***
— Доброе утро, Хазз, — парень постарался улыбнуться как можно счастливее, обхватывая кружку горячего чая и встречая взглядом голубых глаз входящего на кухню Гарри, сонного и, очевидно, невыспавшегося. — Доброе, — тот посмотрел в ответ как-то подозрительно, в некотором замешательстве, будто ожидая, что Луи сейчас сотрёт улыбочку с лица и начнёт отчитывать его за… за всё. — Как спалось? Во сколько ты вернулся? — Томлинсон вовремя закрыл рот, сдерживая поток вопросов, рвущихся наружу, и на всякий случай занял свои губы кружкой. — Не помню, — повёл плечом Гарри, — может, часа в два или три… Вечеринки Гримми обычно идут до утра. Ты знаешь. Ни один мускул не дрогнул на лице Луи. Да, он знал. Но легче от этого не становилось. — Понятно, — спокойным и, казалось бы, равнодушным тоном произнёс он и поставил кружку на стол. — Хорошо. Не хорошо. — Что планируешь делать сегодня? — У нас разве не запись?.. — Я имею в виду, после. Она продлится часов до пяти, наверно. Если не меньше. Гарри пожал плечами: — Не знаю. Посмотрим, как там и что будет. В конце концов, за день может что-то случиться. А у тебя есть идеи, чем можно заняться после работы? — Ну, знаешь, мы могли бы посмотреть кино? Марафон фильмов! По-моему, отличная идея, ты не считаешь? Можем позвать остальных парней, если… — если ты не хочешь проводить время лично со мной, — … думаешь, что так будет веселее. Гарри молчал около минуты, тщательно обдумывая предложение. — Думаю, мы могли бы посмотреть фильмы. Вдвоём. — Наконец, на его губах — этих прекрасных, малиновых, идеальной формы губах — расцвела тёплая улыбка, и Луи почудилось, словно он летит где-то в небе, примерно на седьмом. Он улыбается! Не из-за какой-то модели Victoria`s Secret! Не из-за Ника Гримшоу, в последнее время полностью завладевшим вниманием кудрявого! Не из-за выигранной награды! Не из-за новости о беременности Джеммы! Из-за него, Луи. В последнее время это стало происходить всё реже и реже. Обычно Томлинсон ощущал на себе задумчивый, или насмешливый, или недовольный, или похотливый взгляд Гарри. Но искреннего, тёплого не было… давно. Воодушевившись, парень подскочил с места и налетел на Стайлса за объятиями, раскинув руки в стороны и надеясь на то, что тот обнимет его в ответ. Гарри лишь выпустил смешок и похлопал Луи по спине — не обнимая. Между ними что-то происходит, что-то неприятное, заставляющее Луи плакать по ночам, когда соседняя половина кровати пустует, оставаясь холодной и будто издеваясь над ним. Он ненавидел это. — Так значит… сегодня, да? — Да.***
Чёрт возьми, это действительно происходит, они вместе на диване, в той самой позе, которая была их любимой ещё с далекого 2010-го: Гарри сидит лицом к телевизору, а Луи перед ним, точнее, между его ног, прижимаясь спиной к груди младшего и млея от ощущения удовлетворения жизнью. Впрочем, этим наслаждался не только он. Луи чувствовал, как Гарри было приятно обнимать его, обернув руки вокруг талии и положив голову на плечо любимого. По крайней мере, он надеялся. Парочка на экране начала страстно целоваться, понятно, к чему шло дело. Луи почувствовал, как Гарри рядом зашевелился, чуть меняя положение ног, и крепче прижал его к себе. На губах Луи застыла счастливая — довольная — улыбка, наконец-то. Она стала ещё шире, когда его кожа покрылась мелкими мурашками от медленного, но в то же время лёгкого поцелуя в шею. Будто одурманенный близостью, Луи задержал дыхание и, прикрыв глаза, откинул голову на плечо Гарри, открывая ему больше места и ожидая, что тот воспользуется приглашением. Слава богу, он так и сделал. Шумно вдыхая воздух, запах, Гарри проводит носом по коже Луи и снова улыбается. — Хочу тебя. Дыхание спёрло, а где-то посреди горла образовался ком. — Пойдём в постель, — это была скрытая мольба, потому что если Гарри получал удовольствие на вечеринках — от этого сердце неприятно кольнуло, но парень старался не думать о том, что Стайлс, скорее всего, изменял ему — то сам Луи всё время сидел дома, предпочитая компанию телевизора и вредной еды (лишь в тех случаях, когда с предыдущего дня не остаётся что-то из ужина, приготовленного Гарри). — Пойдём, — младший встаёт, требовательно дёргает за руку Томлинсона, заставляя его тоже подняться, и слегка подталкивает в спину по направлению к спальне. Луи, уже предвкушая ночь, полную наслаждений не от руки — по крайней мере, не своей — идёт в соседнюю комнату, сразу плашмя падая на идеально застеленную кровать и сверху чувствуя знакомую тяжесть любимого тела. Не теряя времени, Гарри просовывает тёплые ладони под свитер Луи и оглаживает его бока, приятно скользя пальцами по сухой, но, кажется, начинающей потеть коже. Тихо замурчав, Гарри наклоняется к уху лежащего под ним парня и выдыхает, опаляя почти горячим дыханием шею: — Только мой. Да? Луи задохнулся, пытаясь дать на вопрос вразумительный ответ, так и не решаясь спросить: «А ты? А ты мой?» Может быть, он слишком труслив, а может быть, не хочет разрушать эту атмосферу, сложившуюся в данный момент, потому что… на самом деле, он не уверен, что на свой вопрос услышит «да».***
Луи с интересом уставился на Лиама, который то и дело нетерпеливо подпрыгивал на месте. — У тебя шило в заднице? — с любопытством спросил он. — Не могу дождаться результатов, — признался тот и с волнением взял за руку сидевшего рядом Зейна. — Статуэтка наша, не волнуйся, — усмехнулся Малик, и это была его единственная жалкая попытка по успокоению чересчур активного бойфренда. — Как я могу не волноваться? — пробормотал Лиам, немного поубавив свой пыл и с закушенной губой посмотрев на Зейна. — Это очень важная награда, и мы… — Я понимаю, Ли, но держи себя в руках, боже. Глубоко вздохнув, Пейн уже повернулся всем корпусом к своему парню, чтобы в очередной раз рассказать ему, насколько важно это для всей группы. — Тихо! — шикнул на него Зейн, пресекая все попытки Лиама объясниться. — Объявляют нашу категорию, — немного нервно произнёс Луи, бросая взгляд на сидящего рядом Гарри. Он, казалось, не был взволнован ничем, что происходило вокруг, лишь спокойно сидел, скучающе поглядывая на сцену. Но как только ведущие Teen Choice Award объявили, что сейчас назовут победителя в номинации «Choice Music: Лучшая группа» — их номинации! — он оживился, выпрямился и с улыбкой оглядел парней. — Ну что, поехали? — подмигнул он им и будто невзначай коснулся локтя сидящего рядом Луи (тот, к слову, почти растёкся влюблённой лужицей от этого незначительного прикосновения). И когда Эмма Уотсон под громкие крики из зала говорит, что One Direction победили в своей номинации, Луи, конечно, не удивлён, но всё равно не может сдержать это радостное возбуждение и счастливый взгляд, адресованный Гарри. Тот тоже смотрел на него. И это казалось таким… личным? Будто они были совершенно одни, и Луи хотел поцеловать его, потому что он выглядел таким манящим и привлекательным, а эти десятки людей, которые тоже смотрят на Гарри, тоже находят его привлекательным и не позволяют Луи поцеловать своего парня, сильно раздражают. Ему хочется плакать от такой несправедливости. Но этот момент проходит, Гарри отводит взгляд, вскакивая со своего места под визг зала вместе с остальными ребятами. Они впятером быстро обнимаются и идут на сцену, чтобы получить свою очередную награду. Речь говорит Гарри. Луи в который раз удивляется, откуда у него столько фантазии, чтобы придумывать всё новые и новые слова благодарности для фанатов, голосовавших за них. И это так мило, он уверен, что его глаза приобретают формы сердечек, когда он смотрит, как Гарри искренне улыбается, говоря от чистого сердца и с теплотой в голосе. Луи надеется, что он не слишком очевиден. Хотя, как видно, зря надеется — судя по огромному количеству Ларри-шипперов (это те люди, которые считают, что из него и Гарри выйдет отличная пара. И это тоже очень мило!). Иногда он специально делает фанатам какие-нибудь намёки, но об этом никто не должен знать, тем более Саймон Коуэлл (этот человек то ещё дерьмо). В любом случае, в данный момент он думает о том, как прекрасен Гарри и насколько быстро в сеть проскользнут снимки его влюблённого взгляда. Это, на самом деле, двоякое чувство. С одной стороны, он не слишком стремится к раскрытию своей ориентации, с другой, он так хочет на весь мир заявить, что Гарри Стайлс только его и ничей больше! Правда, сейчас он точно не уверен, только ему принадлежит Гарри или всё же… Лучше не думать об этом. Иначе он снова проведёт вечер, утыкаясь носом в плечо Зейна и размышляя о том, в какой момент всё пошло по пизде. Когда он успел потерять Гарри. — Парни, мы сделали это! — радостно заорал Найл, как только они забрали статуэтку и оказались в закулисье, чтобы спокойно и без толкучки уйти. — Да, бро! — Так точно! — Пойдём отмечать? — интересуется Гарри, обращаясь к друзьям с широкой улыбкой на лице. — Повод очевидный. — Разумеется! — снова радостный вопль Найла, и Луи приходится несильно толкнуть его в плечо, призывая к благоразумию. — Боже, уймись, я так оглохну, — возмутился он. — Да ладно, Лу, ночью ты стонешь громче, — ухмыляется Гарри, и Луи готов провалиться сквозь землю, когда бросает взгляд на остальных парней и встречает их смущённые, порозовевшие и неловкие лица. Вот же ублюдок. — Хазза, блять! — шипит он, недовольно повернувшись к Гарри, и тот снова ухмыляется. — Да-да, именно это ты и кричишь, не стоит напоминать. — Да ты… — Так, ребята, — прерывает их красный, словно помидор, Лиам и чуть нервно откашливается. — Пожалуйста, давайте прекратим этот разговор, пока мы не узнали слишком много из того, чего знать не должны. Гарри на это лишь хмыкает и возвращается к предыдущей теме: — Как обычно, в клуб? Все согласно кивнули, и лишь когда Гарри развернулся, чтобы выйти через чёрный ход без преграды в виде фанатов, столпившихся около входа в здание, Луи догнал его, поравнявшись, и ткнул пальцем в ребро. — Придурок. — Ты о чём, малыш? — в глазах парня скачут насмешливые искорки, Луи буквально может их видеть. — Зачем ты говорил это? — Говорил что? Луи терпеливо вдыхает и так же медленно выдыхает, переведя взгляд на спины идущих где-то впереди Найла, Лиама и Зейна. — То, что я громко кричу ночью. — А разве это неправда? — Я не знаю, — порозовел старший, а спустя секунду махнул рукой, ускоряя шаг: — Ой, ладно, смысл с тобой разгов… — Куда пошёл? — почувствовав крепкую хватку на своём запястье, Луи резко оборачивается. — Гарри, тут слишком много людей, отпусти. — Нет. — Если нас увидят, то будет плохо. — А сейчас всё хорошо? Чёрт, они оба не имели понятия, когда шутливый разговор зашёл на серьёзную тему, но уже жалели об этом. — По крайней мере, Саймон не заставляет меня встречаться с девушками, — в конце концов, пробормотал Луи, высвобождая руку, вновь разворачиваясь и уже без остановки шагая к выходу. Жаль. Жаль, что эта невидимая стена, которая, казалось, стала немного меньше за последние часы, опять возросла до невообразимых размеров. Глубоко вздохнув, Луи подумал о том, что будет ещё хуже, если Гарри пригласит с собой в клуб кого-то из своих друзей, которые входят в категорию «мы друзья, да, но это не мешает нам флиртовать и, может быть, трахаться». Он ненавидел таких друзей.***
Они в каком-то популярном клубе уже три часа, и, угадайте, кто пришёл? Конечно, сука. Стайлс позвал Гримшоу, а тот каких-то своих кого-то там. Луи ненавидит этот день. Определённо. Он думает о том, зачем вообще сунулся в этот дерьмовый клуб, зачем вообще начал тот идиотский разговор с Гарри, зачем вообще проснулся сегодня и пошёл на награждение. Ведь спокойно мог остаться дома, притворившись, что у него отравление. И тогда… возможно, Гарри заволновался и тоже остался бы дома с ним. Нет нужды сейчас строить догадки, что и как было бы, останься он дома, потому что в данный момент этот ублюдок со слишком гейским лицом трётся задницей о Гарри, и тот его не отталкивает. Просто смеётся. Ещё Луи ненавидит Ника Гримшоу лично. Он почти сорвался с места, чтобы, наверно, ударить Ника — нет, на самом деле, но он же должен сделать хоть что-то?.. — как его останавливает уверенная рука Лиама, так вовремя оказавшегося рядом, чтобы удержать Томлинсона от ошибок, о которых он точно пожалел бы, если б успел их совершить. Смерив Гримшоу последним презрительным взглядом, Луи отвернулся к бару и заказал две стопки водки, чтоб уж наверняка. — Томмо, ты же знаешь, что он любит тебя. Опять Лиам с его неизменной поддержкой. В последнее время он был одним из тех, к кому шёл Луи, чтобы вдоволь наговориться про Гарри, про его жизнь, про всё. — Знаю? — усмехается Луи и переводит взгляд на своего, вроде как, парня, который в это время стоит чересчур близко к другому парню. — Ну-ну. Определённо знаю. Прямо уверен. На все сто. Ага. Лживая улыбка быстро исчезает с его лица, когда он думает о том, что Гарри, по сути, изменяет ему прямо сейчас. Он оставляет рюмку и почти бегом идёт к туалетам, не оглядываясь ни на Лиама, ни на тем более Гарри. И не подозревая, что оба эти человека смотрят ему вслед — один со взглядом, полным сожаления, а другой — с самодовольной ухмылкой и закушенной губой. Томлинсон влетает в туалет, захлопывая дверь и пугая этим двух девушек, которые присосались друг к другу и, кажется, собираются тут устроить грязный секс (стоп, он уверен, что зашёл в мужскую уборную), но из-за грохота двери, слышного даже сквозь орущую музыки, они отскакивают друг от друга, вытирая губы и поправляя одежду. Покачав головой, парень проходит к кабинкам и закрывается в одной. Прислонившись спиной к тонкой стенке и закрыв глаза, он не думает о том, что тут вообще-то грязно и, будь тут Гарри, он наверняка прочитал бы ему целую лекцию о том, сколько здесь разных мерзких микробов, а ещё заставил бы его искупаться в чистом антисептике. Он не думает, что сейчас был бы рад просто исчезнуть, незаметно, безболезненно (и так больно, куда ещё-то). Он не думает об этом. Вообще ни о чём не думает, на самом деле. В голове пусто. Грёбаное перекати-поле. Звук хлопнувшей двери отрезвляет его, и он вспоминает, что находится в туалете какого-то клуба, названия которого даже не помнит, и лишь сильнее зажмуривается, пытаясь вновь вернуться в то состояние а-ля «амёба обыкновенная». Но ненавистный — в данный момент — голос не позволяет ему это сделать. — Открой дверь. Он немного задыхается, резко распахивая глаза и судорожно сглатывая, тупо пялится на закрытую дверь кабинки. Что он, блять, здесь делает? — Что ты, блять, здесь делаешь? — Ну, знаешь, мой парень чуть ли не в слезах убежал в туалет, хотел поинтересоваться, как у него дела. Как у тебя дела? — голос равнодушен, но Луи может уловить эти почти незаметные нотки улыбки. — Не нужно… этого. Я в порядке, ты знаешь. — Томлинсон медленно вдыхает и так же медленно выдыхает, пытаясь восстановить разбушевавшееся дыхание. Молчание затянулось. — Так ты там плачешь? — Я не плачу! — рявкает Луи. — Я определённо слышу слёзы в твоём тоне, — отвечает Гарри. — В моём тоне нет никаких слёз, — раздраженно отвечает Луи, и это так-то правда, он не плачет, хотя и хотел. Но сейчас точно не будет. Даже желание пропало. Оно и понятно почему… — Тогда, детка, будь умницей, открой дверь и докажи мне, что ты действит… — Стайлс не успевает закончить фразу, как Луи яростно щёлкает замком и рывком открывает дверь, затыкая этим Гарри. — Доволен? — Луи смотрит на него абсолютно сухими глазами, а затем его губы корчатся в неровной линии. — Что за грубый тон? — цокает Гарри, делая шаг к нему, но тут же натыкаясь на преграду в виде вытянутых рук Луи, которые тот выставил в попытке удержать младшего от себя на безопасном расстоянии. — Относись к людям с добротой, малыш. — А разве я не делаю это на протяжении последних месяцев?! — выкрикивает Луи, и голос срывается на последнем слове, теперь слёзы вправду душат его горло. Улыбка с лица Гарри сползает. — Прости? Луи горько усмехается, но ничего не отвечает, лишь покачав головой. — Что значат твои слова? — Ты знаешь, что они значат. Ты делаешь это. — Делаю что? — хмурится Гарри, и Луи не может поверить, что тот всё ещё не понимает. — Заставляешь меня страдать! Каждую ночь ходишь на эти грёбаные вечеринки, возвращаешься под утро, не ночуешь дома и… я думаю, спишь с кем-то. Стайлс прищуривается. — Так ты считаешь, что я изменяю тебе? — Да, — чуть погодя, отвечает Луи немного подрагивающим голосом и глубоко вздыхает. — Я не знаю. Но мне так кажется. — Замечательно. И теперь подумай, почему я не ночую дома или прихожу поздно, — сухо произносит Гарри, делая шаг назад, уже не касаясь грудью ладоней старшего. — Как считаешь, очень приятно возвращаться в место, которое я называю домом, но в котором мне не доверяют? Луи буквально лишился даря речи. Выдохнув, он попытался взять себя в руки и говорить спокойно. Не вышло. — Я стал считать, что ты изменяешь мне, как раз потому, что ты не ночевал дома и вечно пропадал в клубах! Без меня! — А зачем брать с собой истеричку? — Гарри, наверно, постарался сказать это не так обидно, как прозвучало на самом деле, но Луи хватило. — И думаешь, мне очень приятно по утрам выслушивать твои вопросы, будто ты грёбаная жёнушка, которая волнуется о своём муже? — Иди ты нахуй, Стайлс. Ой, прости, забыл, — язвит Луи. — Ты же у нас не по хуям, а по задницам. Тогда иди в задницу. Гримшоу заждался тебя на танцполе. Или уже в кровати, меня не особо интересует, насколько далеко вы там зашли. — Вот так? Значит… всё, да? Мы расстаёмся? — напряжённо спрашивает Гарри. И в который раз Луи не знает, что сказать. Нет, он точно не хотел этого. Он не сможет смириться с тем, что Гарри… что им придётся с кем-то делиться. Что кто-то другой будет целовать его по утрам, варить кофе, желать хорошего дня. Он не сможет. Но ссоры тем и нехороши, что ты не думаешь, что говоришь. Твой мозг отключается, и ко рту поступает нефильтрованная информация, которую язык спешит сразу озвучить. Здесь действуют лишь законы физики. Слова, как предмет, который движется, идут сами, по инерции, даже после попытки затормозить. — Мы не расстаёмся. Это ты бросил меня в тот момент, когда изменил. Гарри не соглашается. И не отрицает. Он молча смотрит на Луи, а затем разворачивается, двигаясь к выходу из туалета. Что очень возмутило Луи. — Ты не можешь просто уйти, ты, мудак! Гарри останавливается и медленно поворачивается к нему. Лицо не выражает никаких эмоций. Он облизывает губы, которые стали сухими непонятно отчего, и открывает рот, собираясь что-то сказать. Но не говорит, уходит, бесшумно прикрыв за собой дверь. И оставив Луи один на один с безмолвным ответом. — Молчание — знак согласия, — бормочет он, и, не в силах держать себя в вертикальном положении, оседает на пол, падая на согнутые колени и заливая хлынувшими слезами футболку. Он, блять, знал, что в конце концов всё так и будет. Знал. Был готов. Тогда почему так больно?***
Возвратившись домой спустя полчаса, он не застаёт в нем Гарри. Ну, ладно. Это не неожиданно. Луи, не сняв ни обуви, ни куртки, сразу ринулся в спальню, собирая свои вещи. Фоторамки, на которых изображены они, улыбающиеся, смеющиеся, счастливые, он проигнорировал. Как говорится, начни всё сначала. И вот оно: две спортивные сумки, в которые он еле как вместил почти всю свою одежду, собраны, застёгнуты и ждут, когда владелец отнесёт их в машину такси. Но Луи медлит, в последний раз проходя по комнатам квартиры, которую они с Гарри купили вместе ещё несколько лет назад, сразу после окончания тура от X-Factor, когда точно решили, что будут жить вместе. И это решение было лучшим в их жизни, оно оставалось тем, что связывало их — не считая любви, которая… ну, уже не любовь, видимо (по крайней мере, со стороны Стайлса). Луи провёл рукой по гитаре Гарри, почти ощущая его прикосновения и звук струн, когда кудрявый играл на ней тихими, уютными вечерами — лишь для него одного. Чаще всего это были песни о любви, сочинённые самим Стайлсом или кем-то другим. Луи вспомнил, как однажды Гарри спел для него You`re still the one. Он горько усмехнулся, отрывая руку от полированного дерева и поднимая взгляд на их кровать, ещё хранившую тепло обоих. Но совсем скоро Гарри либо выбросит её, либо переедет куда-нибудь в другое место. Не жаль. Жаль.***
31 октября 2015 года Луи со смехом вперемешку с визгом на всех порах бежит от Лиама, который вот-вот окатит его очередной порцией воды из бутылки. Где-то на заднем плане Найл наигрывает на гитаре вступительные аккорды What makes you beautiful, а Гарри… На самом деле, Луи понятия не имеет, ни в какой части сцены сейчас находится Гарри, ни что он делает. Да ему и неинтересно. Серьёзно. Сердце почти перестало замирать каждый раз, когда он его видит. Почти. Привык. Но это не предел! Во время перерыва он успеет отвыкнуть от вечного взгляда зелёных глаз, шоколадных кудрей, больших рук, глубоких дурацких ямочек и всего прочего, что идёт в комплекте с Гарри Стайлсом. О, чёрт, Луи чувствует, как по спине течёт холодная вода. Лиам всё же догнал его. — Пейно, лучше беги! Ага, теперь очередь Лиама улепётывать. Игры играми, но это их последний концерт, они должны отыграть его идеально, поэтому уже спустя минуту они успокаиваются и начинают петь их самую первую песню. Тот самый момент, когда они привычно встают «клином» — честно говоря, после ухода Зейна это стало немного затруднительно — Гарри поёт эти строчки, согнув руку в локте и придерживая свои скинни. (Луи до сих пор смеётся над тем случаем, когда Лиам стащил со Стайлса штаны прямо на сцене, в его соло.) Время прощаться с Шеффилдом. Луи видит грустные улыбки на лицах парней, пока Гарри говорит прощальные слова: — Пожалуйста, не забывайте нас. Мы всегда будем здесь, для вас. Вы, ребята, самые великолепные фанаты! Многотысячная толпа буквально взревела на его слова. Краем глаза Луи замечает, как Найл будто невзначай проводит рукой по лицу и стирает успевшие собраться в уголках глаз слёзы. — Это конец тура On The Road Again, но не конец One Direction, — произнёс Лиам. Гарри приобнял Найла за плечи, когда тот взял слово. — Это было отличное время, парни, — произносит он, оглядывая взглядом своих троих друзей, и те понимающе улыбаются ему в ответ. — Я вас очень люблю, спасибо вам. И на этих словах он крепко обнял стоявшего рядом Стайлса, затем сразу подходя к Луи и обнимая его, в то время как сам Гарри подошёл к Пейну и заключил его в крепкие объятия. Найл расслабляет руки со словами: — Теперь ваша с Гарри очередь, Томмо. И Луи почти готов ударить его за этот мелкий фокус, который он провернул с обнимашками, но не может, когда видит, как Гарри идёт к нему. Он дёргает рукой как бы говоря: «Ну, давай обнимемся, почему бы нет? Мы же друзья». А затем он чувствует, как руки Гарри обвивают его тело, совсем как раньше, он так любил обниматься с ним — по-особенному, будто «перекрещивая» объятия. Луи прижимает парня к себе, зажмуриваясь и даже не вставая на носочки, потому что тело ещё помнит высоту кудрявого и то, как удобно им было, когда… Но Гарри похлопывает его по спине, превращая их личные объятия в объятия двух друзей, и Луи ничего не остаётся, как легко похлопать его в ответ. Лиам и Найл утягивают их в общую кучу, крепко прижимая друг к другу, и Луи только сейчас чувствует запах клубники — надо же, Стайлс до сих пор не сменил шампунь. Он благополучно пропускает тот момент, когда всё окончательно закончилось, и вот они уже стоят в закулисье, принимая поздравления от команды, которая работала с ними на протяжении всего тура. январь 2016 года — Так что, ребята, вы уходите на перерыв, да? — Да, — Луи с равнодушным взглядом пялился в пол, пока Гарри отвечал на вопрос ведущего. — Мы все понимаем, что нам нужно немного отдохнуть от всего, знаете, посвятить время семье, поискать вдохновение, просто побездельничать, пообщаться с друзьями. — И долго продлится ваш хиатус? — Нет, не больше восемнадцати месяцев, — с лёгкостью в тоне отвечает Луи, даря улыбку залу, наполненному гостями шоу. — Это здорово! Будет обидно, если ваш перерыв станет… ну, понимаете, не перерывом, а полным распадом, — ведущий смеётся так, будто только что произнёс самую гениальную шутку из всех когда-либо существовавших, а Луи на это хочет сказать, что даже Гарри в своё худшее время шутил лучше. Но не говорит, поддерживая его смешком, как и все парни.***
ноябрь 2016 года «Лу, ответь, чёрт возьми! Хватит игнорировать мои сообщения!» «Ей стало намного хуже» «ЛУ, ОТВЕТЬ МНЕ» «Приезжай, прошу тебя» «Мы все ждём тебя в Донкастере»***
7 декабря 2016 года Луи, не веря, сглотнул вязкую слюну, сжав в руках телефон. — Что вы сказали? — почти шёпотом переспросил он, пересиливая свой охрипший голос. — Нам очень жаль, мистер Томлинсон, но Джоанна Дикин скончалась пять минут назад. Осознание медленно наполняло разум. Его покинул второй самый близкий человек в этом мире. А дальше — туман.***
10 декабря 2016 года — У вас есть двадцать минут до выступления, можете пока что отдохнуть. Мы сообщим, когда нужно будет идти на сцену, — сказала какая-то женщина с беспроводным наушником. — Спасибо, — поблагодарил её Стив, поняв, что от Луи слов не дождаться. После того, как дверь гримёрки мягко закрылась, он внимательно посмотрел на друга. — Приятель, мы всё ещё можем отменить… — Нет, — быстро ответил Луи. — Я справлюсь. Честно. — Как скажешь, — вздохнул Стив, а затем на его губах заиграла улыбка. — Но на всякий случай я кое-кого позвал, чтобы быть уверенным, что ты сто процентов готов. — Кого? — устало улыбнулся Луи. В последнее время все — даже самые забытые друзья и знакомые — писали ему, звонили, выражали сочувствие и прочее, прочее, прочее. И это порядком надоело. — Открой дверь и увидишь. Они уже тут, — загадочно отвечает Стив, заглянув в телефон и что-то проверив. Закатив глаза в своей манере, Луи преувеличенно неохотно плетётся к двери гримёрной и открывает её. Чёрт. Этого он точно не ожидал. Лиам и Найл сразу наваливаются на него, прижимая к себе и смеясь. — Ребята, — Луи почти задохнулся от нахлынувших чувств, радости, которую испытал, увидев их. — Как вы тут?.. — Стив нас позвал, — объяснил Лиам, и Найл согласно поддакнул ему: — Ага, от тебя ведь приглашения не дождёшься. Это не было сказано с укором или чем-то вроде того, но Луи всё равно стало немного стыдно. — Простите, парни, — прочистил горло он. — Я был занят и… — Мы всё понимаем, Томмо, не нужно ничего говорить, — перебил его Найл, и Луи правда ему благодарен. — Да, друг, никаких проблем, мы понимаем, — серьёзно кивнул Лиам. Вдруг за их спинами послышалось тактичное покашливание. — Простите, я опоздал. Луи показалось, что он ослышался. Задержав дыхание, он медленно — c надеждой?.. — поднимает взгляд и действительно видит его. Гарри. Он реально здесь. Первым бросается в глаза его причёска — он постригся. Непривычно, но вполне приемлемо, даже красиво. Можно привыкнуть. И восхищаться, впрочем, как и всегда, это же Гарри Стайлс, он по природе своей не может быть не прекрасным. Когда Луи переводит взгляд на зелёные глаза, они уже смотрят на него в ответ. С чем-то, что напоминает решимость, сожаление, нежность и много всего, что нельзя уместить в один взгляд. Гарри делает шаг, уверенный в том, что сейчас его не оттолкнут. — Я… И это происходит, они одновременно бросаются вперёд, крепко обнимая друг друга. — Хазза… — Луи, Лу, Лу, Лу… Нескончаемый шёпот Гарри въедается в уши, а ладони оглаживают такие знакомые и всё ещё любимые плечи, сжимают выглаженную до идеального состояния рубашку в кулаке. — Что… что заставило тебя приехать? — быстро спрашивает тихим тоном Луи, пряча лицо в шее Гарри, вдыхая его запах вперемешку с парфюмом и тем самым клубничным шампунем. — Твои фотографии, которые папарацци сделали, когда ты выходил из больницы после… после смерти Джей, — каким-то задушенным голосом отвечает Гарри, и Луи готов отдать всё на свете, лишь бы стереть эти три года, которые находятся между ними в данный момент. — Лу, когда я увидел тебя на фотографии, — продолжает Гарри, немного отстранившись, чтобы посмотреть в глаза Луи. — Такого измученного, осунувшегося, похудевшего, я… я перестал дышать. Мне было нестерпимо больно видеть тебя таким и не иметь возможности сказать что-то, поддержать или хотя бы просто обнять. Я ходил по своей квартире в Лос-Анджелесе и думал, как мне всё исправить. — Почему? — сломлено спрашивает Луи, боясь смотреть в глаза Гарри слишком долго. — Потому что я люблю тебя, — дрожащим голосом произносит Гарри, в конце сделав вопросительную интонацию, и судорожно вдыхает, проводя рукой по коротким волосам. — Я никогда не переставал любить тебя, я… — Тогда почему ты позволил нам… не быть вместе? — Луи чисто физически был не в силах проговорить слово «расстаться». — Я не знаю, я был полным мудаком, а ты был прав, но, Луи! Я никогда! Никогда не изменял тебе, слышишь? Тогда я… Я был настолько шокирован тем, что ты подумал про измену, что… мне было очень обидно, знаешь, и… — Но ты не исправил меня тогда, — перебил его несвязную речь Луи и сжал предплечье, призывая собраться и прекратить мямлить. — Я не знаю, почему не сделал это, — в конце концов, выдохнул Гарри, опустив голову. — Я думал, что отношения изжили себя, что «мы» уже не «мы». Мне так жаль, Лу. Я хочу извиниться перед тобой, ладно? За всё, что натворил. Ты не заслужил ни одной слезинки, которую пролил по моей вине. Это… худшее, что я совершал за всю свою жизнь. А ты… ты — это мой свет. — Гарри, — выдохнул Луи в попытке прервать его, но тот покачал головой. — Нет, Лу, дай мне закончить. Я знаю, что сейчас самое неподходящее время для этого, но я должен сказать, что так плохо, как в последние три года, мне не было ещё никогда. Тот день, в который ты съехал из нашей квартиры… Я проклинаю его каждый раз, когда вспоминаю о тебе. Ты был прав, Лу, я мудак, я просто самый большой убл… — Заткнись, боже! — внезапно прорезавшимся голосом воскликнул Луи и обвил шею Гарри руками, вынуждая того вновь положить ладони на свою спину. — Луи… — Я люблю тебя, понятно? Ты не можешь просто стоять тут и оскорблять моего любимого человека. — Луи, — ошеломлённо приоткрыл рот Гарри. — Ну, что? — Ты… невероятный, — воздух в лёгких заканчивается на последнем слова, но это не мешает ему уничтожить последнее разделяющее их расстояние и соединить губы в нежном и немного робком поцелуе. В тишине раздались одинокие хлопки. Точно, ребята ведь тоже были здесь и наблюдали развернувшуюся сцену воссоединения влюблённых. Гарри испортил поцелуй, не в силах сдерживать рвущуюся наружу улыбку, и Луи обнял его ещё крепче. — Прошу, не отпускай меня больше, — пробормотал он, открывая глаза и находя ответный взгляд зелёных. — Ни за что, — яростно мотнул головой Гарри, прижимая его к себе настолько сильно, что становилось трудно дышать. Хотя сейчас это делать и так было непросто. — Я думал, что больше никогда не смогу обнять тебя, как сейчас. — Никогда не говори «никогда», малыш. Дверь приоткрылась, разрушая атмосферу уединения и обособленности от внешнего мира, и знакомый женский голос объявил: — Луи Томлинсон и Стив Аоки, Just Hold On, на сцене через пять минут! Луи вздохнул. — Тебе нужно идти, — произнёс Гарри. — Знаю, — недовольно ответил Луи, окончательно отстраняясь от парня и дёргая себя за подол футболки. Вместе со Стивом он выходит из гримёрной, сожалея об этих мгновениях, когда не может прижимать Гарри к себе, но это неважно, потому что уже через несколько минут, сорвав крышу X-Factor своим выступлением, он снова находится в тёплых и сильных руках, забитых татуировками.***
январь 2019 года Редактор журнала i-D, пожелав удачи в интервью, тихо покидает комнату. Гарри и Луи с улыбками смотрят друг на друга. Запись началась. — Мистер Томлинсон. — Мистер Томлинсон.