November rain

Осень – слишком сопливое время года. Причём как в прямом, так и в переносном смысле слова. Это период бесконечных дождей, печального неба, зябких дней с повышенной влажностью. Осень – период депрессий, холодного, пронизывающего ветра и плохого, меланхоличного настроения. Бесконечного чувства промозглости и одиночества. В основном эти описания подходили ноябрю, когда деревья уже стояли обнажённые, температура воздуха неумолимо понижалась, а природа готовилась к зимней спячке под белоснежным пледом. Конечно, среди всей этой постоянной мрачности случались более-менее тёплые, солнечные деньки, но это было большой редкостью. Этих пару дней было критически мало, чтобы вдоволь насладиться теплом, да ещё и набрать хорошего настроения на следующий затяжной дождливый период. Именно поэтому город повсеместно окутывало уныние. День Даффа не задался с самого утра – тот трэк, который он хотел улучшить, совершенно не давался ему. Как музыкант его не крутил – получалось только хуже. Через несколько часов измывательств над собой и инструментом, он решил отложить это дело до лучших времён. Настроение было ни к чёрту. В голове мелькнула мысль о запланированных на этот день делах, однако вспомнил, что ничего не планировал на сегодня. Да когда он вообще что-либо планировал? До сих пор вся его жизнь была полной импровизацией. Единственный план, - и тот установленный руководством группы, - это календарь концертных туров. Выкурив очередную за сегодня сигарету и выпив чашку ароматного кофе, он снова покосился на свою гитару в надежде, что что-то где-то внутри него перевернётся, и он найдёт верный вариант звучания. Однако, несмотря на его упования, душа на запрос так и не откликнулась. Блондин крепко сжал зубы от злости. До такой степени, что они, кажется, даже скрипнули. Больше всего на свете Дафф ненавидел подобное состояние. В такие моменты он чувствовал себя жалким и беспомощным. Даже слегка болезненным. Когда он начинал понимать, что инструмент в его руках становится бесполезным, - только и того, что красивой формы, - он либо искал человека, который сдвинет его с мёртвой точки, случайно чем-нибудь, подтолкнув: напевом, словом, движением. Либо начинал искать вдохновение во всём, в чём только можно было его отыскать: улицы, парки, памятники или причуды архитектуры города, звуки мегаполиса, рисунки, украшения, витрины магазинов… Иногда это мог быть визит в другой город или просто бездумная езда по загородным трассам. «Был бы здесь Роуз…» — выстрелила мысль, и МакКаган тяжело вздохнул. Дафф скучал. Очень сильно скучал и уже неоднократно думал о том, что если Роуз сейчас появится на его пороге – он ему простит всё. Просто заглянет в любимые глаза и, найдя там раскаяние, просто обхватит руками желанное тело и поцелует любимые губы. Молча. Без всяких предисловий и лишних слов. — Эксл, я… — только и успел выговорить Дафф, прежде чем застыл в проёме открытой двери. То, что он увидел в комнате отдыха репетиционной базы, ошарашило его настолько, что он не мог даже пошевелиться. Его избранник был крепко прижат к стене крупным телом их гитариста. Рыжие локоны были намотаны на кулак, а сам Слэш смачно вколачивал Роуза в твёрдую поверхность, остервенело трахая вокалиста. Тот лишь беспомощно скрёб короткими ногтями светлые обои, пытаясь впиться ими в бетонную преграду, на лице застыло выражение упоения. Он бесстыже вскрикивал и протяжно постанывал от переполнявшего его наслаждения с каждым последующим толчком Сола. Эксл явно кайфовал от ощущения, которое дарил ему Слэш. Когда наконец-то МакКаган опомнился, то поспешил покинуть помещение, прихватив со столика пачку с сигаретами. Было невероятно омерзительно даже вспоминать об этом. Однако зрительная память настойчиво покручивала увиденное бесконечным короткометражным фильмом. Блондин буквально чувствовал этот гадкий вкус предательства на своём языке, и он пытался его перекрыть хотя бы горьким никотином. Не выходило ровным счётом ничего. — Дафф! — окрикнул его, выбежавший следом Роуз. — Эксл, пожалуйста, не усугубляй. Просто сгинь с поля моего зрения, — спокойно ответил он, выпустив густой клуб дыма. Ссориться или истерить Дафф не хотел, поэтому, одарив вокалиста разочарованным, с примесью высокомерной пренебрежительности взглядом, вернулся в студию, чтобы забрать свою гитару. Конечно, эпизод предательства было больно вспоминать даже сейчас. Поначалу МакКаган был абсолютно уверен в том, что время вылечит его душевные раны и научит жить без Эксла. Однако время оказалось весьма не справедливой штукой и лечило раны абсолютно фальшиво. Это был лишь эффект плацебо, результат самовнушения… Каждый раз, сталкиваясь с Роузом, Дафф приказывал себе оставаться спокойным. Со временем он привык не реагировать на вокалиста, по крайней мере, внешне, а позднее и вовсе делать вид, что ему абсолютно плевать на того, кто был дороже всего. Однако на самом деле, каждая их встреча отдавала глухой, колющей болью где-то в районе груди блондина. Но сейчас он готов был простить, лишь бы просто снова видеть его лицо и держать в своих объятиях. МакКаган стоял у окна, сложив руки на груди и оперевшись на край проёма. На улице шёл проливной дождь, небо было обложено тёмными тяжёлыми тучами. Жизнерадостный город погряз в серости и холоде. Люди, ходившие по улицам, кутались в шарфы и капюшоны, спасаясь от пронизывающего ветра, и пытались раскрасить Нью-Йорк яркими пятнами, скрываясь от капель холодного ноябрьского дождя под зонтами. В голове неотвратимо завертелась мелодия «November Rain». Дафф хмыкнул и прикрыл глаза. Его разум заполнил сладкий голос Эксла, а сознание выделяло крупным планом тонкие, изящные пальцы на белоснежных клавишах рояля, которые некогда так ловко ласкали его тело. По коже промчался поток мурашек от одного только воспоминания. Он нехотя открыл глаза, сбегая из своего подсознания, где был счастлив, хотя бы несколько десятков секунд. Бросив случайный взгляд в окно, мужчина увидел одинокий силуэт напротив дома. Моментально узнанная красная бандана и длинные прямые рыжие волосы, всполошили музыканта, и он едва не влип в холодное стекло лицом, пытаясь разглядеть, с высоты пятого этажа, худощавую фигуру. Неужели ему не привиделось? Мужчина, стоявший на улице, поднял голову, безошибочно, с первого раза отыскал нужное окно и взглянул на него. За стеклом он заметил очертания любимого тела. Значит, он пришёл не зря - басист был дома. Дафф же, благодаря тому, что увидел лицо, удостоверился в своих предположениях. Это вне всяких сомнений был Роуз. Он был легко одет и явно промокший до самых костей, однако совсем не спешил в укрытие. МакКаган некоторое время смотрел на Эксла через запотевшее от дыхания стекло, а через мгновение уже спускался вниз, даже не накинув куртки. Когда замок подъездной двери щёлкнул – гость переполошился, возвращаясь из своих мыслей в реальность. — Хватит мокнуть, Эксл! — громко окликнул его Дафф, пытаясь перекричать шум ливня. Мужчина некоторое время даже не шевелился, будто в чём-то сомневался и поэтому медлил. МакКаган повторно позвал его и только тогда Роуз зашагал к подъезду. Когда они поднялись и вошли в квартиру, Дафф стал внимательно рассматривать бывшего избранника. Его разрывали смешанные чувства. С одной стороны он был безумно рад видеть Эксла, а с другой – возникало непреодолимое желание сначала хорошенько постучать его головой об стену, а потом также хорошенько оттрахать. Сначала медленно и нежно, а потом – сильно и страстно. — Раздевайся, — спокойно, но чётко и строго приказал Дафф. — Что, вот так сразу? — усмехнулся Эксл. — Мы даже не поговорим? МакКаган молча подошёл ближе и, зацепив края чёрной кожаной куртки, стащил её с гостя. Чуть помедлив, неистово впился в такие всегда желанные губы, по которым скучал всё это время. Эксл моментально ответил. Басисту даже показалось, что тот улыбнулся. Следом за курткой улетела на пол и клетчатая рубашка и блондин, тут же обхватив руками обнажённое безупречное тело, сжал его в объятиях так крепко, как только можно было. Холодные пальцы Эксла ласкали заднюю часть шеи партнёра под длинными блондинистыми волосами, приятно остужая кожу, пока тот целовал его. Так нежно и так легко. Так жадно и так искренне. Затем Роуз подцепил верхнюю губу Даффа языком и сжал зубами. Легонько, возбуждая в нём непреодолимое желание. Руки блондина бродили от груди до шеи, распаляя тело, пока Эксл сжимал пальцами округлые, упругие ягодицы Даффа. МакКаган стал отступать, направляясь к спальне, и, зацепив пальцем ремень, тянул любовника за собой. Когда он упёрся ногами в боковую часть кроватного каркаса – присел на край матраса, а потом опрокинулся, потащив Роуза за собой. Когда тот оказался нависающим над ним, перекатился по постели и через мгновение уже он возвышался над Экслом. Самодовольно усмехнувшись и глядя прямо в глаза бывшего избранника, он наклонился и впился в его губы. Он жадно целовал их, нежно обхватывая своими. Иногда, когда выпадала возможность, прикусывал то верхнюю, то нижнюю, попеременно. Спускался ниже и целовал шею, ласкал языком адамово яблоко и впадинку между ключицами, оттягивал зубами тонкую кожу на выпирающих косточках. Ловкие пальцы, привыкшие к струнам гитары, легко, почти невесомо, прошлись по обнажённой груди партнёра, дразняще зацепив мелкие соски, и, спустившись вниз, резко остановились на границе оголённой кожи и кромки джинс. Затем музыкант спустился чуть ниже и стал в хаотичном порядке касаться губами плоского живота, обводить языком намёки на рельефы пресса, впадинку пупка, проходил поцелуями до края плотной ткани брюк. От каждого мучительно-сладкого касания Эксл шумно выдыхал, а его тело откликалось мелким подрагиванием, разум стала застилать нега блаженства. Член Роуза уже отвердел, что не укрылось от внимания МакКагана, и тот самодовольно усмехнулся. Избавив партнёра от последних, мешавших предметов одежды Дафф провел указательным пальцем по длине члена от головки до основания, легонько сжал пальцами яички, чем вырвал из Эксла короткий вскрик удовольствия. Коснулся губами внутренней стороны бедра, прошёлся поцелуями вверх и, обойдя гладко выбритый лобок, вышел на живот. Он медлил. Нарочно обсыпал любовника такими простыми, невинными ласками. Он хотел, чтобы тот, задыхаясь от неудержимого вожделения, сбивчиво умолял взять его, но Эксл упорно молчал. Из его горла вылетали лишь сдержанные постанывания. Взяв член Роуза в одну руку, он прошёлся языком по гладкой, чувствительной коже головки и сразу же захватил возбуждённую плоть в рот, плотно обхватил его губами. Умелые ласки сводили с ума и заставляли немедленно желать большего. Эксл буквально утопал в возбуждении и удовольствии, которые Дафф дарил ему, согласованно работая ртом и рукой. Пальцы зарывались в пышную причёску блондинистых волос, пока МакКаган занимался его членом. До безумия сильно не хотелось обрывать изощрённую пытку, однако Роуз прекрасно понимал, что ещё пару движений горячими губами, и он кончит. Но до одури хотелось десерт. Он хотел чувствовать Даффа в себе и разлагаться на атомы от невероятного наслаждения, которое подарит яркий, мощный, до полупотери сознания оргазм. Кроме того, Эксл жаждал вернуть избраннику хотя бы часть того кайфа, что он дарил сейчас ему. Поэтому вокалист решительно оттолкнул МакКагана и, быстро опрокинув избранника на спину, уже восседал сверху, зажав его ногами с обеих сторон. Наскоро коснулся его губ своими и перешёл к шее, дразнящими поцелуями лаская нежную кожу. Медленно прошёл языком вниз, обвёл кончиком пупок. В конце пути – несколько раз коснулся губами области между впадинкой и пахом. Дафф чуть выгнулся ему навстречу и тяжело выдохнул. Через мгновение Роуз освободил избранника от лёгких трикотажных спортивных штанов. Перед его взглядом предстал уже твёрдый, возбуждённый, почти готовый член любовника. Эксл, вызывающе глядя в глаза Даффа, облизал ладонь, обильно смочив её слюной, и провёл ней по наряжённой плоти. Сжав его пальцами, провёл кончиком языка по нежной коже головки и взял его полностью в рот. Дафф отозвался протяжным стоном. Сделал несколько уверенных движений, после чего выпустил член изо рта, любуясь последствиями своих действий. Коснулся указательным пальцем влажной от слюны головки, обвёл кругом, а затем кончиком языка слизал первую капельку выступившей смазки. МакКаган бесстыдно простонал в ответ и облизал пересохшие губы. Понимая, что сейчас может кончить, Дафф сбросил с себя Роуза, раздвинул коленом его ноги, смазал свой член и анальное отверстие любовника гелеобразным средством. Эксл захлёбывался собственным удовольствием, пока Дафф медленно входил в него и едва не свихнулся за этот, казалось, бесконечный момент. Было заметно, как тело МакКагана напрягалось от того, что он сдерживал себя в угоду своему пакостному характеру и желанию довести до сумасшествия Роуза, проникая в него медленно и так же издевательски выходил почти полностью, оставляя внутри лишь головку. Замирал на мгновения длиной в вечность и снова подавался бёдрами вперёд. Тонкие пальцы судорожно цеплялись в витиеватый узор изголовья кровати до режущей боли в ладонях, а изнутри любовника, один за другим, рвались безнравственные, отчаянные вскрики, когда Дафф немного ускорил темп и стал делать более резкие толчки после «разминки». Однако на выходе темп остался таким же издевательски медленным. Долго Роуз терпеть не стал и одним движением поменялся с МакКаганом местами, что давало ему полную свободу действий. Теперь он командовал парадом, теперь он мог вдоволь поизмываться над любовником в отместку. Теперь он мог сам регулировать силу и темп проникновения. Возбуждение захлебнуло блондина настолько, что для него уже было без разницы, кто поведёт игру и уступил любовнику. Нагло усмехнувшись своей маленькой победе над партнёром, Эксл тоже не стал спешить и сначала потёрся задом о член Даффа, позволяя головке касаться его анального отверстия, а затем, приставив ко входу, стал потихоньку на него опускаться. МакКаган обнимал своего бывшего избранника за спину, целовал подрагивающие от удовольствия губы. Поглаживал лопатки, спускался к пояснице. Роуз протолкнул твёрдую плоть в себя до самого конца и на несколько секунд замер, упиваясь наполненностью своего нутра таким желанным членом. Казалось, ему всегда будет мало этого, поэтому не хотелось упускать ни единого момента. Прислушиваясь к своим ощущениям, он прикрыл глаза, запрокинул голову и с каждым последующим движением насаживался на член Даффа все увереннее и увереннее. Свободной рукой он надрачивал свой член, усиливая эфеект наслаждения. МакКаган в свою очередь не упустил шанса наблюдать за столь завораживающим действом. Ему безудержно нравилось главенствовать, однако ещё больше – когда Роуз был сверху. Спустя короткий период времени, он привстал и легонько толкнул любовника в грудь, заставляя его прогнуться назад и опереться ладонями на его ноги сзади себя. Это давало возможность Даффу ласкать верхнюю часть восхитительного торса, ключицы, плечи. Добравшись до груди, он прихватил зубами небольшое колечко, украшавшее левый сосок и чуть потянул на себя. Эксл коротко засипел и выдохнул тихий стон. Возбуждение достигало своего пика, и движения Роуза были более резкими. Он с ещё большей страстью насаживался на твёрдый член Даффа, доводя себя до экстаза. Два тяжёлых дыхания, два сладострастных стона, которые постепенно сливались в один. Такой гармоничный и слаженный. В какой-то момент он забылся в наслаждении и, проведя ещё пару раз ладонью по своему члену, обильно кончил, забрызгивая спермой гладкую грудь МакКагана. После нескольких ёрзающих движений Эксла, не выдержал и басист, с громким рыком изливаясь внутрь любовника. Когда оба партнёра пришли в себя после фееричного оргазма, Эксл с довольной, расслабленной улыбкой лениво слез с Даффа и, зачерпнув пальцами собственное семя, поднёс их ко рту блондина. Тот с удовольствием взял их в рот и, счистив сперму языком, слегка пососал их. Только сейчас вокалист заметил кровоточащую ранку на губах любовника. — Прости за это, — чуть виновато усмехнулся Роуз, слизав маленькую карминовую капельку. — Мелочи, — махнул головой МакКаган, слегка сморщив нос. Эксл лежал на спине. Его глаза были прикрыты, а губы украшала блаженная улыбка. Он чувствовал лёгкие касания пальцев избранника, тепло его дыхания, когда тот приближался, чтобы поцеловать. Дафф же, уперев локоть в подушку, а на ладонь устроив голову, просто смотрел на Роуза. Иногда он наклонялся и легонько касался губами щеки или шеи и был абсолютно счастлив. Эксл открыл глаза и повернул голову в сторону МакКагана. В зелёных глазах Даффа, которые глядели на него с теплотой, он вычитал безграничную любовь. В голове мелькнула мысль, что никто и никогда не любил его так сильно как МакКаган. И ему стало бесконечно стыдно за тот инцидент со Слэшем и за глубокую рану в душе возлюбленного, которую он нанёс ему, поддавшись основному инстинкту и умелому обольщению гитариста, соблазнившего его на этот проступок. — Прости меня за Слэша, — тихо проговорил Роуз, взглянув в безумно красивые глаза избранника. — Любовь умеет делать чудеса, — так же тихо ответил блондин, и его губы тронула лёгкая улыбка. — Я тебя не могу не любить. Так, наверное, устроены люди. За окном всё так же лил морозный ноябрьский дождь, а Даффу теперь было абсолютно плевать на то, какая погода за окном. Ведь его персональное солнце теперь снова было рядом с ним и согревало своими лучами лишь его.