На Изнанку

      Не успели часы пробить двенадцать, как тишину в пыльной, полупустой квартире Сергея Павловича Половина нарушил дверной звонок. Сергей — её единственный (не считая пауков и моли) житель — не ждал гостей. Впрочем, и оговори он с кем встречу заранее, она вряд ли принесла бы ему радость: вчера он перебрал дорогого коньяка на очередном корпоративном торжестве. Все подобные мероприятия Сергей посещал исправно, стараясь съесть и принять на сумму хотя бы чуть-чуть, но превышающую свой денежный вклад.       Через минуту раздражающий звук повторился. Затем, спустя уже пять минут, ещё раз. Сергей, нехотя одевшись, поплёлся к двери. Глянув в мутный глазок, не снимая цепочки, приоткрыл дверь.       — Что вам надо? — забыв о приветствии, недружелюбно спросил он гостя.       Представший перед ним пухлый человек ловко достал из такого же пухленького кожаного чемодана мятый лист бумаги.       — Простите, это ваше? — спросил он, передав через порог лист.       Сергей вчитался. Нахмурился.       — «…Передаю в бессрочное пользование свою бессмертную душу…». Это какой-то розыгрыш?       — Вне всякого сомнения, — усмехнувшись, кивнул солидный незнакомец.       — Вы шутите?       — На работе не шучу, — серьёзно ответил визитёр. — А вот расписка ваша — действительно стоит не больше бумаги, на которой составлена.       — И зачем тогда вы мне её принесли? Что вам от меня надо? — Сергей, мучимый жаждой и головной болью, не был расположен к беседе.       — Позвольте… Вчера, ровно в семь минут девятого, вы в подкидного дурака проиграли эту ничтожную бумагу вашему сослуживцу, наладчику Андрею Исаченко?       — Теперь припоминаю! — хозяин квартиры подозрительно осмотрел гостя, но в глазах его так и не промелькнула искра узнавания. — Но что вы от меня хотите?       — Прошу просить мои манеры, — спохватился визитёр. — Ариан Вениаминович. Можно Ариан, для друзей — просто Арик. Кстати, наладчик-то ваш мухлевал…       — Я так и знал. Но!.. — удивиться он не успел: из открытого чемодана, чью потёртую кожу распирали папки с разноцветными корешками, мигом была извлечена прошитая распечатка.       — С вашего позволения, — Ариан ловко водрузил на нос округлые очки, — а вы, значит, Сергей Павлович Половин, родились в тысячу девятьсот восемьдесят шестом году, пятого ноября, в девять семнадцать утра.       — Ровно в девять семнадцать утра? Выдумали же, нигде это…       — Так записано. — Ариан пожал плечами и монотонно продолжил зачитывать: — Хирург в районной больнице был с похмелья — отмечал днём ранее свадьбу двоюродного брата — и когда проводил кесарево, оставил вам шрам в виде полумесяца на левой ягодице…       — Не думаю, что я вам его показывал, — нервно сглотнул Сергей.       — Мне — нет, но всё, что может быть, хм-м… продемонстрировано — не остаётся тайной для Изнанки. Просто я должен убедиться, что передо мной именно вы.       — Думаю, что убедились, — Сергей снова сглотнул, — и какого хрена вам надо от меня?       — Даже и не знаю, с чего и начать, — виновато улыбнулся Ариан. — Каждый раз приходится подбирать слова, будто бы впервые. Для начала — держите папку: она вам пригодится. — Он, сделав акцент на слове «пригодится», сунул увесистую распечатку в руки Сергею. — И… мы так и будем разговаривать через эту… бойницу?       — До тех пор, пока я не узнаю, что вам нужно — да.       — Я хочу предложить вам одну весьма выгодную сделку… — не успел Ариан Вениаминович договорить, как перед его носом с грохотом захлопнулась дверь.       Ариан тяжело вздохнул и, достав смартфон с закруглёнными углами, словно следуя привычке, засёк время. На девятой минуте дверь распахнулась. Настежь. Сергей Павлович стоял на пороге белый как мел.       — П-проходите, — выдавил он.       — Как прикажете, — кивнул Ариан.       — Не разувайтесь, если хотите. Проходите на кухню.       Гость всё-таки разулся и повесил пальто на плечики, не выпуская ни на миг чемодана. Сергей дрожащими руками уже почти налил себе стопку водки, как Ариан с каменным выражением лица отодвинул её в сторону.       — Это всё усложнит. Извините, но сейчас вам лучше выпить просто воды. Я налью, сидите.       — Х-хорошо. Откуда у вас всё это? Тут вся моя жизнь. Что я делал, с кем встречался, все мои… как именно изменял жене, куда ездил и даже с кем разговаривал. Вообще всё. Вы из каких-то спецслужб? Откуда всё это знаете? Зачем я вам?       — Нет, я не из ФСБ, Моссада или ЦРУ. Моих, скажем так, нанимателей не волнуют все ваши мелкие, скажем так, грешки — неважно, сломали вы в детском садике игрушку или украли чего на работе. Они их старательно записывают, но зачем — увы, я не знаю.       — Так вы из-за той дурацкой расписки! — догадался Сергей. — Про душу?       — Я уже сказал, что она никакой силы — ни юридической, ни метафизической не имеет. А вот такой документ, — Ариан извлёк на свет невзрачный бланк, — имеет.       — Договор о купле-продажи души… — прочитал Сергей. — Я не сплю?       — Я — нет. А спите ли вы — решайте сами. Выпейте лучше водички, вам полегчает.       Сергей залпом опустошил стакан.       — Вы — Сатана? Демон?       Ариан рассмеялся.       — Я такой же человек, как и вы. Ну, почти… и, если бы не знал об этом отличии, даже не смог бы о нём рассказать. А если сподоблюсь рассказать вам — вы не сможете проверить мои слова.       — Выходит, всё-таки разыгрываете… — пробурчал Сергей.       — Полноте! Вам нужна демонстрация чуда? Превращение воды в вино? Воскрешение мертвых?       — Не помешало бы.       Ариан Вениаминович молча достал ещё одну пачку бумаги из чемодана.       — Снова сведения обо мне? — пробежался по тексту Сергей. — Уже посекундный список моих дел? С туалетными подробностями? Тут нет ничего, что нельзя было бы узнать с помощью жучков и камер.       — Сейчас же не девятый век на дворе. Прямая манифестация чуда не стоит ни одной из миллиардов душ. Но это не означает, что Изнанка не найдёт способа свести случайности, как дебет с кредитом. Но на это нужно время, а у меня его нет. Поэтому давайте на миг сделаем вид, что ведём словесную игру: я вас дурю, всячески развлекаю, а вы, как настоящий скептик, готовитесь в последний момент мне отказать. Идёт? Так мы ничего не потеряем.       — Так всё-таки, кто вы, Ариан?       — Я — посредник. Те, или даже… то, что приходит с Изнанки, чувствует себя здесь не в своей тарелке… Не любят они прилагать лишних усилий. Может, века назад они и сами приходили к людям, но давно уже такую работу выполняют наёмники — вроде меня.       — А те, на кого вы работаете, — они кто?       — Жители Изнанки? — Ариан произнёс слово «изнанка», будто бы косясь боковым зрением по сторонам. Ни дрогнул спёртый воздух, ни мигнула нить накаливания, ничто в реальности не дало знать о том, что Изнанка — если верить говорившему — следила, вслушивалась в чужие разговоры. Ариан Вениаминович продолжил:       — Не знаю их истинного облика и даже того, есть у них вообще материальный, так сказать, облик. Их существование такое… не физическое, что ли, тонкое очень. Большинство их никогда не замечает. Даже если они сами пытаются начать разговор с человеком. Они бухгалтеры случайностей. И наблюдатели, да. Но это нас не касается.       — И поэтому они и не пришли сами?       — В том числе. Самое главное — они никогда не лгали мне. Ни разу. Не буду лгать вам и я: как представитель Изнанки, при заключении контракта согласно пакту с Тварностью я могу говорить только правду. Даже если захочу солгать — не смогу. Нет, не так: захотеть не смогу.       — Тварность? — дёрнулся Сергей. — Звучит как-то неприятно. Это ангелы, что ли? Или другие демоны?       — Ну какие ангелы, что вы! Просто другая… сторона. Она, как и Изнанка, к этим ветхозаветным выдумкам не имеет никакого отношения. Но свободу выбора — понятия не имею, о чём они — уважают.       — А если это ложь? Всё, что вы мне рассказали?       — Разумно-разумно… — Вениаминович сплёл пальцы в замок. — Но доверие бывает только взаимным. Контракт прочтёте-то? Вдруг мы зря теряем время?       — «Передаю душу в пользование стороне, в дальнейшем именуемой как «Изнанка», — зачёл Сергей. — А почему не «навечно» и не «бессмертную»?       — Ну… Сказки же. — Ариан вздохнул, смотря на собеседника. — Всегда так. Вот прямо как дети, у которых отбираешь любимую игрушку. Не обижайтесь, но с чего вы вообще взяли, что душа бессмертна? Глупость же. Душа — свойство живого человека, а не его гнилого трупа, — торжественно провозгласил он.       — Выходит, нет никакого загробного мира, нет ни рая, ни ада?       — Насколько известно мне — нет. Только наш с вами пошлый мир. А Изнанка — она не для людей, человек в ней существовать не может. А что может — то совсем не люди. Так что и её бы как эсхатологическое решение я не рассматривал.       — То есть после того как я умру, моя душа не будет осуждена на вечные муки за сделку с дьяволом, или ещё что-нибудь подобное?.. Ну, ладно, уже не моя, — одёрнул себя Сергей.       — Изнанку интересует только та… душа, что есть сейчас у вас. Но «есть» она у человека… нет, не так… «принадлежит» она ему в смысле совсем мне непонятном. Там есть связь со свободой воли, но, увы, мне пытались объяснить, а я не понял. Впрочем, с Изнанки уверяли меня, что я и не смогу понять. Лишён такой возможности.       — Выходит, я немногое теряю? Если вдруг подпишу, — Сергей бросил пугливый взгляд на лежащий перед ним договор, — этот контракт?       — О, постойте! Вы всерьёз подумали, что душа — это такой «призрачный вы». Прикреплённый к этому мясу и костям этакими волшебными ниточками? Которые после смерти рвутся, и вы либо воспарите в небесные кущи дабы непрерывно взирать на бога, либо будете низринуты в ад, вроде того, что выдумал мэтр Данте Алигьери?       — Ничего не понимаю. А что такое тогда "душа"?       — Эх, если бы я знал и сам…       — Но что вы тогда покупаете?       — Я — ничего. Я посредник, душу вашу покупает Изнанка, а я — что я? Только на неё работаю.       — А у вас душа есть? — подозрительно спросил Сергей.       — Делиться с посторонними деталями моего контракта я не обязан. Но ради вашего спокойствия сделаю исключение: нет, я её продал. Давно ещё. Теперь же у меня специальный контракт.       — И как оно?       — Да… никак, наверно? Я подмахнул тот пергамент, и ничего ровным счётом не произошло. Изменения же во вполне реальной моей жизни я начал замечать уже через месяц.       — Не секрет то, что вы пожелали?       — Богатства, здоровья, уважения. Всего в равно пропорции. И я их получил. Позже на меня вышли уже Они. Или Оно. Не думаю, что вы настолько тесно познакомитесь с Изнанкой, даже если продадите душу.       — А всё-таки. Что же я потеряю, если подпишу эту бумагу?       — Душу, — хохотнул Ариан. — Её нельзя ни измерить, ни пощупать, я сам даже не могу сказать, есть ли она у вас сейчас или нет. Метафизический… объект. Неизъяснимое нечто; Изнанка не считает возможным объяснить, мне — человеку — что же такое. Мне о том, есть ли она у человека, сообщают мои партнёры.       — А бывает так, что её у человека нет? — удивился Сергей.       — Бывает, что человек рождается без души. Живёт. Радуется жизни, растит детей. Умирает, затем так же гниёт в земле. Никаких отличий… Разве что для меня — не станет такой человек моим клиентом. Бывает, что душу крадут. На Изнанке, знаете ли, живут и воры. Уж лучше продать, пока не увели силой.       — Всё это так странно… Мы сидим тут, пьём чай…       — Прекрасный чай, — заметил Ариан. — Продолжайте, что вас беспокоит?       — Может, вы хотели сказать, что же тревожит мою душу? — криво улыбнулся Сергей.       — Нет, я сказал то, что хотел.       — Зачем им души?       — Понятия не имею. Может они ими на бирже торгуют? Но самое главное… для вас… в том, что не нужна она и вам. Нечто вроде аппендикса. Ни разу не видел, чтобы кому от её потери стало плохо, да даже чтобы кто-то заметил, что у него её нет.       — Но душа — не вымысел?       — Нет, — Ариан покосился на чемодан.       — Ладно, предположим, что я ничего не теряю. Ну, кроме души… А что эта Изнанка может дать мне взамен?       — Успех. Деньги. Месть. Карьеру. В разумных пределах, разумеется…       — Стоп. Никакого бессмертия? Чего-нибудь такого действительно невероятного?       — Это было бы… очень грубо. Кроме того, бессмертие… вот за бессмертную душу может бы и давали. Но, увы… Изнанка так не работает, что вы! Изнанка повышает шансы и снижает риски. Туда-сюда, туда-сюда. Риск смерти — не исключение. Его можно снизить, отдалив кончину, но обнулить его нельзя. Вот, к примеру, пожелаете вы богатства. Это не значит, что завтра вы проснётесь председателем успешного ФГУПа, или найдёте на прикроватной тумбочке акции Газпрома. Изнанка даёт возможности — и воспользуетесь вы ими или нет, зависит в том числе и от вас. Обретёте невиданную удачу, играя на бирже, успешно вложитесь в какое-нибудь дело... Получите наследство от неизвестного доселе богатого дядюшки… Учитывая, что деньги с недавних пор перестали быть металлом, а стали строчками цифр в компьютерах, — Изнанка с легкостью вертит ими, как и всяким зыбким, случайным.       — Постойте, — спохватился Сергей. — Но как узнать, где ты добился успеха сам, где чистое везение, а где помогает эта чертовщина? Как узнать, что та сторона — «Изнанка» — выполнит своё обязательство? Что договор вообще был совершён, а вы не мошенник?       — Никак. Как и выяснить, точно ли вы продали душу, у вас тоже не выйдет. Если сочтёте, что, подписав этот договор, пошли на поводу экстраординарного мошенника, а всё, что за ним последовало — лишь череда настоящих случайностей (предположим на миг, что они вообще бывают), то ничто не помешает вам решить, что и души-то никакой нет и, разумеется, вы её никому не продавали!.. По-настоящему, — ответил Ариан. — Но я вас заверяю: что бы вы ни попросили, это скорее всего случится, и скорее всего не сразу, но, скажем, через месяц или даже год. Выиграете в лотерею, будете мирно жить в своём уютном подвальчике. Может, даже роман напишете, хе-хе.       — А вдруг я захочу стать президентом?       — Ну, полноте! — добродушно отмахнулся Ариан. — Что вы будете делать в его кресле? Умеете управлять государством? Знаете, как и с кем надо делиться, как работает вся эта бюрократия, политика-экономика? И помните, что, став президентом хотя бы средней руки банка, вы больше ни о чём попросить и не сможете. Ни о счастье, ни о здоровье… Ни даже об успешности в своём президентстве. Понимаете? Просите то, с чем сможете справиться. Изнанка поможет, но она не перевернёт ради вас одного весь мир.       — Выходит, что эта ваша Изнанка не может сотворить и самого крошечного чуда. Мне уже не хочется рисковать даже мета… ме-та-физическим объектом ради столь малого.       — Во-первых! — вкрадчиво сказал Ариан. — Не моя: ничья Изнанка. Она никому из людей не принадлежит, если только не в том недоступном для моего понимания смысле, в каком и душа. А что касается вашего разочарования скудным предложением… — Посредник полистал что-то на смартфоне. — Уверен, что сейчас, где-нибудь в ином месте, ведётся такой же разговор. Или даже во многих местах и на разных языках. Представьте, что каждый захочет бессмертия, стать правителем всей Земли или отдельного нефтеносного федерального округа? Уверен, такой жирный лот желают получить слишком многие. Вот и происходит… инфляции душ, что ли.       — То есть никто никогда не получает подобного?       — Нет. И да. Такое возможно. Но о таком нужно просить в куда более юном возрасте — а вы уже не чистый лист. Вон сколько бумаги я принёс! — Ариан хлопнул по пачке на столе. — На вашей судьбе уже не так легко писать языком случайностей…       — А те, кто, ну-у, там! — Сергей ткнул рукой вверх.       — Совсем там? Или всё же здесь, но там? — Ариан обвёл рукой помещение и не сильно настойчиво потыкал в потолок пальцем.       — Здесь.       — А-а-а… Не могу говорить о деталях договоров тех, с кем работал не я. И, как уже говорил, обычно не знаю, продал душу человек или нет. Но такое вполне возможно. Вот в дореволюционные времена люди были более суеверными. Осторожничали. А с наступлением эпохи научного материализма люди стали продавать души куда охотнее. Однако теперь именно они и субсидируют из государственного бюджета строительство храмов. Странная затея.       Сергей на миг задумался.       — А если я всё же продам душу? Смогу ли я зайти в церковь?       Ариан развеселился.       — Если дверь не будет заперта! Не только зайти, но и служить в ней… стать архиепископом каким… или архимандритом. Но это будет зависеть больше от вас, как я уже сказал. Увы, внушительный голос, годы, проведённые в семинарии или ином училище служителей культа, не сгустятся из воздуха. Вот организовать секту — это куда проще. Попросите только дар убеждать людей, лишать их собственной воли. Чтобы вам доверяли. Станьте гуру. Всё сейчас зависит только от вас!       — А может… Изнанка помочь излечить смертельное заболевание?       — Лечат — доктора, — отрезал Ариан. — Но сделать шанс излечения более чем реальным — легко. Понимаете теперь, как это работает? Признаюсь, сам я никогда не посещал хосписы. Вот за чужое выздоровление мне продавали, это да…       — А вы сам выбираете, у кого покупать?       — Нет, мне сообщают. Очень… не напрямую. Это если подумать. Изнанка любит компьютеры, знаете ли. Почти живёт в них теперь.       — Ладно, а... вдруг контракт содержит что-то неоговорённое? Какую-нибудь подлость? Что-то написанное мелким шрифтом, как говорится? — засомневался Сергей.       — В договоре только один шрифт. «Таймс нью романс», четырнадцатый кегль, — с нижегородским акцентом английского произнёс Ариан.       — И всё же?       — Любые вмешательства в случайность на любом её уровне требуют от Изнанки неких… усилий. Не знаю, как это вернее обозвать… Они дадут вам только то, что вы попросите. Не больше и не меньше. Наши стереотипы о «балансе», «равновесии» или «справедливости» ниже их понимания. Да и ничего кроме души вы им предложить взамен и не сможете. Так понятнее?       — Но бессмертия они не дают… — вздохнул Сергей.       — Вы знаете, что только на моей памяти предложение стандартного договора стало более скудным? Спрос-предложение, — Ариан виновато развёл руками. — Не мне вам объяснять. На одного человека, пекущегося не столько о душе, но о том, чтобы её поудачнее толкнуть… и это при том, что до моего визита он и не подозревал о её существовании! — воскликнул он. — На одного такого скупердяя, готового уступить её ни много ни мало за всемогущество или бессмертие, приходится десяток-другой человек с более скромными запросами…       — Рынок?       — Он самый. Вот, возьмите прайс-лист. — Ариан достал толстый журнал. — Тут всё, что может предложить Изнанка. Выбирайте в любом сочетании, но так, чтобы суммарно полученные блага не превысили сто двенадцать баллов.       — Всё так… банально. — Сергей открыл потёртый журнальчик посередине. — Проблемы с потенцией, карьерный рост, решение проблем с банковскими задолженностями и ипотекой…       — Ожидали иного? А ведь и этого вы ждать не могли! — живо отреагировал посредник. — Только, бога ради, будьте осторожны: многие, например, увеличив свою удачу как таковую, начинают испытывать её на прочность. Заканчивается плохо… Ну так что, вам интересно? Впрочем, я не буду вас торопить.       — А я могу подумать? — с надеждой в голосе спросил Сергей.       Ариан глянул на дорогие круглые часы.       — У вас пять часов. Затем я уйду, а вы всё забудете.       — Но…       — Предложение эксклюзивное. Второй раз не делается. А-а! Кстати, чуть не забыл: вы не сможете никому рассказать об этом договоре, но это и в нём самом написано. Я только хочу пояснить, что договор сам за этим проследит — вы просто не сможете ни с кем поделиться этой тайной. Не выйдет.       — Я чувствую, что меня обманывают. — На Сергея было жалко смотреть. — И всё-таки, в чём подвох?       — Если бы я знал, если бы я знал… Но я не вижу обмана. И сам не обманываю. Уж доверьтесь моему опыту: люди становятся успешными бизнесменами, чиновниками, решают свои личные и денежные проблемы.       Они налили ещё чаю, Ариан заедал его рафинадом, терпеливо дожидаясь, пока Сергей выберет нужные пункты из прайса. Чтобы внести их в договор.       — Расписываться кровью?       — Любой внутренней жидкостью… Но обычно выбирают кровь, да. В любом месте листа любым образом. Можете поставить не свою подпись, скрестить пальцы там за спиной… неважно. Договор вступит в метафизическую силу независимо от того, что вы будете об этом думать.       — Как-то легко, — засомневался Сергей.       — Это не всё. Сначала прочитайте вслух. Чётко, громко. Три раза. Затем только подпишите. — Ариан извлёк всё из того же чемодана стерильное лезвие, каким в медицинских кабинетах забирают кровь. — Порежьте палец и приложите к бумаге. Хватит одного отпечатка. Перо я, увы, забыл у прошлого клиента.       Сергей медленно взял упаковку с лезвием, минуту-другую гипнотизировал его взглядом и отставил в сторону.       — Колеблетесь? Это нормально, — кивнул Ариан. — Вы не курите? Нет… тогда ничем помочь не могу. Алкоголь подождёт.       — Нет… У меня нет ничего кроме этой жалкой жизни! А после неё совсем ничего не будет. Если то, что вы говорили — не лажа. Если всё, что вы сказали — правда!       — Это так.       — И отсутствие души ничего не изменит!       — И это так. Я не лгу о своих наблюдениях.       — Но тогда, раз я ничего не теряю, то разумно будет заключить этот чёртов договор!       — Вы верно мыслите. Ничего, кроме души, напомню. И выбор — у вас, тоже напомню.       — Но почему я сомневаюсь?       — Такова наша природа — сомневаться, — вздохнул в который раз Ариан. — Но я бы на вашем месте не стал упускать шанс изменить хоть что-то. — Он положил на стол заполненный и перепроверенный договор и вышел из комнаты.       Спустя полчаса он уже поздравлял с разумным выбором клиента, привычно для Ариана Вениаминовича уверявшего, что абсолютно никаких изменений тот не почувствовал.       Выпив на прощание стопочку, посредник отправился по новому адресу. Только в этом квартале согласно недельному графику его дожидались ещё три клиента.