Кот

С самого первого дня ты называешь его про себя котиком. Сумасшедшим, сдвинутым, безбашенным котиком, имея ввиду военное подразделение. Постепенно к эпитетам, описывающим его некоторую неадекватность, уходящую своими корнями в службу на флоте, прибавляются «сексуальный», «феромонами-исходящий», «сногсшибательный». Это после смокинга с бабочкой, показательных выступлений без футболки и спортивных прогулок. Эпитеты становятся всё ярче от постоянно пополняемой коллекции фирменных улыбок, жгучих и не очень взглядов и свойственных только Стиву движений. Есть ещё пара не самых приятных эпитетов к этому невысказываемому прозвищу «котик», когда подразумеваешь только страшную тупость МакГаретта. Это он лезет под пули или получает тумаки от превосходящего его по массе противника. Но для коммандера это всего лишь игра. Очередное приключение, повод размяться, он находит удовольствие в драке и противостоянии, в погоне и опасности. А тупым морским животным он становится только потому, что у тебя сердце замирает от страха за него. И когда ты в очередной раз обнаруживаешь у себя способность беспокоиться за кого-то помимо маленькой дочери, вот тогда ты и ругаешься на него самыми красочными выражениями. Потому что так не должно быть. Стив твой напарник. Даже больше – он твой босс. Нет у тебя права дрожать за его жизнь. Ты вообще никаких прав не имеешь. Ни умирать каждый раз от страха за безмозглого котика без инстинкта самосохранения, ни дрожать от возбуждения, когда рядом перевитый мышцами из камня опасный котик. Ты не имеешь права гореть желанием кого-нибудь убить, когда брови котика приподнимаются и лицо приобретает обиженное и горькое выражение при очередном всплытии дела его отца. Потом МакГаретт становится котиком-засранцем, опять же беспринципным солдафоном, когда ты ловишь себя на едва контролируемой ревности. Рвать и метать за не тебе посланную широкую улыбку. Еле сдерживаешься, чтобы дверью не хлопнуть. Тебе неприятно ловить себя на такой слабости. И тем более признаваться в ней самому себе. И тогда Стив превращается в тёплого, мягкого, чёрного домашнего кота. Вечером на пляже за его домом с пивом он едва ли не мяукает, протестуя, когда вы спорите, обсуждая последний матч. Ты идёшь за очередной бутылкой в тёмный дом, а МакГаретт идёт вслед за тобой, хотя в этом нет никакой необходимости. Он вьётся вокруг тебя, едва не трётся как кот, когда ты пытаешься сделать пару сэндвичей вместо пропущенного ужина. С его лица не сходит шаловливая улыбка. Тебе нравится, но ты не собираешься ничего делать. Это пиво и морской воздух. Тебе смешно и ты не веришь. Тогда коммандер начинает нести чушь про то, что у каждого в детстве был свой медвежонок, которому можно было доверить любую тайну, и он никогда бы тебя не сдал. И если ты, Денни, позволишь, то у него снова будет такой мишка, только интерактивный и умеющий обращаться с оружием. Которому он не побоится доверить свою жизнь. И который необходим ему как воздух. За этой околесицей ты не замечаешь, насколько близко притёрся к тебе Стив, и что он чуть ли не постанывает, аккуратно прижимая тебя к холодильнику спиной и проводя языком горячую дорожку от скулы к виску. Твоя крыша едет от такого неожиданно нежного МакГаретта, и ты позволяешь ему всё. Даже порвать любимую рубашку на несколько мелких лоскутов одним плавным кошачьим движением. Тебя сводят с ума его прикосновения, но интуитивно ты вдруг понимаешь, что ему необходимо подтверждение твоей готовности, твоё согласие. И тогда ты делаешь ему подсечку и вы вместе падаете. Он пропустил такой простой приём? Неужели он сошёл с ума раньше, чем довёл тебя? Ты теперь в доминирующем положении и в свою очередь покрываешь его поцелуями. Он выгибается тебе навстречу, и ты стаскиваешь с него футболку и снова целуешь, чуть прикусывая кожу, одной рукой пытаясь расправиться с ремнём. Нет, уже с ремнями. А он доверчиво тянется к тебе и у тебя окончательно сносит крышу со всеми креплениями и страшным грохотом. Ты просыпаешься от истошного вопля будильника сидя на кровати, и в руках у тебя макгареттовский пистолет, который ты, кажется, выхватил из-под подушки. А рядом тихо смеётся невероятно довольный Стив. Ты падаешь обратно, и он ластится к тебе как самый настоящий кот, и, о Боже, мурлычет! Но чем громче день заявляет о своих правах, тем серьёзнее становится коммандер. Кружка кофе становится последней точкой в превращении его в того котика, который служил и который ёрничает и подкалывает твою ещё немного неуклюжую походку. Но ты не станешь задавать глупых вопросов о том, что будет дальше, нет. Ты должен отвезти Грейс в школу, поэтому снова вы встречаетесь уже на парковке у офиса. И снова он невыносим. А ты со своим пакетиком. - Ты купил немного маласадос? - Нет, - чуть помедлив, отвечаешь ты. - Это вещественное доказательство? - Нет, - ты удивлён, и это слабо сказано. - Постой. Да стой же! – Стив забегает чуть вперёд и останавливается перед тобой. – Что там? Что в пакете? Ты просто несказанно удивлён его любопытству: - Мой обед, гений! - Обед? И что именно? - Всё-то тебе надо знать! Что ты прицепился? – неясные подозрения закрадываются тебе в голову. - А потому что ты не колешься! Боишься, что он такой вкусный, что я его украду, – подкалывает МакГаретт. – Тебе привезли сэндвич из самого Нью-Джерси и ты мне не говоришь? - Салат! – не выдерживаешь и выхватываешь из пакета прозрачную коробочку. Стив не верит и даже пытается заглянуть в пакет, и ты быстро переворачиваешь его, вытряхивая воздух. – Понял? Салат. И всё. Больше ничего нет. Только салат. После урока «как правильно питаться» Грейс запереживала о моём холестерине, и я пообещал ей питаться лучше, ок? Доволен? - Да, - кажется, он несколько обескуражен. – Это очень мило с её стороны. - Я тронут. Вы, наконец, входите в здание, и Стив странно молчалив. В лифте он неуловимым движением толкает тебя в слепую зону камеры наблюдения и, вжав в крошечный уголок невидимости своим телом, жёстко тебя целует, прижимается, жадно трётся. А когда у тебя подгибаются колени от волны возбуждения, он ловит тебя, дёргает ворот и впивается в ямочку под горлом. Двери лифта открываются, и вы выходите, как ни в чём не бывало, твоя рубашка и галстук идеальны, но ты видишь, что он безумно доволен тем, что ему снова удалось сорвать тебе крышу. И тогда ты спрашиваешь: - Ты теперь меня даже к салату ревновать будешь? Победа за тобой. И теперь ты готов поставить что угодно на то, что твой чёрный котик будет есть этот безвкусный салат вместе с тобой.