***
Проснулась я очень рано, легко вырвавшись из волнительных сновидений. Даже Локи лежал рядом в глубоком забытие, не умчавшись ещё по своим важным делам. Тихо поднявшись с кровати, я достала из шкафа первое попавшееся платье из темной полупрозрачной ткани, надела его, вышла из комнаты, по пути заплетая волосы. Во дворце было необычайно тихо, только из кухни с нижних этажей начинали доноситься приглушенные звуки. На улице было уже светло, но еще по-ночному прохладно. Я накинула на плечи дальновидно захваченный с собой черный плащ и направилась в город по узкой обходной дороге, дабы ненароком не попасться на глаза страже. В отличие от дворца, на городских улочках уже началось неторопливое утреннее шевеление. Мимо проходили женщины с увесистыми котомками, пробегали беззаботные девочки с корзинками, полными яблок или спелых ягод, дети бегали по улице, размахивая причудливыми игрушками, слышался стук молотка из ближайшей мастерской, где трудился крепкий ас в толстом фартуке. Всюду открывались ставни и двери. Слева полноватая женщина раскладывала ткани на продажу, дальше уже во всю работал усатый сапожник, а справа по улице только-только подготавливали прилавок со свежими овощами и фруктами. Я шла по этой оживленной улочки, разрываемая противоречивыми чувствами. Одновременно хотелось рассмотреть все это повнимательнее, прикоснуться, проникнуться, но в тоже время посильнее натянуть капюшон и спрятаться от всех этих асов, потому что доверять незнакомцам я пока не научилась. Уже около получаса блуждая по городу под впечатлением, я только начала осознавать, что не имею ни малейшего понятия о том, как именно намереваюсь искать родных. Мне были известны лишь имена, да приблизительная дата исчезновения матери из Асгарда. Я остановилась посреди улицы, обреченно оглядываясь, понимая свой промах. — Вам чем-то помочь? Невысокая женщина средних лет сама подошла ко мне с таким предложением, завидев мое опечаленное лицо. Порядком удивленная такой учтивостью, я даже отшатнулась от нее сначала, но все же отбросила смятение и взяла себя в руки. — Да, если можете… — я запнулась, подбирая слова, — мне нужно найти одно семейство, но я знаю лишь имена. Есть здесь какое-нибудь заведение, где… ведется перепись населения? Куда можно обратиться с такими поисками… Маленькая женщина нахмурилась, отчего ее круглое лицо приобрело еще более правильную форму, а после с пониманием закивала. — Есть такое! Вам вниз по улице, а на перекрестке направо. Там на углу красивое здание с раскидистыми вишнями у входа, никак не пропустите! — Благодарю, — тихо бросила я, оставляя дружелюбную женщину позади, быстро удаляясь в указанном направлении. Дорога шла под небольшим уклоном, так что уже можно было завидеть перекресток. На улицах становилось все люднее, за поворотом я и вовсе стала часто сталкиваться с прохожими, что не могло не вызвать неприятных чувств. Будучи одиночкой, к толпе я все еще относилась с опаской. Асинья не преувеличивала, искомое здание и правда нельзя было не заметить. Оно выглядело чуть выше и богаче остальных, а рядом расположились две вишни невероятных размеров, зеленая крона которых была покрыта россыпью белых цветов. Оказавшись на пороге, я не задумываясь дернула ручку и вошла в пустое прохладное помещение. Ветви деревьев закрывали небольшие окна, не пропуская свет и жар. Мебели здесь практически не оказалось, лишь стулья, оббитые кожей, у стены, маленький столик с бумагами. Часть комнаты отделяла невысокая деревянная перегородка, за которой можно было увидеть внушительные стеллажи с массой свитков и различных свертков. Оглядываясь, я и не заметила худощавого старичка в круглых очках, сильно увеличивавших его светлые глаза. Завидев меня, он резко вздрогнул и что-то пробормотал в седые усы. — Добрый день, — поздоровалась я, вспоминая все учтивости, каким только успела научиться у Локи. — Для проверяющего ты, дочка, слишком молода, — проворчал ас, устраиваясь за перегородкой, из-за которой видна была лишь его голова и сгорбленные плечи. — Зачем пожаловала? — Я просто ищу кое-кого и очень надеюсь, что вы мне с этим поможете, — тщательно подбирая слова, начала я. — Может и помогу. — Хорошо, есть ли список похищенных при последнем налете йотунов? — спросила я, надеясь, что ничего не спутала, и после того раза йотуны и правда не нападали на Асгард. Ас смерил меня изучающим взглядом, а затем засуетился у стеллажей, что-то бормоча себе под нос. А потом и вовсе скрылся из виду за какой-то дверью. Вернулся он через несколько минут, с тяжелыми вздохами притащив увесистую папку с пожелтевшими бумагами. Сам же порылся в списках, выудил оттуда один единственный лист, с ровно выведенными на нем именами, и молча протянул мне. Заглянув в написанное, я сразу же нашла необходимое имя. Аурбода, дочь Эйнара, числилась третьей. — Вот она, — тихо проговорила я, взглянув на старика. — Как мне найти ее родных? — Кем это ты ей приходишься? — с подозрением щурясь, спросил он. — Не ей… — я быстро соврала, уже более искусно сочиняя на ходу, — я давняя подруга Акке, ее племянника. Мы разлучились много лет назад, и вот хотела вновь увидеться. Старик снова посмотрел на меня недоверчиво, но все же сказал: — Акке я знаю. Он живет с матерью на окраине. — Подскажите, как найти их, — настойчиво попросила я, постепенно раздражаясь от этого долгого разговора. — Иди на север до самого конца, там на окраине их дом. Справа останется роща, не пропусти. А дом их можешь отличить по огромной конюшне, у ниж отличные лошади. — Премного благодарна, — кивнула я и вышла, спиной ощущая испытующий взгляд. Думаю, старик еще немало простоял, глядя мне вслед. Я поспешила на север, с трудом уже пробираясь сквозь толпу, ощущая сильное волнение перед долгожданной встречей. До окраины я дошла на удивление быстро, с еще большим страхом разыскивая необходимый дом с конюшней. Сначала взгляд зацепился за густую зелень большой рощи, а после на глаза попался и дом. Небольшой, но красивый и ухоженный, утопающий в обилии разномастных цветов. Конюшня слева и правда оказалась большой, рядом с ней был устроен круглый загон, где лениво прогуливался прекрасный черный конь, величаво взмазивавший расчесанной гривой. Я подошла к низкому заборчику, в нерешительности поглядывая на небольшой дворик, толкнула калитку, оказавшуюся незапертой, и прошла по выложенной камнем дорожке к дому. Навстречу мне пока никто не вышел, поэтому я постучала в дверь. Волнение все нарастало, и я уже хотела было уйти, но в доме все же зашевелились. Дверь открылась, и из узкого проема высунулась седая голова. Женщина посмотрела на меня как-то враждебно, в безмолвном вопросе. Она вытянула шею, заглядывая мне за спину, часто встряхивая тонкими кудрями седых волос. — Здравствуйте, — осторожно начала я, боясь вспугнуть пожилую асинью. — Что нужно? — бросила она, щуря маленькие круглые глазки. — Далия? — тихо спросила я, удивляясь собственной догадке. Если я не ошиблась домом, то это определенно должна быть мамина сестра. Из рассказов я представляла ее крепкой высокой женщиной средних лет, но за прошедшее время она вполне могла превратиться в маленькую худую старушку. — Откуда ты знаешь мое имя? — прикрикнула Далия, опасливо прячась за дверным косяком. Я не знала, что ответить. Эта женщина вела себя странно. Вечно оглядывалась и смотрела на меня с ощутимым страхом. Вся моя решимость словно улетучилась. Помявшись еще немного, я все же решилась и произнесла самое безобидное из того, что собиралась сказать. — О вас мне рассказывала Аурбода. Глаза Далии округлились, рот сам собой открылся, а нижняя губа задрожала. Мгновенно страх в ее глазах сменился самым настоящим гневом. — Не смей! Не смей произносить этого имени, жалкая лгунья! — закричала женщина, распахнув дверь настежь и полностью показавшись на пороге. — Ты не могла ее знать! Да тебя еще на свете не было, когда ее уже… когда она… — Мама, — неизвестно откуда появился высокий мужчина в белой рубахе. Он налетел на Далию, крепко ее обнял, зашептал успокоительные слова. Она вздрагивала в его крепких руках, пытаясь еще что-то сказать, кривясь от душивших ее слез. — Зачем же ты встала? Я мог и сам… — шептал ас, уводя Далию в дом. — Идем, идем. Я стояла около раскрытой двери в полном недоумении. Это скорее всего был Акке, которого мама помнила еще совсем юным. Но что случилось с Далией? Она словно обезумела, услышав об Аурбоде. Это при том, что я еще даже не представилась, кем являюсь. Через пару минут на пороге оказался Акке, и я смогла его наконец рассмотреть. Он был высок и широкоплеч, со светлыми волосами в низком хвосте, знакомыми глазами, немного старше меня. — Прошу простить за... это, — сразу извинился он, обеспокоенно хмуря брови. — Вы что-то говорили об Аурбоде? — Да… да, я именно о ней хотела немного разузнать, — запинаясь, проговорила я. — Давайте не здесь, хорошо? Маме не стоит этого слышать, — он посмотрел на раскрытое окно второго этажа и повел меня к конюшне. — Что ж, даже не знаю, что и сказать, — начало Акке, останавливаясь около загона с лошадьми. — Это так давно было. Черный конь подошел к нему, подставляя голову, охотно принимая ласку хозяина. — Меня зовет Акке, а та женщина Далия, моя мать. Она родная сестра Аурбоды. А вас как зовут? — Герд. Он невесело улыбнулся, посмотрев на меня с грустью. — Она очень любила это имя, всегда говорила, что назовет дочь именно так. От этих слов внутри что-то сжалось. Я старалась не подавать вида, но чувства так и рвались наружу. — Что именно вы хотели узнать? — Я просто интересуюсь последствиями последнего нападка йотунов и их… жертвами, — на ходу сочинила я. — Вот нашла вас. — Понятно, — Акке кивнул, поглаживая коня. — Ничего особенного вы от меня не узнаете. Мы жили себе спокойно все вместе. Аурбода была еще совсем молода, немного старше меня. Она была беззаботной и просто счастливой. Работала, гуляла с женихом, вечерами каталась на лошади. Пока однажды конь ее не вернулся один, — он замолчал ненадолго, вздохнул и продолжил, — мы ночь не спали, разыскивая ее, но оказалось, что тем вечером она попалась шайке йотунов. Последние слова он бросил со злобой, никак не вязавшейся со спокойствием его прежних слов. — И больше мы ее не видели. Она была обычной девушкой, не заслужившей издевательств этих тварей, — в порыве гнева Акке неосознанно дернул коня за гриву, отчего животное боязливо отшатнулось. — А теперь она мертва. Кто знает, что ей там довелось пережить. — Мне очень жаль, — только и смогла выдавить я, ощущая всю боль этого аса. Мне хотелось сказать ему, что я как никто иной понимаю его печаль. Хотелось рассказать, что именно пережила Аурбола в Йотунхейме. Сказать, кем являюсь я, но решимость моя мигом улетучилась, когда Акке заговорил снова. — Никому такой участи не пожелаешь, — тихо говорил он, а в глазах его читалась злоба. — Они похищали наших женщин, насиловали, убивали, измывались над ними! Но хуже всего, что умирали они чаще при родах, или раньше того, еще вынашивая маленьких монстров! Я смотрела на него с нескрываемым ужасом, ведь сейчас Акке говорил именно обо мне. — Это тяжелая участь и для них, и для их детей, — осторожно сказала я, едва дыша от волнения. — Это не дети! — тихо, но оттого не менее устрашающе проговорил Акке. — Они с рождения уже становятся убийцами, когда разрывают своих матерей на части! Мне хотелось сказать, что так бывает далеко не каждый раз, что хотябы со мной получилось иначе, но разве могло это хоть как-то оправдать меня в глазах глубоко опечаленного давней потерей аса? Для него я в любом случае убийца и монстр, как глупо было даже надеяться на другой исход. Я дышала с трудом, изнемогая от ужасного чувства. Сердце болезненно содрогалось, руки пришлось крепко сжать, чтобы не видно было мелкой дрожи. Семья, к которой я тянулась всю жизнь, ненавидела меня до глубины души. Я представляла дружелюбных асов, которые примут меня с распростертыми объятиями, но встретила меня лишь обезумевшая от страха перед йотунами старушка и её озлобленный сын, который винил меня во всем и считал убийцей. — Я так расстроил вас? — уже спокойнее спросил он, когда глаза мои наполнились слезами. Я мало плакала в своей жизни, даже в детстве, и думала, что меня непросто настолько встревожить, но сейчас было так больно, что невозможно было держаться. — Нет, — севшим голосом соврала я. — Вы сказали все необходимое. Мне нужно идти. И я бросилась прочь, не слушая недоумевающих возгласов, ветром мчась обратно, руками утирая слезы, хлынувшие из глаз. Я расталкивала прохожих, отворачиваясь от них, прячась под темным капюшоном. Я лишняя здесь, я не асьния. Я йотун. Мерзкая кровожадная убийца, из-за меня погибла мама, из-за меня эти люди, которых я наивно считала семьей, живут в страхе. Локи, Один, все правы. Я монстр… Я не заметила, как вернулась во дворец, мчась теми же обходными путями сквозь ухоженный парк. На улице уже темнело, вокруг было так же тихо. Глаза закрыла пелена слез, я часто путалась, рвалась по неверной тропинке, терялась среди деревьев, еще больше приближая себя к такой несвойственной мне истерике. Наконец я просто остановилась, изнемогая от чувств, терзавших меня. Плащ съехал с плеча, путаясь с подолом платья. Я резко сорвала его и бросила на землю, громко всхлипывая, закрывая раскрасневшееся лицо дрожащими руками. — Как прошло? — Локи беззвучно вышел из-за широкого ствола дерева. Он говорил холодно, смотрел с безразличием, но я все равно явственно ощущала, что роднее него для меня больше нет никого во всех Девяти мирах. Я подошла к нему, плача навзрыд, не имея сил сказать хоть слово. — Я ведь предупреждал, — спокойно говорил он, без малейшего сострадания глядя на меня. — Они считают меня монстром, — срывающимся голосом сказала я, рвано вздыхая. — Мне это знакомо, — кивнул трикстер, скрестив руки на груди. — Не надо, прошу, — впервые в жизни взмолилась я, чуствуя себя разбитой и искалеченной изнутри. — Не надо правды? — жестоко осадил меня он. — За столькие годы жизни в Йотунхейме ты так и не поняла, кем на самом деле являешься? Мы с тобой монстры, Герд. А монстров принято гнать куда подальше. И никакой семьи быть не может. Есть такие же монстры, которые, увы, теплых чувств к тебе не испытывают, но самое главное — не соваться к обычным асам. Ведь для них ты всегда будешь убийцей. Стоило всего лишь послушать меня и не рваться к своей семейке. Его холодный тон успокаивал, но в тоже время ранил еще больше, ведь доносил только правду. Как и всегда он во всем был прав. — Я не могла иначе, — тихо проговорила я, опуская голову. — Тем более эти асы, они просто… просто не знаю ничего наверняка… — И ты все еще в этом уверена? — Локи рассмеялся мне в лицо. — Они боятся и ненавидят по незнанию. Нельзя их винить за это. — Что я слышу? Как же ты размякла. И это правда. Я никогда не отличалась особенной чувствительностью и сентиментальностью, но сейчас едва отходила от истерики. Но откреститься от всего этого и возненавидеть родных, какими бы они ни были, значило принять их слова. А мне этого отчаянно не хотелось. — Неправильно смотреть только с одной стороны, — увереннее заявила я, глядя трикстеру в глаза, — их тоже можно понять, и я их не виню. Что бы они ни говорили, это все же моя семья, и я не хочу вражды. Жаль ты не думаешь также. — Похвально, — зло усмехнулся Локи, — речь об Одине, я не ошибся? Прости, но твои пылкие речи неубедительны. — Что бы ты ни говорил, я знаю, ты ко мне прислушиваешься. Надеюсь, ты задумаешься и решишь наконец, что делать с Одином. Не знаю, как пришла к таким умозаключениям. Я говорила от души, стремясь не задеть Локи, а просто разобраться в себе. Теперь мое отношение было сформировано окончательно, чего нельзя сказать о нем. Но одно то, что Локи еще сомневался и решал, внушало надежду. Я не говорила ничего больше, просто ушла оставляя его в раздумьях. Впервые мне казалось, что я поняла и сделала что-то правильное в своей жизни.Глава 16. Вопросы семейные
1 июля 2019 г. в 09:31
— Я должна найти своих родных.
Мы ужинали, расположившись на большом балконе в тени раскидистых кустарников. Я задумчиво смотрела на пурпурный закат, разливавшийся перед глазами, когда с губ само собой сорвалось давнее желание.
— Что за глупости? — поморщился Локи, изящным движением отрезая кусочек отбивной.
Вот уж действительно глупости, но теперь я ничего не могла с собой поделать. Запрещать себе думать об истинной цели моего прибытия в Асгард уже было просто невозможно. Я так рвалась сюда всю жизнь, чтобы сблизиться с другой частью моей семьи, которая скорее всего и знать меня не знала, но все равно была мне ближе йотунов.
— Я грезила этой встречей большую часть своей жизни, — задумчиво протянула я, вместо всех этих размышлений, которые Локи итак уже увидел в моих мыслях.
— Странная у тебя мечта, нечего сказать, — трикстер ответил с явным пренебрежением, притом продолжая невозмутимо расправляться с ужином.
Отпив вина из бокала, я снова откинулась на спинку стула, не зная, с чего и начать рассказ о прошлых моих душевных терзаниях.
— Мама рассказывала мне о своём отце, старшей сестре и ее сыне. Она любила их… очень сильно. И вечно переживала, как они без нее обходятся.
Локи по-прежнему делал вид, словно ему эта тема абсолютно неинтересна, но я продолжала свой рассказ, неумолимо уже погрузившись в воспоминания.
— Она говорила, что эти асы самые лучшие, самые добрые и заботливые… что они моя семья. — Я облокотилась на край стола, глядя на трикстера в упор, — со стороны отца я подобного никогда не получала.
Локи даже отложил приборы и начал слушать, хотя на лице его по-прежнему не отражалось ничего кроме равнодушия. Я не хотела в очередной раз говорить о своей нелегкой жизни в Йотунхейме, всё равно Локи даже не попытается меня понять. Его никак не трогали рассказы о том, как приходилось учиться выживанию в своем же доме, рядом с отцом, который похитил асинью и держал ее в заточении, всячески унижая, показывая всю свою ненависть ко всему народу асгардскому.
— Ну и? — Локи поторопил меня, тоже облокачиваясь на стол, холодно глядя в глаза.
— Помоги мне найти их, — прямо попросила я, осознавая, что жалостью его не проймёшь.
— Думаешь твои родственнички захотят видеть в своем доме йотуна? — с издёвкой уточнил он.
— Я не йотун!
— Как и я, — Локи усмехнулся.
— Прошу, — делая глубокий вздох для успокоения, тише проговорила я.
— Может ещё в ноги мне поклоняешься? — грубо бросил трикстер. — Ведёшь себя как сентиментальная девчонка. Что за вздор, Герд? Ты этим асам не сдалась, и сама их абсолютно не знаешь. Никакая они тебе не семья.
Отчего-то эта тема его не на шутку разозлила, как и меня рассердили его резкие высказывания.
— Я всю жизнь к этому шла, — грубее заговорила я. — Если у тебя с семьёй неладно, это не значит, что и мне о родных даже думать не следует.
— Что, прости? — он хищно сощурился, более походя на озлобленную змею.
— Тебя это так задевает, оттого что сам с семьёй никак не разберешься, — ощущая, что иду в верном направлении, сказала я.
— Один мне не семья, если ты об этом, — неприклонно отчеканил трикстер.
— Как и Фригга? — абсолютно потеряв страх, спросила я, уже ощущая горячие тиски на шее. — И не надо меня душить за правду.
— Вот как мы заговорили, — в момент охладев, произнес Локи, — что ж, ладно. Хочешь заявиться к незнакомым асам и представиться родственницей — пожалуйста. Я тебя удерживать не стану, как и помогать.
— И на том спасибо, — обиженно процедила я, разумно решив не продолжать бестолковую перепалку.
Ужинали мы в кромешной тишине, а потом также молча ушли в покои. В словах Локи я видела простую вредность. Не получив должного внимания со стороны семья в детстве, или же придумав себе эту проблему, он отказывался верить, что вообще может существовать благополучие между близкими родственниками. Но меня уже не остановить. Давно пора было взяться за истинную цель моего визита в Асгард.