Впервые

      Джонни чуть ли не рывком тянет к себе шатена за капюшон толстовки. Смотрит прямо в глаза, мутно, со страстью и где-то в глубине — нежностью. Смотрит и не отводит взгляд, совсем немного краснеет и чувствует, что сердце начинает биться в разы быстрее.       Они слишком долго ждали этого.       Рома смущен куда больше, пытается отвести взгляд, тупо смотрит куда-то в стену, лишь бы не на возлюбленного, задерживает дыхание и не позволяет себе даже двинуться, ждет того, что будет дальше. И изо всех сил пытается справиться с желанием убежать далеко-далеко. — Давай уже сделаем это, — жарко выдыхает брюнет, опуская взгляд на красные, ровные губы, и вновь смотрит Роме в глаза, — Я же вижу, ты тоже хочешь, — не в бровь, а в глаз.       Шатен все еще не смотрит тому в глаза. Обдумывает, краснеет еще больше, а сердце слишком сильно бьется об стенки грудной клетки, и кажется, что оно сейчас выпрыгнет. Джонни прав — Роман и впрямь хочет этого, но он слишком стесняется, стесняется признаться даже себе в этом желании, пытается отбросить его, затушить, чтобы оно его больше не беспокоило, но задним умом знал, знал же, что рано или поздно все к этому и сведется. Но он не думал, что это будет настолько неожиданно. — Черт! — в сердцах крикнул он, утыкаясь Джонни прямо в плечо, сжимая одной рукой красную футболку у того на груди. Брюнет сейчас лишь в ней и джинсах, без своей кофты и перчаток, и Рома даже отчасти радуется этому, хотя сам он остался в своей неизменной белой толстовке, пусть и без банданы, хотя ему все равно становилось душно, невыносимо душно, и отчасти это било по вискам неприятной болью, из-за чего парень слегка жмурится, — Мне страшно, — через минуту признается шатен, даже не решаясь поднять голову.       И Рома не врет. Ему правда страшно. Страшно, что все закончится, даже не начавшись.       Джонни понимает это. Знает и понимает, потому что сам испытывает это даже сейчас, ему страшно представлять, что будет дальше и куда все это зайдет. Но он правда этого хочет. И желание это в разы сильнее страха.       Брюнет не отвечает, молчит некоторые секунды, а после слегка отстраняется, кладет одну ладонь на щеку Роме, заставляя того, хоть и с большим смущением, посмотреть на него и сам тянется к нему, такому краснеющему и по-своему милому на данный момент, накрывая его немного обветренные губы своими, и слегка прикрывает карие глаза.       Сейчас это — самое действующее, потому что Джонни осознает, что разговорами тут дело не пойдет, так как Рома просто может смутиться окончательно и куда-нибудь уйти, а потом еще долго не сможет заглянуть возлюбленному прямо в глаза. Сейчас этого уж точно нельзя допустить.       Рома стоит несколько секунд как истукан, полностью расстерянный, но все-таки позволяет себе неуверенно ответить: прикрывает глаза, кладет одну ладонь на щеку брюнета, другой зарываясь в темные волосы, притягивая к себе ближе. У них не впервые такие страстные, но и в то же время нежные поцелуи, и отчасти Рома уже приноровился к ним, но контекст самой ситуации в целом сковывает его, и парень красный как рак, даже слегка подрагивает.       Джонни мягко приобнимает возлюбленного за талию, ощущая в себе уверенность, и краем сознания ловит себя на том, что, черт подери, надо срочно снять эту безвкусную толстовку Ромы, наконец позволить себе полюбоваться его несколько худощавым телом, дотронуться до чуть загорелой кожи, поцеловать каждый сантиметр, стараясь доставить тому удовольствие и, в конце концов, услышать рваное дыхание и тихие, почти неслышные стоны. Черт, кажется, он хотел этого больше, чем сам осознавал.       Поцелуй, в любом случае, действует безотказно: Рома постепенно расслабляется, позволяет себе немного приоткрыть рот, давая возможность углубить поцелуй, и приглушенно мычит, когда брюнет касается кончиком своего языка его, затягивая в какой-то чувствительный и непонятный танец, прижимается еще ближе, и шатен уже сам не в силах терпеть — сжимает волосы у того на затылке, а ладонь, ранее лежавшая на щеке, плавно переходит на плечо, совсем немного и почти неощутимо сжимая, а сердце давай уже во всю стучать в глотке. Ох, сейчас это в разы приятнее, гораздо приятнее, и Рома все-таки признается в этом себе, дает волю своим чувствам, эмоциям и желанию. Рвано выдыхает прямо в губы Джонни, явно с большой неохотой отстраняясь от него, так как воздуха стало уже катастрофически не хватать; пытается выровнять дыхание и смотрит куда-то в сторону, ощущая жар и страсть, стеснение как таковое уже ушло, заменяясь диким и сильным желанием.       Джонни смотрит прямо на шатена, жарко выдыхая и пытается придти в себя; видит поблизости кровать — скорее всего, это кровать Ромы, — и тянет возлюбленного в сторону нее, как можно аккуратнее опрокидывая шатена на мягкий матрас, нависает сверху, фиксирует руки Ромы по обе стороны от его головы, и стоит Джонни полностью взглянуть на него, как сердце успевает пропустить удар. К такому прекрасному зрелищу он точно не был готов. Рома под ним кажется таким беззащитным, невинным, и по-своему красивым в такой момент; смотрит своими до одури голубыми глазами, на дне которых плескалась страсть, прямо в лицо, и сжимает губы — явно от волнения. Назад пути уже нет. — А теперь, расслабься, — тихо и уверенно подает голос брюнет, чуть улыбаясь; чувство предвкушения просто съедало его изнутри, хотелось скорее продолжить, узреть, что будет дальше, и скорее всего, то же самое сейчас происходило и с Ромой.       Парень ничего не отвечает и лишь чуть заметно кивает, хотя Джонни видит, что тот все еще не до конца расслаблен, но ничего не говорит на этот счет, лишь наклоняется, чуть проводит носом от щеки до шеи, плавно спускаясь, наслаждаясь запахом. Рома пах довольно необычно и очень приятно: кофе с примесью сладкой, тягучей карамели, и где-то, совсем отдаленно, чувствовалось молоко. Само совершенство, тут более и не скажешь.       Он целует его в район ключиц, совсем невесомо, и поднимается дорожкой поцелуев к кадыку, подбородку, уголку губ. Джонни целует возлюбленного везде, где можно, несколько раз прикусывает мочки ушей, слыша рваные выдохи и, не сдерживаясь, запускает руку под толстовку, оглаживает бока, немного впалый живот, поднимается выше и специально, намеренно задевает твердую бусинку соска и Рома прогибается в спине, вздрагивая, издает неожиданно громкий стон, краснеет еще больше и отводит взгляд в сторону, лишь бы, черт подери, не смотреть на искусителя выше и вновь сжимает свои тонкие губы. Это было слишком приятно.       Джонни улыбается, улыбается широко, радуясь, что, наконец, смог услышать эти прекрасные звуки. Позволяет себе в конце концов снять эту белую толстовку, откидывает ее в сторону, совершенно не заботясь, что та может скинуть несколько предметов на пол, и сам тянется к затылку, пытаясь развязать узел: руки слегка подрагивают, и это получается сделать не сразу, но брюнету, все же, удается, и он бросает повязку куда-то в сторону толстовки.       И невольно любуется Ромой, снова нависая сверху, смотрит на красное лицо, чуть выпирающие ключицы, на вздымающеюся грудь и где-то внутри даже не верит, что все это происходит наяву. Не сдерживается и снова припадает к чуть покрасневшим губам Ромы, сминает их, кусает нижнюю, заставляя шатена мычать и тяжело выдыхать.       Джонни отстраняется, опускается ниже, целуя шею, район кадыка, изредка даже ключицы, и оставляет засосы и укусы, и уже переходит на грудь, играется с одним соском языком, а другой крутит меж пальцев. Рома выгибается в спине снова, громко стонет и сжимает ткань одной рукой, вторую запускает в темные волосы любовника, и сам уже не понимает, пытается ли он отодвинуть Джонни или прижать ближе. Бугорок в джинсах уже хорошо виден, и шатен хочет сдвинуть ноги, слегка смущаясь, но тело брюнета, находящееся между его ног, не дает это сделать, и это заставляет покраснеть опять. Наверное, этот день парень запомнит надолго.       А Джонни будто бы дразнит — спускается ниже, и специально медленно и почти невесомо целует подрагивающий живот, и уже сам на взводе, но держится лишь на одном желании увидеть Рому на пике его удовольствия. Хотя уже сейчас картина просто прекрасна: возбужденный, красный, чуть вспотевший шатен, жмурит глаза и сжимает ткань простыни, выгибается и пошло стонет. Нет, тут уже невозможно сдерживаться.       Рома упускает момент, когда возлюбленный снова жадно целует его в губы, и мычит, хмурясь, когда наглые пальцы Джонни приподнимают одну его ногу и проводят по внутренней стороне бедра, вновь поддразнивая, и шатен уже не сдерживается — двигает бедрами на встречу, призывает к большему, потому что самому уже невтерпеж. Он больше не вынесет таких ласк и кончит, даже не притронувшись к себе.       Брюнет усмехается прямо в губы, почувствовав толчок, и отодвигается, разрывая поцелуй, выпрямляется и снимает свою красную футболку, откидывает ее, и теперь он полуобнажен также, как и его возлюбленный. Рома смотрит на него своими потемневшими глазами, подернутые дымкой возбуждения, чуть прикрывает их, и привстает на локтях, стоит Джонни снова нависнуть над ним и тянется прямо к уху. — Давай уже, — жарко выдыхает он, с трудом проговаривая это, и целует парня в район шеи, ожидая дальнейшего.       И Джонни слушается, понимая, что и сам не продержится еще больше. Опускает руку на бугорок Ромы, поглаживает его, слегка надавливает, и не отводит взгляда от лица возлюбленного, следя за его эмоциями. Шатен слегка хмурится, сжимает свои пухлые от поцелуев губы в тонкую линию, а от более интенсивного движения шумно выдыхает через нос, и закусывает нижнюю губу. Черт, Джонни сводит его с ума.       Брюнет снова целует в порыве страсти возлюбленного в уже и так пострадавшую шею, слегка переходя на плечи, и пытается подрагивающей рукой расстегнуть ширинку и вынуть пуговицу, что получается лишь через несколько секунд, хотя казалось, что прошла целая вечность. Рома прерывисто стонет, когда парень запускает ладонь в джинсы, поглаживая возбуждённый орган уже через ткань трусов, и шатен сжимает его плечо, прижимаясь ближе, утыкается носом в шею, шумно дыша.       Эти прикосновения, такие нежные и аккуратные, просто кружили голову, заставляя полностью забыться, и лишь только стонать от удовольствия и желания, прижимаясь разгорячённым телом к другому, и чуть ли не плакать от фейерверка чувств и эмоций.       Джонни, не выдерживая больше, наконец снимает полностью и джинсы, и нижнее белье Ромы, оставляя того полностью голого, откидывая одежду в сторону, и смотрит на возлюбленного свысока, подмечая каждое его движение и эмоцию на лице. А шатен, поняв, что сейчас вообще произошло, краснеет так, что кажется, будто бы красными стали ещё и плечи, пытается свести ноги вместе, отводит взгляд в сторону и в целом весь сжимается под столь пристальным взглядом брюнета.       Вот так находиться полностью голым перед Джонни совсем непривычно и отчасти даже страшно, Рома ловит себя на мысли, что хочет убежать отсюда куда-нибудь, хотя это чисто физически невозможно: член уже чуть ли не изнывает, желание получить разрядку слишком сильно, и шатен просто покорно ждёт продолжения, не в силах даже двинуться, пытаясь справится со смущением, но всё-таки прикрывает одной рукой лицо.       И чувствует, как Джонни аккуратно раздвигает его ноги, вновь оказываясь между них, и убирает руку от его лица, снова не раздумывая целует, и цель этого поцелуя была лишь одна — отвлечь парня, показать, что все хорошо и смущаться нечего, но в глубине души брюнет не может не признаться себе, что смущенный Рома — лучшее, что он видел в своей жизни в принципе. Наглая рука брюнета опять опускается ниже, накрывая ладонью член возлюбленного, пару раз медленно ведёт вверх-вниз, размазывая капельки смазки на уретре, и шатен выгибается, слишком громко и пошло стонет, жмурится, запуская одну руку в волосы Джонни, сжимает их, прижимая того ближе к себе, а другой ведёт по его талии, опускаясь ближе к джинсам, и теперь уже Рома пытается вынуть пуговицу из петли, не сдерживаясь. Рука трясется, а поцелуй все ещё продолжается, и интенсивные движения на члене сильно отвлекают и шатен не может даже сосредоточиться.       Слегка улыбаясь, брюнет отстраняется, и уже сам расстегивает пуговицу и ширинку, убрав руку нетерпеливого Ромы, и садится на край кровати, наспех снимая с себя абсолютно все, ощущая на себе похотливый взгляд шатена. Он вновь привстает, нависая, и наклоняется к тяжело дышащему шатену, который уже буквально сгорает от желания, и хриплым голосом шепчет тому на ухо: — Перевернись на живот и максимально постарайся расслабиться.       Джонни снова отодвигается, смотрит на Рому и тот слабо кивает, медленно переворачиваясь на живот, сразу же вставая на четвереньки, и всеми силами пытается расслабиться, но понимание того, что сейчас будет и сам страх не давали успокоиться от слова совсем. А брюнет на несколько секунд даже подзавис, смотря на открывающейся вид. Лопатки и спина возлюбленного напряжены, на уровне груди видны выпирающие ребра, а задница направлена к верху, будто бы дразня, голова опущена и видны розовые уши. Джонни рвано выдыхает, с трудом оторвавшись от такого прекрасного зрелища, и начинает искать смазку и презерватив — Роме лучше и вовсе не знать, где парень достал их и как долго он обдумывал все то, что сейчас происходит.       Шатен слышит краем уха, как Джонни достает из прикроватной тумбы все принадлежности, и удивляется, какого черта эти вещи лежали у него, а не у брюнета, но эти мысли быстро улетучиваются, стоит Роме услышать звук открытия смазки. Сердце бьется слишком сильно, и парень хочет, чтобы растяжка прошла как можно скорее.       Брюнет выдавливает каплю себе на палец, слегка дышит на нее, согревая, и размазывает по пальцу, подставляя его к сжимающемуся анусу Ромы. Тот все еще не расслабился до конца, и Джонни принимается целовать его шею, лопатки, оставляя засосы и там, успокаивающе поглаживает бока и медленно, очень аккуратно вводит один палец, растягивает, нежно массирует колечко мышц. Шатен издает что-то типа кряхтения, опускается на локти и вжимается лицом в простынь, потому что ощущение чего-то постороннего было непривычно, и он благодарит в душе возлюбленного, что тот так нежен с ним.       Второй палец не приносит ничего, кроме большего дискомфорта, и Рома сдавленно выдыхает. Чувство заполненности было отчасти даже больно ощущать.       А вот уже третий палец — это сплошная, неприятная, пусть и легкая боль, и шатен прямо чувствует, как возбуждение постепенно спадает, и его одолевают смешанные чувства: вроде хочется и продолжить, но также и хочется остановить Джонни, но Рома понимает, что рано или поздно парень, все-таки, найдет ту самую заветную точку, из-за которой удовольствие снова охватит его целиком и полностью, заставляя издавать громкие и непристойные звуки, тихо молить о большем. И не прогадывает: спустя мгновение громко и хрипло стонет, стоит только Джонни несколько раз дотронуться до простаты, и вскидывает бедра, уже сам насаживаясь на пальцы, сжимая ткань в руках до хруста, хрипло и рвано дыша.       Брюнет долго не тянет, и вынимает пальцы, принимаясь дальше расправляться с презервативом, а Рома лишь выдыхает из-за отчасти неприятного чувства пустоты, и слышит, как возлюбленный уже раскрыл упаковку. Проходит лишь мгновение после всех махинаций с презервативом, парень подставляет головку своего члена ко входу, тяжело дыша, и оглядывает шатена целиком, прежде чем произносит тихое «Я буду нежен», сам толком не понимая, зачем, и аккуратно входит лишь на половину, послушно застывает, стоит ему услышать приглушённый крик, и ждёт реакции.       Рома весь сжимается и жмурится, пытаясь привыкнуть, и чувствует, как Джонни вновь целует его в лопатки, совсем невесомо и успокаивающе, медленно спускаясь ниже, призывая наконец расслабиться. И шатен расслабляется, пусть и отчасти, двигает бедрами, намекая на дальнейшие действия, и чувствует, как брюнет входит полностью, начиная медленно двигаться, поглаживая талию возлюбленного. Первые толчки отдаются неприятной болью и Рома не знает, куда себя деть, но Джонни идеально меняет угол спустя несколько попыток, и проходит прямо по простате. Шатен извивается, неожиданно громко стонет и жмурится уже от наслаждения, ощущая, как рука Джонни накрывает его член, двигаясь в такт толчкам, и Рома, сквозь стоны, просит быстрее, вовсе потерявшись в чувствах и эмоциях.       Оба уже на пике, все вспотевшие и красные.       Рома кончает первым прямо на руку Джонни, чувствуя приятную дрожь во всем теле, и сжимает в себе член брюнета, громко простонав что-то неразборчивое. И спустя несколько секунд слышит, как возлюбленный, сотрясаясь всем телом, издает сдавленный стон, кончая, и аккуратно выходит, валится рядом на кровать, и пытается перевести дыхание. Матрас рядом прогибается — Рома тоже лег, слегка хмурясь из-за боли во всем теле, и кое-как заставляет себя перевернуться на спину. Его дыхание было ещё тяжелее, чем у Джонни, и сам он весь мелко трясся, все ещё отходя. Брюнет быстро снимает презерватив с члена, откидывая его ближе к мусорке неподалеку, и накрывает их обоих одеялом, двигается ближе к Роме и приобнимает его за талию, и шатен кладет свою ладонь ему на руку.       Оба проваливаются в сон с лёгкими улыбками на лице, абсолютно сейчас не заботясь о том, что вещи раскиданы и им бы сейчас не помешало сходить в душ, чтобы смыть сперму. Пока что это не важно.       Но после этого они долго не смогут смотреть друг другу в глаза.