Последний из лучших

На исходе восьмого дня их оставалось трое: здоровяк, виртуозно управляющийся с тяжелой секирой, хрупкая девушка, танцующая с кинжалами так, словно они были продолжением ее рук, и среднего роста парень, ловко меняющий лук на меч. Они бродили по лесу уставшие и израненные, ни на секунду не позволяя себе расслабиться. Один их соратник погиб, наклонившись к ручью попить, другой — целясь в пасущегося под кустом зайца. Жажда раздирала им горло, голод крутил желудок, а изнеможение буквально валило с ног. Но они дожили до восьмого дня, и они должны были попытаться. Здоровяк тяжело перевалился через упавшее покрытое мхом бревно, вышел на поляну и оперся о свою секиру. Закатное солнце било в глаза, и он поднял голову, жмурясь и облизывая пересохшие губы. Он жил ради этого момента. Все испытания, что выпадали на его долю прежде, были ничем по сравнению с последним рывком во славу Владыки Кайроса. Он услышал шорох за спиной, но тело отказалось слушаться, а затем и вовсе обмякло, вскрытое снизу вверх теневым клинком. Когда лес неожиданно поредел и взору предстала залитая солнцем поляна, девушка замешкалась и прижалась спиной к ближайшему стволу. Руки подрагивали от многодневного напряжения, на кинжалах остались зарубки — она отразила ими не один и не два удара. На поляне росли цветы: белые, голубые, желтые. Легкий ветерок доносил до нее их душистый аромат и напоминал о доме. Она была счастлива там с матерью, пока огонь не сожрал и дом, и цветы, и мать, не оставил ожог на ее лице и рубец на ее сердце. Когда прямо перед ней из влажных лесных теней собралась фигура, она вскинула руки и отшатнулась назад. Лязг металла сменился треском рвущейся ткани и булькающим дыханием. Безжизненно опускаясь на траву, она сожалела о том, что уже не сумеет отомстить и стать одним из генералов Владыки Кайроса, и робко надеялась на скорую встречу с матерью. Парень с мечом вылетел на середину поляны так, словно от этого зависела его жизнь. Подняв гарду на уровень груди, он торопливо отдышался, осматриваясь. Мнимая безопасность заросшей цветами поляны не обманула его — под сенью кустов и деревьев он насчитал минимум четверых мертвецов, включая тех двоих, что были последними вместе с ним. Значит, остался только он. И он не собирался упускать свой шанс стать лучшим. Калио наблюдала. Облюбованный ей скалистый утес возвышался над лесом и предоставлял неплохой обзор. Особенно хорошо отсюда просматривалась поляна — та самая, мимо которой не проходил ни один ученик. Будто магнит, она манила их и становилась либо их могилой, либо победным пьедесталом. В этот раз живым до поляны добрался только один. Ничем не примечательный паренек с лицом коренного северянина и густой копной медно-рыжих волос, на затылке стянутых в растрепанную косичку. Она хорошо помнила его. Помнила, как отчаянно он отбивался от ее атак мечом и плечом лука одновременно. Помнила огонь, который горел в его глазах, когда она оставляла на его коже очередной шрам. Огонь, способный соперничать с самим солнцем. — Похоже, в этот раз твои ученики оказались недостаточно хороши, чтобы служить Суду. Калио усмехнулась и мыском сапога скинула с утеса небольшой камушек. — Не говори «гоп», старая тень. Он еще жив. — Один, — скучающе протянул Бледен Марк, скрываясь от яркого света на узкой площадке с затененной стороны. — В прошлый раз было двое. — Не означает ли это, что в прошлый раз ты халатно отнесся к своим обязанностям? Напомню, никто из них не дожил до сегодняшнего дня. Марк засмеялся и повернулся к Калио. Она встретила его взгляд легкой предупредительной улыбкой. — Что скажешь о нем? Калио ненадолго задумалась. Рыжий парнишка на поляне внизу опустился на колено и позволил себе небольшой отдых. Голова поднята, мышцы напряжены. Он не спал восемь дней и все равно готов был встретить страшную угрозу лицом к лицу. — На первый взгляд — ничего особенного. Никакого стиля, никакого изящества, только страсть к жизни и первенству. Он многому научился. Я... я скажу, это будет интересно. Бледен Марк неожиданно посерьезнел и наклонил голову, сверкая исподлобья глазами хищника. — Предлагаешь мне пощадить его? — Ни в коем случае, — без промедления ответила Калио. — Только на пределе своих возможностей он раскроет свой истинный потенциал. Или окажется очередной пустышкой, недостаточно хорошей, чтобы служить Суду. К тому моменту, как она закончила, в тени за ее спиной уже никого не было, только внезапно налетевший ветер носил из стороны в сторону раскатистый смех Архонта. Калио сложила руки на груди и прислонилась спиной к камням. Надо было спорить на бутылку дорогого вина. Чутье никогда ее не подводило. Она видела, как Бледен Марк кинулся на рыжего парнишку раз, другой, но всей его чудовищной скорости не хватило, чтобы дотянуться до него острием кинжала. В последний момент тот будто собирал оставшиеся силы в одной точке — и именно в эту точку приходился удар. Солнце коснулось горизонта, окрашивая небо в цвета крови, золота и бронзы. Испытание завершилось. Бледен Марк выступил из теней, на пальцах раскручивая кинжалы, и, скаля белоснежные зубы, поздравил юного Вершителя с долгожданной победой. — Это будет интересно, — уверенно повторила Калио. — А нам останется только ждать.