***
А Тёма попал. Действительно попал. Крепко и бесповоротно. И то, что Юля что-то знала — немного, но напрягало его. Но не так сильно, как их частые встречи с самим полковником. Точно подстроенные. Все эти её «забери», «подвези» и даже «зайдёшь на чай» всегда сопровождались одним и тем же: встречей с полковником. И вроде бы ничего — вот предмет обожания, ничего плохого… Но. Внимание, которое обращает на него Лебедев уменьшается в геометрической прогрессии. А Тёма по школьной программе помнит, что это довольно быстро. Да и сам Артём начать разговор с ним не мог. А что он скажет? «Здрасте, ВалентинЮрич, знаете, я тут влюблен в Вас, а Юля об этом знает и всячески пытается подстроить нам встречу, может перепихнемся и будем жить долго и счастливо?» Парень не знает, что Лебедев видит в его глазах, но хмыкает и, наливая чай, грозит: «Достану из-под земли, если не увижу Юлю дома к девяти вечера». И возразить никак, и больше сказать нечего. Обиженно хлюпая чаем (на себя же и обиделся), Тёма мельком бросает взгляды на мужчину. Который ни о чем не подозревает.***
Но все это были цветочки. Когда Артём решил совсем завязать (под «всем» он имеет ввиду полковника, потому что уже устал от безразличного взгляда и нелестных слов в свой адрес), Юлька нашла способ его подкупить. Фотографиями. Обычными фотографиями Лебедева в разных позах/местах/ситуациях. Искренне ненавидя Юлю, Тёма делал всё, что она просила. И за пару месяцев у Артёма получился целый альбом. Альбом этот прятать Тёма не стал, да и зачем? Живёт он один, а с друзьями зависает обычно в гараже, хотя дверь для них всегда открыта. Они люди понимающие, чужие фотки глядеть бы не стали. А то вопросов было бы… не мало. И всё бы ничего, если бы не очередная ссора Юльки с отцом, после которой она ушла из дома. Обычно в такие моменты она приезжала к Тёме. Он её успокаивал, поил ромашковым чаем и перестилал для нее кровать, сам укладываясь на диване (очень скрипучем и неудобном, но, опять же, что поделать). В этот раз было не так. Он вообще не знал, что Юля ушла из дома, пока сам Лебедев не пришел к нему домой. «Да Вы проходите, ВалентинЮрич, я сейчас чайку налью. Вместе подумаем, где может быть Юля». Вот только по взгляду полковника было видно, где он видел это чаепитие. И где видел самого Артёма. Но, что странно, остался. «Я был у всех её подруг. Ты последний в списке.» Тёме не хотелось выдавать подругу, но доверие Лебедева было в приоритете. Юлька бы поняла. — ВалентинЮрич, думаю, я знаю где она. Как бы это странно не звучало, она у своего парня. Говорить, что полковник удивлен — ничего не говорить. Он был в смятении. — У парня? А ты тогда кто? Так-просто-друг-таксист? — Бросьте, ВалентинЮрьич, не говорите, что ничего не поняли. Я по глазам вижу. Артём даже встал со стула, стукая кружкой о поверхность стола. Пара капель чая стекла по стенкам посуды. — И что же ты видишь такого? Мне даже интересно. — Да даже Юлька сразу поняла, что Вы мне нравитесь! Да я перед Вами, как рыба, которая выбросилась на берег. Её омывают волны, не давая подохнуть, но в море ей не попасть. Я сгораю, ВалентинЮрьич! Сго-ра-ю! Тёма сжался под тяжелым взглядом Лебедева, садясь на место. — Артём. Пойми, тебе это только кажется. Все пройдет и ты. — Замолчите. Голос Тёмы дрожал. — Замолчите. Я, честно, был готов услышать любой ответ от Вас. Но только не эти глупые предлоги. Он обхватил себя руками. — Тём, ты не понимаешь. Лебедев выдохнул, отодвигая пустую кружку. Но Тёма не хотел слушать. — Это Вы не понимаете! Да что я только не делал, чтобы внимание Ваше привлечь! Он поднял взгляд на Лебедева. — Не придуманное это всё. Настоящее… И не изменится, даже если бы я захотел. Валентин снова выдохнул. Встал и подошел к парню, крепко прижимая к себе. — Какой же ты ещё ребёнок. Не понимаешь, что жизнь только свою загубишь, оставаясь со мной. — Пусть так. Но я не откажусь. Ни от своих чувств, ни от Вас. — Тёма-Тёма. Покачал головой мужчина. А Тёма лишь прижимается к нему, чувствуя, наконец, долгожданное спокойствие. И альбом его пополнится новыми фотографиями. Уже совместными.