать. Минсок обречённо вздыхает и выключает свет, намеренно медленно идёт к кровати. Страшно подумать, к чему может привести эта ночь, в течение которой ведьма снова будет занимать всё доступное пространство, оккупируя не только постель, но и тело Минсока. Если бы демон не имел свойства воспламеняться, находясь в церкви, он бы даже помолился господу, чтобы тот избавил его от грехов и соблазнов. К сожалению, никто из повелителей ада не имел ничего против грехов и соблазнов. Только его голова касается подушки, Хань довольно устраивается на чужой груди, взмахом руки приманивая одеяло. - Ты ведь соврал мне? Не пропадают твои силы, такого вообще не бывает, - недовольно бурчит Минсок, прикрывая глаза. - Всё возможно, - мурлычет парень в ответ, крепче прижимаясь к мужчине. Если бы Минсока попросили описать Ханя тремя словами, он бы сказал: "упорство, хитрость, обилие". Со встречи с зомби прошло три месяца, один из которых Хань честно лечился и восстанавливался, а Минсок исправно приходил к нему два раза в неделю, чтобы убедиться, что его ведьма всё ещё жива и возвращает своё здоровье. Они успели отпраздновать день рождения Ханя, на который Минсок подарил ему новый телефон, взамен старому, который остался где-то в пространственном кармане в школе. Как только Хань полностью пришёл в норму, единственным своим занятием он выбрал ежедневное докучательство Минсоку по личному расписанию. Ради таких дел он даже внушил директору школы, что им требуется отправить старого кладовщика на пенсию и взять его - молодого, честного и экономного. Приврать, конечно, пришлось. И даже немного поворожить, но что не сделаешь ради цели. Первое время Минсок на стену готов был лезть от количества Ханя в его жизни, а потом привык. Даже стал находить в этом свои плюсы. Например, Хань с чего-то решил, что он обязан нравиться Минсоку, и стал покупать ему кофе с утра, оставляя картонный стаканчик на его столе, прилепив цветной стикер с пожеланием хорошего дня. (То, что все в школе внезапно стали подозревать учителя математики в наличии страстной любовницы среди учениц, он, впрочем, к плюсам причислять отказывался) На истечении третьего месяца Хань заимел привычку засиживаться у фамильяра допоздна, чтобы после жалобно ныть и расписывать все ужасы тёмных улиц и осложнений простудных заболеваний. То, что он всё ещё оставался ведьмой, к которой мало кто решил бы пристать ночью, он предпочитал умалчивать. Мало-помалу Минсок привык к постоянному присутствию ведьмы в своей жизни. Когда парня не было, он испытывал внутреннее напряжение. Становился раздражительным, стоило Ханю обращать на кого-то внимание, когда Минсок находился рядом, иными словами, он... - Втюрился, - пожал плечами Чондэ, помешивая растворимый кофе указательным пальцем, - влюбился в первого же попавшегося мальчишку, который проявил к тебе внимание. Если бы я знал, что ты так падок на проявления интереса к твоей персоне, воспользовался бы этим. Друг вытащил палец из стакана и провёл по нему длинным, раздвоенным на конце, языком. Непонятно, как многие находили данное зрелище соблазнительным, потому что Минсока только начало тошнить. - Фу, лучше бы ты сразу мешал языком, а не облизывал свои грязные руки, - поморщился демон. Иногда он не понимал, почему сдружился с Чондэ, не имевшим никакого понятия о брезгливости и элементарных правилах гигиены. - Откуда ты знаешь, что мои руки грязные? Ты что, следил за мной в кабинете? - Чондэ округляет глаза, но тут же мерзко хихикает, уворачиваясь от удара Минсока. Друг демонстрирует рвотные позывы. - Я не мог в него влюбиться. Он маленький и, вообще, ведьма! Я демон, и был человеком, а он нет. К тому же он пренебрежительно относится к людям, я не могу принять такое. - Ему двадцать уже, и до крещения он ближе к людям, чем ты. И он вроде изменил мнение и извинился перед тобой, нет? - голос Чондэ звучит ровно, кажется, что и нет никакого раздражения от упрямства Минсока, - нет ничего плохого в том, чтобы любить ведьму. Моя мама вышла замуж за колдуна, когда умер отец. Вроде счастливо живут. - Я его фамильяр, - произносит Минсок последний аргумент. - Ты его партнёр, учитель, защитник, иногда кажется, что начальник, - друг пожимает плечами, - почему нет? Чондэ плавно поднимается, отставляя стаканчик. - Просто делай то, что хочется, а не думай о том, что можно, а что нельзя, хорошо? - Чондэ дожидается неуверенного кивка Минсока и сжимает его в объятиях, - хороший мальчик. - Эй, Минсок, сходим пообедаем? - дверь распахивается, являя Ханя, всего перемазавшегося в пыли, - оу. Так, значит, ты занят. - И что это было? - спрашивает Чондэ, не выпуская Минсока, - он выглядел расстроенно. - Это, хм, Хань, - отвечает Минсок укладывая подбородок на чужое плечо, - тот самый. - Так значит, он услышал, как я, незнакомый сексапильный мужчина, обнимаю его фамильяра и называю его хорошим мальчиком? - Ага. - Пожелаю ему удачи с тобой. Минсок просыпается посреди ночи. Раздаётся звук удара, предшественник которого, скорее всего, и стал причиной внезапного пробуждения. Демон откидывает одеяло и, подслеповато щурясь, бредёт к окну. Когда внизу обнаруживается Хань, подкидывающий камешки в руке, он даже не может удивиться. - Что тебе нужно, чудище? - парень улыбается и машет рукой. - И я рад тебя видеть! Впусти меня? "Впусти меня" на языке Ханя означало "перемести меня, чтобы мне не пришлось мучить свои ноги хождением по лестнице аж до второго этажа". - Дверь открыта, - хрипло бросает Минсок и скрывается в комнате, вновь забираясь в постель. Он слышит возмущённое "Эй!", но даже не шевелит пальцем. Захочет - поднимется. Хань не заставляет себя долго ждать - дверь в спальню тихонько скрипит через пару минут, за которые Минсок успевает задремать. Парень медлит на пороге, но всё же неслышно просачивается в спальню и закрывает за собой дверь. Минсок чувствует чужую холодную ладонь на своём предплечье и тёплое прерывистое дыхание на загривке. Хань цепляется за него и молчит, но напряжение, исходящее от ведьмы, невозможно игнорировать. - Не спится? - первым подаёт голос Минсок, - я могу сделать тебе какао или горячий шоколад, если хочешь. - Нет. Я соскучился, - шепчет Хань, - и очень хочу тебе кое-что сказать. - Что? - попытка Минсока перевернуться, чтобы оказаться лицом к Ханю, проваливается - парень держит крепко, не пуская. - Нет! Не нужно. Иначе я ничего не смогу сказать, если буду видеть твоё лицо. - Оно такое страшное? - не удерживается Минсок и тут же несильно получает кулаком по рёбрам. - Дурак. - Хорошо, что тебе нравятся дураки, - срывается с губ мужчины, прежде, чем он успевает подумать, - то есть, я... - Хорошо, что мне нравятся дураки, - соглашается Хань, закидывая свою ногу сверху на его бедро, - ты мне нравишься. Будем встречаться? - Хань, - Минсок всё же переворачивается и укрывает обоих одеялом, позволяя снова закинуть на себя ногу и даже руку. Теперь, когда они лежат лицом друг к другу, он может видеть - спасибо демоническим силам - покрасневшее лицо Ханя, которого будто окунули головой в чан с краской. Парень смущён сверх меры, дышит через раз и, кажется, не знает, куда себя деть, чтобы спрятаться от пытливого взгляда старшего, но ответа всё равно ждёт. Сложно. Минсок вбирает воздух и с шумом выдыхает. Сложнее, чем кажется. Кто ему этот мальчишка? Ведьма, человек, с которым у него заключён партнёрский контракт. И, что самое главное, Хань - всё ещё ребёнок, пусть и начавший свой третий десяток жизни. Одно дело - смотреть на него и ловить улыбки, чтобы после бережно сохранить каждую глубоко внутри сердца, и совсем другое - слышать признание в симпатии без права ответить взаимностью. Интересно, где же он оплошал? Когда впервые пустил Ханя в постель, или раньше, когда позволил быть рядом чаще раза в неделю?       Я влюбился, когда ты спас меня.       Тогда я не могу сожалеть об этом.       Я люблю тебя - Хань, я не могу. - Потому что ты любишь другого человека? - парень усмехается, - того, с которым ты обнимался в кабинете?       Хороший мальчик, да? - Что? Нет, Чондэ и я, - хочется смеяться, представляя, о чём думал Хань всё то время, пока прятался и избегал Минсока после встречи в его кабинете, - мы друзья! - Тогда почему? Я тебе не нравлюсь? - Хань расстроенно выпячивает нижнюю губу, становясь похожим на обиженного щенка, - что со мной не так? - Всё с тобой так, - Минсок тяжко вздыхает и обнимает Ханя одной рукой, сплетаясь с ним в причудливый клубок из тел, - со мной - нет. Я не могу ответить тебе взаимностью, потому что я совсем другой. Не такой, как ты. Ты ведьма, для тебя открыты все двери, к тому же, после крещения ты обязан будешь учиться в одной из академий. Мне туда путь закрыт, зато здесь жизнь налажена, и я не готов буду бросить всё, что есть тут, и уехать, непонятно куда. - Не всю же жизнь мне в академии торчать. Максимум - два года, да и я смогу приезжать к тебе по выходным, - Хань никогда не оказывался в подобной ситуации. По правде, он и влюблённым-то настолько не был, чтобы настолько бояться отказа. Он терялся из-за этого. Терялся в собственных противоречивых чувствах: одновременно любил и боялся, и упивался силой собственных эмоций, будто осознавая впервые, что значит быть живым. - Хань, я старше тебя. Старше на очень много лет, и мы сможем сократить пропасть между нами очень нескоро, понимаешь? - Минсок заглядывает в глаза с надеждой донести простую истину в последней инстанции, которую, почему-то, не понимает никто, кроме него. Это даже звучит мерзко: демон, почти разменявший первый век, и ведьма, только-только вышедший из подросткового возраста. Старик и ребёнок. - Минсок, - Хань пытается сдержать смех и хрюкает, - ты себя-то видел? Моя мама подумала, что мы с тобой в одном классе учиться должны были. Ты далеко не такой старый, каким себя видишь. Моему отцу триста шестнадцать лет, а маме - в следующем году исполнится четыреста. В своё время они тоже переживали из-за разницы в возрасте, но сейчас никто не вспоминает об этом. Это всё, что ты мог мне предъявить? - Нет, Хань, ты не понимаешь, это очень важно. - Я понял то, что действительно важно, Минсок, - Хань улыбается, как улыбаются дети, победившие в игре, - Ты не сказал, что я тебе не нравлюсь. Нокаут, страйк, трёхочковый, прямое попадание. Игрок Ким Минсок повержен и не имеет больше права на ходы. Победитель: Лу Хань. - Я не буду тебя торопить с признанием. Главное, что я могу это чувствовать. Не говори прямо сейчас, - хитро улыбается ведьма, - давай подождём моего крещения, когда я буду официально совершеннолетним, хорошо? В любом случае, тебе никуда от меня не деться.