Чистокровные. Под тяжестью короны

Тем временем, Забини снова вернулся на поляну, где в полном составе его уже ждали друзья. Он присел на свое место и уловив, что атмосфера наконец-то стала комфортной, решил предложить идею, посетившую его после недавнего вопроса Драко. — Драко был прав, когда высказал мысль, что Гермиона ничего не знает о нас. А мы не знаем о ней и ее подруге. Мы с парнями знакомы с детства, как и вы, — он обратился к девушкам, — так давайте расскажем друг о друге. Получив всеобщее одобрение, слизеринец приступил: — Раз ты сидишь слева от меня, то с тебя и начнем, — он толкнул друга в плечо, чтобы тот приободрился, однако Драко и не думал уступать. — Я старший, и начинать должен я, поэтому пару фактов о тебе, — он устроился поудобнее и окинул взглядом Забини, обращаясь к девушкам, — Блейз рано лишился родителей и был воспитан старшей сестрой Кесси. Блейз присоединился к нашей компании вторым, точнее он был первым, с кем я познакомился, поэтому, когда мы попали на один факультет, я не был удивлен. Если спросить его о нас, то он скорее всего скажет, что я несносный, Гарри странный, а Рон просто рыжий. Ты, Гермиона, сумела расположить его к себе, разнообразив наши будни. Теперь, Рон. Он слишком спокоен, но, думаю, девушки не считают его добряком. Многие черты характера он унаследовал от своих родителей. Молли и Артур превосходные волшебники, которые все еще стараются избегать любых крайних мер, принятых относительно кого-либо. Семья держит нейтралитет. Недаром, возлюбленная нашего страдающего Поттера, сестренка Джинни уехала в другую страну отстаивать права тех, кого в нашем мире якобы незаслуженно принижают. Из всей семьи Уизли, только старший брат Перси сильнее остальных старается отказаться от нейтралитета и выступить сторонником радикальных мер. Но если честно, смотрится смешно. Все рыжие, в моем понимании, давно безобидны. Несмотря на то, что Рон так же, как и Блейз имеет больше прав на выбор невесты, чем я, он безнадежный романтик: редко поддерживает развлечения Забини. После короткой паузы, Драко собирался продолжить диалог, но неожиданно сзади компании раздался спокойный голос: — Значит это все, что вы можете сказать обо мне? Странный Гарри Поттер, страдающий по сестренке Джинни. Появившийся, будто во сне, Гарри не сводил пристального взгляда с Драко, а Гермиона больше не сводила глаз с него. — Гарри, я и не знала, что ты тоже будешь здесь, — девушка поднялась на ноги и подошла к нему. — Меня и не приглашали, — твердо ответил он, и оглядел Гермиону. — Почему ты не с Джинни? Она не писала о тебе в последнем письме. Вы поссорились, — Рон подошел поприветствовать друга, однако в воздухе по неизвестной причине царило напряжение. — Как ты узнал где мы, — Драко поднялся, как и все ребята, однако подходить не спешил. — Ты забыл упомянуть в своем рассказе, что и с тобой мы знакомы слишком долго. Думаешь догадаться трансгрессировать сюда было слишком сложно, когда я узнал, что все мои друзья отсутствуют в школе? Молчание повисло в воздухе, будто прибывший гриффиндорец был лишним. Он лишь усмехнулся, глядя на Драко, и схватил Гермиону за запястье, чтобы увести за собой. Девушка невольно пошла следом, лишь легким жестом руки остановив других от попытки ее вернуть. И Малфой не решился пойти следом, оставаясь на месте, подавляя негодование и злость. — Меня не было неделю, а ты уже позволила загнать себя в ловушку, — Гарри развернул ее лицом к себе, и не дожидался ее вопросов, — когда я уезжал, помнишь, что было с тобой? Как чувствовала ты себя из-за Малфоя, а теперь ты вдали от школы с ним. — Хогвартс никогда не защищает, а здесь Малфой другой. Там он представляет для меня большую угрозу, — выдернув руку, ответила она, не понимая, как можно было оставить ее одну, а теперь делать вид, будто он заботится о ней. — Иди за мной, — кротко ответил он, и повел ее в замок. Девушка молча направилась следом, наблюдая, как пропадает магия Малфоя с каждым новым этажом. Видимо, он не рассчитывал, что Гермиона поднимется так далеко, а Гарри проводил ее на четвертый этаж, который предстал перед ней без всяких чар. Коридор здесь был темный, а мрамор казался холодным и жутким. Окон не было вовсе, лишь множество дверей, за которыми, казалось, скрывается такое же множество тайн. — Зачем ты привел меня сюда, — девушка чувствовала себя виноватой за такой поступок, за то, что зашла туда, где не должна быть. Все же Малфой хозяин поместья, и расхаживать здесь столь свободно было невежливо. — Место кажется таким красивым и уютным. Ты чувствуешь себя в своей тарелке, и все вокруг украшено так идеально. Но может стоит заглянуть в самую суть прежде, чем ты решишь остаться здесь подольше? Он рукой толкнул темную резную дверь, и свечи в комнате мгновенно зажглись, предоставляя взору Гермионы действительно ужасающие виды. Это помещение будто алтарь для ненависти к грязнокровкам. Скульптуры, где герб семьи Малфоев возведен точно на трупах маглов, множество пергаментов на столе с записями о чистоте крови и ее превосходстве. Комната, вселяющая не ужас, но обиду и боль. — Зачем ты привел меня сюда, — уже со слезами на глазах проговорила Гермиона. — Теперь ты не так сильно желаешь остаться здесь, не правда ли? Как бы прекрасно все не предстало перед тобой снаружи, внутри остается суть, которую ни одним заклинанием не скроешь, — он не сделал к ней ни шагу, но чуть повысил тон, — Гермиона, будет разумно, если ты вернешься в Хогвартс. Здесь тебе не место. — Я ее привез, и я верну ее обратно. Я позабочусь о ней, — не успела ответить Гермиона, как Драко зашел в комнату и прервал столь дивный монолог. — Позаботишься? Ты? — они неотрывно глядели друг на друга, и девушка чувствовала, что становится частью их игры. — Я уйду с Драко, — она обратилась к слизеринцу, — верни меня в Хогвартс, пожалуйста. С этими словами она вышла, и парень рассержено повернулся к другу напоследок: — Ты ее не предостерег, а все испортил. Все было хорошо. Она улыбалась. Тебя все это время не было, и ты не успел понять, что спасать ее больше не нужно. Видимо оградить ее нужно только от тебя. — Я уже говорил тебе, что все эти издевательства над ней выглядят глупо. Но ты не слушаешь меня. Разве ваше общение ей не вредит? — До твоего возвращения она не плакала. Гарри сделал вдох, но не нашел, что ответить, и Драко вышел из комнаты, закрывая за собой зверь. ***Хогвартс. За десять минут до действующих событий*** — Как ты могла допустить подобное, — мужчина сидел у камина в гостиной Слизерина, и отчитывал девушку, стоящую над ним, будто собственную дочь, — твоей задачей было держать его при себе, сохраняя превосходную репутацию нашим семьям, а ты даже не знаешь, что он сбежал с грязнокровкой? — Мистер Малфой, я хотела стать его женой, но не собиралась быть ему нянькой. Вы знаете своего сына лучше, чем я, а значит должны яснее понимать, что его капризы сложно унять. Я могу не потакать, но и воспротивиться им я не сумею. — Что ты сделала для того, чтобы помешать ей быть рядом с ним? — А что сделали вы, — таким же спокойным голосом, как и у ее собеседника, старалась отвечать эта, на самом деле, неуверенная девушка. — Я отправил ее ближе к тебе и остальным слизеринцам, чтобы вы поставили ее на место, — мужчина поднялся с кресла, и теперь глядел на Пэнси сверху вниз, — а что случилось в итоге? — Вы перевели ее на Слизерин, но на самом деле, лишь подослали поближе к Драко. Вы понимаете насколько ваш сын влиятелен на нашем факультете? Грязнокровке и слова никто не скажет, если он не позволит. А он не позволяет, — возникла пауза, и каждый думал о своих ошибках. — Тогда девчонка может собирать вещи домой. Завтра же ее не будет, — Люциус направился к двери, но тут же остановился, как только Пэнси внезапно схватила его за руку. — Не нужно. Мне важно, чтобы Драко одумался, не меньше, чем вам. Но выгнав Гермиону, мы заберем его игрушку. Он будет недоволен, и решит ее вернуть. Если мы будем достаточно терпеливы, он сам наиграется и забудет о ней. До конца седьмого курса остался лишь только месяц, после него начнется иная жизнь, где не будет места его бунтарству и играм. К тому времени, он получит от нее все чего желает, и вернет на то место, где обнаружил изначально. Люциус аккуратно убрал руку девушки со своей мантии и улыбнулся. Все же Паркинсон была не так глупа, как временами казалось мужчине. Именно в такие минуты он удостоверялся в своем решении выдать девушку за своего сына. И сейчас он молча пожелал покинуть комнату, обдумывая ее слова, как в гостиную буквально залетела Гермиона Грейнджер. Девушка остановилась, будто ее сковало оцепеняющим заклятием, не в силах отвести взгляд от мужчины перед собой. — Мисс Грейнджер, неужели мне доведется с вами познакомиться лично, — он расплылся в ухмылке. Прежде она видела его или на колдографиях в газетах, или же со стороны, когда он появлялся в школе, но никогда не встречалась с его взглядом, и не была так близко. Сейчас она не понимала, почему мужчина перед ней не внушает страх, но он казался жестоким и далеким, словно он вовсе не человек. — Простите, но у меня нет желания и сил с кем-либо знакомиться. Быть может, если нас снова сведет случай, тогда, возможно. Решив продолжить свой путь дальше, она двинулась к своей спальне, но пришлось остановиться. — Я и представить не мог, что маглы настолько одичали. Воспитание среди них больше не в чести? Гермиона повернулась, чтобы ответить настолько злобно и искренне, чтобы он понял, что, возможно, не зря она теперь слизеринка, но в ситуацию вмешался вошедший следом Драко. — Пускай она уйдет. Семейные конфликты не нужно выносить на всеобщее обозрение. Пэнси, ты тоже можешь пойти и доспать оставшийся час, — парень дал четкие указания, чтобы оградить девушек от своего отца, зная, что может сейчас произойти. Нельзя сказать, что слизеринец совсем уж не был готов к появлению Люциуса. — Я никого не отпускал. — Тебе и не нужно, отец. Эти девушки мои и факультет тоже мой. Если ты желаешь опозорить своего сына в глазах невесты и грязнокровки, то можешь сделать это немедленно, если твоя гордость переживет подобное. — У них есть минута, — Люциус смотрел на сына в упор, но тот держал себя в руках из последних сил, лишь жестом попросив девушек уйти. Пэнси обогнала девушку, и направилась в комнату приводить себя в порядок. Столь ранний подъем неблаготворно влиял на ее внешний вид. Гермиона же устало поплелась наверх, желая смыть с себя этот день или ночь — она уже запуталась, и проспать все занятия. Но каждый шаг давался ей действительно тяжело, а в голове всплывал недавний образ разговора отца и сына, который она невольно наблюдала из-за угла. — Почему ты не ушла? Зачем осталась, когда увидела, что он здесь? — Я не думала об этом. Я осталась, потому что будь ты в опасности, я бы досчитала до трех, схватила тебя за руку, и мы убежали.  — Так почему ты этого не сделала, Грейнджер? Я все это время был в опасности. — Не молчи, пожалуйста, отец. Это худшая пытка, — Драко сделал пару шагов вперед, чтобы тон мог звучать тише. — Видимо таковой для тебя на самом деле не существует, раз ни один процесс воспитания не повлиял на твою несознательную голову. Я опозорен, оскорблен. Мой сын общается с грязнокровкой и сбегает с ней с бала, а затем из школы. Чего тебе в жизни не хватает? — Твоего внимания. Всегда только его, раз уж ты решил спросить. — Это смешно, — Люциус подошел к сыну и ударил ему звонкую пощечину, что тут же стала пылать на щеке, — ты просто избалованный мальчишка, которому я слишком многое дозволял. Если бы у меня была дочь, сейчас я бы даже на нее возлагал больше надежд, чем на тебя. — Жаль, что у тебя ее нет, быть может, она бы была на тебя похожа? Тебе кажется, отец, что ты правильно поступаешь, и лучше меня самого знаешь, что мне нужно. Ты всегда так искренне не понимаешь: почему же я не был счастлив, когда ты передавал мне семейное наследие? А я не понимаю: почему мой отец никогда не слушает меня, не советуется, не заботится? Я так отчаянно ждал времени, когда я стану взрослым, и ты будешь воспринимать меня, как сына, но я будто твой должник. Может быть, ты спас мне жизнь, а я не помню? Неважно даже если так. Я не благодарен за такое будущее… — Немедленно прекрати, — Люциус взял сына за шиворот мантии и смотрел на него через пелену обиды, — ты говоришь это, потому что не хочешь брать ответственность за свой поступок. — Я всегда отвечаю за то, что делаю. Ты никогда и ничего мне не простил, а я так отчаянно ждал, — вырываясь из хватки отца, он повышает голос, — ты никогда не поймешь, что я всегда старался тебе угодить и я согласился на брак, и эти выборы после школы, на вмешательство в политику, но у тебя есть две реакции: Ты лишь сделал то, что должен был или наказание. Люциус направил палочку на сына, чтобы успокоить его единственно верным способом, как с лестницы сбежала Гермиона, и, буквально набегу схватив Драко, вылетела с ним в коридор. Они бежали, что было сил у обоих, плутая в пустых лабиринтах школы, остановившись лишь когда оказались на отрезвляюще свежем воздухе. — Что ты наделала, Грейнджер, — пытаясь отдышаться, Драко все же смотрел на девушку. — Ты был в опасности, я права? Только я не стала считать до трех, иначе могла просто не успеть, — она неожиданно улыбнулась ему, ободряюще, по-дружески. — Он мог попасть в тебя, если бы мы не успели. — Тогда бы ты спас меня. Я точно знаю, — она огляделась, убедившись, что погони нет. Слизеринец смотрел на нее, испытывая поистине новое чувство, необъяснимое. Он был зол на нее за то, что она появилась вообще, и за то, что оборвала разговор сейчас. Но в то же время, он ощутил заботу, которая ей ничем не выгодна, а от того сделана от души. И уже не от бега, а от адреналина и эмоций, сердце не могло войти в привычный ритм, бешено стуча в груди. — Гермиона, — парень схватил ее за плечи с такой силой, что, сделав пару попыток, она не смогла вырваться, а он смотрел только в ее глаза, — никогда не оставляй меня. Не отталкивай меня. Не проси уйти. Не говори, что я Малфой и этого невозможно изменить. Не поступай так со мной, даже если тебе покажется, что я заслуживаю этого. Когда ты ушла со мной с бала, убегала от маглов-хулиганов, и сегодня на поляне, я уже знал, что теперь ты мой человек. — Я не твоя, Драко. Ты окончательно сошел сума? Ты бредишь, — недовольно вскрикнула Гермиона, пока не уловила взгляд парня, от которого уже невозможно было отвернуться. — Ты не принадлежишь мне, но ты мой человек! И не можешь покинуть меня, пока я не разрешу. Ты не сможешь даже умереть. Теперь ты должна быть готова. Я никогда не отпущу тебя.