Вопрос

      Будто жаркие лучи беспощадно пронзили грудь Махариэль, обжигающие, но отнюдь не несущие тепло. Лина знает, что это за «лучи» давнего, приглушенного обещания, и всё же боится опустить взгляд, пусть там и не было никакой насквозь дырки в её теле, заклятия несущего ранения, и абсолютно ничего от медного зарева выше. Ничего опасного. Ведь старая боль не опасна.       — Мерриль? — тихо прошелестели губы Лины неся призрачную просьбу выпустить из объятий. Нотки интонации были скрытные, и всё же магесса их знала. Но вместо, казалось, сулённого результата, который предвещал краткий всхлип названной, Героиня Ферелдена невольно охнула, когда оказалась стиснутой ещё больше таковыми казались хрупкими, хрустальными, белоснежными, до боли в глазах знакомыми, руками. Дорогие, дрожащие и абсолютно бессмысленные слова вновь и вновь поспешно вырывались из уст эльфийки, будто некое заклинание.       — Нет, нет… Ни за что не отпущу. И никогда! — последний обет вырвался грозной, но отчаянной кульминацией из полушёпота.       Ветер аккуратно прошёлся по зелёной траве, перейдя волной на рыжие волосы Лины, и дружески потрепав по одежде плачущую, унося вдаль что-то важное. Будто то, что отделяло мир от тени. Но иначе, казалось поток холодноватого воздуха унёс преграду, которая стояла твёрдой стеной между правдой реальности и сладкой, ядовитой и лживой сказкой, наподобие той, где рыцари побеждают драконов и спасают принцесс.       — Леталлан…- робко произнесла Лина после пары секунд звенящей тишины, наполненной бесконечным журчащим ручейком из потоков бормотания Мерриль, с всплеском выдавая отчётливо очередное «нет», и ещё одно «нет». «Нет». Слегка всё ещё опешив, рыжая, будто поддаваясь этому «заклятию» из уст подруги, продолжала вслушиваться в каждый отголосок потускневшего рассудка и восхитительно тоскливого бурчания, перестав вырываться из неумышленного «капкана» объятий, и пустым унылым взглядом смотря поверх головы подруги.       Ветер унёсся вдаль, не обещая вернуться, а потому не нарушая никаких обетов, дразня за это эльфийку, которая с отвращением чувствовала, как «сказка» растекается отравленной невидимой лужей по земле, жадно захватывая каждое естество, поглащая уже Мерриль, и плескаясь в ногах Махариэль. Лина мутно обдумывает это, странно убаюкиваясь родным голосом, и забавляясь тем, что прошлое стало отчётливее, чем-то, что происходит сейчас вокруг тебя.       Ненавижу, пронеслась обжигающая мысль.       — …глупо, да? — невольно вдруг ставшим громким шепчущий голос, потушил сквозняк мелькнувшего.       Но за этим-то я и пришла, фыркает Лина.       — …нет, об этом думать нельзя, — вновь окунает в ледяную воду напев, пусть и имея нечто напротив пролетавшего в рыжей голове. Некоторые сказанные слова невольно становились громче для Лины, пусть они являлись тем же полушёпотом, другие же оставались прахом, который просто чувствуешь, вдыхаешь, но не собираешься узнавать из чего он сделан, чем он был. Лина пыталась, но не могла, будто специально отвлекал от попыток остро отточенный блеск прошлого где-то под тёмными веками глаз, то ноющая боль в локте, которая шептала, что ты здесь, и она здесь, и будто на этом моменте и стоит закончить эту главу с великим путешествием против давнего Мора. Махариэль старалась тщетно не поддаваться лжи, отлично всё ещё осознавая, что может задержаться здесь только на день. Даже меньше.       — Не смей, нет… — тугая на ухо сейчас к словам, но будто не к мыслям, бормотала испуганным отзвуком Мерриль, боясь смотреть в лицо истёкшего, но и страшась, что та исчезнет, — Я-я собираюсь сколько у-угодно заставлять, но ты дашь мне…мне ещё одно о-обещание… Я…       Морщинистая мысль не успевает отобразиться полностью в мутной голове, как черноволосая эльфийка озвучивает её вслух, выхватывая ловким движением.       — Знаю, ты это ненавидишь, но мне всё равно, — голос, то приобретал твёрдые увесистую форму, то молниеносно плавился как парафин, становясь неуверенным, робким, без намёка что-то из него сделать, но смеша Махариэль. Вот и сейчас.       — П-почти всё равно, ладно… Ещё одно. Или два, сказали ненапряженные уголки губ Махариэль.       — Или два! — тут же поспешно, будто надеясь, что краткая пара клятв потушат первую, подхватила Мерриль, — Многое изменилось, леталлан…       — Но ты, видимо, ничуть.       И тем не менее, молча соглашается с магессой.       — Ты чувствуешь это?.. — Мерриль аккуратно нащупывает одной рукой наивно-детский талисман Махариэль — синее перо — с нежностью поглаживая его, страшась чего-то, но наконец подняв глаза, сверкая отблесками неудержимого восторга в слезинках, — Я-я… Нить голоска оборвалась, и будто отзвуком рвущейся ленты был выдох Героини Ферелдена, который выступил навстречу свободе, когда та ощутила, что может снова дышать полной грудью.       Внезапно ставшие скромными, руки магессы, аккуратно, боясь обжечь неописуемой радостью гостью, переместились на грудь напротив, подсознательно и отчаянно безнадёжно давая возможность Лине обнять в ответ само прошлое, пальцы магессы сжали доспех тонкими пальцами как можно сильно, чуть показав костяшки. Мерриль запрещала литься слезам и плакала, всё ещё уткнувшись в плечо, вдыхая уже незнакомый запах, но её, считая себя несмышлёным ребёнком, и радуясь этому.       «Ты чувствуешь это?»       Лина не убеждена в том, что правильно расслышала вопрос, пусть он и не требовал ответа, но очень хотелось.       Да, чую, — молча отвечает мутное сознание Махариэль, когда та закрыла глаза, зная, что замолчать эти ощущения ей не под силу, но может перестать глядеть на них.       — Я-я… Я молилась за тебя, много… Но ты ведь и сама знаешь, молитв бывает недостаточно… — на этих словах пение птиц, шелест травы, далёкий шум всего живого и неживого, будто в миг заглох, испугавшись, и давай не свойственно уверенным словам ударить звонким громом по острым ушам, и острым кинжалом по сердцу.       Слишком хорошо знаю, с усмешкой подумала Лина, не открывая всё ещё глаз, уловив напряжённую тишину, которой в свою очередь Мерриль не замечала. Не слышала. Махариэль уверена, что и своих слов не слышит, бросая неосторожно.       — Поэтому я боялась… Так боялась! Я…       — Ты сомневалась в том, что я сильна? — внезапной ложью мелькнуло сказанное.       — Нет, ты сильна… ТЫ неописуема сильная и смелая, леталлан, — «Не то, что я» несказанное красноречиво отразилось на лице.       — Я вижу, ты сомневалась, — смеется Лина, по буквам прочитав непроизнесённое, но пытаясь направиться в другое русло ручейка.       — Может быть… П-прости, я просто, — Мерриль поспешно заставляла исчезнуть слезы вновь и вновь под трущей глаза ладонью, — Я так рада тебя увидеть! Ты жива! Ты… Ой! Мне, наверное, стоит тебя пригласить, да? Я забылась, ты стоишь тут на пороге… Проходи! Если ты, конечно, хочешь… — Мерриль скромно и нервно дёрнула плечами, потупив мечущийся взгляд, но тем не менее почти незаметно тяня за руку слишком давнюю подругу, — тут немного беспорядок…       — Мерриль…       — И…и толком за чаем поесть нечего… Но я сейчас поищу! Хоук скоро вернется!       — Эй, Мерриль…       — Я показала себя сейчас не лучшей хозяйкой, но… — эльфийка, глухая к своему имени, уводила несопротивляющуюся гостью вглубь невиданного, средь деревянный углов и колонн в небольшом, но уютном домишке.       — Мерриль, — Лина остановилась, этим наконец дав магессе услышать.       — Ч-что? — внезапно дрогнула Мерриль, сжав холодные пальцы.       — Я тоже рада тебя видеть. Очень, — усмехнулась каменной улыбкой Лина, глядя на суетившуюся, — Думаю, попросить не волноваться тебя у меня не получиться. Ты просто не умеешь это делать, верно? Тихий шелест зелёной летней листвы казалось внёсся в дом с сквозняком. Но это был лишь скромный смех Мерриль.       — И вправду.       — И ещё. Эм, дверь надо бы закрыть, да? — Лина дёрнула ушами, очередному сквозняк из приоткрытой щели, — наверное.       — Ой точно! Какая я растяпа немножко, — Мерриль, будто специально подтверждая недавние слова рыжей, в краткий миг приняла смущенный вид, взвелась волчком, чуть не снеся гостью, устремилась в короткую обратную дорогу, давая пару секунд Героине Ферелдена осмотреть «убежище». Или почувствовать.       Лина бегло взглянула из угла в угол, пройдясь по зигзагообразным узором.       — Мерриль, скажи мне.       — Что такое?       — Кто уничтожил наш Клан? Кто это — Хоук?       Мерриль не обернулась и даже как-то рассеяно хихикнула. Звенящая тишина не кажется уже такой мирной.       — И где была ты, Мерриль?