Василиск и Феникс

Знаете, а Фениксы очень красиво горюют. Их слезы похожи на ручеек раскаленной магмы, горячие и потрясающе притягательные. Василиск впервые увидел это явление несколько лет назад, когда его Феникс рыдала после смерти своего родственника, последнего из тех, кому было на нее не наплевать. Странно, но только темные глаза Василиска смогли разглядеть искреннюю и невероятную силу траура в ее мучительном страдании, только он видел, как по коже протекает раскаленная огненная субстанция, для других, для абсолютно обычных людей это были простые соленые слезы. Нечто диковинное, никак не связанное с его настоящими мыслями, заставило его сильно сжать хрупкое плечо и вызвать этим бурную реакцию протеста. На него вытаращились испуганные разноцветные — маггловская генетика работает даже в их волшебном мире — глаза, в которых глубоким озером плескалась паника, после чего она отскочила от него, накрыв место, где ее касалась посторонняя рука, своей ладонью и застыть на месте. До последней черточки знакомое лицо искривилось в гримасе от этого испытания. Василиск не мог предположить, что его Феникс страдает боязнью прикосновений. Для Феникса его касание было сравнимо с болью, с насилием над ее природой и естеством, с мучением, с пыткой. Его мысли неслись тогда со скоростью, близкой к скорости света, наверное. Если принимать во внимание ее огненную природу — его рука была буквально глыбой льда для ее нежной кожи. В ту минуту он промолчал, но навсегда запомнил — его Феникс страдает от соприкосновения с другими людьми. Стоп! Когда она успела стать его Фениксом? Внезапное, будто вспышка в сознании, озарение словно лишило его воздуха и сил — настолько ошеломительным было это осознание. Василиск, если уж на то пошло, исключительный собственник, поэтому Феникс оказалась уже в тот момент обречена на постоянную охрану этого вечно голодного существа. Фениксы, об этом мало кто знает, может изменить состав крови любого человека и магического существа, нужно только впустить в свой кровоток слезы этой огненной пташки. Еще они — мастера долговременных шуток. Любят они жестокие розыгрыши и подколы, а истину объекты этих самых шуток увидят только через определенное количество времени. Нежно улыбнувшись, Василиск шевельнул кончиком хвоста и хмыкнул на свой змеиный манер. Феникс же залилась пронзительной трелью, явно недовольная тем, что пришлось покинуть пригретое место на теле своего Василиска. Уже приближаясь к полу, она сменила облик и перед Королем Змей стояла хрупкая девчонка, протянула чуть подрагивающую руку к короне и бережно погладила: — Совсем скоро тебе также предстоит выйти из облика, дорогой, — прошептала Лана Поттер, студентка школы Хогвартс седьмого курса, обладательница значка капитана гриффиндорской команды по квиддичу и девочка, что победила Темного Лорда чуть больше года назад. — Не хочу, — категорично выдохнул Василиск и хвостом толкнул девушку так, чтобы она с помощью сил физики уселась на хвост, и звонко рассмеялась, — И вообще, это тебе давно пора быть в гостиной. — Не хочу. И вообще, я долететь смогу, — отмахивается от его строгого тона свободолюбивый Феникс, а потом оказывается на каменном полу, когда вместо Короля Змей перед ней поправляет мантию Ужас Хогвартских Подземелий — Северус Снейп: — Тебе давно пора спать, — после возвращения человеческого облика мужчина ничуть не растерял свой настрой. Уже два года он хранил здоровье и жизнь своего Феникса, которая оказалась в теле юной студентки. С течением времени память прошлых жизней возвращалась к ним, изменяла под тяжестью опыта прошлых существований, но одно никогда не изменится — его Феникс обожала изводить любимого Василиска! — Ты ведь прекрасно понимаешь, что я просто не усну сегодня, — надувает она губы и пытается изобразить обиженного ребенка. По каштановым волосам то и дело пробегают красные вспышки, словно стараясь выдать все негодование своей владелицы. — Тем не менее, завтра ты нужна мне полной сил. Я не имею права обновлять защитный контур школы без твоего присутствия и поддержки, — он подошел к ней и с осторожностью заправил непослушный локон за ухо, заставив ее прикрыть глаза и шумно втянуть в себя воздух, — Потерпи еще немного, ты же знаешь, что скоро пройдет. — Да, как только мы с тобой полностью покинем Хогвартс, — Поттер подается вперед и смотрит в его глаза своим обезоруживающим взглядом. Сладкое мгновение перед тем, как искры свободной и самой древней Магии окружат их своим плотным коконом. Только в комнате тайн Слизерина они могли позволить себе столь откровенный поцелуй. Слияние душ, слияние тел — для них это было редкой роскошью. Для них не существовало морали и запретов касательно их древней Любви, их привычной жажды друг друга… В каких бы обличьях они ни были, где бы они ни оказались — все границы стирались, оставалось только знание того, что Они — целое, без Феникса не существовало яда и мудрости Василиска, а без Василиска не оставалось даже малейшей искры в огне оперения и ни капли исцеляющей силы в слезах Феникса. Языки сплетались, а души рвались навстречу друг другу, все желая и желая врасти друг в друга. Чувственные губы наполнялись кровью, их уже начинали саднить от ярости и жажды. Руки лихорадочно скользили по телу партнера, стараясь доставить одновременно и безграничную нежность, и неудержимую жестокость. Его Феникс не просто так боялась прикосновений. В этом воплощении она с юных лет терпела одно лишь насилие от кровных родственников матери — насилие было для нее тем, что она испытывала на себе каждый день. Начиналось все от подзатыльников, а дальше шли все более жесткие методы — побои, удары подручными предметами, избиения до состояния полусмерти… Не будь она Фениксом, еще не факт, что дожила бы до своего поступления в Хогвартс, где встретила своего Василиска. Лана терпела все это слишком долго, чтобы это осталось без последствий, так и развилась самая настоящая фобия. Их чувства всегда были слишком яркими — горячая и всепоглощающая ненависть, безмерная любовь и дичайший трепет, неуемная потребность друг в друге настолько, что без ежедневного попадания в поле зрения друг друга было на физическом уровне больно. — Твой огонь, он ведь прекрасен, — на пике волны сентиментальности, прошептал Северус, пропуская сквозь пальцы светящиеся волосы любимой. — А твой яд, который ты можешь проявлять на любом уровне своей сущности, вселяет в меня сплошное благоговение, — ее глаза закрыты. Она довольно улыбается, принимая незатейливую ласку от того, кто на века стал ее судьбой. — Кажется, что мы уже ничего нового не сможем сказать друг другу, — он опускается на давно стоявший здесь диван и утягивает ее к себе на колени, буквально вдавливая ее в себя. — Ты все же жуткий прагматик. Учитывай то, что все эти вещи мы произносим только в такие моменты открытости и полного доверия. Когда-то ты охотился за мной, дабы сжечь на костре, но я сдалась без боя и ничего подобного не услышала, — она проводит влажную дорожку от ключицы до края нижней губы, чтобы потом втянуть своего Северуса в очередной поцелуй, получить от этого массу удовольствия, да еще и «покормить» Магию школы. — А когда ты убивала меня, стараясь отомстить за то селение Магов — пустынников? Я ведь молчал, — он тихо смеется, впиваясь зубами в нежную кожу возле бьющейся в истерике крупной вены на шее. — Бесконечный цикл жизней, признаюсь, иногда меня утомляет, — его Лана с явным наслаждением откидывает голову назад, предоставляя ему полный доступ к своей шее. И до скончания времен не будет целого без Василиска и Феникса, что дополняют друг друга своими чувствами, слишком сильными, чтобы принадлежать просто человеку. Пока существует Вселенная, будут существовать и они, такие разные и столь похожие. Едва исчезнет Вселенная, сразу же сгинут без следа и эти двое, столь яростные в своей любви.