Часть 1
31 октября 2018 г. в 20:56
Последние занятия завершились, и Рик, преуспевающий студент школы искусств Гарвардского университета, шел по залитой солнцем улице, одновременно испытывая чувство свободы и легкой неприкаянности. Его темно-каштановые короткие волосы развевались на ветру, открывая красивое, с правильными чертами, лицо. Глаза голубовато-серого цвета, рост выше среднего, стройная спортивная фигура. Его внешность словно была создана для обложек журналов, если бы только немного изменить стиль одежды. Одет он был скромно, в тёмные джинсы и рубашку голубого цвета. Со вкусом, но не броско. Рик всегда был опрятен и аккуратен — он привык ухаживать за собой, хотя акцент на внешности не делал. В свои двадцать пять это был уже вполне взрослый человек, знающий, чего хочет в жизни. До выпускного экзамена оставалось полтора месяца, и парень размышлял, провести ли их в Новом Орлеане либо вернуться на это время домой, как поступало большинство его сокурсников. Родом он был из небольшого городка Лос-Анджелеса, расположенного в 2,47 мили от места его учебы. Впрочем, сейчас там его никто не ждал. Родители решили устроить себе второй медовый месяц и отравились в путешествие. Они прожили вместе двадцать пять лет и ни разу за это время всерьез не ссорились. Рик всегда удивлялся их способности ладить друг с другом, впрочем, и к сыну они относились благожелательно, ни к чему не принуждая и ни в чем его не ограничивая.
Когда парень изъявил желание изучать искусствоведение, они без колебаний дали согласие оплатить его учебу в университете, ни на мгновение, не подвергая сомнению сделанный ним выбор. Выбор этот был основан на непреодолимой страсти ко всему истинно прекрасному. Сложная душевная организация и удивительно утонченный вкус позволяли Рику безошибочно определять степень подлинности произведений искусства и совершенно не выносили фальши. Еще с детства, самой большой мечтой его было повидать за свою жизнь как можно больше по-настоящему замечательных творений, прикоснуться к предметам старины, приблизиться к полотнам великих мастеров. Наиболее живой интерес у парня вызывали живопись и скульптура, а также антиквариат. Вероятно, пристрастия эти достались ему от прадеда. Тот, в свое время, держал антикварную лавку и относился к своему занятию весьма трепетно. После его смерти лавка была продана и многочисленные реликвии разошлись в различных направлениях. Уцелела только одна небольшая картина неизвестного художника, судя по всему принадлежащая эпохе раннего Ренессанса. Местами она была повреждена и давно нуждалась в реставрации. Картина эта изображала то ли человека, то ли ангела — лицо было сияющим, взгляд загадочным, а за спиной угадывалось что-то наподобие крыльев. Хотя полотно было настолько стертым, что это могли оказаться вовсе и не крылья, а темные силуэты каких-то людей, находящихся на заднем плане. Если долго на нее смотреть, силуэты, словно оживали, казалось, ангел вот-вот придет в движение, и сотворит неожиданное волшебство. Обрамлена картина была в тяжелую раму с позолотой, украшенной резьбой в виде изящных роз на тонких извилистых стеблях и диковинным орнаментом, сложно поддающимся описанию. Парню очень нравился этот предмет. Глядя на него, он совершал мысленное путешествие в прошлое, представляя, кем мог оказаться художник, какой замысел он вложил в свое произведение, и как удалось ему создать образ настолько живым. Выбирая будущую профессию, молодой человек уже точно знал, с каким видом деятельности будет связан его жизненный путь. Благо, отец и мать нисколько не возражали.
Рик любил своих родителей и был им благодарен, но последние пару лет, все же, ощущал по отношению к ним некоторую отчужденность. Возможно, он просто повзрослел, или виной тому были расстояние и время, проведенное вдали от дома. А, может быть, отчужденность вызывали не родители, а место, где протекали его детство и юность, и где осталась Мишонн — девушка, с которой Рик встречался на протяжении более трех лет. Он был уверен, что временное расставание никогда и ничего не изменит в их отношениях. Но через год после отъезда парня Мишонн сообщила, что предлагает ему остаться просто друзьями. Сама она поступила учиться в местный колледж и там познакомилась с парнем по имени Тайриз, обучающемся на параллельном курсе. Он каждый день находился рядом с ней, и девушка предпочла ожиданию его общество.
Возвращение родителей должно было состояться только через одиннадцать дней. Рику совсем не хотелось приезжать в их отсутствие, и он склонялся к мысли задержаться на это время в Новом Орлеане.
Завтра большинство студентов разъедется по домам и парень останется предоставленным самому себе, что же касалось сегодняшнего вечера — предполагалось два варианта. Первый заключался в том, чтобы пойти на вечеринку, которую устраивал его приятель, можно даже сказать, друг, по имени Дэрил. Этот парень никогда не бывал серьезным, жил, ни о чем, особо не задумываясь, и не упускал ни одной возможности познакомиться с привлекательной девушкой. Серьезных отношений он, впрочем, еще не имел и его это нисколько не печалило. На самом деле, Рик всегда с недоумением относился к рассказам парней о том, что им удавалось завести стремительное близкое знакомство с девушками, которое впоследствии не имело продолжения. Подобные истории его нисколько не привлекали и не восхищали. Мишонн он больше не любил, но вместе с этим чувством как бы завершился тот период его жизни, который называют детством. А новых, взрослых отношений, ему пока что не хотелось. Пример родителей был скорее исключением, чем правилом, Рик это понимал. И все же он уже приходил к мысли, что был бы не прочь познакомиться с девушкой, не слишком серьезной и не слишком легкомысленной, с которой можно было бы ощущать себя комфортно и говорить обо всем на свете. Иногда у него завязывались отношения, которые, как правило, вскоре оказывались для Рика неинтересными и обычно не заходили далеко. В отличие от Дэрила, он искал чего-то более содержательного и осмысленного и был осторожен в своем выборе.
Если он решит пойти на эту вечеринку, Дэрил не оставит его в покое, и будет всячески навязывать общество слегка выпивших, развеселившихся девиц, среди которых обязательно найдет себе новую подругу. Наверное, дружба Дэрила и Рика не могла бы состояться, если бы не одно обстоятельство — Дэрил отлично разбирался в искусстве и антиквариате. Он был великолепным собеседником и настоящим ценителем подлинных предметов старины. Настолько же разборчив в данной теме, насколько неразборчив в вопросах личных отношений. Противоречивый и обаятельный, он веселил Рика своими шутками и постоянно пытался вовлечь его в любовные авантюры. Однако тот предпочитал ограничиваться увлекательными беседами и совместным посещением музеев и библиотек.
Второй вариант мало отличался от первого — другая вечеринка у другого приятеля — сокурсника по имени Аарон, менее любвеобильного, но совершенно равнодушного к искусству, хотя и получавшего при этом довольно высокие оценки по всем дисциплинам, но не питавшего ни малейшего интереса к изучаемому предмету.
Можно было, также, просто остаться у себя в комнате и провести вечер в одиночестве, но этот вариант был еще менее привлекательным, чем первые два.
До вечера, впрочем, оставалось еще около четырех часов, и у Рика было время подумать над выбором. Размышляя на ходу, юноша поравнялся с небольшим заведением — баром, который работал круглосуточно и манил к себе прохладой полупустых в это время суток помещений. Немного поколебавшись, Рик вошел и заказал себе чашку кофе. Он сел за один из свободных столов и сделал несколько глотков. В этот момент парень ощутил на себе пристальный, исполненный интереса взгляд. Он поднял глаза — через два столика от него, с правой стороны у стенки, сидела девушка и внимательно смотрела на Рика. Она нисколько не смутилась оттого, что он заметил ее внимание. Девушка не была красавицей в классическом смысле этого слова. Живые карие глаза, черные ресницы, бледная кожа, светло-рыжие прямые волосы. Она была среднего роста, немного широка в кости, но вполне миловидная. Симпатичная и какая-то забавная — подумал Рик. Он улыбнулся ей, и карие глаза девушки сверкнули радостным приветливым блеском. Она широко улыбнулась в ответ и без промедления, словно только того и ждала, взяла свой бокал с коктейлем и в мгновение ока оказалась около столика, за которым сидел парень.
— Не против, если я присяду? — спросила она и, не дожидаясь ответа, уселась за его стол.
— Да, конечно, присаживайся, — ответил Рик уже сидящей девушке.
— Меня зовут Энна, можно просто Джедис.
— Я Рик.
— Красивое имя. Почему ты скучаешь один?
— На самом деле я раздумываю, как провести предстоящий вечер.
— Уже есть варианты?
— Я приглашен на две вечеринки, но мне не слишком хочется туда идти.
— Я собираюсь в одно место. Там назначено мероприятие, в котором я принимаю участие. Можешь составить мне компанию.
Рик любовался движениями девушки, ее мимикой. Она словно вся светилась изнутри, и голос ее был приветливым и теплым. Однако действовала новая знакомая уж слишком решительно.
— Что за мероприятие?
— Думаю, ты на таком еще не бывал. Тебе должно понравиться.
— Ты говоришь загадками. Я не привык соглашаться, не зная на что.
— Предпочитаю показать тебе круг своих интересов, чем рассказывать о них на словах. Скучать там точно не придется. Я на машине, подвезу тебя. Или ты боишься общества слабой девушки?
— Нет, конечно, не боюсь. Но меня никто туда не приглашал. Возможно, я буду лишним на этом мероприятии.
— Я тебя приглашаю. И лишних там нет. Пожалуйста, поедем со мной. Мне не хочется идти туда одной.
Рик испытывал сомнение. Что-то подсказывало ему, что не следует сопровождать Энны. Но испытующий настойчивый взгляд блестящих карих глаз одержал верх. Нельзя ведь всегда быть серьезным. Ему вдруг захотелось, вопреки обыкновению, окунуться в авантюру подобно Дэрилу. К тому же не хотелось отпускать Энну. Хотя, скорее, это она не отпускала его.
Рик встал.
— Хорошо, пойдем. Надеюсь, ты не приведешь меня в общество сатанистов, — пошутил он.
— Сатанисты ненавидят человечество. Я же, наоборот, всегда отстаиваю права и интересы людей.
Рик, не понимая до конца, что и зачем он делает, удивляясь сам себе, последовал за Энной. Но отступать было как-то неловко, да и поздно. Он сел в машину, успокаивая себя тем, что такая миловидная девушка действительно не может представлять никакой опасности. К тому же, приятно было хотя бы раз просто отдаться течению обстоятельств, лишь догадываясь, что может ожидать там, за поворотом. Особенно, если этими обстоятельствами управляла Энна.
Ехали они по направлению к центру. По дороге девушка напевала какой-то безмятежный мотив. Наконец, она припарковала машину на пустой улице и жестом пригласила Рика выйти.
— Дальше слишком людно и будет проблематично найти место для парковки.
В конце улицы раздавался какой-то неровный гул.
— Что это?
— Сейчас увидишь.
Чем более они приближались, тем гул становился сильнее. Это были голоса людей, которые, впрочем, трудно было разобрать из-за многочисленности и разрозненности выкриков и фраз.
— Что там происходит?
Они свернули за угол и оказались на широкой площади перед муниципалитетом. Площадь была заполнена людьми молодого возраста, по виду — студентами. Они митинговали, размахивали транспарантами и свистели.
— Вот мы и пришли.
— Зачем мы здесь?
— Я тебе потом объясню смысл происходящего, а пока просто поддержи моих друзей. Рик, прежде чем он смог опомниться, всунули в руки какой-то транспарант.
— Извини, но я не…
Слова его заглушил неожиданный резкий звук. Со всех сторон раздались полицейские сирены. Люди тут же стали разбегаться в разные стороны.
— Зачем ты меня сюда привела? — несколько возмущенно обратился парень с вопросом к Энне, но вместо ответа услышал — Беги! — и через несколько секунд ее фигура уже была метрах в двадцати. Она уносилась прочь вместе с остальными. Рик бросил транспарант на землю, так и не прочитав его содержания, не успев понять цели и смысла происходящего. Он мог ожидать чего угодно, но только не такого развития событий. Все произошло в считанные доли секунды. Желая выбраться из толпы, юноша попытался продвинуться в сторону той улицы, с которой его сюда привели. Внезапно Рик ощутил на своем плече руку полицейского.
— Вот, еще один размахивал транспарантом, думал сбежать.
— Послушайте, я здесь ни при чем. Я даже не знаю, для чего эта демонстрация. Меня пригласили сюда, не объяснив, что здесь происходит! — его никто не слышал. На запястьях щелкнули наручники, и через минуту парень уже оказался в полицейской машине, направлявшейся в участок. В его голове не укладывалось происходящее. «Кошмар! Вот так история! Как это могло получиться?», — думал он — «Как такое могло произойти со мной? Ничего, я все объясню, меня поймут и отпустят. Никогда больше не стану знакомиться в барах и не приму ни одного сомнительного приглашения. Хотя бы об этом не узнали мои родители».
Парень оказался в участке, наполненном полицейскими. Все его попытки объясниться пресекались на корню. Каждый был занят своим делом, и никто не обращал на Рика никакого внимания.
Наконец, один из копов подошел и воззрился на него тяжелым неодобрительным взглядом. Это был взрослый мужчина среднего роста, плотный, с проседью в черных волосах. Казалось, он был уставшим, и присутствие парня ему досаждало.
— Опять эти неформалы. Ведите его в мой кабинет.
На кабинете висела табличка с именем полицейского. Шейн Уолш — так его звали. Оказавшись в небольшой душной комнате, парень набрал в легкие воздуха, приготовившись говорить, в надежде, что его наконец-то выслушают.
— Будем оформлять? — обратился с вопросом полицейский к другому, стоявшему за спиной Рика.
— Они уже достали. Может быть, устроим ему экскурсию в городскую тюрьму? — отозвался среднего роста темноволосый мужчина с усами лет сорока пяти и по имени Саймон. Рик не поверил собственным ушам. Без суда, без адвоката? В тюрьму всего лишь за то, что держал в руках транспарант?
— Послушайте, — начал он, и тут же испытал резкую боль в области ребер. В руках полицейского мелькнула дубинка.
— Молчи, если не хочешь ухудшить свою ситуацию.
Насколько парень понимал, его максимум могли задержать за нарушение общественного порядка и поместить в камеру предварительного заключения, предоставив возможность связаться с родными и нанять адвоката. Но в тюрьму… Что же здесь происходит?
Полицейские многозначительно переглянулись.
— Он зарегистрирован?
— Пока нет.
— Нужно будет все оформить, чтобы оправдать его отсутствие. Ведь могут хватиться.
— Я этим займусь. Парень был задержан за активное участие в демонстрации против властей. От права на звонок отказался, вел себя агрессивно и был помещен в камеру предварительного заключения до выяснения обстоятельств.
— Все верно. Оформляй бумаги и вези его. А он симпатичный. На этот раз ребята Нигана будут особенно довольны.
Рик открыл было рот, чтобы потребовать объяснений и соблюдения своих прав, но, вспомнив, к чему привела его предыдущая попытка заговорить, осекся. Он ощутил себя попавшим в западню. Водоворот событий, словно бурлящая горная река, подхватил его, и стремительно нес к обрыву.
Полицейский, нанесший ему удар, жестом предложил следовать за ним. Проходя через коридор, парень хотел закричать, воззвать о вмешательстве и помощи к другим работникам участка. Интуитивно он понимал, что с ним собираются совершить что-то незаконное и ужасное. Но, как назло, в этот момент в коридоре никого не оказалось. Происходящее не укладывалось в голове. Плохо соображая, Рик вошел в указанный кабинет. Несколько минут полицейский заполнял какие-то бумаги, затем протянул их бедняге.
— Подпиши здесь.
— Я не буду подписывать, не читая.
Полицейский подошел к Рику и осуществил резкий захват сзади. Боль пронзила мозг юноши.
— Будешь.
В глазах Рика потемнело. Наконец, его отпустили и подтолкнули к столу.
— Бери ручку и подписывай.
Прерывисто дыша, непослушными руками он взял бумагу и оставил свой росчерк пера, понимая, что в этот момент пописывает себе приговор.
— Вот и хорошо.
На запястьях Рика вновь щелкнули наручники.
— Теперь пошли за мной. Не бойся, тебе понравится.
Подобную фразу за сегодняшний день Рик слышал уже второй раз. Но нравилось ему все меньше. Да и произнесено это было тоном, не обещающим ничего хорошего.
— И не вздумай что-нибудь выкинуть. Если попытаешься, подать голос, останешься здесь гораздо дольше. Вчера в наш участок пришли сведения об убийстве двух человек. Подозреваемый — парень твоих лет. Ты ведь не хочешь, чтобы против тебя случайно нашлись улики.
Последняя надежда на попытку обратиться за помощью покинула Рика. Но он все же отметил, что в прозвучавших словах присутствовала оптимистическая нотка: «Если попытаешься, подать голос, останешься здесь гораздо дольше» — значит, его не собираются удерживать слишком долго. Так зачем же и куда его ведут?
Парня усадили в машину. Там уже находился взрослый полицейский. Он расположился на переднем сидении рядом с водительским местом. Второй коп сел за руль, и машина тронулась, увозя Рика навстречу необратимым событиям.
Машина остановилась перед зданием городской тюрьмы. Полицейский, тот, который был помоложе, вышел из машины и долго о чем-то говорил по телефону. Затем он подошел и приказал парню:
— Выходи!
Рик вышел. Двери машины захлопнулись.
— Желаю приятно провести время! — услыхал он вслед.
Оказавшись за тюремным ограждением, парень словно попал в другое измерение. Казалось, что кто-то снимает кинофильм с его участием и ему досталась чья-то чужая, очень странная роль. Пройдя через двор, они вошли в темно-серое мрачное здание. На входе их уже ожидал человек, по виду, тюремный надзиратель по имени Морган. Полицейский передал ему Рика и тот, не говоря ни слова, повел его вдоль узких коридоров, мимо тяжелых металлических дверей, ведущих в камеры с заключенными. Наконец, он остановился подле одной из них. Тюремщик извлек ключ, щелкнул им в замочной скважине, отодвинул засов, и дверь со скрипом отворилась.
— Парни, для вас сюрприз! Посмотрите, кого я привел. Развлекайтесь!
Рика освободили от наручников и втолкнули в помещение. Дверь за ним тут же захлопнулась, словно создавая непреодолимую преграду, напрочь отделившую парня от внешнего мира, от всей его прошлой жизни.
Помещение, в котором он оказался, представляло собой продолговатую комнату с каменными стенами. Слева от него находились нары, на которых сидя и полулежа, расположились люди — восемь человек. Это были мужчины в возрасте, примерно, от тридцати до пятидесяти лет. У некоторых из них были длинные волосы, все они были одеты по-разному — кто-то в кожаные штаны и жилеты, кто-то в шелковые рубашки, джинсы, футболки с надписями через всю грудь. Рику никогда раньше не доводилось бывать в подобных местах, но его, несмотря на шоковое состояние, удивил тот факт, что заключенные не были одеты в специальную тюремную одежду. Насколько он понимал, это являлось нарушением правил, хотя и не самым большим, с каким ему довелось столкнуться за сегодняшний день. Справа располагались двери, ведущие, вероятно, в санузел, впереди была выступающая стена с еще одной дверью, сбоку от которой находился высокий металлический стеллаж непонятного назначения. На нем стояло пару кружек и больше ничего. «Странная планировка помещения», — подумал Рик, и сам себе удивился — о чем только он думает, да и о чем вообще можно сейчас думать, что делать и как выбраться из всего этого. Парень словно очнулся. Он увидел, что несколько человек поднялись с нар и двинулись ему навстречу. На их лицах играли ухмылки. Рик вжался спиной в дверь, от которой еще не сделал ни шагу. Горло его сдавило, и он не мог издать ни звука, кроме того, он не имел представления, что уместно говорить в данной ситуации. К нему приблизился мужчина лет сорока с лишним. Он имел длинные серые волосы, мускулистые руки, и был примерно ростом с Рика и звали его Иезекииль. Мужчина осмотрел Рика сверху донизу и провел рукой по его щеке:
— Куколка, — произнес он.
Рика бросило в жар. Он, наконец, понял, зачем его сюда привели, — не понял по какому праву, каким образом, но понял, зачем.
— Послушайте, — начал он сбивчивым голосом, — я здесь оказался случайно. Пожалуйста, извините, я не хотел.
— А мы как раз хотели, — ответил ему другой по имени Аксель, более молодой и с усами, блондин. И все засмеялись, окружая Рика плотным кольцом.
— Как тебя зовут, красавчик? — спросил его сероволосый.
— Рик, — ответил парень.
— Красивое имя.
Эта фраза, как и обещание, что ему понравится, прозвучала уже второй раз за этот бесконечный, фантастически нелепый и ужасный день.
— Да и сам он ничего, — добавил еще чей-то голос.
— Давай знакомиться ближе, — произнес Аксель и скользнул рукой вдоль тела Рика.
— Прошу вас, не трогайте меня. Я гетеросексуал, я не могу.
Уже несколько рук потянулись к парню. Он прижался к дверям настолько, насколько мог, но отступать было некуда.
— Откройте, выпустите меня, — закричал он и забарабанил кулаками по железу, — я ни в чем не виноват.
Ему никто не ответил.
— Зачем же так кричать, — к нему уже залезли под рубашку.
Дыхание мужчин, начавших возбуждаться, Рик ощущал на своей коже. Его бросило в дрожь, в ногах он ощутил внезапную слабость.
Вдруг отворилась дверь, расположенная в противоположной стене. Оттуда вышел мужчина со слегка вьющимися недлинными черными волосами. Возрастом он был около сорока пяти — пятидесяти лет, ростом — выше Рика. Одет мужчина был в расстегнутую на груди шелковую рубашку белого цвета и темные джинсы.
— Оставьте его, — приказал он бархатным обволакивающим голосом. При этом тон был, не терпящим возражений.
Все мгновенно расступились и Рика оставили в покое. Мужчина неспешно направился к парню. Двигался он плавно и бесшумно, походка была грациозной, а взгляд — пристальным, пронзающим насквозь. Он подошел к Рику и посмотрел ему в глаза. Рик почувствовал, что его словно пригвоздили к месту этим взглядом. Темные очи незнакомца были глубокими, словно ночь, и таили в себе ощутимую силу. Этот взгляд был чем-то похож на взгляд удава, однако, почему-то, успокаивал. Рик судорожно вздохнул с небольшим облегчением.
— Как тебя зовут? — спросил мужчина спокойно и повелительно.
— Рик, — выдавил из себя парень. «Только не говори, что у меня красивое имя» — подумал он и снова удивился своей способности думать, да еще и острить, пускай мысленно, в подобной ситуации.
— Как ты здесь оказался?
— Меня пригласили поучаствовать в демонстрации, не объяснив, что и зачем происходит. Я не успел ничего понять, как появилась полиция, и меня арестовали, — с момента появления полицейских впервые Рика кто-то слушал, он, наконец, получил возможность высказаться и объясниться.
— Зачем же ты пошел туда?
— Меня пригласила девушка. Она не говорила, что за мероприятие там намечается, просто попросила поучаствовать и сопроводить ее.
— Видишь, все неприятности от женщин. Будет тебе урок. А что же твоя подруга, ее тоже арестовали?
— Нет, думаю, она успела сбежать. Она мне и не подруга вовсе, мы сегодня познакомились и я о ней ничего, кроме имени, не успел узнать.
— Ты всегда делаешь все, о чем просят незнакомки?
— Нет, в первый раз, и, думаю, в последний.
— Что в последний, это точно.
Рика немного успокоил разговор. У него появилась надежда, что он, наконец-то, нашел вменяемого человека и тот поможет ему выбраться из этой нелепости.
— Меня зовут Ниган. Если ты пойдешь со мной, тебя здесь больше никто не тронет. Если хочешь — можешь остаться, познакомишься поближе с парнями. Выбирай — они или я, — Ниган протянул руку, приглашая жестом и взглядом.
Надежда Рика обрушилась, он окончательно понял, что попал в западню. Его взгляд и мысли метались от толпы готовых разорвать его заключенных к Нигану.
— Я не гей, — умоляюще произнес он.
— Ничем не могу помочь. Решай!
Рик посмотрел налево, в сторону столпившихся возбужденных мужчин, ожидающих его ответа, и буквально шарахнулся к своему сомнительному спасителю. Преодолев себя, он взял его за протянутую навстречу руку.
— Правильный выбор, — произнес Ниган и повел парня за собой.
Руки у Нигана были чистыми, ухоженными, прохладными и приятными на ощупь. Он сильно сжал ладонь Рика, и парню оставалось только послушно идти следом, тем более что желание удалиться от толпы новоиспеченных знакомых в данный момент было сильнее всего. Они вошли в ту же дверь, из которой Ниган появился, и оказались в небольшой прямоугольной комнате. В центре ее стоял круглый стол со стульями, под левой стенкой располагался темного цвета шкаф, в правом дальнем углу находилась узкая кровать. Возле входа справа была еще одна дверь, ведущая в соседнюю комнату. Дверь была приоткрыта, и Рик увидел там красивый продолговатый стол со стоящим перед ним диваном, край широкой кровати, в конце комнаты еще какие-то двери. Одной стены не было — и без того просторное помещение сразу переходило в следующее. Все это имело вполне жилой вид. «Куда я попал? И тюрьма ли это?» — подумал парень. Но вели его сюда тюремными коридорами — в этом не было сомнений. Все было так странно и непонятно, но сейчас Рика более всего беспокоил тот факт, что он оказался один на один запертым с неизвестным ему человеком, по всей вероятности, нетрадиционной ориентации, и находится полностью в его власти. Страх накатил новой волной, и юноша прижался уже к другой двери, боясь сделать хотя бы один шаг.
— Не бойся, — сказал Ниган, — я не трону тебя сразу. Успокойся, проходи, садись за стол.
Он отстранил парня от двери, слегка обнял за спину и легонько подтолкнул к столу.
— Ты много пережил за сегодня, тебе нужно расслабиться.
С этими словами Ниган подошел к шкафу, извлек из него два бокала и бутылку виски. Он плеснул прозрачную жидкость и подал один из бокалов Рику.
— Выпей!
Рик принял виски непослушными руками, но пить не стал. Сейчас они с Ниганом осушат эти бокалы, а что он захочет сделать после?
— Не бойся, не думай о том, что будет потом, — словно прочитав его мысли, изрек Ниган, — Я же сказал, что сразу тебя не трону. И никто другой без моего разрешения не прикоснется к тебе здесь. Я вижу, ты устал, и просто хочу помочь тебе расслабился. Если бы я решил тобою овладеть, мне бы не был нужен алкоголь — достаточно позвать на помощь пару ребят, и ты бы никуда не делся. Но я не хочу так поступать и тебе нечего пока бояться. Отдохни, выпей виски и расскажи о себе. Чтобы ты успокоился, обещаю ничего сегодня с тобою не делать. Давай!
С этими словами Ниган протянул свой бокал и Рик, наконец, ответил встречным движением. Стекло тихонько звякнуло, парень поднес к губам обжигающую жидкость. Только сейчас он понял, как его мучит жажда. Он судорожно проглотил содержимое и перевел дыхание. Речь Нигана немного его успокоила. Этот человек говорил внушительно и авторитетно, и почему-то Рик не сомневался в том, что его словам можно верить. В парне одновременно возникало странное сочетание страха и доверия. Противоречить казалось невозможным — если Ниган хочет, чтобы он успокоился, значит, нужно успокоиться.
Рик, наконец, овладел собой и последовал совету — не думать о том, что будет потом. Обещание, что его сегодня никто не тронет, вызывало ощущение относительной безопасности — в конце концов, выбора у него не было. Алкоголь согрел его тело, напряжение мышц постепенно ослабло. Ниган вновь наполнил бокалы.
— Вот так уже получше. Расскажи, чем ты занимаешься и как сюда попал.
— Я студент университета. Сегодня закончились последние занятия, через полтора месяца выпускные экзамены.
— Что ты изучаешь?
— Искусствоведение.
— Интересный предмет. Почему ты его выбрал?
— Я мечтал об этом с детства. Мне всегда нравилась живопись и скульптура. Я надеюсь, что при такой профессии смогу увидать много прекрасных вещей. Иметь возможность прикасаться к оригиналам шедевров — это счастье.
— Я тоже в некотором роде являюсь ценителем искусства. Я оказался в тюрьме за незаконную торговлю картинами и антиквариатом — осуществлял их вывоз из страны. Мои покупатели — очень богатые люди, коллекционеры. Некоторые вещи, впрочем, я сохраняю для себя. Не люблю расставаться с предметами, которые мне нравятся. Лучшие из них должны оставаться моими.
Вполне культурная беседа приобретала живой характер. Была затронута тема, очень близкая Рику. В нем непроизвольно зажегся интерес. Ниган, оказывается, как и его прадед, торговал подлинниками. Пускай незаконно, но он прикасался ко всем этим вещам, видел их вблизи и обладал ими. Рик посетил множество музеев. Вместе с Дэрилом они объездили наиболее знаменитые из них. Дрезден, Лувр, Эрмитаж — разные страны они посещали только с одной целью. Но экспонаты строго запрещалось трогать руками, приближаться к ним. Рик всегда завидовал работникам музеев, которые смахивали пыль с бесценных полотен. Он завидовал реставраторам, общавшимся с картинами настолько близко, как никто другой. И вот перед ним человек, не только видевший, но и владевший подобными вещами.
— Ваши картины конфисковали?
— Только одну из них. Я переправлял ее во Францию вместе с небольшой партией антикварной посуды.
— Что это была за картина? — Рик так увлекся, что стал задавать вопросы и свободно участвовать в разговоре. Он забыл о ситуации, в которой оказался.
— «Портрет молодого человека»
— Это же Рафаэль. Его полотно считалось пропавшим бесследно!
— Оно довольно долгое время находилось в частных руках.
— Искусство должно принадлежать всем, чтобы люди могли наслаждаться им.
— Это-то же самое, что никому. По-настоящему владеть — значит, владеть безраздельно. Ты бывал в музеях?
— Я объездил почти все доступные мне.
— И тебе было достаточно простой экскурсии?
— Нет, мне хотелось большего.
— Существует много людей, готовых платить за большее миллионы. За любовь к искусству! — Ниган поднял свой бокал. Рик поддержал тост, и новая порция обжигающей жидкости потекла по его горлу.
— Ты, наверное, голоден. Скоро принесут ужин. Как же такой человек, как ты, культурный, образованный, оказался замешан в выступлениях против властей?
— Я уже говорил, меня пригласила девушка. Она не сказала, куда мы идем.
— Ты в нее влюбился?
— Нет, не успел. Мы были знакомы менее часа.
— Ты любишь девушек?
— Любил одну. Но это было давно.
— Что же случилось?
— Я уехал учиться в другой город, она не стала ждать.
— Она совершила большую ошибку. Как давно это было?
— Три года назад.
— И что же, с тех пор у тебя никого не было?
— Нет.
— А сегодня ты решил изменить ситуацию и познакомиться?
— Энна мне понравилась. Я не думал, что так выйдет.
— Видишь, как бывает. Но все, что ни делается, делается к лучшему, так ведь говорят? Рик вспомнил, где он находится, и беспокойство вновь охватило его.
— Зачем меня привезли сюда, это же незаконно?
— Закон покупается и продается. Я в состоянии оплатить все незаконные события, происходящие в этой тюрьме.
— Что со мной будет?
— Через пару недель тебя выпустят. Все оформят так, как будто ты находился под следствием. «Свидетели» этому будут, документы на отказ от звонка и от адвоката ты подписал. С виду все законно. Доказать, что здесь находился, ты не сможешь. Ближайшее время ты останешься моим гостем. Сегодня ты много пережил и устал, я дам тебе возможность отдохнуть. А завтра мы познакомимся по-настоящему.
— До меня ведь здесь кто-то бывал?
— Неоднократно.
— И задержанные таким образом ни разу не подали жалобу на незаконные действия, произведенные с ними?
— Наши полицейские умеют убеждать. К тому же, вдобавок к их убеждениям я прилагаю вполне приличную сумму в качестве компенсации. Еще не было ситуации, когда кто-то отказался молчать. Все поступали разумно. В противном случае их бы ожидали крупные неприятности.
— Ты развлекаешься таким образом? — Рик сам не заметил, как перешел на вольную форму общения.
— Верно, догадался. Если бы ты отказался пойти со мной, тебя бы заставили это сделать. А потом ты оказался бы в соседней комнате, с парнями.
— Ты собираешься после отправить меня к ним?
— Нет. Это зависит от тебя. Если будешь правильно себя вести, останешься только со мной. Мне бы не хотелось отдавать тебя на растерзание этим ребятам. Ты мне понравился. К тому же у нас, оказывается, есть общие интересы.
— Если ты можешь подкупить полицейских, почему не организовал посещение парней соответствующей ориентации? Зачем тебе натуралы? Я ведь не гей и не хочу этого.
— Большинство из них не интересны мне. Если бы я обрел того человека, который мне нужен, я бы не желал приглашать ни геев, ни натуралов. А чего ты хочешь, ты можешь и сам не знать. В любом случае, хочешь или не хочешь, ближайшие дни ты проведешь здесь.
— Это место не похоже на камеру.
— По схеме здесь находится дополнительная душевая, раздевалка и комната отдыха для работников тюрьмы, а также небольшой склад. Пришлось кое-что перепланировать, поменять обстановку. Согласно официальной версии, эти помещения находятся на ремонте. Доступ к ним имеют только ограниченное количество людей. В случае проверки, я выхожу отсюда в камеру к ребятам, мы переодеваемся в форму для заключенных, а вход в это помещение закрывается стеллажом, стоящим возле моей двери. Никто не догадается, что за ним может находиться.
— Я сразу обратил внимание на свободную форму одежды, не типичную для этого места.
— Еще одно исключение, которое начальник тюрьмы сделал для меня. Казенная одежда удручает.
— Если ты так богат и можешь все купить, почему не купил себе свободу?
— В этом деле замешано ФБР. Я признан виновным в контрабанде. Деньги здесь не помогут. Срок сократили, как могли. Через шесть месяцев я освобождаюсь.
— Сколько же тебе дали?
— Четыре года. Это лучшее, чего смог добиться адвокат. Прошло уже три с половиной.
В соседней комнате раздались какие-то звуки и шаги.
— Ужин принесли. Пойдем.
Ниган встал из-за стола, Рик поднялся за ним. Много чего прояснилось, но перспектива оставалась нерадостной. Они вошли в соседнюю комнату. На столе стояли белоснежные тарелки с ароматными стейками, бутылка коньяка и фрукты.
Рик был очень голоден. Он сел за стол на удобный диван темно-бордового цвета, на некотором расстоянии от него расположился Ниган, предусмотрительно соблюдая дистанцию, чтобы парень мог спокойно поужинать. Они выпили коньяка и принялись за еду. Еще никогда у Рика не было такого аппетита. Он хватал содержимое тарелки жадно, как зверь, несмотря ни на ситуацию, ни на находящегося рядом сотрапезника. Внезапно парень ощутил сильную слабость. Усталость и шок дали себя знать.
Ниган помог Рику встать.
— Я проведу тебя в душ, там ты найдешь все, что нужно. Переоденься и ложись спать, ничего не бойся, — голос Нигана был заботливым, почти ласковым. И как этот человек мог собираться принудить его к чему-либо? Но сейчас он просто хотел помочь, и парень последовал в душевую, доверившись этим словам и ничего не опасаясь. Все же он закрыл двери на защелку и убедился, что нигде нет дополнительных дверей, которые могли бы к нему привести. Душевая была просторной, чистой, с красивыми умывальниками и санузлом. На вешалке находился белоснежный махровый халат, на полке стояли гели для душа, средства для бритья, крема, новые чистые бритвы, несколько видов туалетной воды, зубные щетки — все, что нужно для ухода за собой. Рик принял душ, привел себя в порядок и надел махровый халат, идеально подошедший ему по размеру. Он взял свою одежду, не зная, что с нею делать, и, поколебавшись, открыл дверь.
— Оставь одежду в корзине для белья. Ты получишь ее обратно после стирки.
Рик так и поступил. Ноги его уже подкашивались.
— Тебе пора спать. Спи, ни о чем не думай, — мягко приказал Ниган.
Рик уже и не мог ни о чем думать. Глаза закрывались сами собой. Он лег на предложенную постель и почти сразу погрузился в глубокий, беспробудный сон. Постель была широкой и мягкой, простыни и подушки — белого цвета. Словно большая колыбель. Ниган сидел на диване напротив и смотрел неподвижным пристальным взглядом на Рика, будто пытаясь увидеть в нем что-то, понятное лишь ему одному. Затем он подошел, бесшумно поправил одеяло и выключил свет.
Рик проснулся, и первым, что он ощутил, было сладкое ощущение целебного отдыха во всем теле. «Какой чудной сон мне приснился» — парень встряхнул головой и обвел взглядом комнату. Его словно пронзило током — сон еще продолжался! Он быстро взглянул на себя — на нем был вчерашний махровый халат, на кровати он был один. Рик перевел взгляд и увидал, что Ниган пьет кофе, сидя на диване.
— Я ожидал твоего пробуждения. Ты отдохнул?
— Я надеялся, что все это было сном.
— Разве я тебя плохо принял?
— Нет, спасибо. Ты помог мне прийти в себя. Я не знаю, что было бы со мною, если бы не ты.
Ниган действительно позаботился об Рике. Он дал ему возможность отдохнуть, успокоил и обеспечил всем необходимым. Правда, не скрывал своих намерений.
— Поднимайся. Прими душ и выходи завтракать. Возьми одежду — это не твоя, но должна подойти тебе по размеру. Твою принесут позже.
На диване лежали новые джинсы темно-серого цвета и кремовая, со стальным отливом, рубашка. Рик взял все это и направился в душевую. Стоя под упругими струями воды, он с беспокойством думал о том, каким будет сегодняшний день и что ему еще предстоит пережить. Приняв душ, парень осмотрел себя в зеркало и примерил новую одежду. Словно сшитая по нему, она сделала его еще более привлекательным. Металлический отлив ткани добавлял голубизны глазам Рика, отражаясь в них лучистым светом. Рик поразмышлял пару мгновений и взял с полки несколько флаконов с туалетной водой. Аромат одной из них пришелся ему по вкусу, и парень воспользовался ею. Если неизбежно предстоит близость Нигана, следует привести себя в порядок. Этот человек располагал его к себе, хотя и пугал. В любом случае, было бы неловко обнаружить малейшую неаккуратность или неопрятность. Рик поймал себя на том, чем занимается, и сам перед собой смутился — неужели он беспокоится о том, как будет выглядеть. До чего он дошел? Может быть, следовало сопротивляться, обороняться до последнего, защищать свою честь? Смысла в этом, конечно, не было, но вот так просто поддаться — не проявление ли это слабости. Пускай результат будет тот же, он должен оказать сопротивление, хотя бы из уважения к себе. Но тогда с ним обойдутся гораздо хуже, и, кто знает, как он сможет это пережить.
Парень представил Нигана — ему было неловко перед ним после оказанного приема. Он ощущал себя как бы обязанным, кроме того, очень нуждался в его поддержке. Это был единственный человек, который с ним разговаривал, прояснил для него ситуацию и с пониманием отнесся к его ощущениям. Но взамен он хотел слишком многого.
Рик все еще чуть-чуть надеялся, что все обойдется каким-то чудом, и его не тронут вообще, хотя подсознательно понимал — надеяться не на что. Немного постояв перед дверью, он вышел и направился к дивану, на котором находился нынешний распорядитель его судьбы.
— Тебе очень к лицу эта одежда.
Парень опустил глаза и молчал, не зная, присаживаться или стоять, не зная, что ответить и что вообще делать дальше.
— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
Ниган поднялся и Рик без возражений последовал за ним. Они прошли в соседнее помещение без стены. Там обнаружились еще одни двери. Войдя, парень в очередной раз поразился увиденному. Это было просторное помещение, в центре его располагался прямоугольный бассейн, пол был выложен скользкой бледно-серой плиткой. С правой стороны находились душевые кабины, перед бассейном стоял удобный диван синего цвета с водонепроницаемой обивкой. Подле него — небольшой столик с двумя чашками ароматного кофе и аппетитными круассанами. На противоположной стене, во всю ее ширину, находился экран, подобный тем, что бывают в кинотеатрах.
— Здесь я отдыхаю, — произнес Ниган и, слегка приобняв парня, провел его к дивану.
Рик ощущал себя, словно натянутая струна, он каждое мгновение ожидал, что Ниган перейдет в наступление.
— Ты вновь не в меру напряжен. Не нервничай. Можешь позавтракать, — с этими словами Ниган взял свой кофе и щелкнул лежавшим на диване пультом, — Смотри!
На экране, во всю его ширину, появилось изображение океана. Он было таким огромным и живым, что, казалось, сейчас их поглотит. Волны шумно накатывали одна на другую, иногда над ними пролетали чайки. Звуки ветра и прибоя, крик птиц — все было очень натуральным, а главное, неожиданным. Рик застыл в изумлении.
— У меня есть уютный дом на берегу. Я люблю за утренним кофе наблюдать переменчивое движение воды, игру света в волнах. Это очень успокаивает.
Рик невольно расслабился. Ему показалось, что свежий ветер дует прямо в лицо, и он глубоко вздохнул. Парень, последовав примеру Нигана, облокотился о мягкую спинку дивана и взял чашку с дымящимся напитком. Он больше не имел сил поражаться. Все новые и новые неожиданности, такие разные. Мозг не успевал обрабатывать информацию, и Рик перестал пытаться анализировать — просто ощущал. Он словно находился под воздействием гипноза, и уже не удивлялся ничему.
Шум необъятного океана постепенно становился тише, и откуда-то издалека донеслась красивая классическая музыка. Ее звук был нарастающим и вот уже заполнил все помещение. Рик покосился на Нигана — тот сидел, слегка запрокинув голову и прикрыв глаза.
— Послушай, — негромко приказал он.
Рик слушал. Это было похоже на большую чистую волну, промывающую насквозь душу. У парня возникло желание превратиться в жителя океанических вод и нырнуть в бездонную глубину. Ощущение захватывало дух. Постепенно музыка стихла и экран погас. Рик сидел, ошеломленный. Он восхищенно взглянул на Нигана:
— Это было прекрасно!
— За прекрасное! — Ниган наполнил неизвестно откуда взявшиеся бокалы неизвестно откуда взявшимся коньяком. Рик не смог не поддержать тост. Бокалы опустели.
— Пора! — произнес Ниган.
Мелкая дрожь охватила все тело, на глаза вот-вот были готовы навернуться слезы, мышцы стали стальными от напряжения, а сердце забилось так громко, что Рику, казалось, слышал эхо от его ударов. В голове звучало «Нет!». Ниган поднялся и, крепко взяв парня за предплечье, вынудил подняться вслед за ним. Рик шел, упираясь и останавливаясь на каждом шагу. Его привели в комнату, где находилась кровать, на которой он этой ночью так сладко спал. Сбоку от кровати стояла широкая тумба с небольшим ночником. Ниган прижал парня к этой тумбе, оказавшись у него за спиной.
— Не делай этого, — умоляюще произнес Рик.
— Надеюсь, мы обойдемся без посторонней помощи. Лучше отдайся мне самостоятельно, пожалуйста, — убедительно прозвучали слова, от которых парня еще больше сковал страх. Ниган обнял Рика и прижался к нему всем телом. Слезы уже текли по лицу парня, отчаяние владело ним. Ниган расстегнул ремень на его джинсах, затем на своих. Рика трясло все сильнее.
— Расслабься, отдайся мне, — прошептал Ниган ему на ухо.
Чувство стыда горячей волной охватило сознание, превосходя даже чувство страха. Рик не поддавался.
— Ну же! Подпусти меня, ты все равно ничего не изменишь, — более требовательно и слегка нервно приказал Ниган.
Тянуть было больше некуда, вдруг стыд от того, что с ним делают, сменил стыд за неумение владеть собой. Рик собрал остатки воли и, преодолев себя, расслабил напряжение мышц, слегка поддавшись Нигану. С него слетели джинсы, следом за ними на пол полетели джинсы насильника. Парень боялся пошевелиться, боялся оглянуться и увидеть, что происходит за его спиной. Его слегка нагнули. Он ощутил, как что-то твердое уперлось в ягодицы. Ниган властно положил руку ему на спину, схватив за шею, и наклонил, прижав к столешнице тумбы. Его член уперся в анальное отверстие парня.
— Расслабься, — резко потребовал Ниган.
Теряя ощущение реальности, Рик подчинился, и лавина обжигающей боли неожиданно вторглась в его тело. Парень застонал, скорчившись, но Ниган держал его крепко. Он вогнал свой член еще глубже, вызвав новый стон насилуемого.
— Успокойся, расслабься, — вначале требовал, затем просил и уговаривал Ниган, — преодолей боль и отдайся мне!
В глазах Рика то темнело, то возникали цветные пятна, боль эта была невыносимой. Ниган хотел от него невозможного, при этом пытался двигаться, причиняя Рику новые страдания. Видимо, его подсознание решило, что лучше подчиниться ситуации, чем мучить себя бессмысленным сопротивлением. Внезапно, в какой-то момент, словно стена обрушилась внутри парня. Он единым усилием воли, словно решительным рывком, снял напряжение мышц во всем теле и поддался Нигану так, как тот от него хотел. Двигаясь навстречу боли, он принял ее, позволил свободно войти и, словно в экстазе, продолжал вбирать в себя с нарастающей силой. Ниган, подчинив себе жертву, казалось, проник не только в плоть, но и в самую сердцевину души, полностью овладев ею. Рик уже находился на границе потери сознания, в ушах звенело эхо, голова кружилась, боль пылала во всем теле, отдаваясь в мозгу. Казалось, он всегда ощущал себя так, и не было ни прошлого, ни будущего, лишь этот полный страдания и безумия миг. Он не мог сказать, как долго это продолжалось — время перестало существовать. Ниган дорвался до него, словно мощный безжалостный хищник. Наконец, он еще усилил свои движения, доводя Рика до последней черты человеческой выносливости, и издал истошный протяжный стон, который парень невольно повторил, словно эхо, но не от удовольствия, а оттого, что боль уже не умещалась в нем и вырвалась наружу через этот крик отчаяния.
Ниган отстранился. Он нежно и благодарно провел рукой по сгорбленной спине Рика и, наклонившись, легонько поцеловал его в скулу.
— Спасибо тебе. — По голосу его можно было подумать, что он сам ошеломлен произошедшим. — Ты смог преодолеть себя и отдаться мне без остатка.
Он бережно поддержал парня за локоть и попытался помочь ему подняться, но тело Рика не гнулось, все болело так, будто был разорван целый организм. Ниган подхватил его себе на плечи и дотащил до душевой кабины.
— Осторожно, — он помог юноше опереться о двери.
— Прими душ и воспользуйся этим, — он вручил Рику обезболивающие свечи. — Это снимет боль и воспаление.
Парень взял свечи и кое-как, держась за стену, вошел в душ. Горячие струи воды смывали слезы, пот и боль. Рик осторожно разогнулся. Он взял свечу и потихоньку, стиснув зубы и издавая сдержанный стон, ввел ее в разорванное анальное отверстие. На руках осталась кровь. Свеча, однако, быстро смягчила ощущения, и он, почти свободно выпрямившись, вышел из душа, слегка при этом прихрамывая. Мягкое махровое полотенце ласково касалось кожи. Рик завернулся в чистый белый халат и взглянул на себя в зеркало — лицо было искаженным, глаза наполнены страданием. Он попытался изменить выражение лица. Того, что случилось, парень еще не осознал. Он открыл двери и вошел в комнату. Ниган тоже успел принять душ и переодеться. Он уже ожидал Рика и поспешил ему навстречу. Доведя парня до дивана, он помог ему лечь, затем протянул кружку с непонятным напитком.
— Выпей, тебе станет легче.
Рик принял напиток, по вкусу напоминающий какую-то траву, смешанную с алкоголем, и тут же погрузился в глубокий сон.
Проснулся он через девять часов, был уже вечер. Впрочем, в помещении отсутствовали окна, и понять, какое сейчас время суток, было сложно. Рик пришел в сознание и его охватили ужас и отчаяние от того, что с ним произошло. К этим ощущениям примешивался страх, что все может повториться вновь. Он зажмурился, не желая просыпаться, но сон покинул его, и парень осторожно шевельнулся — боли не было. Он попытался сесть, при этом почувствовал дискомфорт, но не такой серьезный, какого следовало ожидать.
— Вот ты и проснулся.
Ниган появился, услыхав звуки из соседнего помещения. Он был в одних плавках — вероятно, купался в бассейне.
— Ты можешь встать?
Рик не хотелось смотреть на этого человека и не хотелось отвечать ему.
— Что с тобой?
— Что ты со мною сделал? Как я теперь буду жить дальше?
— Не задавай себе слишком много вопросов, это к хорошему не приводит. Попробуй встать, тебе должно быть уже намного лучше.
Рику действительно было лучше, боль почти прошла, сон восстановил силы. Но в душе он ощущал себя так, словно смотрел пропасти в лицо и не мог отвести взгляда.
— Пойдем, искупаешься в бассейне. Не беспокойся, меня можешь не бояться — я подожду, пока полностью исцелятся твои раны. Эти свечи имеют очень сильное действие, их не купишь в обычных аптеках. Еще раз воспользуешься, и все пройдет.
Ниган потащил Рика за рукав в помещение с бассейном. Там он вручил ему плавки синего цвета и отвернулся, чтобы не смущать своим взглядом, пока парень переоденется.
Вода в бассейне была чистой, прохладной и приятной. Ниган держался рядом, но слишком не приближался. Он включил аудиозапись Моцарта, и волшебные звуки наполнили помещение, отвлекая мысли от всех тревог и унося душу куда-то в поднебесье.
Раздался негромкий щелчок. Рик обернулся и только сейчас увидал, что в дальнем левом углу находится еще одна дверь. Она приоткрылась, и в комнату вкатился столик с ужином. «Так вот откуда берется еда и одежда», — подумал Рик.
Ужинали они в тишине. Рик был очень голоден, но аппетита у него не было. Его взгляд был устремлен в одну точку и казался невидящим. Ниган внимательно наблюдал за парнем.
— Не убивайся так, ничего страшного не произошло.
— Ты считаешь, ничего страшного?! Ты сломал всю мою жизнь! Как я теперь буду смотреть людям в глаза?
— Это они недостойны, смотреть тебе в глаза. Ты отличаешься от большинства людей и во многом превосходишь их.
Рик сжался в комок и казался очень одиноким. Ниган обнял его так ласково, словно окутал исцеляющим светом. Эти объятия были похожи на объятия матери. Рик вспомнил свою мать.
— Что я скажу родителям? Как смогу им рассказать об этом?
— Не обо всем стоит говорить. Есть вещи, которые должны оставаться только твоими. Как шедевры искусства. Существует одно место, в котором собрано впечатляющее количество оригиналов, все они мои. Я бы хотел тебе его показать. Это мой собственный музей. Думаю, ты оценил бы собранную в нем коллекцию.
«Смогу ли я еще когда-нибудь интересоваться живописью? Смогу ли вообще интересоваться чем-либо? Разве возможно забыть такое?», — думал Рик. Ему не хотелось высвобождаться из объятий. В данный момент он нуждался в том, чтобы его хоть кто-нибудь пожалел, пускай даже сам обидчик. Ниган нежно гладил локоны парня, прижимая к себе и успокаивая. Рик вновь захотелось спать. Еда так и осталась брошенной на столе. Они вошли в комнату, и Ниган протянул парню новую свечу.
— Воспользуйся. До утра все пройдет.
Рик вошел в душевую и ввел предложенную свечу. При этом он обнаружил, что крови уже нет, а трещины почти затянулись. Парень воспользовался бритвой и умылся. Его рука потянулась к туалетной воде и застыла в воздухе, словно в раздумье. Посомневавшись, он все-таки применил ее — теперь уже все равно, а запах был таким приятным — и вышел, немного сняв камень с души. Он слишком устал, чтобы думать, и Ниган так умело успокаивал. Как бы там ни было, сейчас он хочет только спать.
Когда голова его коснулась подушки, Рик почувствовал, что насильник располагается рядом с ним.
— Ты не против? Не беспокойся, я не потревожу твой сон.
Парень подскочил, но тот мягко обнял его и уложил обратно. Рик вздохнул и поддался. Ему сейчас не хотелось оставаться одному, а в своей безопасности он был уверен. Ниган не обманывал его, когда говорил, что беспокоиться нечего. Он заснул в объятиях человека, совершившего над ним насилие, и теперь утешающего, словно это не он, а кто-то другой заставил пережить его самый ужасный день в его жизни.
Утро наступило моментально. Рик не помнил, что ему снилось. Казалось, что прошло всего несколько секунд. Он оглянулся и увидел спящего рядом мужчину. «Что я здесь делаю?» — подумал парень — «Может быть, все-таки, это просто дурной сон». Он присел на кровати — от вчерашних физических ощущений не осталось и следа. Разве так бывает? Он был уверен, что последствия этой близости будут напоминать о себе не одну неделю. Рик обернулся. Ниган спал, и у парня мелькнула мысль, что сейчас он может сделать с ним, что угодно. Например, снять увесистый ночник с той самой тумбы и ударить его по голове. Так, по крайней мере, он избавит себя от продолжения этой истории. Но в следующий миг понял, что даже мысленно не может поднять на него руку. Если бы можно было открыть двери и незаметно уйти, вычеркнуть эти дни из своей жизни и просто все забыть. Однако, забыть ему этого не удастся — Рик хорошо осознавал, что теперь его существование изменится и он не сможет оставаться таким, каким был раньше. Как дальше жить, парень не представлял вообще. Он встал, принял душ и сел на диване напротив Нигана, глядя на спящего мужчину так же, как двумя днями раньше с этого самого места тот смотрел на него. Ниган проснулся через полчаса. Он хватился Рика, не обнаружив его на кровати, и метнул беспокойный, быстрый, как молния, взгляд в сторону комнаты. Обнаружив парня на диване, он успокоился и изучающе посмотрел на парня. Тот сидел, погруженный в себя, неподвижно.
— Ты давно проснулся?
— Около получаса.
Ниган встал, приблизился, и изящной рукой коснулся волос парня.
— Как ты себя чувствуешь?
— Уже нормально.
Он поцеловал его темно-каштановые локоны и сказал:
— Подожди меня, я только приму душ.
Рик так и не шевельнулся.
Пока Ниган принимал душ, принесли завтрак. Парень понял это по звукам, раздавшимся в помещении бассейна. «Словно в гостинице», — подумал он про себя.
Ниган вышел, благоухая свежестью и чистотой.
— Пойдем. Уже должны принести завтрак, ты вчера почти ничего не ел.
Рик последовал за Ниганом. Они сели за стол. Перед ними были яичница с беконом, заварник с чаем и свежие булочки. У Рика по-прежнему не было аппетита. Он даже не прикоснулся к приборам.
— Так нельзя. Тебе нужно восстанавливать силы.
Парень поднял глаза и посмотрел на Нигана.
— Силы? Для чего? Для того, чтобы ты мог вновь поразвлечься со мной?
— Я не развлекался. То, что произошло, для меня много означает.
— Для меня это означает еще больше! Это означает, что я не смогу вернуться к прежней жизни. Что мой привычный мир остался в прошлом. Я не смогу вернуться туда! И я не знаю, как буду жить дальше! Мне кажется, что все люди, которые меня знали, будут читать на моем лице, что я стал игрушкой извращенца, и они отвернутся от меня, как только все поймут.
— Это не извращение.
— Что?!
— Отношения между мужчинами — явление настолько же древнее, как и само человечество. Многие культуры, и даже религии воспевали его. Известные философы, поэты, выдающиеся деятели искусства, в большинстве своем были геями. Для воинов древних скифов иметь жену и детей было социальной обязанностью, не более. Мужская дружба, напротив, означала для них все и была больше, чем дружбой. Александр Македонский, великий полководец, предпочитал мужчин. В Древней Греции эту любовь считали более возвышенной и духовной, поскольку именно она приносила настоящее наслаждение. Римляне с удовольствием перенимали эту традицию, называя ее «греческой модой». Гомосексуальная любовь чтилась и у китайцев, и у японцев, и у многих других народов. Наряду с этим периодически имели место противоположные взгляды, но им никогда не удавалось искоренить данное явление, так как оно составляет неотъемлемую часть природы человека.
Позднее, с возникновением христианства, был наложен запрет на подобные вещи, но, если проанализировать, на то имелись свои причины политического и демографического характера. Евреям Ветхий Завет под страхом смерти запрещал однополую любовь. Однако стоит учесть, что Израиль был небольшим государством, стремящимся сохранить национальное единство. Поэтому расходовать репродуктивный материал понапрасну было непозволительной роскошью. Кроме того, считалось, что отношения между представителями мужского населения снижают их мужественность. Учитывая, что постоянно имели место войны, традиции гомосексуализма были признаны опасными и чужеродными. Подобные запреты, тем не менее, были продиктованы насущной необходимостью того времени, не более. Идеология христианства сформировалась на основе Ветхого Завета. А какое распространение получило христианство, ты знаешь. Но даже в католических монастырях средневековья процветали отношения, признанные смертным грехом. Как ты думаешь, почему? Разве могло извращение существовать так долго, охватывать все времена и народы, проявляться, несмотря на запреты религии, общественную мораль, даже тогда, когда наказанием за него являлась смерть? Это не извращение, это природа человека и победить ее нельзя!
Рик, в смятении, ответил:
— Может быть, для кого-то это и нормально. Но не для всех.
— Современное общество воспитано на негативном отношении к гомосексуализму, поэтому не для всех кажется нормальным принимать эту часть себя. Природа человека изначально носит бисексуальный характер, как у мужчин, так и у женщин. Однако, я предпочитаю любить себе подобных. Первый человек, Адам, был мужчиной, созданным по образу и подобию Бога. И он был совершенен. Появление женщины скорее можно назвать извращением по отношению к изначально совершенной человеческой природе. Мужчины богоподобны. Они являются носителями семени жизни. Женщины лишены этого божественного свойства — в них меньше бога и меньше человека. Так почему же один бог не может любить другого бога. Разве не будет эта любовь природной? Ты не готов воспринимать подобную информацию. Но все, что я рассказал, не мой вымысел. Это факты. Подумай об этом.
— Я не хочу всего этого знать. Меня это не касается. Я этого не хотел!
Рик знал, что среди художников, поэтов, композиторов и философов были люди с нетрадиционной ориентацией. Но он никогда не заострял на этом внимания, не придавая значения данному факту. Ему приходилось видеть скульптуры и полотна, а также росписи на сосудах, изображающие обнаженных мужчин в недвусмысленных позах. Однако рассматривал он их всегда исключительно с точки зрения художественной ценности. В любом случае, данное явление он считал единичным, и видел в нем отклонение от нормы, никак не применяя его к себе. Ниган пытался перевернуть все с ног на голову.
— Гомосексуализм всегда считался извращением и грехом!
— Не всегда. Христианство допускает соитие только с целью зачатия и продолжения рода. Не означает ли это, что секс с женщиной с использованием противозачаточных средств является таким же грехом, как и секс с мужчиной?
— Но ведь это, по крайней мере, естественно!
— Ты привык так думать, не более. На самом деле то, что произошло между нами вчера, не менее естественно.
— Ты преувеличиваешь. И я не могу разделить твою точку зрения.
— Я вижу вещи такими, какими они есть.
Рик не соглашался, однако спорить с историческими фактами он не мог. Человечество действительно с незапамятных времен было заражено данным пороком. Но в том, что это был порок, или, как минимум, извращение, Рик не сомневался.
— Поешь, — вновь предложил Ниган мягко и ласково.
Рик вздохнул, и взял приборы. Он ел нехотя, кусок не лез в горло. Но желудок уже требовал пищи и он поел. Разговор утомил его. Информация, которую Ниган обрушил на него, была ему чуждой.
— Можешь, если хочешь, побыть один. Отдохни, я не буду тебе мешать. И подумай.
С этими словами Ниган встал и вышел из помещения. Двери за ним затворились. Парень провел рукой по лбу, тяжелым взглядом посмотрел ему вслед и прилег на освободившийся диван. В том месте, где сидел собеседник Рика, подушки еще сохраняли тепло его тела. Почему-то вспомнилась Мишонн. Как давно это было! Затем парень подумал о Энне. Казалось, и ее он тоже знал очень давно. Прошло трое суток, а ощущение было таким, будто он провел здесь несколько лет. Его жизнь оборвалась в тот день, когда он пошел на эту злосчастную демонстрацию — хотя бы знать, чему она была посвящена. Стоит ли жить дальше? И нужна ли ему такая жизнь? Может быть, было бы лучше, если бы он умер в тот день и никогда не узнал унижения и позора. Что бы там ни говорил Ниган, а так оно и есть. Рик прикрыл глаза. Перед ним замелькали картины — аудитории университета, залитая солнцем улица, бар, улыбающаяся Энна. Затем откуда-то возникли полицейские сирены, и сразу стало темно. Рик провалился в глубокий сон.
Очнулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Конечно, это был Ниган.
— Я надеялся, что ты подумаешь о нашем разговоре.
— Я не заметил, как уснул.
— Ты уже не переживаешь так по поводу произошедшего?
— Какой смысл переживать о том, чего уже не изменишь. Я устал думать об этом.
— Я соскучился по тебе. Ты ведь не против?
Рик испуганно встрепенулся. Неужели опять? Он не хочет снова пережить эту боль и это унижение.
— Ниган, нет, пожалуйста!
— Не вынуждай меня применять силу. Пойдем, я так хочу тебя.
«А чего я хочу, имеет какое-нибудь значение?» — подумал Рик.
Ниган поднял его.
— Разденься, — с этими словами он снял с него халат.
— Я включу запись океана, если ты не возражаешь, — Ниган включил экран, и стало казаться, будто вода в бассейне сливается с простором волн. Он подтолкнул парня к скользким ступенькам, — заходи.
Оказавшись в воде, Рик быстро переместился на другой край, но Ниган его настиг. Он вновь занял позицию за спиной парня, обвил руками его тело и прошептал:
— Постарайся, как в прошлый раз.
Пока он стаскивал с парня плавки, дыхание его стало частым и возбужденным.
— Мне очень больно, — сказал Рик.
— Боль похожа на приправу. Без нее существование было бы пресным. Познай ее вкус и познаешь на вкус саму жизнь.
Ниган пристроился к ягодицам Рика, усилил натиск и ворвался в его тело, вызвав у парня громкий жалобный стон. Он прижал его к кромке бассейна, как к тумбе.
— Не плачь. Или плачь, если хочешь, только не отвергай меня.
Ниган ослабил хватку.
— Помоги мне сам.
Рику не хватало воздуха. Всем существом он стремился вырваться и уйти от своего мучителя. Ему никак не удавалось расслабиться.
— Ну же, пожалуйста, прошу тебя.
Парень крепко схватился за ручки, расположенные на краю бассейна. Сквозь слезы он видел накатывающие волны океана и с каждой следующей волной ощущал новый толчок беспощадной разрывающей боли. Наконец, он немного привык и, совладав с собой, все же стал совершать встречные движения, которых требовал от него Ниган. Но боль была невыносимой. Через несколько минут он простонал:
— Держи меня, я больше не могу. Если ты меня отпустишь, я вырвусь и уйду. У меня больше нет сил.
Ниган налег на него и прижал к бассейну:
— Хорошо, я не отпущу тебя.
Он покрыл поцелуями спину и плечи парня и усилил движения, крепко прижимая его, не позволяя пошевелиться и оказать малейшее сопротивление.
Рик поначалу стонал, затем стон застрял в его горле. Он сдавленно молчал, и только слезы стекали по мокрым щекам. Ниган долго его мучил. Когда он, извергая струю спермы, издал протяжный вопль, парень уже едва дышал. Наконец освободившись, он разрыдался, закрыв руками лицо и вздрагивая всеми мышцами. Его тело, обмякнув, оперлось о выложенную плиткой стену бассейна. Он не хотел отнимать рук от лица, не хотел смотреть на себя и на мир, находящийся вокруг. Ниган стоял в стороне, не шевелясь, и наблюдал за своим любовником.
— Подойди ко мне, — сказал он.
Рик взглянул на него.
— Подойди!
Парень подошел, и каждый шаг отдавался режущей болью.
— Ближе!
Ниган обнял его, прижал к себе, и так они стояли долго молча. Только шум океана и звуки ветра нарушали тишину.
— Тебе пора воспользоваться свечами, давай выходить.
Рик выбрался из бассейна, не обращая внимания на боль, взял свечи, и также, невзирая на ощущения, пошел к душевой кабине. В этом помещении их было несколько. Он долго лил воду сверху на голову, затем глубоко вздохнул и ввел свечу. Как и в прошлый раз, болевые ощущения быстро смягчились, и парень почти свободно вышел, не говоря ни слова. Ниган провел его к кровати.
— Ложись на живот.
Рик лег и ему дали кружку с уже знакомым напитком.
— Зачем это?
— Это вроде анестезии. Он поможет тебе заснуть, а когда проснешься, уже будет легче.
Рик принял напиток и вскоре после этого отключился.
День был или ночь, уже непонятно. Рик открыл глаза и повернул голову. Ниган лежал рядом с ним, опершись на локоть, и наблюдал за его пробуждением.
— Доброе утро.
Значит, все-таки утро. Насильник попытался его поцеловать, но парень отвернулся.
— Почему, когда мы вместе, ты принимаешь меня целиком, а сейчас не хочешь принять даже поцелуя?
— Когда мы вместе, у меня нет выбора. Ты не оставил мне его.
— Но ты ведь мог подчиниться только внешне. Однако, я чувствую это, ты принимаешь меня эмоционально. Выбор есть всегда. Твои предшественники усложняли ситуацию бессмысленным сопротивлением. Им не удавалось победить напряжение. Если они подчинялись физически, то в душе испытывали страх и неприятие. Для них это было мучительно.
— Для меня тоже мучительно то, что ты делаешь со мной. И я тоже испытываю страх.
— Но ты справляешься с этим. Ты принимаешь меня, как никто до сих пор. И я очень ценю это.
— Не знаю, что сказать. Мне кажется, по-другому было бы гораздо хуже.
— Ты прав. Чтобы облегчить ситуацию, нужно уметь примириться c ней. Я покажу тебе сегодня нечто новое. Я уверен, ты сможешь справиться с этим. Но только чуть позднее. А пока, пора подниматься.
Что еще Ниган приготовил ему? С чем он должен справиться? Когда же закончится этот беззаконный плен? Никогда Рик не мог подумать, что в тюрьме могут происходить такие вещи — заключенный мог все себе позволить только потому, что был в состоянии заплатить. Парень даже не стал спрашивать, что имеет в виду этот человек. Он начал считать дни до своего освобождения — их было еще слишком много.
После душа и завтрака Ниган оставил его, удалившись в соседнее помещение без объяснений. Он попросил подождать, и Рик подумал, что с удовольствием подождет, целую неделю. Однако отсутствовал Ниган около двух часов. Когда он вошел, Рик взглянул на него и увидел, что тот одет во все черное. Он был очень красив в этом облачении, но какой-то отталкивающей и пугающей красотой. Парень впервые отметил, что внешность Нигана незаурядна и привлекательна. Он знал, догадывался, что сейчас ему вновь придется терпеть унизительную власть этого человека, но вместо паники, как было поначалу, испытывал что-то вроде обреченной готовности. Не отводя взгляда, он наблюдал за вошедшим насильником и ждал его распоряжений.
— Поднимись. Надень это, — Ниган протянул Рику какую-то непонятную одежду, больше похожую на связку ремней.
— Что это? И как его надевать?
— Расстегни здесь.
Это трудно было назвать одеждой.
— Зачем? Тебе мало того, что ты со мной сделал, хочешь вырядить меня, словно клоуна?
— Это не имеет ничего общего с развлекательным жанром.
— Похоже на одежду садомазохистов.
— Именно так.
— Зачем? Что ты собираешься со мной сделать?
— Ничего страшного. Ничего такого, чего нельзя пережить. Доверяй мне. Хватит вопросов, просто надень то, что я тебе дал.
Рика вновь охватило волнение. Им овладело недоброе предчувствие, но делать было нечего, пришлось подчиниться. Ремни впились в кожу, лишь немного прикрыв гениталии, оставив ягодицы обнаженными и все тело доступным. Рик сгорал от стыда и одновременно холодел от страха. Только он начал немного привыкать к положению вещей, как ему приготовили новое неизвестное испытание. Парень не хотел, страшно не хотел продолжения. Но Ниган взял его, словно за шиворот, за ремень, и повел за собой в соседнее помещение.
По ту сторону бассейна еще раньше Рик заметил странный предмет, напоминающий складной тренажер. Тогда он не смог его хорошо рассмотреть, чтобы понять, какое тот имел назначение. Ниган подвел парня к непонятному предмету, разложил его, и стало очевидно, что это устройство для фиксации человека.
Зачем? Он ведь не пытался сопротивляться. Рика никогда не связывали, и он сильно испугался.
— Что ты собираешься сделать, — взволнованно повторил он свой вопрос.
— Доверяй мне. Я не причиню серьезного ущерба твоему здоровью или жизни.
С этими словами Ниган взял парня за оба запястья и посмотрел ему в глаза. Этот взгляд, как и в первый момент, их знакомства, словно приковал парня к месту.
— Но зачем ты меня связываешь?
— Я хочу открыть тебе красоту боли. Научить принимать боль в чистом виде. Если ты сможешь отдаться и вобрать ее в себя, переживешь незабываемые ощущения, похожие на полет. Не бойся, я тебе помогу. Я буду с тобой все время рядом и научу раскрываться и принимать этот дар. За последствия не переживай — если будут небольшие повреждения, я их сам же и вылечу. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
Ну, это уже слишком! Полное безумие, всему есть предел. Он не давал согласия на такие игры. Рик попытался высвободиться, но Ниган сжал его запястья сильнее и не отпустил.
— Слушай меня. И не бойся ничего.
Он привязал руки парня к этому адскому устройству, зафиксировал за ремни корпус, положил его голову на специальную подставку и нагнул конструкцию таким образом, что парню не оставалось ничего другого, как нагнуться вместе с ней. Ощущения Рика обострились до предела. Ему казалось, что все это происходит за пределами реальности. Ниган провел рукой по его спине. Затем он резко схватил ремень, находящийся возле горла Рика, отчего тот больно врезался в кожу и затруднил дыхание парня. Он страстно поцеловал его в шею и вдруг впился в нее зубами, словно вампир. Ниган долго не отпускал, и Рик испытал головокружение. Он стоял неподвижно по двум причинам — во-первых, он был связан, во-вторых, малейшее движение могло усугубить повреждение, наносимое этим безумным человеком. Их тела застыли в мертвой хватке, земля ушла из-под ног. Наконец Ниган отстранился, и место укуса сразу стало пульсировать. От нехватки кислорода у парня на мгновение потемнело в глазах, но палач отпустил ремень и он смог, наконец, вздохнуть.
— Как тебе, понравилось?
Ответа не последовало. Ниган стал также страстно покрывать укусами плечи и спину Рика, как раньше покрывал поцелуями. При этом его руки ласкали тело пленника, словно это была сцена нежности. Когда уже не оставалось живого места, насильник выпрямился и обошел вокруг связанного парня, взяв его за подбородок, посмотрел ему в глаза. Долгий, внимательный, читающий насквозь взгляд. Он ничего не спросил, и Рик ничего не ответил. Ниган отошел на несколько секунд и вернулся, держа в руках плеть. Его лицо стало непроницаемым, почти что каменным. Он встал позади жертвы и, сильно размахнувшись, со свистом нанес удар по обнаженным ягодицам. От неожиданности Рик едва не подскочил, но конструкция его не пустила. Парня никогда раньше не наказывали физически. Это было больно — новый вид боли, который он раньше не испытывал. Мышцы ягодиц самопроизвольно сжались, словно пытаясь спрятаться.
— Расслабься! — Ниган ткнул его рукояткой плети в напряженную ягодицу, — Расслабься, не смей напрягаться!
Да чего же он хочет?!
— Отпусти меня, — прохрипел Рик.
— Отпущу, только когда выпорю, и когда у тебя не останется сил молить меня о пощаде. Расслабься, прими наказание, как следует!
Ниган принялся пороть Рика. Он размахивался со всей силы, казалось, стараясь сделать каждый следующий удар еще больнее. Рик, лишенный возможности увернуться, напрягся до предела, даже не пытался расслабляться. Парень боролся с болью. Он не давал согласия на такую экзекуцию и не собирался ее принимать.
— Напрасно сопротивляешься! Я не оставлю тебя, пока ты не примешь этого, даже если мне придется избить тебя до крови!
— Да что же ты хочешь?! — в перерывах между сдерживаемыми стонами выкрикнул Рик.
— Я хочу, чтобы ты принимал меня и все, что я с тобою делаю. Чтобы ты принял меня целиком и отдался мне до капли.
Рик уже обессилил, и сопротивляться больше не мог. Ему пришлось переступить через очередную черту и выполнить все, чего от него требовал этот демон. Он расслабился и стал послушно принимать удары, вбирая их в себя. При этом из его горла вылетал громкий страдальческий стон. Он пропитался этой болью насквозь и вошел в экстаз. Ему уже было все равно, что он чувствует. Казалось, его душа вырвалась из страдающего тела, и наблюдала за ним откуда-то сверху. Ниган, разделяя этот экстаз, учащал и усиливал удары, словно хотел выплеснуть всю свою силу. Он дошел до вершины неистовости и только тогда выронил из рук плеть. С диким, нечеловеческим ревом, он приник к Рику и, трясясь от возбуждения, вошел в его плоть. Парень издал еще один стон, но уже не сопротивлялся. Они стали единым организмом — насильник и жертва, — который было невозможно разорвать.
Когда все это окончилось, Рик уже не знал, кто он, как его зовут, чего он хочет, или не хочет. В голове стоял шум, все тело пульсировало и пылало, перед глазами была сплошная пелена. Ниган освободил его, помог снять ремни и довел до душа.
Рик автоматически включил воду и застыл, оглушенный и потерянный, не зная, что ему делать. Головокружение и шум в ушах постепенно проходили, и парень стал возвращаться к реальности. Возвращение это было болезненным. Все тело невыносимо ныло от никогда еще не испытанных ощущений, но это было не самое страшное. Рик чувствовал себя раздавленным, опустошенным, беспощадно смятым и уничтоженным без остатка. Вместо того, чтобы принять душ, он присел на корточки и обхватил голову руками.
Наверное, это точка. Он не сможет выйти из этого душа, не сможет выйти из этой камеры. Он не сможет вернуться в мир, в котором живут обычные люди. С этим нельзя жить, это гораздо хуже смерти. Рик обвел глазами душевую. Его взгляд задержался на бритве, он протянул руку, взял ее и извлек из станка лезвие. Парень плакал. Плакал и жалел, что не умер раньше. Ниган, обеспокоенный его длительным отсутствием постучал в двери кабины.
— С тобой все в порядке?
Глупый вопрос!
— Рик, ответь!
Ниган ворвался в кабину и схватил своего пленника за руки.
— Что ты делаешь?!
Лезвие упало на пол. Рик посмотрел Нигану в глаза и сказал спокойно:
— Я не смогу дальше жить. Я никогда уже не стану таким, как прежде.
Ниган поднял его и, так же глядя ему в глаза, произнес:
— Ты никогда не сможешь, стать прежним, потому что познал любовь падших ангелов. Такое не забывается и не стирается из памяти — это стало частью тебя.
Ниган привлек парня к себе и поцеловал его в губы. Рик не стал отвергать поцелуя. Горячий язык Нигана проникал в его горло. Парню казалось, что он падает вниз, словно летит в бесконечную пропасть. Струи теплой воды стекали по их телам. Ниган обнимал и ласкал его, не считаясь с тем, что на нем не было живого места. Рик не сопротивлялся.
— Я сам о тебе позабочусь, пойдем.
Не отпуская парня из объятий, Ниган повел его в комнату. Он уложил жертву на кровать, извлек какой-то раствор, и стал обрабатывать им раны. Каждое прикосновение было нестерпимым. Наконец, обработав все поврежденные места, он нанес на спину и ягодицы любовника неизвестную мазь с травяным запахом.
— Постарайся не шевелиться. К утру будет немного легче.
Поцеловав парня в щеку, он протянул ему знакомую кружку.
— Выпей.
Рик пил небольшими порциями — шея болела, и было трудно глотать. Он не переживал о том, исцелится ли его тело. Парень больше не ценил жизнь и стал относиться к себе безразлично.
«Ты познал любовь падших ангелов» — прозвучало в его голове. Это было последнее, о чем он успел подумать перед тем, как заснуть. Во сне ему привиделось, будто он летит, вернее, падает. Рик бесконечно падал вниз в полной темноте, ему не было за что зацепиться. Затем перед ним откуда-то всплыла картина из детства — ангел на стертом полотне, в тяжелой раме, увитой изящными розовыми стеблями. Ангел пришел в движение и вдруг парень увидел, что из картины на него смотрит Ниган пристальным, зовущим взглядом. Рик вскрикнул и проснулся.
— Не спеши вставать, полежи немного.
Ниган придержал парня, машинально начавшего подниматься. Рик вновь прилег и ощутил, что боль наполовину уменьшилась. Ниган принялся повторно обрабатывать его раны.
— Принимая душ, будь осторожен. Лучше просто оботрись полотенцем. К вечеру уже сможешь двигаться свободнее. Возьми, — закончив наносить мазь, произнес он, протягивая свечу.
Парень поднялся. Пульсация прошла, воспаление утихло. Боль была, но уже не такой сильной. Он подумал, что теперь, наверное, на его теле надолго останутся шрамы. Однако, осмотрев себя в зеркало, увидел, что следы от укусов и розог начинают затягиваться и кое-где исчезать. Что же, Ниган обладает волшебным снадобьем? Конечно, если он собирается его отсюда выпустить, то не может позволить, чтобы на теле жертвы остались доказательства насилия. Но как он это делает? Рик обтерся влажным полотенцем, умылся, воспользовался бритвой и задумчиво посмотрел на нее. Нет, он не будет этого делать. Там, на свободе, есть люди, которые не смогут пережить его потерю. Хорошо, что они уехали и ни о чем не волнуются. Пускай так ничего и не узнают, если удастся это скрыть. Парень осторожно надел халат и вошел в комнату.
— Что это за мазь?
— Тебе помогло?
— Так ведь не бывает.
— Не удивляйся.
Рик уже не удивлялся ничему. Он даже не удивился бы, если бы Ниган на следующий раз убил его, а затем воскресил на утро. На столе дымился кофе, завтрак уже был подан, и Рик принялся за еду. Ниган также приступил к трапезе. Парню было немного больно сидеть, но уже терпимо. Он постепенно привыкал к боли и стал забывать, как это было, когда он не ощущал своего тела. Допивая кофе, он задал Нигану вопрос:
— Зачем ты причиняешь мне боль?
— Я не могу иначе. Моя любовь, это боль. Тому, кто примет меня, придется с этим смириться.
— Тебя трудно любить.
— Настоящий вкус счастья легко не дается.
— Разве это можно назвать счастьем?
— Особенным. Его дано понять немногим.
Рик замолчал. Разве может боль принести счастье. Можно ли назвать удовольствием тот миг, когда он терял сознание и летел в пропасть. Бред. Это очень трудно и противоестественно для человека. Противоречит всякому здравому смыслу. Садомазохисты — люди с больной психикой, их место в психиатрической клинике. Новый Орлеан считался городом порока. Стоит пройтись по Французскому бульвару, как убеждаешься в этом исходя из количества заведений для извращенцев. Гей-парады, торговля наркотиками, проституция — все это было визитной карточкой города. Рик жил рядом с данными явлениями, но как бы в параллельном мире, в кругу своих интересов и никогда не ожидал, что поворот судьбы заставит его посмотреть в глаза подобным вещам с такого близкого расстояния. Он знал людей, чьи пристрастия и взгляды на жизнь были такими же, как у него, и не выходил за рамки их общества. Окунаться в порочную сторону бытия не входило в его планы. Вчерашняя минута слабости — результат физического и эмоционального перенапряжения. Его раздавленная психика нуждалась хоть в какой-то поддержке. Ниган оказался гораздо хуже, чем просто геем. Он еще и садист. Но почему этот человек имеет над ним такую власть? Рик слишком близко подпустил его, слишком многое позволил. Казалось, у него не было выбора. Но только ли страх был причиной? Конечно, он бы никогда добровольно не подошел близко к такому человеку, как Ниган. Никогда, пока не ощутил на себе его взгляда. Казалось, даже в отсутствие тюремных стен и засовов, одним этим взглядом он мог удерживать его, словно магнитом. Рику хотелось избавиться от этого ощущения и уйти, но он не мог. Ниган считал природными гомосексуальные отношения, ссылаясь на культуру древних народов и отдельные явления средневекового и современного общества. Интересно, чем же он оправдывает насилие, и причинение боли — в его глазах это тоже часть естественной человеческой природы?
— Но ведь такой способ достижения счастья противоестественен, не будешь же ты этого отрицать.
— Все зависит от взгляда на вещи. Преодолевая боль, человек разрушает внутренние барьеры и становится свободным. Это духовный акт, открывающий красоту такой свободы. Особое удовольствие, которое стоит того. Стремление к духовному росту заложено в самой природе человека, как и бисексуальность. Процесс духовного роста, как известно, никогда не бывал легким. Садомазохизм — один из путей достижения духовной свободы, если не единственный. Он же — пример высшего проявления любви. Ведь любовь основана на самопожертвовании и способности отдавать себя интересам другого человека — разве это не является чистым садомазохизмом. Принимая боль, ты принимаешь меня, устраняешь барьеры между нами и растешь духовно. Это и есть настоящая любовь.
— Но я не люблю тебя!
— Вчера вечером ты любил меня. Даже если этого не понял.
— Может быть, ты считаешь, что извращений вообще не существует? Все, что творят люди — насилие, жестокость, бытовые и ритуальные убийства — все это тоже часть человеческой природы?
— Если бы это не было частью человеческой природы, не было бы и таких явлений. Но, в то же время, не совсем верно считать правильным и допустимым все, что совершают люди. На самом деле, в мире слишком много неоправданной жестокости и насилия. Нет смысла причинять боль, если человек не готов ее принимать. Совершать это только ради собственного удовольствия либо в качестве жестокого эксперимента, нанося при этом непоправимый ущерб здоровью либо лишая жизни — вот что я называю извращением. Иногда бывает необходимо проявить насилие, чтобы подтолкнуть индивидуума к преодолению внутреннего барьера для обретения им способности по-новому воспринимать бытие. В отдельных случаях условно применимо даже убийство — когда необходимо пройти последний барьер, если эта жертва совершается добровольно и осознанно ради окончательного освобождения. Я говорю «условно», так как не являюсь сторонником убийства и суицида. Жизнь — серия уроков. Не следует прерывать ее раньше времени. Смерть неизбежна, у каждого из нас будет возможность повстречать ее достойно в свое время. Что касается насилия — оно может стать одним из методов обучения. Однако, если человек не созрел, причинение боли и, тем более, убийство станет напрасной жертвой, досрочно прерывающей полезный урок. Высшая цель человеческой жизни — учиться и учить достижению духовной свободы посредством любви. Любовь же — как ни шокирующее это звучит, синоним садомазохизма.
Рик, выслушав лекцию Нигана, замолчал, не имея больше аргументов. Вся эта навязанная философия, а также навязанная практика порядком ему надоели. Он начал понимать Нигана, хотя ему этого вовсе не хотелось. Чего ему хотелось, так это стать свободным не духовно, а физически. Пускай он боялся возвращения в привычный мир, но пора положить этому конец, прийти в себя. Этот проповедник порока таки добился своего, сломал внутренний барьер парня — боли Рик больше не боялся, по крайней мере, не так боялся, как раньше. Но он хотел свободы. И не нужно ему говорить о любви, которой не было. Было только насилие.
Рик размышлял, а Ниган наблюдал за ним. Он провел рукой по плечу парня, отвлекая его от тяжелых мыслей, и пристально, с оттенком вопроса, посмотрел ему в глаза. Опять этот взгляд! Неужели он хочет повторить вчерашний эксперимент — на теле Рика не было живого места. Но вместо этого Ниган сказал:
— Я не хочу вновь причинять тебе боль. Пока. Но я хочу твоей любви. Ты сделаешь для меня то, о чем я попрошу?
С этими словами Ниган расстегнул ширинку. Рик понял, чего тот от него хочет.
— А если я не выполню этого? После вчерашнего дня мне уже не страшно оттого, что со мной могут сделать, если я откажусь.
— Я не заставляю. Я прошу тебя об этом.
Внезапно Рик испытал желание. Ему было стыдно признаться себе, но он хотел выполнить просьбу Нигана. Было бы проще, если бы его принуждали. Так бы он имел возможность успокаивать себя тем, что не может поступить иначе. Но он мог. Дыхание Рика стало взволнованным. Парень нагнулся и, охваченный горячей волной стыда, принялся страстно целовать обнаженный фаллос Нигана. Он говорил себе, что это в первый и в последний раз, что никогда больше не повторит этого, и целовал все сильнее. Казалось, он всегда умел это делать, так искусно, будто не в первый, а в тысячный раз прикасался губами и приникал языком к члену своего любовника, своего учителя, своего палача, открывшего ему новые стандарты человеческого представления о проявлениях любви. Никогда еще он не испытывал такого удовольствия и такого счастья. Ниган стонал от наслаждения, лаская локоны парня. Сцена страсти длилась около сорока минут, после чего из его мощного, твердого, словно сталь, фаллоса извергся неудержимый фонтан спермы, брызнувший прямо в горло Рика. Парень закашлялся. Ниган подал ему салфетку и протянул стакан с водой:
— Запей!
Рик выпил несколько глотков, но это не помогало, и ему пришлось пройти к умывальнику, чтобы привести себя в порядок. Когда он вернулся, то испытывал чувство неловкости и не знал, что сказать.
— Ничего не говори, — произнес Ниган, — просто подойди ко мне.
Рик сел рядом, и мужчина обнял его, привлекая к себе и прижимая, словно драгоценный цветок, к сердцу. Так они просидели, думая каждый о своем, но чувствуя одно и то же, пока не услышали шаги в помещении бассейна — принесли обед. За обедом Ниган включил слайды с изображениями средневековых полотен и древнегреческих скульптур. Многие полотна были известны парню, что же касается скульптур — те изображали, в основном, мужские тела, совершенные по своей форме. Ранее воспринимавший подобные предметы, как произведения искусства, Рик вдруг стал замечать их неприкрытую красоту, словно это были живые люди. Он подумал, что Ниган вполне бы мог стать моделью для одной из таких скульптур — его тело не имело изъяна, и было достойным образцом древнегреческого совершенства. История показывает, что именно так и создавались шедевры. Страсть и любовь к своим моделям делала их возвышенными в глазах мастеров. И это многократно усиленное любовью совершенство отображалось в их творениях. Потому-то они и были столь прекрасными. После просмотра слайдов Ниган повторно обработал вчерашние раны парня — те почти зажили.
— Еще один раз, и достаточно. Не беспокойся, на твоем теле не останется следов.
— Меня это не беспокоит.
Сознание Рика продолжало бороться. Он временами приходил в себя и не желал признаваться, что действует уже не по принуждению. Однако, его поступки говорили сами за себя. Может быть, это просто результат шока. Рик решил, что будет в дальнейшем контролировать свои эмоции. Он сказал Нигану, что хочет спать, и получил кружку знакомого напитка. Проглотив его содержимое, он действительно заснул, отложив на потом самоанализ, без которого и так было ясно, что его желания изменились так же, как изменился он сам. Убеждение, что все происходит в последний раз, было лишь предлогом. За этим разом неизбежно должен был последовать новый, и еще новый. Остановиться было невозможно.
Рик проспал остаток дня и всю ночь.
Ниган разбудил его поцелуем. Пока парень спал, он успел нанести ему волшебное снадобье на немногочисленные оставшиеся следы своей неудержимой страсти. Рик открыл глаза и увидел привычную уже картину — знакомое лицо находящегося рядом с ним человека, мужчины, чьи губы, коснувшись его губ, прервали затянувшийся сон. Ниган любовался им. Он нежно гладил тело Рика, неспешно проводя по нему тыльной стороной ладони. Мужчина наклонился и поцеловал его еще раз.
— Я так долго ожидал твоего пробуждения. Я хочу тебя прямо сейчас.
Рик поднялся ему навстречу. Ниган развернул его, поставив на колени, нагнул, и парень уперся локтями в белоснежную кровать. Он внутренне приготовился к предстоящему соитию, как вдруг, впервые за все это время, раздался скрип двери, соединяющей апартаменты Нигана с общей камерой. Рик забыл о ее существовании — дверь была оснащена звукоизоляцией и все, что происходило за ней, было недоступно слуху. Мужчины надели халаты и поднялись с постели. К ним вначале постучали, и в комнату вошел тот, кого меньше всего ожидали увидеть — тюремщик по имени Морган, несколькими днями раньше приведший сюда Рика.
— Простите, у меня приказ. Собирайся на выход, — обратился он к парню.
— Какой, к черту, выход! — Ниган взбешенно воззрился на непрошенного посетителя. — Он здесь всего лишь пять дней!
— У меня приказ, — повторил Морган. — Его необходимо срочно доставить в участок. За него внесли залог.
— Какой залог? Кто мог узнать о том, где он находится.
— Родители каким-то образом узнали. Они пришли с адвокатом, внесли залог и требуют немедленного освобождения.
Рик не поверил своим ушам. Родители! Здесь! Неужели, все кончилось? Но как они узнали? Парень стоял, словно каменный, не смея пошевелиться. Он так привык к власти Нигана, что не решался без его распоряжения сделать хотя бы один шаг.
— Оставьте нас! — потребовал рязьяренный мужчина.
— Не могу, время поджимает.
— На пять мнут!
— У вас две минуты, — Морган нехотя вышел и закрыл за собою дверь.
Ниган приблизился к своему пленнику. Его лицо побелело от бешенства, в глазах отразилась бессильная досада. Он долго смотрел на Рика отчаянным взглядом.
— Поторопитесь! — раздалось за дверью.
Ниган резко привлек к себе парня и поцеловал его в губы. Поцелуй был продолжительным и яростным, он укусил Рика за язык и тот негромко вскрикнул, отшатнувшись.
— Это тебе на память, — произнес Ниган.
Двери отворились. Тюремщик схватил парня за плечо и потащил за собой.
— Пошли! — приказал он.
Рик ощущал себя вконец растерянным. Его сопровождал тяжелый тягучий взгляд Нигана, который был похож на резину. Чем больше становилось расстояние, на которое она растягивалась, тем сильнее тянуло назад.
Освобождение оказалось таким же внезапным, как и плен. Парня посетило ощущение дежавю. Все повторялось, только в обратном порядке. Он прошел через общую камеру — его сопровождали долгие любопытные взгляды. Отворилась дверь, в которую он отчаянно стучал кулаками, умоляя его выпустить. Знакомый коридор. Парню вернули его одежду, и он облачился в нее прежде, чем выйти на улицу. Проходя через тюремный двор, он вспомнил, как ему показалось, будто он участвует в незнакомом фильме — съемка кончилась. За пределами двора его ожидала та же самая полицейская машина. Рик сел на заднее сидение. К нему обратился полицейский по имени Шейн с вопросом:
— Ну как, понравилось?
Рик отвернулся к окну и с достоинством промолчал.
— Он онемел от восторга, — съязвил другой полицейский по имени Саймон и оба расхохотались.
В участок его завели через черный ход. Вначале он оказался в знакомом кабинете. Полицейский Шейн спросил его:
— Тебе объяснили, что не следует распространяться о случившемся? — с этими словами он достал из своего стола толстый конверт и протянул его Рику.
Парень отверг деньги. Он сказал:
— Верните это Нигану и передайте ему, пусть ни о чем не беспокоится. Я буду молчать!
— Не глупи. Возьми, это приличная сумма. Они тебе пригодятся, — голос полицейского Шейна впервые смягчился и немного подобрел.
— У меня все. Я могу быть свободен? — Рик встал и коп, тяжело вздохнув, спрятал деньги обратно в ящик стола.
— Ну, как хочешь. Имей в виду, тебя ждут крупные неприятности, если ты проговоришься. Рик не удостоил его ответом. Наконец, его вывели, и он увидал свою мать. Она плакала. Подойдя к ней, парень обнял ее.
— Не волнуйся, все в порядке.
Покидая участок, Рик все еще не верил в собственное освобождение.
— Как это произошло?
— Потом расскажу. Это вышло случайно.
— Почему ты отказался от права на звонок?
— Не хотел, чтобы вы беспокоились. Я думал, что полиция быстро разберется и отпустит меня.
Их догнал адвокат по имени Абрахам.
— С него сняты обвинения! Нам вернули залог.
— Нужно подать жалобу. Полицейский вначале сказал, что мой сын просто задержан. Затем заявил, что ему выдвинуто обвинение в нарушении общественного порядка и потребовал залог. Он не позволял увидеться с ним. После внесения залога его освободили только через два часа, — мать Рика не намеревалась отпускать адвоката.
— Не нужно ни в чем разбираться, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы эта история закончилась. Они ведь не знали, что я попал на эту демонстрацию случайно. Сейчас все выяснилось, и лучше об этом забыть. Со мной все в порядке, — сказал Рик.
— Но как это произошло?
— Я познакомился с девушкой в баре. Она попросила сопроводить ее, не сказав куда. Я выполнил ее просьбу, и мы оказались на какой-то демонстрации — я до сих пор не знаю, чему она была посвящена. Мне это не понравилось, я собрался уйти, однако внезапно появились полицейские и меня арестовали. Я пытался все объяснить, но мне не поверили. А от звонка отказался, потому что не хотел, чтобы вы волновались. Пожалуйста, отпусти адвоката.
— Если ты так хочешь, хорошо.
— Как вы узнали, где я?
— Мы решили вернуться раньше, к твоему приезду. Но дома тебя не оказалось, и мы поехали за тобой в университет. Там мы узнали, что ты отсутствуешь уже несколько дней. Обзвонили больницы и полицейские участки. В одном из участков нам сообщили, что ты числишься среди задержанных.
— Извините, что вам пришлось волноваться.
— Главное, что ты жив и невредим.
— Где отец?
— Он должен сейчас появиться.
— Я вам больше не нужен? — поинтересовался адвокат.
— Нет, спасибо. Раз мой сын так хочет, мы на этом закончим.
К тротуару подъехала машина, и из нее вышел отец. Он обнял Рика и первым делом спросил:
— Как это случилось?
Мать парня повторила весь рассказ, и семья, усевшись в машину, направилась домой.
Оказавшись в доме родителей, Рик ощутил себя непривычно. В первый год учебы он приезжал сюда каждые выходные. Но после разрыва с Мишонн стал появляться только по праздникам и во время каникул. Ему показалось, что он окунулся в прошлое. Парень вошел в свою комнату, и, увидев на стене картину, вздрогнул. Ему вспомнился тот сон, когда Ниган пристально смотрел на него из тяжелой рамы. Но картина недвижимо висела на стене, и Рик успокоился. Он решил сосредоточиться на подготовке к экзаменам и ни о чем не думать. По крайней мере, пока.
Странно, но ему совсем не трудно было вписываться в нормальное русло жизни, внешне он ничем не выдавал того, что с ним произошло. Но внутри парень стал собранно-сосредоточенным, в нем зрело что-то, чему он пока не мог дать названия.
Через пару дней он повстречал Мишонн. Эта встреча не вызвала в нем ни боли, ни обиды, ни волнения. Напротив, ему даже показалось странным, что когда-то он переживал из-за этой девушки. Парень безразлично бросил ей на ходу:
— Привет.
— Привет! — ответила Мишонн и улыбнулась.
Она хотела сказать ему что-то еще, но Рик прошел мимо. У него было сильное желание уединиться, скрыться от глаз родителей и от всех, кто его окружал. Большую часть времени парень проводил в своей комнате за учебниками, не позволяя себе думать ни о чем ином.
Экзамены он сдал блестяще. Возвращаться в Лос-Анджелес Рик не собирался ни за что, и с удовольствием воспользовался предложением Дэрила поработать вместе с ним в музее искусства и науки, расположенном в столице Луизианы Батон-Руж. Главное, что этот город находился далеко. Именно этого и хотелось Рику — уехать подальше. 75 миль, отделивших его от дома, было не так много, но вполне достаточно, чтобы оказаться вне поля зрения всех, кто его знал. Дэрил был родом из этого города, в Art & Science Museum работал его отец. Он же и помог с устройством на работу. Рик снял небольшую квартиру, поселившись неподалеку от музея, и внешне его жизнь стала размеренной и спокойной. Но в действительности обрести покой ему не удавалось. Все чаще предпочитая одиночество, по вечерам он предавался тяжелым и мрачным размышлениям, не будучи в силах избавиться от образов прошлого, и не видя смысла стремиться в будущее. Он смирился с мыслью о том, что одиночество теперь — его удел. Об отношениях с женщинами он не мог даже думать — ему было стыдно перед ними, и отталкивала сама мысль о такой возможности. Отношения с мужчинами он также не рассматривал, как вариант. В равной степени безразличный и к тем, и к другим, молодой человек с головой ушел в работу, пытаясь отвлечься таким образом. Иногда его посещал сон, увиденный в тюрьме — Рик бесконечно падал вниз, когда замечал картину в тяжелой раме. Он ощущал пристальный взгляд Нигана и просыпался. Облегчение, которое парень испытывал в первый момент после пробуждения, вскоре сменяла невыразимая тоска, смешанная с чувством, одновременно отталкивающим и влекущим. Так прошло несколько месяцев.
Дэрил, вечно неунывающий и ищущий развлечений, не оставлял попыток расшевелить своего друга. Он постоянно тянул его на какие-то вечеринки, в бары, но Рик, каждый раз находя предлог, отказывался.
— Сегодня ты не отвертишься. Твоя жизнь похожа на жизнь отшельника, меня это всерьез беспокоит. Я, как твой друг, просто обязан помочь тебе. Если ты откажешься этим вечером пропустить со мной по пиву, я решу, что ты меня избегаешь, — Дэрил был настроен решительно. Рик и сам уже устал от длительного затворничества и решил немного развеяться.
— Хорошо, пойдем. Только никаких сюрпризов. Посидим вдвоем, и все. Ты ведь знаешь, я не люблю больших компаний.
— Отлично! Я знаю одно замечательное место, туда и сходим.
Бар, в который Дэрил привел Рика, был довольно большим и вмещал несколько залов. Стоило им войти, как Дэрила окликнули сидящие за одним из столов приятели — парень и три девушки. Рик сразу догадался, что это встреча не была совпадением.
— Мы же договаривались — никаких компаний.
— Я не виноват, что они тоже оказались здесь. Пойдем, я вас познакомлю. Обрати внимание на Лори, она будет рада, если ты захочешь узнать ее поближе.
— Спасибо, меня это не интересует.
— Дружище, ты, когда в последний раз был с женщиной? Нельзя же всю жизнь убиваться из-за Мишонн. Смотри, она просто куколка.
Последние слова Дэрила укололи Рика неприятным воспоминанием. Он последовал за приятелем, досадуя, что тот не воздержался от напрасной затеи свести его с девушкой. Сесть пришлось подле нее, и потенциальная подруга сразу же перешла в наступление. Она улыбалась Рику, задавала ему вопросы, на которые тот нехотя отвечал.
— Что, твой друг всегда такой серьезный? — спросила она Дэрила.
— Такой уж он есть. Может быть, тебе удастся это изменить. Рик выпил пару бокалов коктейля. Это немного расслабило его нервы, но раздражение, вызванное навязчивым обществом Лори, не проходило. Он поднялся из-за стола.
— Я вас ненадолго оставлю, — с этими словами парень поспешно покинул компанию и переместился в соседний зал.
Там он с облегчением сел за свободный столик и обхватил голову руками. Что с ним происходит? На что стала похожа его жизнь? Ниган покалечил его, обрек на одиночество. Он стал совершенно не выносить людей. Выход — его нет. Рик заказал себе еще порцию коктейля, и, уставившись пустым взглядом в стол, с отчаянием и безразличием на лице допивал очередной бокал ярко-зеленой жидкости. Он полностью отрешился от окружения и не замечал, что происходит вокруг. Наконец, парень поднял глаза, и стрела ужаса поразила его. Напротив него за тем же столом, видимо, уже довольно долгое время, сидел Ниган. От неожиданности Рик вздрогнул всем телом, его зрачки расширились, лицо побледнело.
— Как?! Откуда?! Зачем ты здесь? — пропавшим от страха голосом выдавил Рик.
— Не нужно так пугаться, — спокойный убедительный голос Нигана заставил его удостовериться, что это не мираж.
— Как ты здесь оказался?
— Срок моего заключения истек. Меня выпустили, и я сразу приехал увидаться с тобой.
— Как ты смог меня найти?
— Это было несложно.
— Но зачем ты приехал?
— С того дня, как тебя увели, я не мог более ни о чем думать, и ожидал освобождения только для одного. Я приехал за тобой.
— Мы не в тюрьме! Ты не можешь меня заставить!
— Успокойся. Давай чего-нибудь выпьем.
— Уходи! Оставь меня.
— Чего ты боишься? Я ведь не смогу здесь принудить тебя к чему-либо. Я просто прошу, чтобы ты со мной выпил. За освобождение и за встречу.
Официант, заподозривший что-то неладное, подошел к столику и обратился к Рику:
— У вас все в порядке?
Он с беспокойством вопросительно смотрел на парня. Ниган также с вопросом выжидающе смотрел на него.
Рик вздохнул:
— Все в порядке.
Официант отошел. Ниган с одобрением произнес:
— Ты, хотя бы, не призвал к помощи официанта.
— Уходи, пожалуйста. Оставь меня.
— Я здесь уже три дня. Наблюдаю за тобой. Ты просишь о невозможном — я не могу тебя оставить.
Ниган жестом подозвал обслугу и заказал коньяк. Он протянул бокал Рику:
— Выпей со мной. Я ведь немного прошу.
Рик взял бокал.
— Ты же не думаешь, что я добровольно соглашусь общаться с тобой?
— Мне кажется, что та девушка, оставшаяся в соседнем зале, интересует тебя не больше. В чем дело, почему ты убежал от нее? Она, если я не ошибаюсь, симпатичная и не против с тобой подружиться.
— Ты не понимаешь? Считаешь, что я могу знакомиться с девушками, как ни в чем не бывало?
— Нет. Я думаю, они тебе стали неинтересны.
— Но и мужчины мне интересны не стали. Я теперь один. Ты виноват в этом, и я не смогу переступить эту черту. Так чего же ты еще хочешь?
— Я хочу тебя.
— Но я не хочу! Неужели, так трудно это понять?
— Чего же ты хочешь?
— Я уже ничего не могу хотеть. Моя жизнь потеряла смысл.
— В твоих силах обрести его вновь!
— Ты считаешь меня полным безумцем?
— Я считаю тебя человеком, которого я искал всю жизнь. Ты ведь не попросил официанта о помощи. И не откликнулся на симпатию этой девушки. Ты живешь обособленно, не ища чьего-либо общества. Почему? Потому что ты страдаешь так же, как и я. Признайся себе в этом.
— Ты виноват в моих страданиях.
— Я виноват в том, что ты узнал вкус наслаждения, и теперь не можешь без него жить. Как я не могу жить без тебя.
— Я не хочу повторения этих ощущений. Это выше моих сил и за пределами здравого смысла!
— Что такое здравый смысл? Разве можно назвать здравым смыслом то, как ты живешь?
— У меня была нормальная жизнь, пока я не встретил тебя!
— До этой встречи ни у меня, ни у тебя не было жизни.
— Чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты перестал бороться со своим здравым смыслом и пошел со мной добровольно. Давай уедем отсюда. Я покажу тебе свой мир, свои коллекции. У меня достаточно денег, чтобы жить, как нам захочется, несколько сотен лет.
— Ты думаешь, я смогу прожить несколько сотен лет, находясь в твоей власти? Даже один день, это слишком много. Мне невыносимо думать о том, что ты со мною делал.
— И тебе действительно ни разу не хотелось испытать это вновь? — Ниган повторно наполнил бокалы коньяком.
Рик молчал. Он не знал, что сказать. Воспроизвести все, что было, даже мысленно казалось сверх его силы. Жизнь — та, которую он вел, была подобна медленной смерти.
— Лучше бы ты меня тогда убил.
— Но это бы лишило меня возможности вновь любить тебя.
Ниган накрыл своей ладонью ладонь Рика. Парень сразу же ее отдернул.
— Дай мне руку. Просто дай руку, независимо от того, будет ли что-то дальше. Я хочу прикоснуться к тебе.
Рик медленно нерешительно протянул ему ладонь. Прохладная рука Нигана крепко сжала ее. Он нежно гладил светлую кожу, изящные длинные пальцы скользили по ее поверхности. Рик не выдержал и убрал руку вновь.
— Не сопротивляйся. Ты не сможешь уйти от себя.
— Любовь падших ангелов — так ты тогда назвал это чувство.
— Ты — мой светлый падший ангел.
— Отпусти меня.
— Не выйдет.
— Тогда убей! Я не хочу больше так жить!
— Ты не будешь больше так жить. Я буду вместе с тобой от первого до последнего мига, но я тебя не отпущу.
— У меня не хватит сил.
— Не думай об этом. Я тебе помогу.
Дрожь и волнение наполняли тело Рика. Яркие воспоминания ожили и на глазах выступили слезы. Присутствие Нигана обжигало и ввергало в чувство безысходности одновременно.
— Ты хочешь, чтобы я окончательно пропал?
— Я хочу, чтобы ты окончательно возродился для новой жизни.
— Если я переступлю эту черту, дороги назад для меня уже не будет. В тот день, когда я стану не нужен тебе, я стану сам себе уже не нужен. Обещай, если этот день наступит, ты не позволишь мне дожить до него. Лучше умереть тогда, чем остаться без единственного, что удерживает меня на этой земле. Я не знаю, сколько я смогу так прожить, но я не хочу продолжать жить без этого. Обещай!
— Этот день никогда не наступит! Но для твоего спокойствия обещаю тебе поступить так, как ты меня просишь. Даже без твоей просьбы я бы так поступил, если бы ты захотел покинуть меня.
Рик не выдержал и разрыдался. Долго сдерживаемое чувство, наконец, вырвалось наружу. Парень плакал от облегчения и от счастья. Он радовался этому безумию и уже был готов лететь в пропасть до конца. Ниган облегченно вздохнул. Мужчины страстно потянулись друг к другу через стол, невзирая на окружающих людей, забыв, что в мире существует что-то еще, кроме их стремления воссоединиться. Когда они разжали объятия, Рик увидал, что в дверях зала стоит ошеломленная Лори и наблюдает за ними. Девушка, заждавшись, пошла сама его искать, и обнаружила за бурной сценой. Кроме нее, на пару, застыв, с нескрываемым интересом смотрел весь зал. Наступила тишина.
— Пойдем отсюда, — произнес Ниган.
Проходя через первый зал по направлению к выходу, Рик поймал на себе удивленный взгляд Дэрила. Что теперь он о нем подумает? Это было уже неважно. Парень ощущал себя так, словно шел на смерть, но это ощущение дарило ему одновременно мир с собой и предвкушение счастья. Пусть его существование продлится несколько столетий или один миг, но в этот миг он хочет испытывать головокружение, боль, страсть, свободное падение и свободный полет. Полет в объятиях Нигана.
У входа их ждала машина. Ниган распорядился подвезти их к дому Рика.
— Возьми необходимые вещи и возвращайся. Лишнего не бери — только то, что тебе действительно нужно. Об остальном я позабочусь.
Рик вышел из машины, поднялся на второй этаж и повернул ключ в двери. Он остановился на пороге и обвел взглядом комнату. Сколько тоскливых дней было проведено здесь. Брать с собою ничего не хотелось. Парень взял лишь документы и несколько книг, оставил на столе ключ и плату за жилье, захлопнул двери и вышел, чтобы никогда больше не вернуться. Ниган привез его в просторный коттедж, обособленно стоявший на окраине города. Он арендовал его по своему приезду в Батон-Руж. По дороге их руки были сплетены, ехали они в тишине, ибо все было понятно без слов. Как легко, когда делаешь то, чего по-настоящему хочешь! Они переступили порог и встали друг напротив друга. Несколько секунд смотрели глаза в глаза, после чего слились в страстном долгом поцелуе. Мир отделился, ушел на задний план и не смел им мешать. Ниган сорвал с Рика одежду, одновременно срывая ее и с себя. Он прижимался к парню, покрывал поцелуями его шею, обнимал и ласкал. Затем, резко развернув любовника, приник к нему со спины, приблизив к его лицу свое лицо. Их дыхания слились воедино. Ниган прикрыл глаза, наслаждаясь таким долгожданным прикосновением. Рик полностью подчинялся, готовый выполнить все, что от него потребуется, и принять все, чего пожелает Ниган. Он был полон решимости отдать всего себя без остатка, и уже не пугался ни предстоящей близости, ни последствий. Ниган не стал овладевать юношей. Вместо этого, он, насладившись прикосновениями, бросил его на диван и извлек длинную розгу. Он, вкладывая всю страсть и всю неистовость, принялся хлестать любовника по спине и ягодицам, словно наказывая его за муки ожидания и сомнений. На этот раз Рик не был привязан. Он героически принимал наказание, вопреки рефлекторной реакции тела не двигаясь с места. Парень стонал, но в стоне этом была не только боль, но и наслаждение. Ниган не щадил его. Он засек парня до крови, и, словно желая окончательно и бесповоротно утвердить над ним свою власть, никак не мог остановиться. Перед глазами Рика было темно, он уже терял сознание, но ощущение это было таким сладким, что ему не хотелось, чтобы наказание прекращалось. Наконец, Ниган, увидав, что его любовник начинает впадать в небытие, остановился. Он лег сверху, окрасив свою кожу цветом крови, и вошел в его плоть. Рик, не имея сил стонать, издал лишь слабый, едва слышный звук. Он хотел двигаться навстречу, но уже не мог. Несколько раз он проваливался в бессознательное состояние, затем вновь приходил в себя. Мощное извержение семени, подобно фонтану, заставило его вновь очнуться. Ниган лежал на нем, поглаживая рукой разметавшиеся локоны. Рик из последних сил повернул голову, ища губами губы любимого. Поцелуй увенчал эту безумную сцену, словно последний аккорд всепоглощающей и всеразрушающей страсти.
Последним, что парень запомнил, был знакомый вкус напитка, напоминающий траву, смешанную с алкоголем.
Как и тогда, в тюрьме, спал он очень долго. Вероятно, необходимость восстановить силы была слишком велика. Когда он проснулся, то все также лежал на животе. За восемнадцать часов сна Рик ни разу не пошевелился. Ему вдруг показалось, что он вернулся с того света. Ниган, как всегда, был рядом.
— Здравствуй, любовь моя. Ты не сожалеешь о своем поступке?
— Я люблю тебя. И ни на миг, ни о чем не сожалею.
Мужчина смотрел на своего преданного друга в раздумье, как могло получиться, что он обрел такое счастье. Ниган встал на минуту и, вернувшись, лег сверху на Рика. Он нежно поцеловал его волосы.
— Это тебе вместо обручального кольца.
С этими словами он проткнул парню мочку уха платиновой сережкой, в центре которой переливался, сверкая многочисленными гранями, голубоватый бриллиант. Рик вскрикнул, вокруг сережки появились капли крови. Ниган приник губами к окровавленной мочке и проглотил выступившую кровь.
Он выхаживал парня три дня. Силы возвращались медленно, Рик много спал, но чудодейственные мази и эликсиры сделали свое дело. Молодой человек вновь был полон сил.
— Давай уедем куда-нибудь. Я давно хотел побывать в Греции, окунуться в волны Эгейского моря, — предложил Ниган.
— За тобой я поеду хоть на край света.
Они покинули коттедж, ставший для них таким счастливым и желанным приютом, навсегда запечатлевший слияние их тел и душ.
Самолет доставил пару на остров Родос, в аэропорт под названием «Диагорас». Ступив на эту благословенную землю, Рику показалось, словно они очутились в раю. Теплый морской воздух, щедрое солнце, изумительные пейзажи. Аквамариновые воды окаймляли берега, их волны неустанно ласкали гальку и песок, наполняя свежестью своего дыхания многочисленные пляжи. Поселившись в отеле, находящемся в западной части острова, и немного отдохнув, они направились к морю. Их тела обняли пронзительно-голубые волны. Эгейское море, вобравшее историю Древней Греции, ставшее свидетелем ее богатейшей культуры, приняло их в свои объятия, словно в родной дом. Много веков назад оно омывало тела величайших философов, поэтов, скульпторов, отважных воинов, героев, совершенных духом и телом. Рику показалось, будто он слышит их голоса в шепоте прозрачных волн. В течение трех дней они с Ниганом посетили прекрасные замки и крепости, неподалеку от живописного селения Монолифос наблюдали с вершины огромной обрывистой скалы за величественным закатом небесного светила, любовались восхитительными пейзажами. Любовь была их вторым солнцем и окрашивала и без того неповторимо красочные цвета в еще более яркий оттенок. Затем путь их пролег на территорию Афин.
Этот культурно-исторический центр был неисчерпаемо богат памятниками архитектуры и музеями. Много дней истратили они на посещение достопримечательных мест. Влюбленные побывали в Акрополе, посетили Башню Ветров, Театр Диониса, поднялись на гору Ликавиттос, прогулялись по Афинской Агоре, осмотрели храмы Зевса и Гефеста, величественный стадион Панатинакиос. Затем они перешли к посещению многочисленных музеев. Переполняемый впечатлениями, Рик наслаждался приближением к нескончаемому количеству великолепных скульптур, керамики, исторических экспонатов, предметов декоративно-прикладного искусства. Каждый последующий день был наполнен новым волшебством познания, а каждая последующая ночь — вкусом счастья. В эти дни Ниган был ласков и нежен с Риком, оставляя ему силы для восприятия неиссякаемого потока информации и впечатлений.
Оставив Афины, пара направилась в город, некогда именовавшийся Лакедемон. В городе мало что осталось от былого величия Спарты. Однако дух, витающий здесь, напоминал об удивительном народе, достойном бесконечного восхищения и уважения, беспощадным к себе на пути духовного совершенства, постоянно побеждающем собственную природу, а потому способным одержать победу в любом неравном бою. Они осмотрели немногочисленные достопримечательности — руины храма Афины, фрагменты старого Акрополя, остатки святилища Артемиды, увидали статую царя Леонида и посетили Археологический музей, в котором была сосредоточена основная масса исторических предметов.
Следующим пунктом их назначения стал Олимп. Легендарная гора, расположенная в северной части Греции, считавшаяся обителью богов, стала завершающим впечатлением незабываемого путешествия. Они поселились в «Potidea Palace» — месте, по праву носящем название современного Парфенона. Искусно воспроизведенная атмосфера греческой архитектуры, сочетающаяся с высококлассным обслуживанием и непревзойденным комфортом, уютный пляж и роскошный номер — все это казалось прекрасным сном, насыщая и без того переполненную душу ощущением немого восторга. Присутствие Нигана делало это захватывающее путешествие невыразимо счастливым. Засыпая и просыпаясь в объятиях, друг друга, мужчины ощущали себя благословленными небесами.
Возвращаясь в Луизиану, Рик увозил в своей душе щедрое греческое солнце, бескрайний простор ярко-голубых волн и таинство прикосновения к культуре древних богов. Его губы сохраняли вкус поцелуев и соленого ветра. С того момента, как он повторно обрел Нигана, жизнь стала похожей на сказку с темным, пугающим началом, и счастливым, бесконечно длящимся во времени концом.
Рик беспокоился о том, чтобы родители не узнали о его отъезде из Батон-Руж от кого-нибудь другого и не принялись за поиски пропавшего сына. Он не собирался раскрывать истинную причину своего отъезда и впервые в жизни намеревался им солгать. Несмотря на то, что в их отношениях всегда царило взаимопонимание, правда могла шокировать, огорчить и испугать. Поэтому было необходимо придумать благовидную причину для смены места жительства. Ниган предложил ему сослаться на перемену места работы.
— Скажи, что получил интересное предложение из Флориды. Мы направимся туда после того, как ты проведаешь родителей. Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть дом на берегу океана. Хочу, чтобы мы поехали туда. Я покажу тебе свои коллекции. Кроме того, у меня там есть кое-какие связи с довольно солидной фирмой, занимающейся экспертной оценкой антиквариата. Я могу договориться, чтобы тебя взяли на работу. Это будет полезно для твоей карьеры и не займет много времени. Я стану твоим постоянным клиентом, и все твое рабочее время будет принадлежать мне. Как мы им распорядимся, никого не будет интересовать. Таким образом, внешне все будет выглядеть вполне естественно и тебе даже не придется обманывать своих близких, просто ты им не все будешь говорить. Рик с радостью согласился. Это было идеальным решением, лучше нельзя было придумать. Таким образом, решались все проблемы сразу.
Когда он приехал домой, то, к его облегчению оказалось, что Дэрил ничего не рассказал о случившемся, и никто его не разыскивал. Родители были рады его видеть. Рик сообщил, что меняет место работы и переезжает, пообещав сообщить свои новые координаты, когда устроится. Он испытывал неловкость за обман, вернее, за недосказанность. Но правда была слишком невероятной, он сам с трудом смог ее принять и щадил нервы своих родных. Даже если бы они смогли когда-нибудь его понять и простить, идиллия их безоблачной жизни оказалась бы разрушена. Он не мог так поступить и выбрал ложь во спасение.
Предстоящий переезд в другой штат немного огорчил отца и мать, так как солидное расстояние предполагало более редкие встречи. Но отговаривать сына они не стали. Всегда и во всем поддерживая его, на этот раз они поступили так же. Уезжая, Рик испытывал тепло от состоявшегося общения и радовался, что на сердце у родителей сохранилось спокойствие. Угрызения совести немного мучили его, но такова была плата за необычное счастье. Парень соскучился по Нигану, тот терпеливо ожидал его возвращения, и, воссоединившись, они сразу же покинули Лос-Анджелес. Самолет доставил их на юго-восток Флориды, в Майами.
Дом Нигана действительно располагался на берегу океана. Из огромных окон можно было наблюдать движение волн. Небольшой, но уютный, он сразу же понравился Рику.
— Вот мы и дома, — произнес Ниган, проводя парня по комнатам.
— Мне здесь нравится. Но главное, что здесь есть ты.
Мужчины приняли душ и приступили к наслаждению друг другом. Ниган, долгое время бывший с парнем нежным, сейчас дал волю своей страсти. Он исцарапал и искусал тело любовника, постоянно причиняя ему боль. Рик поддавался и входил в экстаз от этих ощущений. Здесь им никто не мог помешать и никто не мог осудить их. Укрывшись от всех глаз, они предавались безумным ласкам и страстям, переступив все рамки отношений, установленные людьми. Таинство их соития было чем-то большим, чем акт физической любви. Чем-то, возвышающим над самой природой бытия.
Спустившись на землю, Рик испытал тяжелое чувство пробуждения. Ему не хотелось отрываться от обретенного состояния и возвращаться в обыденную плоскость.
— Приди в себя! — Ниган пытался привести его в чувства.
— Мне было слишком хорошо и не хотелось возвращаться. Жаль, что мы не можем остаться там насовсем.
— Здесь или там — мы всегда остаемся вместе. У нас еще будут возможности туда вернуться. Ниган полечил своего друга и предложил ему целебный напиток, но юноша попросил:
— Я не хочу сейчас засыпать, немного позже. Давай прогуляемся берегом океана.
Мужчины одели махровые халаты, и вышли на песок. Розовый вечер окрасил волны лучами заходящего солнца. Это было красиво. Они прошлись по пустому пляжу, их переполняло чувство единения.
— Я хочу, чтобы так было всегда, — произнес Рик.
— Так и будет, — ответил ему возлюбленный.
Пара остановилась у кромки воды. На фоне заката их силуэты были подобны древнегреческим скульптурам, внезапно перенесшимся во времени и ожившим для того, чтобы воплотить свое предназначение — предназначение быть вместе. Так стояли они, приникнув, друг к другу. Два человека, два падших ангела, готовых любить, готовых дарить и принимать боль ради того, чтобы обрести друг в друге утраченные небеса.
Утром они выехали в город. Позавтракав в ресторане, пара направилась на фирму, владельца которой хорошо знал Ниган. Вопрос решился быстро. Рик получил престижную работу и сразу же обрел клиента в лице своего любовника и друга. Уладив формальности, они отправились обедать.
— За твою новую работу, — поднял Ниган тост.
— За жизнь, в которой есть ты. Спасибо, что ты изменил меня. Спасибо, что не отпустил, когда меня мучили сомнения.
— Я сделал это не только ради тебя. Мне самому это было необходимо.
— Я люблю тебя.
Вместо ответа Ниган взял Рика за руку.
— Я тебя тоже люблю. Сильнее, чем все, что есть в этом мире. Это чудо, что я тебя нашел. Теперь мы всегда будем вместе.
Вернувшись в дом, Ниган привел Рика в дальнюю комнату.
— Я обещал тебе показать свою коллекцию.
С этими словами он отворил дверцы шкафа и нажал невидимую кнопку. Пол раздвинулся и под ним обнаружился вход в подвальное помещение.
— Не бойся, пойдем.
Они спустились по крутой лестнице и оказались в слабо освещенной галерее. На стенах ее находились полотна, принадлежащие разным эпохам. В центре и по периметру располагались многочисленные скульптуры.
— Эти вещи бесценны! — Рик, волнуясь, словно завороженный проходил вдоль экспонатов.
— Можешь прикоснуться. Теперь они и твои тоже.
Не веря своему счастью, парень подносил руку к картинам, но не решался их коснуться, боясь причинить им даже малейший вред нанесением своего отпечатка.
— Смелее, это не обычный музей. Я оставлю тебя с ними наедине. Когда в полной мере насладишься, поднимайся назад. Ты всегда сможешь сюда вернуться, — с этими словами Ниган покинул помещение, оставив в распоряжении Рику всю галерею.
Молодой человек медленно передвигался между полотен и скульптур, очень осторожно касаясь их. Он целовал некоторые произведения, склонялся перед ними в поклоне, следуя велениям своей души и общаясь с ними, словно с живыми. Рик приблизился к одному из изваяний, выполненному с безупречным тщанием. Его ладонь легла на холодный твердый мрамор, касаясь того же места, которого много веков назад касалась рука вдохновленного мастера. Это прикосновение для него было равнозначно поцелую Бога. Конечно, обладание такими вещами, стоит каких угодно миллионов. Если только у человека имеется такая возможность, он не может не воспользоваться ею, чтобы заполучить частицу столь желанного совершенства. Рик провел в галерее целую вечность. Время остановилось. Его душа наполнилась трепетным восторгом и счастьем. Он, наконец, вспомнил об Нигане и ощущения счастья померкло. Ему захотелось вновь оказаться рядом с любимым. Несмотря на неизмеримую глубину страсти к искусству, любовь и страсть к Нигану была сильнее. Рик поспешил к выходу. Ниган сидел в темно-сером кресле, в нескольких метрах от входа в галерею, и ожидал Рика.
— Это было прекрасно. Но там не было тебя. Парень подошел к любовнику, тот поднялся ему навстречу.
— Я уже начал ревновать.
— Тебе не стоит ревновать меня ни к чему в этом мире, так как нет ни одного произведения искусства, способного заставить меня забыть о любви к тебе. Прости меня, если я вынудил тебя ждать слишком долго.
Их губы слились в поцелуе, затем Ниган провел возлюбленного в соседнюю комнату, к кровати. Он обнажил Рика, распластав его на темном покрывале. Внезапно в его руках оказался нож. Изящное лезвие сверкнуло зеркальным блеском, дыхание парня замерло. Он вспомнил, как просил Нигана убить его, если станет ему не нужен. Неужели, этот момент настал? Может быть, Ниган открыл ему свою тайну, и теперь не может оставить его в живых? Рик набрался решимости встретить свой последний миг. Он ни о чем не жалел, лишь не хотел расставаться. Ниган положил левую руку ему на плечо, а правой сделал тонкий надрез на коже в области ребер. Парень не издал ни звука. Тот провел ножом по его телу вновь, заструилась кровь. Ниган приник к свежей ране, напиваясь кровью. Он будет убивать его медленно. Что ж, если ничего нельзя изменить, пусть это продлиться как можно дольше. На теле продолжали появляться все новые порезы. У Рика выступили слезы. Не страх, только близость разлуки вызвала их. Ниган увидал отчаяние на лице своего друга.
— Что-то не так? — спросил он.
Вопрос из уст мужчины, держащего в руках окровавленный нож, прозвучал нелепо. Но дело было не в этом.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я ни о чем не жалею. И я люблю тебя в этот последний миг, даже еще сильнее. Я ко всему готов и ничего не боюсь. Ничего, кроме разлуки.
— Неужели ты решил, что я собираюсь тебя убить? Я никогда не сделаю этого. Для меня это было бы равносильно самоуничтожению.
У Рика отлегло от сердца. Он в слезах обнял своего любовника и, горячо целуя его, сказал:
— Я уже приготовился умереть. Я бы позволил тебе и это сделать со мной, но ведь тогда нам бы пришлось расстаться. А я не хочу, ни за что не хочу с тобою расставаться. Я бы хотел, чтобы мы жили вечно и всегда были рядом!
— Мы всегда будем рядом. И умрем в один день. И даже после смерти я не отпущу тебя. Твоя душа стала частью моей души, и нас уже не разделить.
Это лучшее, что мог Рик желать услышать. Весь в крови, безумный и счастливый, он хотел только одного — гарантии, что эта странная история будет длиться без конца. Засыпая, парень не подозревал, что конец находится неотвратимо близко.
Молодой человек очнулся и попытался повернуть голову, желая взглянуть на Нигана. Но, почему-то, мышцы шеи не послушались его. В глаза ударил яркий свет. Рик услышал восклицание, произнесенное незнакомым голосом:
— Он пришел в себя!
Парень перевел взгляд и увидел вокруг себя столпившихся людей — врачей, медсестер, родителей в белых халатах. Все они встревожено смотрели на него.
— Слава Богу! — мать плакала, она выглядела изможденной и уставшей. Рик поспешил задать вопрос:
— Что произошло? Как я здесь оказался?
Язык плохо слушался его, но слова можно было разобрать. Ответ прозвучал, словно гром среди ясного неба.
— Не волнуйся. Ты в течение восьми дней находился в состоянии комы. Каким-то образом ты оказался на демонстрации, которую разгоняли полицейские. В суматохе ты был сбит с ног и получил черепно-мозговую травму. Сейчас ты пришел в себя и все должно наладиться. У тебя молодой организм, восстановление произойдет быстро. Постарайся не напрягаться сверх меры и не волноваться, — произнеся это, врач осмотрел его зрачки и измерил пульс. Рик не мог поверить собственным ушам. Как же так?! Неужели, все случившееся было сном? Тюрьма, Ниган, одинокие месяца, проведенные в Батон-Руж, путешествие в Грецию, его переезд в Майами, любовь, без которой он не в состоянии существовать? Нет, это не может быть правдой.
— Меня арестовали за участие в демонстрации. Я находился в тюрьме.
— Нет, все это время ты пробыл здесь, — отец приблизился к нему и взял его за руку.
— А как же полицейский участок? Вы меня освободили, внеся залог. Потом я получил диплом и работал в музее вместе с Дэрилом. Помните, недавно я приезжал вас проведать. Я получил предложение работать во Флориде и приехал попрощаться. Вы помните? — Рик отчаянно убеждал себя и окружающих, что все это не было сном. Он был готов цепляться за любую соломинку.
— Успокойся. Тебе, вероятно, все это привиделось. Так бывает. Состояние комы не изучено до конца и, кто знает, что может показаться человеку в бессознательном сновидении, — ответил доктор Габриэль Стокс вместо отца.
— Но это было реальностью!
— Это казалось реальностью. К настоящей реальности ты вернулся только теперь. Тебе необходимо беречь силы, довольно волноваться. Попрошу всех выйти.
Доктор Габриэль Стокс обратился к окружающим с требованием покинуть помещение и все подчинились. Последними вышли родители. Рик испытал глубокое и горькое отчаянье. Он не хотел этому верить. Неужели, все закончилось? Зачем ему теперь жить. Если все, что с ним, было, привиделось, лучше бы он никогда не приходил в себя. Ниган! Без него мир казался бессмысленным и пустым. Рик зарыдал. Физическое бессилие меркло в сравнении с бессилием перед обстоятельствами. Жестокая реальность была хуже любого кошмара. Ему захотелось попытаться вновь заснуть, чтобы никогда не проснуться. Как сейчас не хватало волшебного эликсира, который для него готовил любимый. Рик, полностью лишенный интереса к жизни, неподвижно смотрел пустым взглядом на больничную палату и отрешенно молчал. За его пробуждением последовали бесконечные восстановительные процедуры, анализы, пристальное наблюдение за состоянием организма. Парень проходил через всю эту цепочку бессмысленных действий с безразличием. Его эмоции угасли, а вместе с ними угас и интерес ко всему, что происходило вокруг. Наконец, его выписали и позволили покинуть больничное помещение. Родители очень беспокоились по поводу депрессивного состояния, в котором находился их сын. Но доктор Габриэль Стокс сказал:
— Не все сразу. Имейте терпение. Главное, что он пришел в себя и организм полностью восстановился. Остальное приложится.
Вернувшись домой, Рик заперся в своей комнате и проводил там практически все время. Он ощущал себя, как некогда ощущал в Батон-Руж, в период одиночества и борьбы со своими желаниями. Но тогда он хотя бы находился в одном мире с человеком, ставшим его смыслом жизни и судьбой. А здесь — здесь надеяться было не на что. Через месяц парень покинул Лос-Анджелес и предпринял поездку в Новый Орлеан. Первым делом он зашел в тот самый бар и сел за знакомый столик. Выпив кофе, он взял такси и поехал на площадь, на которую его когда-то привезла Энна. Затем он отправился в полицейский участок. Войдя, парень поинтересовался:
— Как я могу найти полицейского Шейна Уолша?
— Простите, у нас нет полицейского с таким именем.
— Он недавно работал у вас. Может быть, он просто уволился?
— Я здесь работаю уже двенадцать лет, и за это время в нашем участке не было человека с таким именем. Вероятно, вы ошиблись.
Рик вышел из участка и снова взял такси. Он попросил подвезти его к городской тюрьме. Наведя справки, Рик выяснил, что Ниган никогда не числился в списках заключенных. Последняя надежда беспощадно оборвалась.
Рик направился в библиотеку и взял с десяток книг, описывающих состояние комы. Он хотел отыскать для себя хотя бы какую-то зацепку. А более всего ему хотелось найти способ вернуться назад. Из множества источников он узнал, что в коматозном состоянии люди иногда совершают путешествия, которые им кажутся реальными. Были случаи, когда изменялась их личность. Кома, как, оказалось, имела несколько разновидностей и, в зависимости от степени глубины, делилась на умеренную, глубокую и запредельную. Причины возникновения коматозного состояния были самыми разными. Черепно-мозговая травма, как в его ситуации, являлась причиной этого состояния лишь в чуть более чем трех процентах случаев. Выход из комы чаще всего происходил в период от нескольких часов до двух недель. Но были примеры, когда люди не приходили в себя по нескольку лет. Необратимым это состояние считалось после наступления смерти мозга. Рик пожалел, что его мозг не умер. Может быть, тогда бы он навсегда остался в своем видении и не узнал, что перерождение его личности и обретенное счастье было сном. На самом деле, он не мог поверить, что в действительности ничего не происходило. Ему казалось, будто он очутился в какой-то ловушке, и отчаянно ищет из нее выход. Эта реальность была бледной и неживой, а та — яркой и желанной. Он не может здесь оставаться и не желает сдаваться. Он будет искать выход и найдет его, во что бы то ни стало. Научные издания, мистическая литература — он изучит эти книги и найдет способ поставить все на свои места. Где бы ни находился Ниган, его место там, рядом с ним.
Рик пробежал глазами источники, описывающие выход в астрал, прочел статьи об индийских йогах, произвольно замедляющих процессы организма и вызывающих временную остановку сердца. Все это было не то. Он не имел времени на длительные практики и тренировки, да и к чему они могли привести? Вернуться в предыдущее состояние — вот что ему нужно. Но как это сделать? Где гарантия, что если он получит новую черепно-мозговую травму, это возымеет желаемый эффект. Вдруг он просто повредит свой организм или умрет. Множество параллельных миров, о которых повествовала эзотерическая литература — существовали ли они на самом деле? И как найти именно тот мир? Рик всегда был реалистом и в мистику не то чтобы не верил, просто не воспринимал всерьез. Научный подход был ему ближе. А наука гласила, что сознание не изучено до конца, и не могла объяснить многих феноменов. Вернувшись, домой, Рик закрылся в своей комнате. Он без объяснений потребовал, чтобы его не беспокоили. За последнее время он сильно похудел, почернел и выглядел ужасно. Присев на диван, парень остановился взглядом на своей любимой картине. Он встал, снял ее со стены и, держа в руках, долго смотрел на нее пристальным взглядом.
— Ты — все, что у меня осталось, — произнес он.
Рик смотрел на картину бесконечно долго. Он так и заснул, сидя на диване и держа ее в руках. Ему показалось, будто он летит вниз. Это падение продолжалось целую вечность. Ему так хотелось избежать реальности, что его сознание автоматически переключилось в другой режим.
— Я не могу объяснить произошедшего. Никаких видимых причин я не нахожу, в моей практике это впервые. Организм вашего сына полностью восстановился и совершенно непонятно, что могло вызвать обратный процесс. Если бы существовал такой термин, я бы назвал это комой по собственному желанию.
— Он просто не хотел жить. После того, как Рик пришел в себя, он сильно изменился. Не знаю, что произошло, но это уже был другой человек. Скажите, есть ли надежда, что он вновь вернется?
— Надежда есть всегда, но в его организме стремительно развиваются необратимые процессы. В первый раз состояние было менее серьезным. Современная аппаратура позволяет поддерживать в нем жизнь, будем ждать.
Родители парня с тяжелым чувством покинули кабинет доктора, понимая, что потеряли сына и даже его маловероятное пробуждение ничего не изменит. Через два дня из клиники поступил звонок:
— Наступила смерть головного мозга. Вам необходимо принять решение об отключении аппарата жизнеобеспечения.
Это был конец.
Рик, держа в руках картину, продолжал падать. Вдруг он увидел, что из рамы на него смотрит лицо Нигана. Парень вскрикнул и проснулся. Огромные окна с видом на океан пропускали утренний свет. На теле ощущалось жжение от не успевших затянуться ран. Не веря своему счастью и боясь спугнуть этот бесценный мираж, Рик потихоньку повернул голову и увидел рядом с собой его, своего Нигана. Тихо заплакав от счастья, остерегаясь его разбудить, парень едва слышно коснулся волос любимого.
Не может быть! Он снова здесь. Означает ли это, что там, в другом мире он снова грезит? Или уже умер? Лучше бы так. Лишь бы никогда больше туда не вернуться. Ниган пробудился и увидел своего любовника в слезах.
— Что случилось? Почему ты плачешь?
— Мне приснился очень страшный сон.
— Какой сон?
— Мне приснился мир, в котором не было тебя.
— Но я здесь, рядом с тобой. Это всего лишь сон. Вытри слезы. Ниган провел рукою по лицу Рика. Его беспокоил испуганный вид и отчаяние в глазах парня.
— Ну же, приди в себя. Все в порядке.
— Я думал, что потерял тебя.
— Ты никогда меня не потеряешь, я же обещал. Все зависит от твоего желания.
— Я никогда не желаю с тобою расставаться. Никогда, ты слышишь!
— Значит, мы будем вместе неизбежно. Всегда.
Мужчины поднялись. Ниган обнял Рика и прижал его к себе.
— Поцелуй меня!
Падший ангел Ниган выполнил просьбу. Его губы приблизились к губам молодого человека и страстно приникли к ним. Язык мужчины проникал в полость рта и доставал до горла любовника. Они стояли, не желая отрываться друг от друга. Ниган, возбуждаясь, прижимал парня к себе все сильнее и все яростнее целовал. Наконец, схватив зубами, он прокусил нижнюю губу возлюбленного. Рик закрыл глаза. Не оставалось сомнений — это был его Ниган, его темный демон, его светлый бог. И это был самый настоящий, нескончаемо долгий и страстный поцелуй. Поцелуй со вкусом крови.