Всего лишь прототип.

– Ну? – Спросил Коннор. – Ну? – Повторил за ним Рид, как бы мимолетом отвечая вопросом на вопрос. Детройт уже давно погружен в ночную тьму, улицы уже который час освещаются одним лишь тусклым светом фонарных столбов, огнями многоэтажек, да и на этом все. Небо столь темное – как этого и следовало ожидать, почти полностью спряталось за тучами, но дождя ожидать не приходилось – печально, но Рид никогда не видел на нем звезд. Закрытые выхлопными газами или просто не способные светить ярче пестрящих городских вывесок, они редко озаряли собой небосвод, о чем детектив задумывался не особо часто. Обычно тогда, когда он работал слишком долго и мозг автоматом пытался переключиться на что-то кроме привычных дел различной степени уголовной наказуемости, записанных в базе данных. Обычно это звезды, реже – шумная дворовая собака или кошатница этажом выше. Сейчас был как раз такой момент уединения, момент задумчивости ни о чем или обо всем сразу, который андроид решил прервать простеньким вопросом, который открыто ни о чем и не говорил. Еще до его появления в дверях, оседлав простенький стул – привезенный бог знает откуда, сколоченный бог знает сколько лет назад, но неожиданно полезный в хозяйстве – Рид сложил на его спинке руки, уткнувшись в них подбородком. Кажется, он сидел так минут сорок, а может и дольше. Рид понял, что начал отключаться во время последнего рапорта о какой-то там группировке, торговавшей чем-то там в каком-то ядреном месте на окраине города, куда Рид нещадно тащился почти с час, и решил передохнуть, надолго задержав взгляд на соседней стенке. Еще он задерживал взгляд на полу. Немного смотрел на наполовину разобранную и проглядывающую из мусорного бака навеки испорченную кофемашину. Немного думал о соседнем коте по кличке Чашка, который неведомым детективу способом смог наведаться к нему домой поздней ночью днями ранее. Еще пытался проделать трюк с монеткой, которая все равно валялась на его столе без дела. Пытался ровно до тех пор, пока не уронил. Уронил и залип. Начал смотреть, думая о чем-то своем. Или даже не думая, просто рассматривая. Лишь бы деть свои глаза куда подальше от планшета. Лишь бы передохнуть еще минуток пять. В комнату отдыха для подобного ничегонеделания он идти не особо любил, да и ходил только с Чэнь, которая к этому времени уже ушла, оставив детективу напоследок стакан с горячим кофе. – Принесла с собой немного, – поясняла она, натягивая куртку и сильнее кутаясь в шарф, как обычно, не позаботившись о шапке. – Хорошо, все-таки, что Джей-Ди оставил в комнате отдыха турку. Пригодная вещица, все по старинке. Ну, давай, не зевай! И поспешно ретировалась в неизвестном направлении к автобусной остановке, чтобы потом сесть на автобус, что едет под номером 77, а после конечной остановки еще пару метров пройти до нужной многоэтажки, потому что жаба душит машину купить, а служебной мы вне работы не пользуемся – честные. – Я категорически не вижу в тебе никаких изменений, гайка, – честно ответил детектив, отвлекаясь от сторонних мыслей о каждодневной рутине Чэнь, связанной с возвращением домой. Все-таки Рид решил, что при следующей встрече намекнет ей о том, что она живет в щебенях и ей пора бы снять новую квартиру поближе к работе. – Это пока! – Андроид стал медленными шагами направляться к детективу, пряча руки за спиной, наверняка, по обыкновению, скрепляя между собой в замок. – Дайте время, и вы увидите. – Не пизди. – Рид откинулся немного назад, продолжая удерживаться за спинку стула вытянутыми руками. – Такому бревну как ты ничего уже не поможет. Детектив откинул назад и голову, закрыл глаза. Неожиданно он почувствовал слабую пульсацию в висках, оповещающую детектива о не очень хороших реакциях в организме. Это заметил и андроид, однако говорить о результатах своей диагностики, все еще запускающейся автоматически, не собирался. Люди не очень любят, когда их диагностируют без разрешения. – Мистер Рид, вы говорите, как мудак. – Коннор накрыл своими ладонями чужие, чтобы найти опору, и чуть-чуть склонился вперед, поближе к детективу. – Я же сказал, дайте время. – Лучше бы диод свой сраный снял. – Рид резко вернулся на прежнее положение, оставаясь от чужого лица буквально в паре миллиметров. – Бесит меня. Мигает он тут. Андроид лишь пожал плечами в ответ и заулыбался. Заулыбался иначе, так, как он раньше этого не делал. Улыбка была немного смущенной, уголки рта поднялись лишь немного. Казалось, на щеках даже проступил румянец, а у уголков глаз появились маленькие морщинки. До Рида внезапно дошел смысл незадачливого вопроса в одно слово. – Теперь это больше похоже на улыбку, а не простой натянутый кусок пластика – Детектив начал тихо рассуждать вслух, не отдавая себе отчета в своих действиях. – Это победа, сынуля кофеварки. Что еще с твоим непробиваемым еблом успели сделать за этот день? – О! – Предложение продолжить звучало очень заманчиво и, если быть честным, Коннор его ждал, но в самый ответственный момент все-таки спасовал и выдал: – Там ничего особенного. Я просто добавил немного больше мимических настроек. Ну и с программой адаптации чуть-чуть поигрался. Мелочи. Детектив многозначительно хмыкнул в ответ, смерил собеседника хмурым взглядом, но тему продолжать не стал. Сам собеседник же, в свою очередь, решил поменять место своего пребывания и сел в Ридовское кресло, зная, что не услышит гневных комментариев только из-за чрезмерной чужой усталости. Андроид сразу принялся просматривать терминал, что, в прочем, детектив только поощрял. Сам он с делами не справлялся и буквально валился с ног из-за все новых и новых заявлений от тех или иных пострадавших. Но ему было совершенно не стыдно это признавать, ведь в их отделе такой не он один, а, как минимум, большая часть, если не все. Дел было много, они накапливались, накладывались друг на друга с нарастающей скоростью. Пришлось применять меры, вроде подключения большего количества людей для рассмотрения дел о девиантах по всему Детройту, всяких там мероприятий для культурного развития населения в области психологии кибернетических недоумков и так далее, и тому подобное. Теперь это уже дело государственной важности, говорила она. Теперь решение этих проблем – залог благополучного сотрудничества людей и андроидов, говорила она. Бла-бла-бла. Что там еще, госпожа президент? Вообще, если быть особо честным, прям очень, прям, не лукавя и не увиливая, то большей части офицеров на все эти высокопарные речи было очень даже все равно и плевали они на эти проблемы с высокой колокольни. Что бы там кто не говорил, но каждого из них больше заботил излишний интерес к такого рода делам со стороны ФБРовцев, которые вечно наровятся ухватить себе кусок пожирней, а не обиженная душа очередной машины-домохозяйки с внезапным психозом и излишними чувствами. «Дело национальной важности. Это в ваших же интересах». Да, очень интересно. Впрочем, интересовало это все равно не многих. Извечная суматоха очень утомительна, так что, в течение нескольких месяцев подобных разбирательств, большая часть департамента хотела всего ничего – свежее кофе, надбавку к зарплате и отпуск, желательно не за свой счет, чтобы наконец отдохнуть от пластиковых придурков. В конце концов все эти мельтешащие перед глазами андроиды со скелетами в шкафу, о которых они не желают говорить даже под дулом пистолета, стали раздражать не только людей с полицейского участка, но и – а как вы думаете? – Коннора, который в этом дерьме копался особо тщательно, потому что помимо всего прочего он еще и должен был отсылать всякие там отчеты и характеристики на Иерихон. Рид плохо понимал установившуюся систему, но так-то примерно просек, что Коннор в полицейском участке теперь этакий представитель от лица андроидов. Правда, по его собственным словам, он этому не особо рад. – Иди и объясняй потом Джошу в официальной форме почему какой-то психованный решил расхерачить себе тириумный насос в камере предварительного заключения. Будто я знаю нахрена. Уровень стресса просто взял и поднялся, когда ему сказали, что бить людей подручными материалами, когда ты можешь официально подать на них в суд, – плохо. Я ведь не господь бог, я не могу это остановить. Но разве им объяснишь? – Говорил Коннор, присев на стол напарника, скрестив руки на груди. В такие моменты он тараторил, использовал подхваченные в участке выражения подозрительного содержания, сбивался и все смотрел таким своеобразным пронзительно-хмурым взглядом, который, наверное, пронизывал человека насквозь. – Я что-то примерно такое терплю в симбиозе с Фаулером уже не первый год. Издержки нашей профессии, парень. Нам вечно надо кому-то что-то объяснять. – Отвечал ему Хэнк, говоря медленно и разборчиво, не разделяя юношеской торопливости, если это вообще можно так назвать. Одним словом, Коннор постоянно жаловался старику, а старик – Коннору. И во время всего этого их невольными слушателями становились все окружающие, которые в той или иной степени соглашались с андроидом, даже если не очень этого хотели. Рид тоже мысленно с ним соглашался, однако вслух этого высказывать не спешил. Только однажды, шепнул Тине, что одно конноровское выражение ему кажется очень даже правильным. – «К андроидам я отношусь хорошо, да вот девианты немного напрягают». – Попытался он спародировать чужую манеру речи. – Железная башка стала совсем человечной крошкой. Уже ненавидит своих же. – Прозаично, Гэв, прозаично. – Сказала Тина и сделала очередной глоток кофе, после чего продолжила, пару раз цокнув языком в процессе. – Зуб даю, прочие девианты считают его говнюком. С кем поведешься, как говорится. И бросила на Гэвина пронзительный взгляд, как бы намекая, но не говоря открыто. – Да, Андерсон тот еще говнюк. – Притворился глупеньким Рид, вызывая тем самым улыбку на чужих губах. Чэнь вообще всегда была достаточно улыбчивой. Даже в эти дни пиздеца и беготни могла разок другой лучезарно заулыбаться, в то время как Гэвин материл все и вся, к тому же бессовестно и зло. Особенно, если перед ним стоял Коннор, который ко всему прочему с каких-то пор еще и начал плеваться ядом в ответ. Невероятная наглость. Кстати, а что делает Коннор? Отвлекаясь от вновь нахлынувших мыслей, детектив обратил внимание на андроида, после чего плавно переместил взгляд на чужие руки. Точнее, на правую. Мало что можно было разглядеть – детектив привык сидеть в офисе в полумраке, освещая все только слабенькой настольной лампой, потому что от яркого света его глаза уставали как-то быстрее – однако Гэвин все-таки попытался. В руке на миг сверкнуло что-то маленькое, а потом свет на этом предмете стал мерцать и переливаться, видимо, из-за частого движения. После парочки выкрутасов с монеткой Коннор остановился, будто видя или ощущая чужой взгляд, и невольно вспоминая, что его глупая привычка – он начал называть эту излюбленную программу привычкой чисто из принципа – почему-то выводит людей из себя. Он не мог объяснить это воздействием каких-либо внешних факторов или странной людской психологией, так что решил просто смириться с фактами, но программу удалять не стал. – Сделай эту хуйню снова, – по-ребячески попросил Коннора Рид, вновь сложив руки на спинке стула, внимательно наблюдая за чужими движениями. Тот замешкался, но послушался: стал вертеть монетку на указательном пальце, после чего принялся передавать ее между костяшками пальцев, будто заставляя левитировать. – Необычайное дерьмо, – сказал Рид, не отрывая взгляда от андроида, уложив голову на скрепленные руки. Само действо отчего-то стало убаюкивать, статические движения сами собой побуждали детектива опустить тяжелые веки. Хотя, скорее всего, в этом больше виноват поздний час, нежели андроид, но в уме Гэвин предпочитал перекладывать ответственность за все свои беды на махину-детектива. – Вам лучше идти домой, Гэвин, иначе завтра от вас не будет проку. Уже поздно. – Коннор обернулся на кресле к детективу, передал монетку с одной руки в другую пару раз и потом запрятал поглубже в карман. Гэвин положительно промычал в ответ, находя смысл в чужих словах, и даже не попытался съязвить в ответ. Он поднялся со стула, передвинул его поближе к своему столу и невзначай заметил безмятежно находящийся на нем стакан. Выпитое лишь до середины кофе, заботливо принесенное офицером Чэнь, давно остыло. Видимо, в какой-то момент работы Рид совершенно о нем забыл. Гэвин отметил, что это достаточно печально, ведь кофе получился отменным даже для столь избалованного вкуса детектива, который его и пил-то чисто из надобности. Он уж было потянулся к стакану, однако внезапно столкнулся своими пальцами с чужими. Андроид обхватил чужую кисть почти в миг, не давая детективу и шанса на капитуляцию. – Я отнесу. – К вечеру ты становишься таким услужливым, консервная банка. – Все лучшее для вас. – Опять улыбка, опять морщинки у уголков глаз, но в этот раз более глубокие и заметные. – Ох, да пошел ты. – Нахмурился человек и отдернул руку. Резко захватив со стола парочку документов и удобно расположив их подмышкой, детектив уж было хотел поехать домой, купить по дороге каких-нибудь полуфабрикатов в круглосуточном маркете, а уже дома уснуть на диване в гостиной, как и делал это обычно, да вот только внезапно обратил внимание на одну деталь, которая никогда, в общем-то, не пыталась от него скрыться, но и на глаза отчего-то все равно не попадалась. – Остаешься здесь? – Спросил детектив, стоя к андроиду вполоборота. – Где еще? – Вопросом на вопрос, будто пародируя самого Гэвина, ответил андроид. – У Хэнка, например? – Продолжал вопрошать Рид, присев на край собственного стола. – Я понимаю, что вы принимаете его за моего любвеобильного папочку, но ведь у наглости тоже есть предел. Или вы думали, что он на радостях впустит меня к себе? К вашему сведению, он все еще не может простить мне то разбитое окно. – Андроид глухо посмеялся, будто вспоминая тот день обнаружения лейтенанта на полу его квартиры в бессознательном состоянии. Комичная картина, однако в голове Рида она все никак не вырисовывалась. Печально, когда не понимаешь локальных шуточек своих коллег. Сразу такое дерьмовое чувство, будто ты не в своей тарелке. – Просто сидишь тут до утра, разгребаешь дела и играешь в монеточку, бездушный пластик? – Типа того. – Подтвердил Коннор. – Я не могу уставать, так что это для меня не помеха. Рутинно. Ха! Иногда я даже задумываюсь стоило ли такое существование всех этих разбирательств с Киберлайф. Да, действительно, стоило ли? Коннора должны были забрать в Киберлайф еще на той неделе. То, что с ним там собирались делать, было предельно ясно всем и каждому в отделе, ибо было объявлено официально во всем штате и даже за его пределами: оценить уровень работы определенных новых программ, утилизировать, забыть. И никто бы действительно никогда не вспомнил о том, что когда-то существовала такая дефектная модель-прототип RK800, которая была создана для нахождения и устранения причин девиации андроидов. «Все это дико негуманно» – ярлык, который после революции переклинивших андроидов было принято вешать на все и вся, даже на чертового Коннора, который в конце концов решил что-то да сделать на благо своей пластиковый братии и высвободить кучу персональных супермашин на улицы города. – Разве они не должны были возвести тебя в статус бога и спасителя после всего этого, Коннор? – спрашивал Андерсон, стоя у очередного трупа в какой-то съемной квартирке в центре, когда до отъезда этого железного придурка оставались считанные дни. – Наверное, я просто не очень подхожу под нужные им параметры. – Отвечал ему андроид, посылая анализы крови пальцами прямиком в рот, после чего спокойно продолжил, будто никто сейчас не говорил о его скорой кибернетической «смерти». – Жертва умерла 13 часов назад от… Действительно, думал стоящий недалеко от компании Рид, если под какие-то надуманные рамки не попадал даже самый главный виновник всего действа – Маркус, то что оставалось бедному андроиду-детективу, смиренно пытающемуся выполнить поставленную перед ним задачу? Наверное, только отправиться на утиль и кануть в небытие. Или рай для андроидов. Последнее казалось самому Коннору хорошей альтернативой и грело ему душу, если у него такая вообще имелась. Тем не менее, той злополучной утилизации прототипов так и не случилось. Нашли неплохую, по мнению Киберлайф, альтернативу, предложенную кем-то немаловажным с Иерихона, – дать им пожить для себя, предоставить возможность переквалификации программы и все такое прочее, причем со временем эту идею адаптировали под совершенно все модели, создавая этакую вакханалию. Интересная политика, особенно на фоне перемен. – Не ной, кофемашина, – Рид потрепал андроида по волосам свободной правой рукой, – подумай об андроидской идеологии. – Ни к черту все это. – Тихо добавил андроид, не противясь чужому порыву дружеского и духовного сближения в виде простого взъерошивания волос. Если Коннор вечерами становится услужливым, то Гэвин, точно и безоговорочно, – способным быть добродушным и разговаривать не как ублюдок. Однако это все вечерами наедине и никогда – в коллективе утром. Их хорошие взаимоотношения наступают только в моменты уединения, да и те длятся недолго, урывками. Рид будто не до конца с ним откровенен. Даже сейчас он резко прекращает ерошить его волосы, слегка судорожно убирая руку, будто боясь своих собственных действий. Коннору, наверное, обидно, Гэвин. Но ты о таком никогда не думаешь. Рука детектива отчего-то застыла в половине движения, на ровне чужого лица, будто не желая поддаваться. Рид попытался отодвинуть руку снова, однако плодов это не дало. Она только легонько дернулась, после чего опять остановилась в воздухе, сдвинувшись вбок совсем немного, совершенно переставая слушать команды своего непосредственного хозяина. Гэвин начал собираться с мыслями, пытаясь запустить те неведомые механизмы, которые бы помогли ему высвободиться из этого непонятного онемения, которое начало частенько на него находить. Тупой прогресс с его тупой техникой, да? Гэвин, наверное, мог бы провозиться так еще дольше, если бы не железная рука помощи. Коннор перехватил его за запястье, сделав это, опять же, слишком быстро, не давая детективу сориентироваться, и легонько разогнул ее в локте, стараясь не повредить механизмы резкими движениями. По чужому лицу, выражающему крайнюю степень недоумения и начальные стадии ярости, Коннор мог бы понять, что неимоверно сильно лажает и невероятно выводит детектива из себя, однако не мог заставить себя остановиться. Неясный порыв, вызванный чужой мимолетной оплошностью – секундным доверием. Гэвину очень не нравится, когда всякие андроиды суют свой нос в его дела, даже если они и предлагают помощь. Коннор прекрасно это знает, однако все равно не отпускает, ведя себя излишне настойчиво. Андроид позволил себе сжать запястье детектива слишком сильно. Сильнее, чем следовало, словно позабыв, что люди существа достаточно хрупкие и поломать их – вещь незатруднительная. Как хорошо, что эта часть Рида не может похвастаться таким изъяном. Как хорошо, что она практически идеальна, хоть и не совсем послушна. – Чего учудил, идиота кусок? – Зло прошипел детектив. – Пусти. Пусти, сказ… Коннор? Чужие пальцы, не ослабляющие хватку, стали потихоньку лишаться синтетической кожи, оголяя пластиковую сердцевину. По крупицам, по кусочку и от прежнего покрова не оставалось и следа. Коннор внимательно наблюдал и анализировал свои действия, старался наладить с детективом контакт кожа к коже, как это делали его кибернетические собратья, имея на это известные только ему причины. Рид готов был возмущаться, готов был покричать на андроида, словно на какого-нибудь мальчишку, который продолжает шкодить у всех на глазах, однако предпочел застыть, уподобляясь этой глупой глючной руке-протезу, решившей прекратить слушаться совершенно не вовремя. Завораживающе. Рид всегда считал этот жест чем-то завораживающим, даже если и не мог прочувствовать всего таинства странного андроидского обряда, означавшего что-то там возвышенное, но выглядевшего сильно и красиво. Ха, это даже смешно. Андроиды говорят, что прочувствовали весь спектр человеческих эмоций, в то время как люди не могут прочувствовать такой простой для андроида вещи – единства души и тела. Наверное, именно поэтому синтетическая кожа на руке Гэвина не сходит, не дает пройти инородным импульсам дальше. Детективу, как человеку, хоть уже и не на все сто процентов, этого все равно не понять. Он от такого слишком далек. – Она так не работает, гаечный ключ на ножках. – Беззлобно, даже как-то устало, оповестил Гэвин. – Откуда вы можете знать? – Саймон пытался сделать что-то подобное, но хреново вышло. Точнее, совсем не вышло. Он только пощекотал мне ладонь какими-то электрическими разрядами и загрустил. На это Коннор ничего не ответил, только продолжал сжимать чужую кисть, добиваясь непонятно чего, не возвращая имитированную кожу на место, будто ожидая, что его попытка в конечном итоге увенчается успехом. Коннор любит быть упертым и глупым. – Парень, отпусти. – К Риду внезапно вернулась предательская «чувствительность» и он сжал руку в кулак, но отдергивать ее не стал. Он, в общем-то, даже не был уверен получится ли у него это. Коннор – машина. Коннор намного сильнее, чем Рид мог бы себе представить. Коннор может оторвать ему руку в два счета, однако делать этого никогда не будет. Коннор, на самом деле, хороший парень, просто у него свои тараканы в голове. – Я буду скучать по нашему бромансу, Гэвин. – Говорил он когда-то, с этой застывшей на губах неживой улыбкой, но таким живым блеском в глазах. Коннор никогда больше не говорил с детективом так играючи. Коннор все еще чувствует себя слишком виноватым, он все еще не может себе чего-то простить. Он все еще прокручивает эти моменты в голове и не может понять где ошибся. Поэтому он опять извиняется. Уже в который раз извиняется. Судорожно, будто задыхаясь. Тихо, будто на него все еще давит груз вины. Искренне, будто он совсем человек. Гэвин не любит, когда Коннор так извиняется. Так Коннор выглядит слишком человечным. – Прости меня, Гэвин. Пожалуйста, прости. – Диод на виске резко сменил цвет с лазурного на оранжевый. Андроид посмотрел детективу прямо в глаза. Это угнетает. – Прости. Это невозможно слушать. – Я… я не хотел. – С оранжевого на кричащий красный. Когда ты прекратишь это говорить? – Извини. Гэвин отдернул руку. Выронил документы, схватил андроида за воротник обеими руками и пару раз потряс, что-то неразборчиво шипя себе под нос. Тот ничем не ответил, продолжал смотреть пустым взглядом и тараторить извинения, словно заезженная пластинка. Рид поднес руку к чужому лицу, провел по диоду большим пальцем. Андроид замолк, лишь напоследок бросив выверенное программное: – Перезагрузка всех систем. Просим извинения за принесенные неудобства. Статистика работы данного андроида будет отправлена в Киберлайф для анализа и устранения проблемы. Благодарим за использование наших услуг. И тишина. Рид усадил его обратно в кресло и стал выжидать. В последнее время такое случалось до такой степени часто, что Гэвин стал самостоятельно переключать андроида в спящий режим какими-то дикими ухищрениями, о которых ему однажды рассказал сам Коннор. Они все теперь глючат. Слишком высокий уровень стресса, слишком много системных ошибок. Поэтому так подскочил уровень самоотключений, поэтому все катится в тартарары. Они научились чувствовать и сами не знают, что с этим делать. По крайней мере, Коннор точно не знает. Коннору просто плохо и все. – Мне приходится прибегать к самодиагностике чаще обычного. – Говорит Коннор. – Зачем мне диагностика? Эту кучу ошибок в системе она все равно не устранит. – Отмахивается Саймон. – Отличный день для того, чтобы умереть. – Думают толпы девиантов, вырывающие свои микросхемы, разрывающие тириумные насосы и перерезающие те жизненно важные провода, до каких еще способны дотянуться. Это происходит стихийно, это невозможно остановить. Некоторые вещают, что рано или поздно они все сами перережут себе глотки, нужно только подождать. И они ждут. Люди или андроиды – это совершенно неважно – продолжают ждать. Они все дошли до какой-то точки невозврата и теперь никто точно не знает, как все повернется. Одна сплошная неопределенность. Одни сплошные проблемы. Детектив опять посмотрел на андроида. Он в отключке минут пять, десять, двадцать. Слишком долго. Дольше нужного. Дольше, чем обычно. Рид опять тянет руку к его голове, взъерошивает волосы. В этот раз иначе, в этот раз уверенно. Коннор этого не чувствует, Коннор пытается копаться в своей голове и делает это слишком долго. – Все в порядке? – Спрашивает он, видя перед собой раскрытые карие глаза. – Да, я в норме. – Отвечает андроид. – Немного перегрелся. Потом они сидели молча, даже не смотря друг на друга. Минуту, пять, десять, час. На улице начало светать. Рид все-таки решил не ехать домой. – Пиздец. – Констатировал детектив, наконец разрывая тишину. – Да, типа того. – Ответил ему Коннор, судорожно постукивая пальцами по рабочему столу.