Любимица

Его звали Стрела. Он был таким же ловким и тихим, приносящим то быструю смерть, то долгие муки. Он был лучшим молчаливым другом, о котором многие могли только мечтать. Стрела был крупным серым волком, чью морду украшала россыпь шрамов, местами обнажая острые зубы, отчего временами он был слюнявым донельзя. Вайшу это не пугало — она любила его даже таким, пускающим слюни на её штаны, ведь преданнее существа в мире не было. Он был её, а она его, так было и будет, казалось, всегда. Они шли в стороне от каравана, в тени деревьев, мягко ступая по мху и траве. Стрела молчал, молчала и Вайша. Место было неспокойное, и их команду наняли сопроводить караван. Гном, два человека, одна богоподобная страшнее смерти и сама Вайша — вместе они выглядели грозной защитой. На самом деле она их даже толком не знала, безумно нужны были деньги. Волк зарычал и ощерился, прижавшись грудью к земле. Последовав его примеру, Вайша остановилась, упершись коленом в корни дерева, вскинула лук. Со стороны раздались крики — предчувствие торгашей их не обмануло, на караван действительно кто-то позарился. — Ищи, — сорвался с ее губ приказ, и серая спина блеснула в пробившемся сквозь кроны деревьев луче солнца. Секунда, две... Вскрик, хруст кости под массивной челюсть — Стрела настиг свою цель, быстро и неумолимо. Вайше только и оставалось что добить разбойника второй стрелой, из металла и дерева. Они прошлись по открытому флангу противника как нож по маслу, но, увлекшись лёгкими победами, Вайша подпустила к себе мужчину с неприлично огромным мечом слишком близко. Сталь разрезала воздух с громким свистом, и время замедлилось, пока она разворачивалась лицом к неминуемой смерти, широко распахнув блеклые, испуганные глаза и раскрыв рот в беззвучном крике. И только серая тень мелькнула перед ней быстрее, чем что-либо, раззявив свою слюнявую пасть в прыжке. — Ты глянь только, в засаде они сидят, — с возмущением прошипела Вайша, толкая лежавшую рядом Зоти. Зоти согласно засопела и поползла с обрыва назад, забавно отклячивая при этом зад. Вайша ещё какое-то время наблюдала за укрывшимся отрядом разбойников у подножия оврага, затем вернулась к своим. — А ведь если бы мы не полезли за этими цветами, — она потрясла перед толпой зажатыми в кулаке голубыми колокольчиками, — попали бы в беду! — Ты как знала, я говорю, — восхитился её проницательностью Текеху. — Вот бы чаще такое происходило. Рекке издал сдавленный смешок, подняв голову от играющей с сорванной травинкой кошки. Воспользовавшись секундной заминкой, Самал тут же выхватила стебелек из его рук, и под недовольное вяканье Гоши быстро заработала челюстями. — Что будем делать? — Алот рассеянно погладил мягкую, довольную морду антилопы, обращаясь к Вайше. Та задумчиво накручивала рыжие волосы на палец, привычно жуя верхнюю губу. Местный гений тактики по имени Эдер остался на корабле, ведь кто же ещё накормит и напоит всю ораву поросят, забранных с местных брошенных ферм? — Убьем их, что еще делать-то, — выдохнула Хранительница, — дороги сами себя безопасными не сделают. Спускаемся. — Это, как там, — Рекке прочистил горло: — Выходите! Мы вас видели! Для пущей убедительности Вайша натянула тетиву и пустила стрелу в ближайшие кусты. Из этих же ближайших кустов в ответ прилетел заряд дроби. Сгруппировавшись позади поднявшего огромный щит Рекке, Алот и Текеху закидали несчастный куст заклинаниями: от комбинаций огненных и водяных чар поднялся туман, клубясь под ногами и неприятно оседая на коже крупными холодными каплями. — Я ничего не вижу, придурки, — сквозь зубы прошипела Вайша, отталкивая от себя наступившую на ногу Зоти. Текеху, виновато кашлянув, поднял руку и увел влажную дымку в сторону, открыв прямо перед Алотом какого-то мужика, замахнувшегося на него топором. — Самал! Антилопа оказалась возле Алота мгновенно, толкнула его лбом на землю. Алот упал и перевернулся на спину, закрываясь от вставшего на дыбы животного, но защищаться надо было совсем не от него. Рядом сверкнула сталь, вспоров Самал бок от лопатки до паха. Брызнула кровь, на землю влажным комом вывалились кишки, издав неприятный, чавкающий звук. Самал с жалостным ревом упала рядом с Алотом, яростно суча ногами в тщетной попытке встать. Вайша закричала, выронила из рук лук, прижала ладони к лицу, вперив взгляд в вытянувшуюся от боли антилопу сквозь скрюченные пальцы. Гном вытирал кровь с кинжалов, бросив безучастный взгляд через плечо на рыдающую эльфийку. Стрела лежал в луже крови, мочи и дерьма, едва слышно скуля и подергивая задними лапами. — Помоги мне, — взмолилась Вайша, одной рукой размашисто вытирая слезы и сопли с лица, размазывая и перемешивая их с кровью по щекам, а второй торопливо собирая изрезанные внутренности волка обратно в брюхо. Кишки сочились кровью, ровно разрезанные размашистым ударом меча, выскальзывали из ее маленьких ладошек и падали на землю, пачкаясь в грязи. — Помоги... — Не мучай его, — уходя бросил гном. — Он не жилец. Стрела затих, грудная клетка поднималась все реже и тяжелей. Вайша подползла к его морде, такой родной и любимой, вытерла с мохнатых щек темные дорожки слез, прижалась к покатому лбу своим. Волк издал глухой вздох и обмяк, пуская слюни на примятую траву. Закапывая тело друга, Вайша поклялась, что больше никогда не свяжет себя узами с другим животным. Пыхтящий Рекке ударил разбойника щитом, роняя его на пол, а Зоти раздробила ему голову палицей, напоследок проведя фонарем над телом. Алот поднялся на ноги, потирая разодранную кожу на пальцах. — Вайша... — начал он, но Вайша скользнула мимо, упала рядом с Самал на колени. Все зачарованно наблюдали за тем, как она откинула в сторону топор, набрала склизкие внутренности в руки и попыталась вставить их обратно в живот антилопы. — Не стойте! Помогите же ей! — с надрывом взвыла Вайша после неудачи, глотая слезы. Ладони скользили по окровавленной коже, стараясь закрыть разрезанный бок, но рана была слишком большой, и кишки толстыми кольцами выпадали обратно на землю, собирая на себя пыль, грязь и мелкие соринки. От окрика Текеху отмер, неловко присел рядом. — Я здесь, — его голос дрожал, он не знал, что делать, с чего начать. Никогда не лечил животных. — Я помогу, я помогу. — Надо очистить внутренности от грязи, — тихо заметила Зоти и встала на колени перед антилопой, потеснив Вайшу в сторону, к морде. — Я буду поднимать — ты мой. Откинув щит, Рекке присоединился к Зоти, бережно подхватывая грязные от земли кольца кишок, подставляя их под водяные заклинания Текеху. Кошка, вылезшая из небрежно брошенного рюкзака, беспокойно крутилась рядом, нервно мяукая и пища, втягивая терпкую смесь запахов из крови и мочи маленьким носиком. Зоти мягко водила руками, залечивая раны, сращивая разрезанные органы, аккуратно вставляя их обратно в брюхо. Антилопа все еще дышала, тяжело поднимая бока, едва заметно шевеля губами. — Рана большая, — пожаловалась Зоти, безуспешно касаясь бока Самал в надежде срастить мягкие ткани. Текеху, осунувшийся и потемневший, молча кивнул, соглашаясь. — Алот, прижги ее. — М-м-м? Прости, что? — не сразу понял тот, с трудом оторвав взгляд от ряда ладоней, держащих бок антилопы. — Рану прижги! — рявкнула Зоти, сильнее сдавливая побелевшими от напряжения пальцами края раны. Алот поспешил исполнить приказ, не с первого раза справившись с огненным заклинанием. Кожа шипела и скворчала под горячими пальцами мага, медленно запекаясь, в воздухе запахло еще и паленой шерстью. Когда он закончил, Зоти прочитала очередную молитву исцеления, поглаживая свежий, воспаленный шрам. — Самал? — сквозь слезы позвала антилопу Вайша, обхватив морду руками, прижавшись лбом к ее лбу. Животное глубоко вздохнуло, открывая свои огромные, плачущие от боли глаза и застонало. — Не переживай, — прошептал Вайше Текеху, убрал ее пропитанные кровью локоны со лба за ухо и оставил легкий поцелуй на виске. — С ней все будет хорошо, я говорю. — Спасибо, — вновь разрыдалась Вайша, целуя мокрые дорожки на пушистых щеках Самал. Сама Самал, собравшись с силами, с удовольствием облизала соленое от слез лицо хозяйки, довольно замахав белым хвостиком, словно не ей только что разрезали пузо от края до края. — Спасибо, спасибо, спасибо... Благодарности потонули в слишком настырном языке антилопы, но все и так ее прекрасно поняли.