Мне улыбаются голубые небеса.
Я не вижу ничего, кроме голубых небес.
Птичка певчая поёт.
С этого момента для меня есть лишь голубые небеса.
Счастье, грусть, счастье… в этом цикле есть весь человеческий опыт. В одном кратком мгновении может заключается всё это. Ты можешь пережить его с одной песней, можешь встретить его в одном месте. Например: В больнице. Ведь там одновременно встречаются и великая грусть и великое счастье. В этих причудливых зданиях, люди испытывают самую великую радость… и самую ужасную потерю. Рождение и смерть. И всё это под одной крышей. Думаю суть в том, чтобы не пытаться разделить радость и потери. Но вы должны дать им как бы привыкнуть друг к другу, знаете, дать им подружиться. И думаю если вы сможете, если вам удастся идти вперёд с перемешанными радостью и болью в душе, не зная кто из них будет у штурвала, и да… жизни удаётся чаще быть прекрасной, чем трагичной. Трагедии помогают нам вырасти над самими собой. Конечно не каждому это удаётся. Многих людей трагедии ломают, уничтожают изнутри. Другие же находят в них смысл. И в этом смысле они шаг за шагом двигаются дальше. Счастье, оно мимолётное, как взмах крыла бабочки. Такое прекрасное и невесомое, стоит до него докоснуться, как оно рассыплется. Но тем оно и ценно, то что обладает такой хрупкостью, мы храним гораздо бережнее и ценнее. И достаём из закоулков своей памяти в самое трудное время. Воспоминания о некогда былом счастье придают нам силы. В семье Пирсонов было много и того и другого. И горя и счастья. Что перевешивает?! Сложный вопрос, ведь всего этого было в равной степени. Но с горем они научились справляться, кое как, но всё же. А вот с счастьем… им не легко в него поверить и принять его за данность. Ведь так сложно впустить в свою жизнь что-то хорошее. Плохое принимается с гораздо большим энтузиазмом. Так устроена наша с вами, человеческая психология. Когда нам предлагают премию или повышение на работе мы с удивлением и недоверием переспрашиваем: — Что правда? Вы уверены что именно я этого заслуживаю?! Когда ваши жёны сообщают вам радостную новость о пополнении, мы относимся к ней с подозрением: — Он точно от меня? Какой срок? Когда нам делают комплименты мы думаем: — Это наверняка не искренне. Меня точно пытаются затащить в постель. Когда нам говорят заветные слова о любви, мы с ужасом в глазах отвечаем. — Спасибо?! В каждой радостной и счастливой вещи мы ищем какой-то подвох. Мы ждём что нас обманут или передадут. Так устроен наш мозг и это нормально. Не верить во всё что видишь и слышишь. Реальность порою бывает жестока. И иногда… нам и впрямь причиняют неизгладимую боль. И пережить эту боль… сложно, но вполне возможно. Наше тело и душа подстраивается под наши страдания, и переносить их становится легче. Человечество адаптировалось к чувствам. И подмена понятий стала не нова: великие страдания и великое счастье. Два таких родственных понятия. И они объединяют людей. В самых необычных проявлениях. Мы приспособились терпеть свою боль, и терять своё счастье. Стало так легко… отпускать и то и другое чувство. Ребекка Пирсон, хранила в своей памяти все счастливые воспоминания с Джеком: Их знакомство, первое свидание, первый поцелуй, секс, поездка в Лос-Анджелес, свадьба, новость о беременности тремя малышами. Годы счастливой жизни. Она хранила их все, на задворках своей памяти. Бережно оберегая ото всех посягательств на их счастье и любовь. А потом случилось оно… дегенеративное нарушение памяти. Впервые за долгое время Ребекка Пирсон испытала на своей коже его… глубинный первобытный страх. Он тянулся дрожью по всему телу. И словно противные мошки жужжал в ушах. Суставы сводило холодным онемением. Ребекка боялась его забыть так сильно… что вскоре она взялась за дневник и начала записывать абсолютно все мелочи, что она о нём помнила. Мигель её понимал и поддерживал рвение Ребекки запомнить о Джеке всё. Он даже помог записать пару памятных моментов, в которых участвовали все они. Моменты их совместной долголетней дружбы. Он и сам был рад сбросить пыль со своей запылившейся памяти. Дети: Кейт, Кевин и Рэндалл также были весьма рады такой инициативе. Но у них и самих было немало забот и хлопот. У каждого из Пирсонов были свои моменты великого счастья и великой скорби. Кевин и Кейт потеряли, брата близнеца, отца. Пережили ужасно токсичные и болезненные отношения. Рэндалл потерял двух своих отцов. И безуспешно боролся со своими ветряными мельницами — психическими расстройствами. Говорить о том, кому из них было больнее… нельзя. Ведь для каждого из них их собственная боль была особенной, важной и значимой. Но если копнуть глубже, то Рэндаллу всё же было сложнее справится. Он хоть и старался извлечь из своего сердца все осколки льда, но что-то всё равно оставалось. Самые маленькие частицы ледяных осколков врезались в самую глубь его сердца и причиняли ему нестерпимую боль. Панические атаки, тревожность, паранойя, депрессия… всё это последствия той самой боли, что он не мог извлечь из груди. Бет и девочки помогали, брат и сестра утешали, мама… старалась. Но всего этого в конечном итоге оказалось недостаточно. Ветер усиливался, и под его природным напором лопасти мельницы с треском ломались. Бороться было бессмысленно. Один выход — смирение. Смириться со своей беспомощностью для Рэндалла было унизительно. Перед лицом угрозы он всегда старался держать марку. Храбрится в глазах родных было для него чем-то обыденным и привычным. — Держи лицо Рэндалл, ведь на тебя смотрят все эти люди. Они рассчитывают на тебя. Так он говорил своему отражению в зеркале каждое новое утро, чистя зубы. Держать лицо было не просто. Практически невозможным. Сверх его сил. Но он прикладывал их все. Выискивал каждую крупицу своей силы, лишь бы пережить очередной удушающий день. Он держался ради своей семьи, они придавали ему той самой недостающей силы. И стоило Рэндаллу хоть на денёк остаться одному без Бет и детей, как его накрывало цунами. Оно смывало его волнами тяжких грузов, тревог и сомнений. Он проигрывал эту битву, идти против стихии — самоубийство. Воздуха в лёгких становилось катастрофически мало, сердце камнем падало на самое дно, руки дрожали словно тончайшие веточки Сакуры в высоких горах, высоко частотный звон в ушах раздражал нейронные связи в мозгу, от того голова словно воздушный шар под давлением напрягалась, казалось вот вот и она сейчас лопнет. Подавленность, разбитость, невозможность встать с пола… всё это он переживал каждый чёртов раз. Поэтому Рэндалл всегда старался находиться в окружении людей. Если его девочки организовывали внезапную поездку, то он бронировал билет и летел к своим брату и сестре в гости. Если и те были заняты, то он устраивал поздние посиделки со своим штабом на работе. Окружить себя людьми оказалось для него простым и правильным выходом. Возможно даже единственным. Говорят йога помогает найти спокойствие. Но у каждого из нас есть свои приёмы для обретения желанного покоя. У Кейт это была еда. Заедая очередной стресс сочным бургером ей казалось, что всё наладиться, нужно только доесть эту пикантную жареную котлетку. Для Кевина релакс нашёлся на дне бутылки джина. Алкоголь быть его лучшим другом, с ним не нужно было притворяться. Стоило ему с ним завязать и забытая раздражённость с ночным беспокойством вернулись. Сейчас он в поиске новой релаксирующей методики. Рэндалл же ещё с детства определился в том, что помогает ему обрести баланс. Лёгкая атлетика каждое утро по десять километров. Это именно то что приносило ему лёгкость. Все проблемы оставались позади, он убегал от них, оставляя лишь едва видимый шлейф тревог и забот. Если б можно было бежать целую вечность. Он бы непременно воспользовался этим шансом. В беге было что-то необыкновенно прекрасное. Встречать рассветное солнце или провожать закат. Уплывать в горизонт вместе с последними лучами. Дышать свежим утренним туманом. Позже пробежки помогут и его детям. Ведь и в них обитают противные тревожные мушки. Ребекка находила своё таинство покоя в музыке. В пыльных пластинках канувших в небытие музыкантов. Джаз, кантри, блюз, соул, инди, классика. В каждой мелодии она находила отклик в своей душе. Иногда, она покачивалась в такт музыки, так словно плавает в лодке по мирным волнам, убаюкивая тем самым свои страхи и сомнения. Музыка была её кислородом, тихим сном в бушующем кошмаре жизни. С ней у Ребекки Пирсон связано слишком много памятных моментов. То как она пела в караоке, где её впервые увидел Джек. Когда она помогала малышке Кейт записывать песню для поступления в колледж. Тянущаяся мелодия жизни… такая удивительная, непредсказуемая и весьма трагичная. В этом и была вся суть Ребекки. Если вспомнить о Джеке, что было его покоем, он без тени сомнения ответил бы одно — семья. Каждый день возвращаясь после работы домой он с облегчением выдыхал. И даже когда было невыносимо тяжело, сложно и терпение сдавало. Он вспомнил: «Это мой дом, мой покой». И ему тотчас же становилось просто. Раздражение и усталость как рукой снимало. Смех детей, запах духов Ребекки, свежеиспечённый черничный пирог, тявканье приставучей собаки. Всё это было его, родным, близким. И ни на что другое он бы это не променял. Счастье и горе. Такие разные по сути чувства, но такие похожие по своему значению. Мы научились принимать их за должное. Но так же мы перестали их ценить. Оба этих чувства важны, ценить и принимать их, великая честь. Ведь так скоротечно наше с вами время. Так коротка жизнь. Горе и счастье идут вровень друг с другом, они неразделимы. Если ты не готов принять горе, то значит ты и счастье принять не готов. Научиться этому сложно, но вполне себе возможно. Боль нельзя отпустить, в счастье тяжело поверить. Теперь вы видите их связь? Если да, то вы на полпути к принятию. Как и Пирсоны вы рано или поздно этому научитесь. Вам просто нужно прочувствовать всё это, всеми фибрами своей души.***
— Мам, ну что ты готова? Все вещи собрала? — Рэндалл зашёл в дом, он отнёс пару чемоданов к машине, и уже Мигель положил их в багажник. — А? Да-да, дорогой, осталось только… ой где же они. Ключи, я не могу найти свои ключи, — Ребекка в панике начала ходить по дому в поисках ключей от дома. — Ма, они у тебя в руках? — Рэндалл указал пальцем на руку Ребекки. — Правда? Ой, что же это я, — растерянно и неловко ответила Ребекка своему сыну, передав ему ключи. — Всё в порядке, ма, ничего страшного. Пойдём, — Рэндалл взял маму под руку и вывел её из дома, закрыв за собой дверь на замок. — Ну что готова? — Кевин подошёл к маме и положил руки ей на плечи, слегка сжимая их в ладонях. — На все сто, — улыбчиво ответила Ребекка, поглаживая Кева по его рукам, чтобы успокоить его волнение. — Звони нам каждый день, твой внук должен слышать голос бабушки, чтобы не отвыкнуть и не забыть, — Кейт держала на руках малыша Джека, она взяла его маленькую ручку и помахала бабушке. — Конечно дорогая, как же я без вас. Буду звонить как можно чаще, — она подошла к Кейт с малышом и поцеловала его маленькую ручку. — Ну что присядем на дорожку? — подал голос Мигель. — Да, давайте все бегом на газон, — Тоби взял каждого члена семьи Пирсонов и практически силой усадил их на газон. — Ты точно этого хочешь? — в очередной раз спросил Кевин свою мать. — Кевин, мы уже это обсуждали. И да, я правда этого хочу. Не только из-за Рэндалла, но и ради всех вас. Ради моих внуков, — Ребекка тяжело вздохнула. — Ты не обязана… — Кевин всеми силами пытался её отговорить. — Кев, мама этого хочет, позволь ей это сделать, — Кейт в кой-то веке встала на сторону матери и поддержала её решение. — Я всё ещё считаю это глупой затеей, — Кевин отвернул лицо от глаз родных. — Конечно, это ведь не твоя идея, а моя. А всё что я делаю, для тебя это глупости, — Рэндалл был зол на брата и эта злость читалась в его голосе. — Так мальчики я больше не намерена слушать, как вы ругаетесь. Я приняла решение, да мне было не легко его принять. И да Кевин, твой брат подтолкнул меня к нему. Но я благодарна ему за это. Ведь именно он напомнил мне, зачем мне это нужно. Для чего мне нужно это лечение. Чтобы запомнить вашего отца, вас и ваших детей. Я не хочу всё это забыть. Я не хочу забыть вас. Вам это понятно? — строго, но с надрывом в голосе высказалась глава семейства Пирсонов. — Да, мам, понятно, — Кейт покачала головой в её глазах скапливались слёзы. — Да, — монотонно ответил Рэндалл. — Кевин? — Кевин же молчал, не желая отвечать. — Милый пожалуйста, — Ребекка коснулась рукой его плеча. — Ладно, я тебя понял, — без энтузиазма ответил Кев. — Ну вот, раз уж вы всё решили, то можно и в дорогу отправляться, — Тоби подал свою руку Кейт помогая ей встать. Остальные встали вслед за ней. — Ну как доедете, напишите, а лучше позвоните, — Рэндалл обнял маму и Мигеля на прощанье. — До скорого, мам, будь осторожна, а ты береги её там, — Кевин последовал примеру брата, так же обнял маму и хлопнул по плечу Мигеля. — Можешь высылать нам с Тоби видео отчёты, покажешь нам как вы там устроились, — последняя с обнимашками Ребекки и Мигеля закончили Кейт и Тоби. Когда Ребекка и Мигель отъехали от дома, дети махали им в дорогу. Все стояли в немом напряженьи. И стоило машине скрыться из виду за поворотом, как перепалка между двумя братьями вновь воспылала огнём. Нет они не кричали друг на друга и даже не пустили в ход кулаки. Это была немая война, без слов и громогласных речей. Немые ледяные взгляды, колючие негодование. И посреди этой холодной войны стояла Кейт. Она на хотела вмешиваться и влезать в их конфликт. Но в стороне остаться не получилось. Нужно было выбрать одну из сторон. И она выбрала… Рэндалла, для Кевина такой поворот событий стал ударом ниже пояса. Ведь его сестрёнка всегда выбирала его. Внезапный апперкот по самолюбию и эго Кевина не выдержало такого давления. Кевин до сих пор не нашёл своего дзена, и как успокоится он не знал. Возможно именно по этой причине их холодная война затянулась на долгие месяцы мёртвой тишины и радиомолчания.Мне улыбаются голубые небеса.
Я не вижу ничего, кроме голубых небес.
Птичка певчая поёт.
С этого момента для меня есть лишь голубые небеса.
Я никогда не видел, чтобы солнце так ярко светило.
Не знал, что всё может идти так правильно.
Замечаю, как быстро стали лететь дни.
Когда ты влюблён, Боже, как же летят дни.
Пасмурные деньки давно прошли.
С этого момента для меня есть лишь голубые небеса.