Helpless

      Это произошло во второй день наказания Мидории и его друга детства Каччана, более известный всему остальному миру как Бакуго Катсуки. Это было время, когда напряжение между ними можно было хоть ножом резать, потому все время уборки было наполнено неловким молчанием редким ворчанием Бакуго по поводу того, на сколько Изуку криворукий. Не то что бы им не хотелось поговорить друг с другом, но, чтобы начать разговор, нужно было перешагнуть через свои гордость, страх и предубеждения, что, учитывая все обстоятельства, было практически невозможно. Потому было особенно странно, когда Катсуки буквально ворвался в комнату Мидории во время их перерыва (который объявил первый) красный, глубоко дышащий и пытающийся не упасть.       - Так. Слушай сюда, з-задрот, - начал дрожащим голосом говорить Бакуго, - прямо сейчас ты отдашь мне свои подавители и не будешь задавать никаких вопросов, ясно?       Изуку было нихрена не ясно.       Мидория Изуку недоуменно застыл над комодом, в котором до пришествия Каччана искал чистую футболку.       Все что в тот момент мог делать Мидория Изуку, так это раз за разом открывать и закрывать рот, прокручивая в своей голове один единственный вопрос:       Зачем?       Катсуки, которому, по всей видимости, надоело ждать хоть какой-нибудь реакции от хозяина комнаты, еще раз тяжело вздохнул, а потом громко крикнул:       - Быстрее!       Мидория вмиг оживился и достал из-под кровати коробку со шприцами и ампулами и протянул ее Бакуго. Тот, не теряя ни минуты, быстро сел на кровать, снял штаны, ввел содержимое ампулы в шприц, а затем воткнул его в свое бедро, даже не поморщившись. После он откинулся на покрытую постерами стену и закрыл глаза.       Будучи омегой, Изуку хорошо знал всю эту процедуру, так как проходил через нее каждые четыре месяца во время течки, но тот факт, что Бакуго Катсуки только что сделал все необходимое, да так, словно делал это уже сотню, выбивал из колеи. В первом классе средней школы они проходили анализ на выявление пола, Мидория отчетливо помнил, как тот показывал лист со своими результатами, помнил, что все, кроме него были бетами, включая Каччана, помнил, как в первое время к издевательствам по поводу причуды прибавились оскорбления из-за его принадлежности к омегам.       Но затем он вспомнил, что через пару месяцев издевательства прекратились.       Погрешность таких анализов одиннадцать процентов?       Вывод напрашивался сам.       - Каччан, - осторожно начал Мидория, - ты омега?       Бакуго открыл глаза и злобно посмотрел на Изуку. Затем он стыдливо посмотрел на шприц у себя в руке и брошенные на полу штаны, а затем непривычно тихо произнес:       - У меня закончились подавители, течка должна была начаться через две недели, но с какого-то перепугу она решила начаться именно сейчас. Старуха обещала завести их завтра, но, как видишь, они понадобились сегодня. Черт… - Катсуки попытался подняться на кровати, чтобы уйти, но его ноги словно онемели, потому он вновь завалился на нее. – Какие хреновые препараты ты используешь, почему я не могу ходить?       - Эти подавители требуют немного времени для восстановления нормального режима, - незамедлительно ответил Мидория, - но зато их не нужно колоть каждые два часа, они действуют до двух дней.       - Ясно. Когда я смогу вернуть возможность нормально передвигаться?       - У меня это обычно минут десять.       - Ясно. Принеси воды, быстро.       - Хорошо, Каччан.       Изуку вышел за дверь своей комнаты и пошел прямо к лифту на первый этаж.       Что ж.       Это был самый странный момент в жизни Изуку Мидории. А он ел волос Всемогущего!       Катсуки был открытым, он показал свои слабости и раскрыл главную тайну, у него были красные щеки, тяжелое дыхание, закрытые глаза и, о боже, все это выглядело безумно эротично. Одна мысль о том, как красиво выглядела картина сидевшего на его кровати без штанов Бакуго, заставляла Мидорию обильно краснеть и прикусывать внутреннюю сторону щеки. Он не должен так думать, но не думать об этом казалось просто невозможным.       Изуку быстро спустился вниз, но прежде чем налить воды для Катсуки, облил свое лицо, чтоб убрать красноту с щек.       Катсуки не стал задерживаться надолго, через десять минут он смог спокойно ходить, но когда тот подошел к выходу из комнаты, Мидория спросил:       - Почему ты пошел ко мне, а не в медкабинет?       Бакуго остановился и посмотрел Изуку прямо в глаза.       - Они не знают, что я омега. И я не хочу, чтоб хоть кто-нибудь об этом знал. Так что, если ты не хочешь, чтоб я еще раз выбил из тебя дерьмо, лучше помалкивай об этом.       На это Изуку лишь мягко улыбнулся.       - Это будет честно, не так ли?       Катсуки усмехнулся, а затем открыл дверь и произнес:       - Через пять минут чтоб был на первом этаже и оттирал окна, понял?       - Это все конечно прекрасно, как и твои ноги, но ты уверен, что не хочешь надеть штаны?       Бакуго мгновенно покрылся румянцем, пораженно посмотрел на так же тупо ухмыляющегося Изуку, который откровенно пялился на него, и, подбирая и натягивая на себя штаны, громко кричал:       - Какого ху- что ты сейчас сказал?! Только, блять, попробуй меня тронуть сегодня, я из тебя все веснушки повыпинываю!       - Веснушки?       - Иди нахуй!- и хлопок двери. Из коридора так и слышались приглушенные ругательства, которые теперь казались Мидории невероятно милыми.       Что ж. Теперь Мидория Изуку точно мог сказать, что Бакуго Катсуки самый настоящий цундере.       А ради такого можно пойти и против природы.