Путь домой

`Ливень грянул быстро и неожиданно: хлынули потоки дождя, пронзая разреженный воздух, деревья трескались и подозрительно гнулись под напором дождя, к нему присоединился и ошалевший ветер — он был более грозным оружием. Резкий порыв ветра сорвал стяг, ударив его о стены крепости и унес того в неизвестном направлении. `«Плохой знак», — подумал черноволосый эльда, взирающий на природную вакханалию с вершины башни. Воздух менялся, напряжение нарастало и всем думалось, что будет буря и грянет она вскоре. Буря, которая изменит многое. Эльфам оставалось только ждать, ждать и надеяться, что она не заберет их всех.

***

      — Ладно, давай так, — я устало перевела взгляд на подругу, которая ни на минуту не умолкала, — вот эта синяя блузка с этой белой юбкой.       Я лишь угукнула, не проследив за вещами, которые она показывала, даже не думая, сочетаются они или нет. А ведь все начиналось так безобидно…       Плановый поход в кинотеатр стал внеплановым походом по магазинам, ведь «как можно смотреть фильм в старье», я тогда промолчала, негоже Лане знать, в чем и как я обычно смотрю фильмы, ведь тогда я попала бы под ее горячую руку, а мне этого не хотелось. Мой гардероб безусловно нуждался в обновлении, но я бы точно не выдержала не только напора с ее стороны, но и бессмысленной траты времени. Уже сейчас у меня нервы почти начали сдавать, мы битый час выбираем ей одежду, и я не сомневаюсь, что на выбор фильма потратим столько же. Это как пить дать.       — Ну, Ань, что молчишь? Я в этом прикиде няшная?       — Сколько раз можно повторять.       — Ты не любишь слово «няшная», и мне теперь перестать его говорить?       — Было бы неплохо, — пробубнила я, подруга не услышала, а я сделала очередной важный пунктик — никогда больше не зарекаться о походе в кинотеатр.       Нет, не поймите меня превратно, с Ланой мы дружим давно, несмотря на несхожесть характеров и интересов, но иногда, а особенно в такие моменты, хочется ее придушить. Ожидаемо мы проторчали еще столько же возле кассы, выбирая фильм. По ее личным подсчетам, был только один фильм на который мы успевали, если бы пошли домой, переоделись и вернулись обратно. К моему несчастью, им оказался ночной сеанс третьей части Хоббита. Я не фанат фэнтези, а Лана и слышать не слышала о трилогии, но теперь твердо настаивала, чтобы мы пошли именно на этот фильм. Благо, к торговому центру мы живем достаточно близко, чтобы даже ночью позволить себе дойти до кинотеатра, но на улице лютый холод и желания часто выходить нет.       — Лан, как ты умудрилась купить почти что летние вещи, зима же на улице, — только когда мы пришли домой, когда я немного расслабилась и разнежилась в тепле, я, наконец, увидела, что за ужас она приобрела.       — Так я же в пуховике буду, — пожала плечами подруга, красуясь перед огромным зеркалом в своей комнате. Логичное предложение, но от ее слов по мне пробежался табун мурашек.       — Может мы не пойдем? — простонала я, сползая по стене, желания смотреть фильм, если оно и было, то исчезло, а что такое настроение, уже и не помнила. Подруга на мои уговоры не подалась, ведь интересней сидеть в кино, чем кутаться в плед, хотя, все ее доводы были крайне никчёмны перед моими. Ну и что, что там играет белобрысый и очень даже длинноволосый Ли Пейс? Разве ради него я должна пожертвовать своим здоровьем?       — Да ты просто не разбираешься в мужской красоте, — хмыкнула она, явно пытаясь меня пристыдить или же… так, стоп, как можно вообще разбираться в мужской красоте, есть специальный учебник? Впрочем, без разницы, я не стала выяснять, да и зачем мне, главное, что я проиграла и теперь стою в очереди в зал. Странно, но людей было много, а ведь премьера была месяц назад. Ходить именно на этот фильм я не хотела не только по причине позднего времени, а потому, что я просто не перевариваю на дух эту фэнтезийную муть. Нет, может книги и фильмы греют умы и души многих, но именно с ними у меня ассоциировалась самая большая любовная неудача.       Лана мило щебетала в ожидании фильма, удобно развалившись в кресле, в то время, как я ушла в свои мысли. Странные мы все же существа — женщины, найдя себе источник вдохновения, мы всеми силами пытаемся ему понравиться, а я, до этого не знавшая любви, умудрилась вляпаться в это на последнем курсе — почти четыре года назад. Объект моего воздыхания был ярым фанатом фэнтези, и конечно же, творчества Толкина, и я, стараясь его впечатлить, прочитала книги, даже не вникала в их смысл, только уж потом пыталась позабыть о прочитанном. Любое напоминание о Толкине сразу же кидало меня в воспоминания о бывшем.       — Ты меня слышишь?       — А, да! Да, конечно.       — Так кого бы ты затащила в постель?       — Что? — рядом раздался смех других девушек, которые нашей беседой были увлечены куда больше, чем я.       — Опять в облаках витаешь? Ты же видела трейлер, видела там мужиков, вот и выбирай.       — Никого, что за чушь!       — Ну же, они такие лапули, я бы вот — Ли Пейса.       — Зачем мы вообще сюда пришли, ты не смотрела ни одной части.       — И что? Так кого? — на мое счастье, свет выключился и засверкал экран. Вы же знаете, бывают такие моменты, когда включается предчувствие, когда холодная ладонь сжимает внутренности, когда не понятно почему тело бросает то в жар, то в холод. Именно это и случилось с первых минут фильма, я чуть слышно кашлянула, прочищая внезапно ставшее сухим горло, и хлебнула колы. Чисто механические действия не принесли никакого результата, разве что рядом шикнули на меня.       — Ань, — шепнула вдруг подруга, чей голос внезапно изменился от ее обычного, уверенного, до дрожащего.       — Я здесь.       — Тебе тоже холодно?       — Да. Так это кондик, может, — в свои слова я не верила, просто потому, что это был другой холод, совсем не похожий на обычные потоки воздуха. Но я не могла найти нормального ответа на вопрос, поэтому и решила не зацикливаться на том, какая разновидность воздуха и как именно сейчас продувает меня со всех сторон, я просто постаралась погрузиться в сюжет фильма. Получалось из рук вон плохо. Резкий порыв ветра ударил в лицо и тогда уже Лана запаниковала, ее писк был громче рева дракона.       — Ань, Ань, мне страшно, уйдем. Уйдем, пожалуйста.       В этом голосе отразился и мой непонятный приступ страха, мы же не смотрим фильм ужасов, черт бы вас всех задрал. На нас начали шикать, пока я пыталась успокоить Лану, но она все же потащила меня через сидящих. Ощущать ее холодные руки было странно и в голову начали прокрадываться ужасные видения и ассоциации. Лана выдохнула только тогда, когда морозный воздух забился в ноздри, расцарапывая горло, подруга задыхалась, рвано дышала, а я не могла ничем ей помочь, сама была в таком состоянии.       — Что, — вдох, — что за херня?       — Паническая атака, всего лишь паническая атака.       — Ни фига подобного, ты чувствовала ветер, чувствовала долбанный ливень? Слышала раскаты грома?       — Это эффекты фильма.       — Анна, какого хера, я не сумасшедшая, я знаю, что чувствовала. Мне так страшно никогда не было.       — Пойдем домой, — чуть слышно проговорила я, но Лана услышала и ухватив меня за запястье, побежала. Однако напряжение не уходило, а подруга сильней впивалась в мою руку, уверена, останутся следы, но это все фоном. В голове все еще гудит, но я отчетливо слышала и сейчас слышу голос, кричащий так яростно, что мурашки покрывают тело. И это вовсе не фильм. Уже не фильм. Я покачала головой. Странно все это. Словно бы накурилась или же страдаю губительным похмельем. Тело одеревенело и по инерции двигалось вперед, за Ланой. Ладно, все! Это была лишь паническая атака или же у нас появляется клаустрофобия, но что примечательно, на улице мне лучше не становилось, наоборот.       Я бегу навстречу погибели, хотя ни разу не была на краю смерти, но сейчас явственно ощутила ее гнусное дыхание, холодный пот прошелся по позвоночнику, я лишь протерла лоб — чисто на автомате, даже и не знаю почему — но мне нужно было это сделать. Это как бы пробегаешь марафон и под конец стряхиваешь со лба рукой пот — такой жест, символизирующий, что все уже позади, что все уже закончилось. Но ведь этот жест может означать другое — готовность к следующей стадии. Мысль промелькнула раньше, чем до слуха донесся противный скрип колес. Инстинкт самосохранения решительно заставил остановиться меня, рука Ланы соскользнула с запястья, а на нас мчался автобус.       Я намокла. Нет, не так. Я лежу под ливнем, не в силах двинуться, и смотрю на черное небо, глаза застилает дождливая пелена, отчаянно моргаю в надежде, что хоть что-то проясниться, но глаза щиплет, да что же это такое. Встать опять не получается, тело настолько одеревенело, что я его еле чувствую. Может это все… я закашляла, выхаркивая, кажется, все свои внутренности. Я же попала под автобус, будь он неладен, или что за фигня сейчас происходит? Еще один приступ боли, и, наконец, мне удается присесть, где-то сверкнула молния, пугая меня. Что же это такое? Что за фигня происходит?       — Ма, — я снова закашляла, оглянулась, все незнакомо и абсурдно: лежала я в грязном перекопанном поле, хотя, минуточку, у нас же в городе нет полей, нет и гор, нет и…       — Мама, — повторяю это слово, словно оно может как-то помочь, хоть как-то поможет понять то, что сейчас происходит. Ладно, Ань, хватит раскисать. Наверное, я вчера нехило напилась, и сейчас лежу здесь. Точно, Майк же приглашал нас на тусу в загородный дом, точнее, не меня, а Лану. Кстати о Лане… мы ведь были в кино, а никак не загородом, а потом и автобус. Так, стоп. Хватит.       Еле-еле, пошатываясь, я все же встала. Ура! Победа за мной, осталось только найти дом Майка или же мой дом. Может ли так статься, что момент с фильмом и автобусом мне приснился в пьяном бреду в доме Майка, и я могу легко поверить, что оказалась здесь — в поле — в детстве я была лунатиком, правда, этого не помню, но мама часто говорила и шутила надо мной. Пока я шагала в неизвестном направлении, успела еще пропахать носом землю, лицо грязное, руки и одежда тоже в грязи и промокшие и даже во рту привкус грязи — ибо нефиг смотреть по сторонам. Дождь останавливаться не хотел, а я уже порядком измоталась. Ну не любитель я походов, да и не спортивная вовсе девушка. В какой-то мере я даже немного неженка, но об этом не распространяюсь и вам не советую. Лана, ну, подруга, вот доберусь до тебя!       Мне удалось выйти на некое подобие дороги, она еле узнавалась, ее размыло дождем, но мне стало легче. Наверное. Ведь не могла же я так далеко уйти. Ладно, вдох, выдох. Попытка убрать грязь с лица не увенчалась успехом, лишь сильней размазала ее по щекам, подставила под дождь лицо, но капли большие и больно бьют, так что лучше я уж выберу в какую сторону мне идти, чем буду травмировать свое лицо. Эх, была не была. Положившись на детскую считалочку, я все же выбрала сторону, оставалось только выяснить, куда же приведет меня это дорога. Долгое время мне не удавалось выяснить.       Поле не хотело кончаться, а меня уже изрядно потряхивало, зуб на зуб не попадал, промокшая до последней ниточки куртка, непомерным грузом опустилась на мои плечи. О целости обуви я заикаться боялась, да что бы я еще, да когда-нибудь, да поддалась на уговоры о пьянке. Во, даже мобилу потеряла. Слишком много «да» — признак злости. И как же мне не злиться, как не кричать, как не рвать волосы, Ланины волосы. Никогда больше не поддамся на ее уговоры о том, что на больших и выездных вечеринках ей бывает одиноко и она очень сильно нуждается в моей компании. Сколько раз я должна испытывать все на своем опыте прежде, чем до меня окончательно дойдет, что на вечеринках я никогда не бываю ей нужна?! Вопрос, смею заметить, риторический.       Чуть позже до меня сквозь пелену злостных мыслей дошло, что день клонится к ночи, а не наоборот, это легко понять, становилось темней и вовсе не из-за дождя. Сей прискорбный факт возымел сильное действие на меня и мое состояние ухудшилось.       Дорога уходила резко вниз, хотя, нет, все было не так — был всего лишь небольшой спуск, но так как почетное звание «мисс грязнуля и неуклюжая» принадлежит мне, я просто-напросто поскользнулась, ударилась и скатилась — так ведь быстрей, хоть и больно. Теперь уж точно не отмыться от грязи. Фу, я ведь в деревне, а тут кроме грязи есть еще и другие опасные вещи.       Вставать больше не хотелось, да и смысла не было, я бы просто не смогла так далеко уйти, даже будучи в сознании, а уж тем более без сознания. Наверное, мы приехали сюда или решили погулять, я уснула, обо мне позабыли и вернулись обратно, но тщетно было в этой грязи искать следы от колес. Неужели совсем никто обо мне так и не вспомнил, что ж, Аня, вот тебе дождь, прячь же свои слезы в нем.       Не успела я как следует принять вертикальное положение, как увидела, а затем и услышала, вдали непонятные точки, быстро приближающиеся ко мне. Ура! Обо мне хоть кто-то вспомнил. Я уже могла чуть четче разглядеть всадников, в конце концов, в деревне я или нет, хотя и лошадь нынче дорогое удовольствие, а тут –целый отряд. А, черт с ними, вот, даже мой страх перед лошадьми куда-то исчез, ведь главное — я спасена. Я улыбнулась и помахала им рукой, в ответ до меня донесся чей-то громогласный голос и сразу же — вспышка боли. Я пошатнулась и упала. Черт! Как же больно! Я дернулась и прифигела. Адреналин и шок вытеснили каким-то образом боль, ибо в моем плече болталась стрела. Стрела! Мать его! И только лишь когда сознание сопоставило факты, что я простреляна, боль снова вернулась в стократном размере.       — Мамааа, — я даже и забыла про наличие отряда, как меня подняли, хватая за шею. И как мне реагировать на все это, как вести себя, когда боль вытесняет все другие чувства, когда единственное, что хочется сделать, это очутиться дома в своей уютной постели. Как же больно, а эти изверги, пока я корчилась от боли, шипела, извивалась и пыталась вытащить стрелу, свободно общались меж собой, но я либо оглохла, либо от боли и ситуации перестала воспринимать реальность, но речь казалась мне совершенно незнакомой. За это я еще сильней проклинала их.       Один всадник, стоявший поодаль, вдруг подошел ко мне, резко приподняв меня за подбородок и посмотрел, аж страшно стало, брыкаться не получалось, даже голову отдернуть — стальные пальцы были готовы размозжить мне челюсть.       — Мне больно, — заныла я, а мужчина вдруг улыбнулся, либо у меня уже глюки пошли и отпустил меня. Что происходило дальше я толком не помню, мне вытащили стрелу, помню еще, что мне харю отмыли и дали пригубить чего-от крепкого, и все! А затем сознание помахало рукой и свалило нахрен. Я отказываюсь принимать случившееся, пошло он все к черту.       Спала я долго и сладко, хотя и лежала на чем-то неудобном, ну и ладно, главное, что меня уже не потряхивало и боль в плече отступила, почти не чувствовалась, лишь рана немного чесалась. Единственное, о чем я волновалась, так это о том, что еще никого не увидела. Совсем. Я просыпалась, видела, что повязки сняты и видела рядом кувшин с собой, но кто его приносит, кто мне меняет повязки и кто переодел меня — остается тайной. Я, быть может, и разгадала ее, но пока еще не вставала, усталость и пережитый шок не давали мне подняться. Думать про инцидент со стрелой я не хотела, мало ли, что может привидеться пьяному человеку, но ведь пьяной я не была… вот поэтому я и запрещала себе думать — мысли неслись в хрен знает какую сторону.       В небольшое окно еле пробивался лунный свет, значит, уже ночь, а спать не хотелось, я попыталась встать, нельзя же так долго лежать и ничего не делать, и как только в тубзик не захотелось? Лучше бы я этого не делала, пережитый шок был ничем в сравнении, что я увидела сейчас, и как я могла не видеть и не замечать того, что к кровати прикована цепью. Сказать, что я выпала в осадок и охерела, значит, ничего не сказать. Шок, просто дикий ужас. Даже при лунном свете, что совсем не освещал комнату, железные цепи хорошо узнавались. Я пошевелила ногой, пытаясь отцепиться — вышло не очень, и почему я до сих пор просто сижу и молчу?       — Эй! Вы совсем с ума сошли, чертовы извращенцы, какого фига меня приковали, — я вскочила, намереваясь добраться до двери, но позорно шлепнулась на каменный пол, прикованная нога осталась за километр от моего тела, примерно такое ощущение, плюс я щедро расцарапала ладони и колени, ничего не оставалось сделать, кроме как завыть. Решение всех проблем.       — Вы ругаетесь похлеще наугримов, — мужской голос прорезал мой вой, я поперхнулась своим же скулежом и подпрыгнула, мать моя женщина, тут кто-то есть? Ничего не видно, но сердце делает кульбиты.       — Кто здесь, — в комнате точно никого не было, но я внимательно всматривалась, отходя на всякий случай назад, к кровати, все было тщетно, тут нет никого. Разве что призрак, но все разъяснилось, пока из тени, куда не коснулся свет, не вышел мужчина. Естественно, я закричала, кто бы не закричал, все бы так сделали, мне кажется. Хотя, по реакции последнего я уже была не уверенна в том, что сделала правильно.       — Кто вы, — крикнула я, на что получила усмешку, — что я тут делаю, почему меня заковали? Вы совсем охренели, освободите меня, пока я не позвала на помощь, вас посадят, вам выдвинут обвинения, меня ищут, — я все тараторила и тараторила, но ни один мускул на лице незнакомца не дернулся. Он так же смотрел на меня без единой эмоции, лишь сложил руки на грудь и выжидающе смотрел на разыгравшийся театр одного актера.       — Вы за это заплатите, маньяки, извращенцы!       — Высказались?       — Нет! Вы — охреневшие фетишисты, как смели меня заковать? Я вам что, подопытный кролик, — вот смотрела же фильмы про жертв, что они ведут себя тихо, так что же сама нарываюсь, но меня заносило, я дрожала и никак не могла остановить словесный поток, — выпустите меня. Вы еще пожалейте. Выпустите меня, свол… — меня наглым образом заткнули, грубо приложив ладонь к моему рту, а я продолжала бубнить и посылать его к черту. Ибо я реально испугалась, перепугалась не на шутку, и еще сильней задрожала, когда теплая ладонь заткнула меня. Незнакомец выдохнул.       — От твоих ругательств у меня уже голова разболелась и уши завяли, — да какой же ты неженка, выпалила я с деланным пренебрежением, а на деле вышел жалостливый бубнеж.       — Тихо ты, я пришел с тобой поговорить, — ага, поэтому ты и заковал меня, как животное на убой, маньяк. — Что за несносная девка.       Незнакомец отнял свою ладонь и сдерживаемые ругательства снова хлынули на него, в надежде, что они сметут его с моего пути, мужчина снова зажал мне рот, на этот раз уже не сдерживая силу, чувствую, в следующий раз он мне точно язык вырвет.       — Если не заткнешься, прикажу еще раз пронзить тебя стрелами, — я дернулась, неприятный холодок пробежался по спине, — так-то, можешь ведь быть умницей, когда захочешь. Скажи мне, как ты оказалась в этих землях?       — С бодуна, — незнакомец нахмурился, явно не веря мне, да и зачем такие вопросы задавать, он же меня сюда притащил или не он?       — Как тебя зовут?       — Сперва сам представься, потом и я назову свое имя, сами же притащили сюда.       — У людей нет чувство такта? Не обучены манерам, или только вы у нас самая хамоватая.       — Что значит хамоватая? Как смеешь так говорить — чудаковатый придурок, вырядившийся в женскую одежду. Да у тебя проблемы с головой, а наезжаешь на меня, — в углу комнаты кто-то прыснул, затем раздался смех. Незнакомец, что стоял ближе ко мне, быстро заговорил на непонятном языке, затем появился и другой, и как же я не заметила его раньше — проблем со зрением у меня явно не было, но все же, стоит немного отойти. Кто знает, что это за люди.       — Мой брат будет явно разочарован, узнав, что его военачальника обозвали женщиной.       Что за хрень здесь происходит? Ладно, это всего лишь шок — обычный шок, который выдает странные образы, другой незнакомец был порядком ниже, но я уловила в нем одну странность — его уши. Острые, как хренов кинжал, я метнула взгляд на другого незнакомца, но у него были волосы распущены, в то время, как у другого они были завязаны. Это видение или так люди сходят с ума?       — Девушка, мы просто хотим знать, как ты оказалась в Дор-Ломине?       — Где? — незнакомцы устало выдохнули, посмотрев на меня как на умалишенную, но кто на кого так будет смотреть, это еще один вопрос.       — Не прикидывайся глупой, прислужница Моргота.       — Кого? Я никому не прислуживаю. Вы что, совсем рехнулись тут на своих съемках или что тут у вас. Где камеры? Хватить играть и прикидываться идиотами, вы смешны, начитались что ли дешевых романов или фэнтези? Но со мной это не пройдёт, офи, — кажется, я начну скоро бубнить, чем говорить нормально, но как же все это бесит. Я хер знает где, а тут еще двое — вырядились, косплееры херовы и играют так пафосно. Может, это проделки моего бывшего? Вот только зачем все это делать, зачем меня вообще заперли, раз не пытают или еще чего хуже? Странно все это.       — Я же говорил, от нее не будет толку.       — Она напугана, друг мой.       — И поэтому сквернословит? Где она набралась таких слов, как не у Моргота? От нее нужно сейчас же избавиться.       — Ты перестал видеть и различать. Наверное, в вашем городе давно не видели ни людей, ни прислужников Моргота. В ней тени зла я не чувствую, а ее мне, поверь, пришлось увидеть.       — Ты опять меня винишь в том, что твой брат закрыл королевство?       — Он прячется подобно трусу, даже я не могу его увидеть, и если бы не его видение, думаю и ты бы не явился, Эктелион. Но, полно, мы и так разговорились.       Я нервно переводила взгляд с одного на другого и обратно, где же я слышала эти слова Моргот и Эктелион. Но все было пусто. На вскидку я назвала мысленно свое имя, а, нет, его я пока не забыла. Незнакомец, стоявший ближе ко мне, после последних слов, сжал мою челюсть и я завыла от боли.       — Тише ты.       — Так что с ней делать?       — Отпустить, пусть уходит. Я не хочу и не буду в ответе за незнакомую девушку.       — Как прикажете, принц.       Утром меня буквально вытолкали из, батюшки, крепости, впихнув в руки походный рюкзак и пожелали хорошей дороги. На все мои вопросы о том, где тут дом Майка или же мой дом, никто ничего не ответил, спасибо, что хоть отпустили. Куда мне идти тоже было не ясно и что мне делать теперь, когда за мной закрылись громадные ворота, тоже неизвестно. Вот же, вляпалась. Насколько я помню, в округе не было ни одной деревни, где была бы крепость или башня, в противном случае, все бы о них знали, достопримечательностей в регионе практически нет, тем более, таких огромных и действующих. С тихим воем я сделала шаг, не зная, что за мной уже следили.       — Она не ведет себя как прислужница Моргота, Фингон.       — А ты ожидал, что она сейчас же ринется в Ангбадо? Проследим и увидим.       — Я пойду с отрядом за ней.       — Нет, тебе пора возвращаться, — но Эктелион ничего не ответил, лишь посмотрел на утреннее небо, где от двухдневного ливня не осталось и следа.       Эльда оказался прав тогда — грядет буря и эта буря сейчас делала неверные шаги, отдаляясь от крепости. Нолдо усмехнулся, вспомнив тот вечер, когда непонятная сила толкнула его вперед к ней, он чувствовал, что-то не так, да и принц Фингон в тот вечер был хмурее тучи. Нолдо тогда спутал ее с орком, она была вся в грязи и в безразмерном одеянии, да и хрипела не хуже орка, но, видимо, все же Фингон был прав, сказав, что в Гондолине все подзабыли что значит зло, подзабыли как его отличить. Благо, лучник оказался умней и не убил ее, а лишь зацепил плечо. Нолдо ловко сошел вниз, настроенный на то, чтобы проследить за ней.       Ладно, это уже не смешно! Совсем не смешно. Как меня могли просто так взять и выставить на улицу без гроша в кармане, без возможности связаться с родней, благо, хоть еды не пожалели, но половину я уже съела, нервничаю ведь. Да и сама хороша, почему не заистерила? И куда мне сейчас идти? Здесь нет указателей, нет трассы, а крепость уже осталась позади, и что самое странное, я еще не видела ни одного дома. Блин, вот влетит мне от мамы за то, что шлялась хер знает сколько времени и где именно.       Ближе к полудню, когда солнце было в зените, силы покинули меня, не оставалось ничего, кроме как звездочкой упасть на траву, и дышать как припадочная. Ноги меня не слушались, а от жары ломило тело, походы уж точно не мое, я уже чувствовала, как сочный пузырь, и не один, наливаются на стопах. Нежданная слеза скатилась к виску, растворяясь в слипшихся от грязи и пота волосах, за ней, но уже сменив траекторию, пошла другая. Кто знает, сколько бы я тут пролежала, считая свои уже не редкие слезы, если бы не шум — ясный шум того, что приближаются люди. Я привстала — так оно и было — по тракту катились повозки, с хмурыми людьми и странными людьми — словно бы не живые, ну, да ладно. Ехали они в сторону крепости, значит, где-то есть деревня.       — Эй, уважаемые, — не вовремя прикусила язык, в прошлый раз меня пронзили стрелой, в этот может и похлеще.       — О, смотрите, баба! — рыкнул один из всадников, призывая остановиться. Так, Анна, не дрейфь, я была сама любезность, когда спросила, не подскажут ли мне как можно добраться до города или хотя бы выйти на трассу. Последние слова им показались отчего-то смешными, а я сжалась, ой, зря полезла.       — Милочка, так ты заблудилась?       — Нет. То есть, немного, вы поможете?       — Отчего бы и нет? Чем заплатишь?       — У меня нет денег.       — М…жаль, — что-то в его жесте мне не понравилось, что-то похотливое проскользнуло в нем и я, не решаясь искушать судьбу, развернулась и быстро зашагала в противоположную от них сторону, они засмеялись, что мне было знаком к тому, чтобы я побежала. Бежала и молилась, чтобы они за мной не погнались, к счастью, они этого не сделали, то ли я была плохим экспонатом, то ли у них нашлись дела поважней, впрочем, какая разница. Не успела я хоть немного порадоваться своему успеху, как оказалась снова в непростой ситуации. Когда бежала от них, даже и не заметила, что оказалась в лесу, и теперь не знала как выбраться оттуда. Ему не было видно ни конца, ни краю, и даже опушка куда-то затерялась. Отлично! Просто отлично.       Мне пришлось долго плутать по лесу, прежде чем до меня дошло, что я заблудилась окончательно и бесповоротно. Когда солнце начало опускаться, я рухнула на землю и зарыдала, кусала руку, чтобы не закричать, сжимала кулаки, унимала дрожь, но все было тщетно — я заблудилась и в ближайшее время меня никто возможно и не найдет.       — Мне страшно, мама, пожалуйста, приди, приди, молю тебя, — было бы странно, если бы на мой зов откликнулись и еще странней и страшней, если бы ответили. Я закрыла глаза, совершив самую большую ошибку, нельзя такое делать, если ты одна в лесу без оружия, спичек, палатки и вообще — без ничего, тем более, если ты заблудилась.       Хорошо, что проснулась, а не попала в загробный мир, но проснулась я ночью, уже страшно. Меня окружали тишина и темнота, луна еле пробивалась сквозь заросший лес, я подтянула ноги к груди, приблизившись к дереву, хоть с этой стороны никто не подойдет и не увидит, дерево было достаточно широким, чтобы скрыть меня, но только сзади. Лес был пустынно и обманчиво тих, и эта тишина гулкими стуками отдавалась в ушах, я боялась даже дышать, лишь сидела и смотрела в одну точку, стараясь избавиться от дурных мыслей, стараясь вообще ни о чем не думать. Немного погодя, к страху прибавился и собачий холод, я же уснула на холодной и влажной земле, дура. Позже — затекла нога, разболелась спина, глаза слипались, а страх и холод не уходили. О, как же в этот момент хотелось оказаться в объятиях матери. Аня, только не плачь, не смей плакать, тебя уже ищут, тебя ждут, любят, не смей плакать. Подул сильный ветер, а за ним последовал волчий вой. Мамочки. Он не был в отдалении, но и не прозвучал прямо надо моим ухом.       — Боже, спаси и сохрани, прошу тебя, — истерика чуть ли не парализовала меня, как только я снова услышала вой, но уже поблизости, даже не подумав, вскочила и со всей силы рванула подальше.       Несколько раз я падала и мне казалось, что сейчас стальные зубы сомкнуться на моей шее, но ничего не происходило, а обернуться боялась. Боялась, что увижу там стаю волков: голодных, опасных, кровожадных волков, которые бы, не думая, вонзились в мою плоть, отрыва… черт, не можешь думать о хорошем? Стоило мне еще немного пробежать, как я увидела тень, все что я смогла сделать, так это пискнуть, и, споткнувшись, покатилась кубарем, полетев вниз. Все — конец моей никчемной жизни.       М…м…м, пахнет вкусно. Связная мысль появилась в моей голове, прежде, чем я открыла глаза. Для пущей убедительности я еще раз моргнула, но видение не исчезло — чуть дальше от меня горел небольшой костер, возле него сидел человек и крутил вертел, так вот откуда этот божественный запах.       — Вставай и поешь, — голос очень знакомый. Эй, подождите-ка!       — Ты? Это ты, — но голос меня на сей раз подкачал, я закашляла от приступа боли.       — Даже твой организм против твоего сквернословия.       — Почему ты здесь?       — Что за нелогичный вопрос. Так ты подойдешь?       — Нет. Не могу. У меня нога болит, — нет, я не привирала, мозоли теперь были знатными, да и кажется, я вывихнула ногу когда скатилась. Но я бы могла встать, могла, но не хотела. Мужчина недовольно фыркнул, а я готовилась к словесному поединку, но его не случилось, он лишь на большом листе непонятного растения положил часть жаренного мяса, вручив его мне, сам же присел рядом, полностью сосредоточившись на моей ноге.       — Где именно болит?       — Везде.       — Конкретней, — еле выдавил он, видно словесного поединка не избежать.       — Лодыжка, кажется, я ее подвернула и стопы, я натерла мозоли.       — Я осмотрю?       — Ага, чтобы потом опять меня приковал, извращенец.       — Еще раз так назовешь, скормлю тебе помёт.       — Ты что, не можешь слово дерьмо произнести, — мужчина застонал, грубо скинув мою обувь.       — Больно.       — Терпи, — я приподнялась и увидела ужас, ноги кровоточили, но ран я не видела, их просто не могло быть.       — Даже мы, переходя Хэлкараксэ, так не натоптали свои ноги, как ты, даже и не пройдя несколько десятков лиг.       — Уж прости, я не любитель походов, как вы.       Мужчина осторожно коснулся ноги, щупая, а я почему-то замерла, позволяя ему меня трогать, словно так все и должно быть. И с чего вдруг у меня появилась уверенность в том, что он мне не причинит зла, просто уверенность, за которой последовала и защищенность, и теплота от осознания, что я больше не одна в этом лесу, все эти чувства вызвало одно лишь его прикосновение.       — Спасибо, — мужчина повернулся ко мне, удивлённо подняв брови, — думаю, это ты спас меня от волков.       — Не знал, что ты знаешь такие слова.       Мужчина намочил тряпку со своей фляги, вытирая мои ноги и это было по меньшей мере странно, а все волшебство момента было вычеркнуто и выдавлено реальностью. Я вообще не люблю когда ко мне прикасаются, а некоторые части тела вообще являются табуированными. Я попыталась отнять свою ногу, на что получила тяжелый взгляд рядом сидящего.       — Я могу и сама.       — Не сомневаюсь, — мозоли местами полопались и больно щипались. Хоть бы закрыть глаза и проснуться дома в своей уютной и теплой комнате, на мягкой кровати, где за дверью раздается голос мамы. Вот сейчас закрою глаза и все будет как прежде, но…       — Ешь, пока не остыло. Я обмотаю твои ноги, — мне не пришлось повторять, хоть отвлекусь на еду, не думала, что такая голодная, но набросилась на мясо как зверь, — так я тебя еще и от голодной смерти спас?       — Курица просто великолепна. Спасибо, — улыбнулась я широко, откусывая от сочного мяса, еда всегда поможет.       — Курица? Где бы я тебе тут курицу нашел? Это крольчатина, — хмыкнул мужчина, а я замерла, я ем мясо кролика, кролика… я сплюнула, отбросив кусок мяса, меня начало тошнить.       — Что ты сделала? Я зря охотился?       — Ты убил кролика, — незнакомец закатил глаза, снова поворачиваясь к моим ногами, а мне вдруг стало неловко и стыдно за свое нелогичное поведение, он тут, понимаете, охотился, трудился, а я его труд выбросила.       — Эм, — попытка привлечь таким образом его внимание не увенчалась успехом, мужчина сосредоточенно затягивал полоски ткани на моей ноге. — Извини.       — Да?       — Прости, простите, что выкинула мясо, я никогда раньше не ела крольчатину, и никогда не представляла, что можно зарезать кролика, такое милое, пушистое и безобидное существо.       — Откуда ты свалилась, — усмехнулся мужчина, — вывиха нет, но лучше уж не тревожить ногу на время.       — Ага, в лесу-то.       — Ты поедешь со мной.       — Нести на руках собрался?       — Нет, я ведь здесь не один, — улыбнулся мужчина, а я вдруг ощутила небывалую усталость и сомкнула веки. Последней мыслю, промелькнувшей в моей голове стало — я не вернусь домой.