Милосердие?

Тошнотворный характерный запах болот, разбавленный хорошо знакомыми ароматами битвы — кровь, гарь, пот — щекотал ноздри. Прищурившись, Рокэ смотрел туда, где погибала армия, не дождавшаяся дриксенских «гусей». — Соберано, — Бадильо придерживал разгоряченного полумориска, ещё дышащего схваткой, — слева мои парни зажали мятежников. Прикажете загонять? Рокэ помедлил мгновенье. Если он отдаст приказ гнать людей Окделла дальше, живым из них никто из болот не выберется. Никто. В том числе и... если он вообще пережил этот бой. — Нет. Двигаться дальше в топь опасно, нет смысла рисковать людьми и лошадьми. То, что осталось от частей Окделла и Эпинэ, угрозы не представляет. Если сумеют выползти из болота, потешат свет рассказами о своём героическом спасении из вонючих болот. Рокэ кожей почувствовал разочарование своих офицеров. Еще бы — они совершили то, что почиталось невозможным, они хотят закрепить успех, вырванная у судьбы победа горячит кровь... Рокэ понимал их досаду. И не будь он сентиментальной тряпкой, позволил бы своим гончим загнать и загрызть жертву. Но нет. Не сегодня. Не сейчас, когда он чувствует — знает, карьярра! — что для Робера не всё потеряно. Что он жив. И, если повезет — и ему, и Рокэ — доберется до Агариса. Где его наверняка приютят Матильда и её не в меру бойкий внук. И, возможно, они с Робером еще свидятся. Не на поле боя. И смогут... Рокэ одернул себя, провел ладонью по лбу и отдал приказ отступать.