Что сказать?

— Сядьте напротив вашего партнёра, посмотрите ему в глаза, — Драко усмехнулся, замечая огонь противоборства и сопротивления в зелёных глазах напротив, — поздоровайтесь с партнёром. — Поттер? — Малфой? Им двоим этого было достаточно. Сидя прямо на полу, в кабинете, среди таких же удивлённых однокурсников, лишь эта пара вела себя относительно тихо, ведя молчаливый поединок взглядов. Первым, к огромному сожалению, отвернувшись, сдался Драко, понимая, что ещё немного, и он не сможет сосредоточиться настолько, чтобы хотя бы слышать слова профессора. Даже сейчас её инструкции доходили до него как будто через толщу воды. — Сегодня на занятии вы должны сказать вашему партнёру как можно больше личных вещей с частицей «не», — замечая непонимающие взгляды, профессор Лакхаут быстро добавила для большего понимания: — Например «мне не нравится твой голос». Класс немедленно наполнился возбуждённым гулом, даже несмотря на то, что большинство студентов были совершеннолетними. Драко на такие ребяческие возгласы мог лишь закатить глаза, подспудно замечая как ухмыляется Поттер, явно подбирая наилучшие эпитеты. — Но и это ещё не всё. Вы можете начать с самых неприятных фраз, но к концу занятия вы должны дойти до наиболее тёплых и личных вещей. Расскажите своему партнёру как можно больше о нём и о себе. Начали. Невысокая блондинка отошла назад за кафедру и как во все дни до этого, принялась за написание каких-то бесконечных отчётов. Драко думалось, что она и сама не верила в необходимость собственных занятий, но всё равно проводила их с упорной регулярностью. «Занятия по психологической помощи и восстановлению психики после войны» Пафосное название для абсолютно бесполезного предмета. Поттер ясное дело считал абсолютно так же, потому что за все три долгих занятия до этого с его лица не слезала несвойственная ему ехидная полуулыбка. Хотя сейчас Драко заметил, что тот уже не улыбался, а был где-то точно не в этой вселенной. Иррациональная обида за игнорирование почти было заставила Малфоя сказать ерунду — одну из тысячи мыслей в голове, но Поттер, словно уловив момент, успел выпалить первым: — Мне не нравятся твои волосы, Малфой. Слова, так здорово звучавшие у Драко в голове, так и не сорвались с его языка. Волосы, значит. Что ж, в эту игру можно играть вдвоём. — Я терпеть не могу твой шрам, Поттер. Смуглая рука потянулась было по привычке ко лбу, но Поттер одёрнул себя, посмотрев на Драко, с удивлением и, кажется, обидой. С чего бы вдруг? — Ты не нравишься мне, Малфой. А вот это было неожиданно. И неприятно, но Драко искренне верил, что смог сдержать эмоции. Как всегда. Поттер никогда не умел бить спустя рукава, нет, он всегда если и ранил — то в полную силу. А Драко бил в ответ. — А ты никогда не нравился и не понравишься мне, Поттер. Искренне считая, что последнее слово осталось за ним, Малфой отвёл взгляд от воинственно настроенного лица напротив и принялся осматривать класс на момент повреждений. Зря. Наверное это и было последней каплей поттеровского терпения, а может он только и ждал, чтобы высказать это Драко в лицо. — Я ненавижу тебя, Малфой. Может, скажи он это Драко в глаза, тот смог бы удержать лицо, но вот так, практически неожиданно, удар пришёлся слишком глубоко. Драко спрятал взгляд за отросшей чёлкой, хотя бы потому, что картинка всё равно подозрительно расплывалась. Чёртовы люди вокруг. От занятия прошло от силы минут двадцать, или сколько они успели провести во взаимных оскорблениях, а значит, придётся потерпеть самодовольную рожу Поттера не так уж долго. Странно тихое «Малфой», прозвучало слишком громко для ушедшего в себя Драко. Собрав волю в кулак и изобразив на лице холодную отрешённость, Малфой наконец посмотрел на своего оппонента, ожидая увидеть как минимум ликование или хотя бы пренебрежение. Но нет, даже тут Поттер смог его удивить, смотря на него виновато-заискивающим щенячьим взглядом. Возможно, его мучила геройская совесть, гипертрофированная и подкреплённая гриффиндорским уставом, что-то типа: «Не добивай лежачего» или чёрт знает, какие у них там своды правил. От внезапно нахлынувшей жалости к себе Драко передёрнуло. Ну уж нет, время когда он мог жалеть себя и лелеять обиду сутками — прошло. Малфой посмотрел на человека напротив и попытался узнать в нём того подростка-выскочку, который раскромсал ему грудь, после того как вдоволь насмотрелся на его слёзы — ничего знакомого. Парень скорее напоминал ему того несчастного Поттера-гриффиндорца, который проливал слёзы над его кроватью в лазарете каждую ночь с того дня. Разумеется только из-за чувства грёбаной вины. — Что, Поттер? Тот вздрогнул, видимо не ожидая запоздалого ответа, и вновь кинул в Драко этот раздражающий виноватый взгляд. Что за бред? — Я не ненавижу тебя, Малфой. Как-то слишком прямо и искренне, так, что Драко растерялся. Хотелось сказать какую-то колкость или ударить побольнее, как в старые времена, но ничего не получалось, он смог вымолвить разве что безликое: — Я тоже не ненавижу тебя, Поттер. Допустим, всё. Теоретически, с некоторой натяжкой они справились с заданием профессора — перешли от негативного «не» к позитивному, пусть и конечно ни капли не личному, но открывать душу перед Поттером как-то не входило в планы Драко. Да и не убежит ли гриффиндорец сверкая пятками, стоит ему хоть в щёлочку, да заглянуть в темноту малфоевской души? Осмотрев кабинет, Малфой заметил Панси, которая почему-то рыдала на плече Грейнджер, Грега, который что-то увлечённо обсуждал с Лонгботтомом, Нотта и Финнигана, Булстроуд и Парвати… Да практически все пары, которые смеялись и балагурили в начале занятия, были сейчас так заняты друг другом и общением, что не замечали окружающий мир. Посмотрев на своего визави, Драко заметил, что тот тоже осматривает зал в немом удивлении. Кажется, за время диалога они конкретно так выпали из общей реальности. Усмехнувшись про себя, Малфой решил, что, чёрт, почему бы не пойти ва-банк. — Твоя причёска, Поттер, стала не такой уж безобразной. Поттер залился краской ровнёхонько всем лицом и, кажется, даже ушами. Драко заметил, что руки он крепко сжал в замок, возможно, чтобы не тянуться к волосам. Если бы Малфой знал какой эффект приносят даже самые топорные комплименты, то начал бы их отвешивать Поттеру значительно раньше. — Эм-м, спасибо. «Всегда пожалуйста». Драко улыбнулся насколько возможно спокойнее и принялся с тройным упорством буравить взглядом нитку, так вовремя решившую вылезти из окантовки поттеровской мантии. Что делать оставшиеся минуты занятия он решительно не знал, и это было ново, на прошлой практической сессии они рисовали свои самые жуткие страхи и, хоть процесс был достаточно личным, он отнял значительную часть времени. Поттер нарисовал профессора Лакхаут настолько реалистично, насколько хватало его мастерства, а Драко долго и упорно вырисовывал наколдованными розовыми чернилами нечто среднее между единорогом и фестралом. Профессор с тех пор посматривала на них странным задумчивым взглядом, но до Дамболдора ей было всё равно слишком далеко. Из увлекательных воспоминаний Драко вырвал очередной тяжёлый вздох Поттера, который в отличие от него, видимо не нашёл на мантии Драко никаких интересных изъянов. — Поттер, что? — слушать это правда было забавно, не вынуждай его эти вздохи выискивать в глубине своей души что-то напоминающее совесть. — Я не люблю травы, но мне нравится твой запах, Малфой. Сто баллов Гриффиндору за оригинальность и неординарность комплиментов! Драко с искренней и абсолютно далёкой от реальности надеждой верил, что его лицо — холодная маска безразличия, даже если странная смущённая улыбка Поттера была прямейшим доказательством безнадёжности его надежд. Может он услышал какие-то слухи и пытается посмеяться? Желание искать в себе положительные черты покинуло Драко так же стремительно, как и появилось. — Ты всё ещё не нравишься мне, Поттер! Вот, то, что нужно. Малфой пытался разглядеть в чертах оппонента прежнюю обиду или неприязнь, но видел лишь упрямую сосредоточенность, словно Поттер пытался найти в его словах некий скрытый смысл. Вокруг стало разительно громче и пусть все ещё были на своих местах, инструкции Лакхаут для следующего занятия раздражали своей монотонностью. Драко принялся массировать пальцами виски, чуть прикрывая глаза — бесконечно долгий день после бессонной ночи, а затем это душевыворачивающее действо оказались отличными способами вызвать мигрень. Он скорее прочитал по губам, чем услышал, как Поттер с львиным упорством выпалил явно обдуманную фразу. — А вот ты мне нравишься! Драко усмехнулся, надо же, даже без «не». Словно Поттер нарывался, хоть и сам пока не понимал на что. Не то чтобы жить одним днём было популярным на Слизерине кредо, но кровь Блэков, порой, осложняла Драко жизнь. Собственно как и в эту минуту. Замечая, как вокруг собираются однокурсники, и Поттер всё чаще отвлекается на окрики и шум со всех сторон, Драко сказал то, что, наверное, не решился бы сказать самому себе даже в полной тишине: — Ты не нравишься мне, Поттер. Я тебя люблю. Расширившиеся зрачки, почти закрывающие зелёную радужку, приоткрывшийся рот и сцепленные, кажется до боли, руки Драко решил не принимать на свой счёт. Медленно собираясь и выходя из кабинета, оставляя ошалевшего Поттера за спиной, он улыбался, как человек, скинувший с души груз как минимум трёх сотен фунтов. В конце концов у Поттера есть целая неделя на ответ, и Драко не собирался упрощать ему задачу, если тот не придумает ещё как минимум три положительных «не».