***
Зайдя обратно в кабинет Русской, после неудачной поездки с лестницы на кресле из-за которой все тело жутко ломило, Гилберт внимательно осмотрелся по сторонам. Кабинет Русской был большим, нет, он был огромным, но несмотря на столь огромную площадь был не столь просторным, чтобы там бегать или кататься на стуле. Стен видно почти не было, так как они были заставлены книжными шкафами с разнообразной литературой, какими-то фотографиями и просто памятными вещами, а в середине комнаты стоял большой письменный стол с компьютером и разнообразными бумагами. Подойдя поближе к одному из книжных шкафов, Гилберт начал внимательно оглядывать стоящие на полках книги, но не найдя ничего интересного и стоящего внимания Великого, Гилберт бросил взгляд на фотографии стоящие на одной из полок. Деревянная, вся покрытая пылью полка, с лежащими книгами и несколькими фотографиями по началу не привлекала внимания Прусса, но когда он спустился к фотографиям, то застыл внимательно рассматривая и вглядываясь в лица людей и стран запечатлённых на них. На первом фото были изображены все страны жившие в Советском Союзе. Литва, Латвия и Эстония стояли рядышком широко улыбаясь. Казахстан, Таджикистан, Грузия, Узбекистан, Молдова, Киргизия, Туркменистан, Армения и Азербайджан стояли чуть позади. Ближе к середине стояли Беларусь и Украина, а в самой середине широко улыбаясь, стояла Анна. Гилберт был поражён. Он никогда не видел столь искренней улыбки на её лице, столь выразительных глаз, смотрящих с некой детской невинностью. На этом фото в ней даже и не узнать девушку, которую боится и опасается половина мира, если не весь. На второй фотографии была изображена сама Россия в своём любимом пальто и шарфом на шее, и легкой улыбкой на лице. Рядом была Беларусь, которая вцепившись в руку Анны крепко обнимая ее, а сзади стояли боссы девушек, улыбаясь в камеру и пожимая друг другу руки. Чуть ухмыльнувшись, Пруссия продолжил рассматривать фотографии. Рядом стояла большая фотография в красивой гипсовой рамке. На ней были изображены почти все страны, Гилберт усмехнулся, давно он не видел всех стран вместе. В середине фотографии стояли Англия и Франция, злобно пожирая друг друга взглядом, рядом с ними стоял Германия и Япония, холодно смотря в объектив камеры, неподалёку от Людвига стоял Италия, широко улыбаясь. Позади стояли Испания, Романо, застенчивый Канада, Китай, Турция и другие… Бегая взглядом по лицам стран, Прусс вдруг остановился на зловеще улыбающимся Альфреде, еле заметно обнимающим за талию рядом стоящую Россию, пытающуюся как можно дальше отстраниться от навязчивого американца. Этот присвающий властный взгляд собственника, хозяина, пытающегося завладеть желанной вещью. Россия же стояла мрачной, улыбки на её лице не было, а глаза были холодными и пустыми. Оскалив зубы, Гилберт нахмурившись, отбросил фото в сторону, а затем вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. — Наглый америкашка! — возмущался про себя Гилберт.***
Лёжа на диване, изредка подглядывая на происходящее в фильме, Гилберт не мог перестать думать о тех фотографиях из кабинета Брагинской. На первых фотографиях она была такой счастливой, такой жизнерадостной, такой искренней, но на последней… Улыбки на её лице не было, читалась лишь неприязнь, отвращение, раздражение к наглому американцу, желавшему слишком многого. Мысли в голове Прусса перемешались, он не мог перестать думать об отношениях Брагинской с этим Америкашкой. — Наглец! — выругался про себя Гилберт, переводя усталый взор на экран телевизора. — Даже фильмы американские. Вдруг из коридора послышался звук открывающийся входной двери, а затем и щелчок от её закрытия. — Я дома! — из прихожей послышался голос России. Через 5 минут в гостиную вошла Анна и приметив задумчиво рассматривающего пол Гилберта, подошла поближе к дивану. Гилберт же не обратил на Брагинскую никакого внимания, продолжая задумчиво вглядываться в пол, будто пытаясь там что-нибудь разглядеть. Анна подошла ближе и присела на корточки, заглядывая в лицо Гилберту, скрытое за белыми будто серебристыми прядями, закрывающими алые глаза парня. Неожиданно Гилберт будто кипятком ошпаренный, быстро вскочил с дивана и схватив Брагинскую за запястье, повалил её на пол нависая сверху. — Г-Гилберт т-ты что? С ума сошёл? Совсем что ли? — удивленно хлопая испуганными от неожиданности глазками, спросила Анна. — Аня?! — Пруссия чуть отстранился, удивленно растроено смотря на Россию. — А кто ж ещё? — вопросительно изогнув бровь, спросила Анна чуть привставая, намекая Пруссу, что прямо так нависать над ней она не даст. — Я подумал, что это вор… — почесывая затылок сказал Гилберт, слезая с Анны и садясь неподалёку, в неком корявом подобии позы лотоса. — Вор с ключами, который при входе говорит фразу о том, что он вернулся домой? — Россия непонимающим взглядом бегала по лицу альбиноса. — Ну вдруг. — тихо произнёс Гил, опуская взгляд в пол будто вновь погружаясь в мысли. Анна глубоко вздохнула. Осмотрев комнату, Анна остановила свой взгляд на телевизоре на котором уже начинались титры фильма. — Фильм смотрел? — спросила Россия, кивая в сторону телевизора. — А тебе какая разница? -Гилберт посмотрел на Брагинскую. Взгляд юноши блуждал по лицу девушки, постоянно задерживаясь на усталых глазах и небольших синяках под глазами, которые девушка старательно пыталась скрыть с помощью косметики. — Ну вот почему ты так? Я же стараюсь быть с тобой милой, а ты вечно, то добрый, что сам на себя не похож, то злой как черт. — Анна прикрыв глаза, встала с пола и хотела отправиться к себе в комнату, но её окликнул голос Гилберта. — Прости. — буквально выдавил из себя Пруссия. Анна же ошарашенно остановилась, обернувшись она просто застыла, ожидая, что же скажет Прусс. Встав с ковра, Гил подошёл к Анне и отведя взгляд подальше дабы не смотреть ей в глаза сказал — Может фильм какой-нибудь посмотрим? Глаза Ани распахнулись ещё больше. «— Фига себе даёт.. — подумала она.» Никогда ещё он не просил прощения. Чтоб сам Великий попросил прощения. Этот день точно стоит записать в календаре, как памятный. — Так ты согласна? — Гилберт нахмурился, а затем посмотрел на Брагинскую. — Ну раз Великий предлагает. — Анна присела вместе с Пруссом на диван. После, Гилберт включил фильм. Анна не знала, что это был за фильм, но возражать не стала. Давно она не смотрела фильмы, к тому же с кем-то, а тут Гилберт сам предложил. По началу Анна ничего не понимала, но с развитием сюжета становилось лишь интересней. Но вот усталость брала своё и глаза России с каждой минутой становилось держать открытыми все сложнее и сложнее. Гилберт был захвачен сюжетом. Давно он не смотрел этот фильм. Персонажи были отлично сыграны, сюжет был до мелочей продуман, а за событиями было интересно следить. Вдруг Гилберт почувствовал что-то тёплое на своём плече. Повернувшись к Анне, он заметил, как та мило оперевшись на его крепкое плечо задремала, обхватив поджатые ноги руками. Щеки Гила сами по себе покраснели. «— Она такая милая, когда спит. — думал Гилберт. Аккуратно убрав свисающую прядь с лица Брагинской за ухо, Гилберт не мог отвести от неё глаз.» А ведь когда-то он ненавидел её лютой ненавистью, но потом то ли под её влиянием, то ли под влиянием чувств начал меняться и изменился до такой степени, что сам себя не узнавал. Ведь когда-то ещё в веке так в 18 он по уши влюбился в эту властную, дерзкую, гордую красавицу. Аккуратно взяв на руки спящую Анну, Гилберт направился к лестнице ведущей на второй этаж особняка. Пройдя по коридору, Пруссия вместе с Россией зашёл в её комнату. Дабы не будить Анну, Гил не стал включать свет в комнате и в слепую добирался до кровати русской. Положив Анну на кровать и накрыв одеялом, Гилберт ещё долго просто смотрел на неё, не отрывая взгляда от её лица. Уже было далеко за полночь, на улице начал падать снег, луна спряталась за небосводом, люди, что так поздно не ложились спать один за другим тушили свет в квартирах, а Гилберт просто смотрел на Анну, искренне радуясь, что та заснула до того как увидела своё кресло, а точнее его остатки.