Часть 1
31 октября 2018 г. в 12:38
Вершитель Хирон смотрел на Фугу в свете огня: рыжие лоскуты плясали по ее хищному лицу, затеняли шею и грудь, но хорошо подчеркивали ее крепкие плечи и руки. Красные искры взвивались вверх над костром — хорошее дополнение для Фуги. Всего лишь смотреть на нее уже доставляло ему удовольствие особого толка. Так — удовольствие смотреть на резвого коня, бьющего копытом землю, или на оружие, сделанное хорошим мастером.
Будь он женщиной, он бы переспал с Фугой.
Вершительница Ания смотрела на Фугу в свете огня, смотрела с предвкушением и злобным любопытством, смотрела, как теплые блики вылизывали ее худое лицо с длинными бороздами шрамов и как ее разноцветные глаза мерцали в диких отсветах походного костра. Фуга и сама была — точно огненное порождение.
Смотреть на нее доставляло ей удовольствие особого толка.
Но больше все-таки хотелось потрогать.
Фуга тоже не отрывала от нее взгляда, прямого и жадного, такого же жадного, каким может быть пламя.
Ненасытным.
Звездная крошка рассыпалась по низкому небу, близко-близко, но бледно, и красные всполохи костра заслоняли ее слабый свет. Ания не могла отвлечься от сияющих и злых глаз Фуги. От хищных черт ее лица — острых скул, прямого носа, резкой линии нижней челюсти, ярко очерченного рта.
В этот ярко очерченный рот хотелось безжалостно впиться.
Фугу хотелось растерзать и затем сожрать ее внутренности.
Ания сглотнула, и Фуга ей улыбнулась, очень недобро и очень понимающе. И подкинула сухих веток в костер.
— ...И что же, Вершительница будет не против провести со мной ночь? — голос Фуги зазвучал как будто сразу в голове, резкий и наглый, как сама Фуга. Горячим хрипловатым шепотом — прямо по коже.
— А ты хочешь провести со мной ночь? — с насмешливой благосклонностью уточнила Ания, пряча хриплость собственного голоса.
— Надо было как-то это обозначить, — ответила Фуга и резко подалась вперед.
— Такое чувство, что ты не видишь меня, — буркнула Фуга, передергивая плечами. — Пялишься куда-то в никуда.
— О, я задумался, — улыбнулся Хирон и перевел взгляд на свои рукописные заметки, которые он, хоть и никому не показывал, старался вести в строгом скупом стиле. Теперь же на пергаменте творилось нечто непотребное из его поспешной скорописи и смутных очертаний. Ни наставники, ни господин Адъюдикатор его за такие каракули бы не похвалили, и Хирон досадливо поджал губы.
А потом смял испорченный пергамент и кинул в огонь.