Белый форд или Третий раз будет по любви

Так или иначе, школу никто не отменял. Поэтому проснувшись утром по звонку будильника, Илья, поворочавшись на смятых простынях, все-таки приподнялся и сел на кровати. И только сейчас, почувствовав резкую боль в теле, головокружение и жжение в заднице, Илья вспомнил события прошлой ночи. Хлопнула входная дверь — видимо, Никита решил не пересекаться с братом с утра пораньше и покинул их общую территорию, несмотря на то, что до начала уроков оставался целый час. Илья нецензурно ругнулся, затем с трудом поднялся и, прихватив полотенце из шкафа, пошел в ванную. Теперь время его не заботило, поэтому он, набрав полную ванную и разбавив в ней ароматную пену, с тяжким стоном опустился в горячеватую воду и прикрыл глаза от наслаждения. Нежная пена обволакивала юное, сильное, смуглое тело, даря приятные ощущения. Вода смывала с него вчерашние боль и воспоминания вместе с потом. Тихий плеск воды умиротворял взбушевавшееся от вчерашних эмоций сознание. Примерно через час Илья, наконец, покинул нежные объятия Аквы и, потирая голову махровым полотенцем, вернулся в свою комнату. Часы на столе показывали ровно 8 утра и явственно напоминали о начале первого урока, на который Илья уже опоздал. Но его это не волновало. Собравшись в медленном, ленивом темпе, Илья вышел из дома, закрыв дверь на замок, и направился в школу небыстрым, спокойным шагом. Школа встретила парня звонком со второго урока. Из классов сразу повалили ученики, радуясь небольшой пятнадцатиминутной передышке среди скучных уроков. Уточнив по расписанию, в каком кабинете сидит его класс, Илья направился сразу туда. Успокаивающая мелодия в наушниках придавали ему какую-то уверенность, поэтому даже предстоящая встреча с братом его не напрягала. Поднимаясь по лестнице на четвёртый, предпоследний этаж, Илья даже не смотрел на лица учеников, то и дело мелькающих на лестницах и лестничных площадках, и оторвался от своих мыслей только тогда, когда по плечу его ударила чья-то рука. Он повернулся и увидел Костю. Илья неохотно вытащил наушники и выжидающим взглядом уставился на друга. — Смотришь на меня, как на врага народа, — усмехнулся Костян. — Привет, что ли? — Привет, — безучастно ответил Илья, не оценив шутки. — Ты чего такой вялый? Не выспался что ли? Илья промотал в голове последний вопрос, ища в нем суть; и вдруг он засмеялся, совсем как сумасшедший, громко и безостановочно. — Ну да, можно сказать, что не выспался, — успокоившись, но все ещё подавляя невольные смешки, ответил Илья. Костя, удивленно глядевший до этого на угорающего друга, теперь приблизился к нему и, заглянув в глаза, серьезным шепотом спросил: — Мы договаривались баловаться только алкоголем и куревом, но ты, походу, на траву подсел? — Да ладно, Костян, ну подумаешь, проперло один раз, это же не значит, что я нарик? — улыбнулся Илья, взъерошив темные волосы Кота. Он повернулся и продолжил свой путь дальше, оставив недоуменного Костю одного. Тот нахмурился, пытаясь понять суть недавней истерики друга, но как только в его мыслях промелькнул вчерашний разговор с Камилом, он сорвался с места и побежал вдогонку за Ильёй, но того и след простыл. *** — Никит, разговор есть, — прошептали за спиной у Никиты, спокойно сидевшего в столовке и попивавшего чай с пирожком. Из-за того, что утром проснулся Илья, и Никите срочно пришлось покинуть свой дом, чтобы не встречаться с братом, он не успел даже позавтракать. Никита, захлебнувшись чаем из-за неожиданной словесной атаки сзади, закашлялся. Рядом с ним на скамейку примостился Камил — виновник сей «атаки». — Чего это ты после второго урока ешь? Дома что ли не поел с утра? — спросил Камил. — Молодец, держи пятак за правильный ответ, — немного злобно откликнулся Никита. — Чего ты сердитый такой? Вчера никто не дал что ли? Даже в честь Дня Рождения? — усмехнулся Камил, отламывая от никитиного пирожка небольшой кусочек, на что получил хмурый взгляд парня. — Не выспался. Что у тебя за разговор ко мне? — Ааа, это… — загадочно протянул Камил. — Ну, в общем, дело касается твоего брата. У меня для тебя есть небольшая новость. Но Никита не слушал друга. Только упоминание брата заставило его вскочить и, так и оставив недопитый чай и пирожок на тарелке, помчаться прочь из столовой. Камил, совсем не понимавший его действий, с десяток секунд так и просидел на скамейке с раскрытым от удивления ртом, а потом, вскочив, направился вслед убегавшему. — Никит, стой, я же не договорил! Школьный звонок приглушил слова Камила, но Никита его все равно услышал. Тем не менее, он вышел из столовой и побежал вверх по лестнице. Камил тоже рванул за ним, но по неосторожности задел локтем шедшую к столикам учительницу с подносом еды. Та, тихо пискнув, покачнулась; поднос скользнул с её рук прямо на каменный пол. Тарелка с салатом, скатившаяся с падающего подноса, оповестила столовую об осколках громким звоном; учительница, потеряв равновесие, осела на пол. — Камил! И куда это мы так спешим, что даже учителей не замечаем, — молодая учительница посмотрела на Камила с легкой улыбкой в глазах, а затем протянула ему руку, явно призывая помочь ей подняться. Камил процедил сквозь зубы что-то матерное, но все-таки подал руку и поднял учительницу. — Ох, это ведь был мой обед! — с легким, еле заметным кокетством воскликнула она. К ним подбежали работники столовой, уже вооружившиеся шваброй и ведром, метелкой и совком, и, спустя секунду, разбитой посуды будто и не бывало. — Да уж. Похоже, теперь ты мне должен обед, — улыбнувшись, сказала учительница, сама прекрасно понимая двусмысленность этих слов. В любом другом случае Камила бы обрадовало, что на него положила глаз его училка, ведь это выгодно сразу с нескольких сторон, но только не сейчас, когда от важного разговора убегал Никита. Поэтому, пронзив учительницу испепеляющим взглядом, Камил достал из кармана сотню и, засунув их ей в открытое декольте, процедил сквозь зубы: — Кому должен — всем прощаю. Забирай свой обед. Учительница распахнула удивленные глаза и собралась что-нибудь ответить, но Камил уже спешил к выходу из столовой; учительница, громко фыркнув, достала сотню из декольте и пошла к кассе за новой порцией обеда. Когда Камил вышел из столовой, Никиты и след простыл. Он чертыхнулся и, злобно ударив стену кулаком, на что привлек внимание со стороны проходящих мимо учеников, пошел смотреть расписание уроков, чтобы настигнуть Никиту в кабинете. — Так, так, так… — шептал Камил под нос, водя пальцем по расписанию и ища нужный класс и день недели. — Информатика, значит? Отлично. Камил быстро направился к лестнице и поднялся на третий этаж, где и был кабинет информатики. Без стука, бесцеремонно открыв дверь в кабинет, где сидела вторая группа одиннадцатого класса, где и был Никита, он вошел в ярко освещенное помещение, сразу привлекая к себе внимание. — Привет, ребят, — поздоровался Камил, на что получил ответ от всех — он был известен во многих кругах, особенно среди одиннадцатиклассников. — Камил! Это что за поведение — вошел в чужой класс без спросу и ещё отвлекаешь ребят от урока! — сказала информатичка. Её называли «Кроля» за её милую скромность, но она все равно оставалась доброй и постоянно смущалась, когда кто-то обращал на неё внимание. Однако ученики её любили, поэтому, не смотря на тяжелое общение с ребятами, учительница продолжала преподавать в школе. — Простите, но мне надо срочно передать информацию одному человеку, — с легкой усмешкой ответил Камил, заприметив на щеках учительницы слабый румянец. Увидев Никиту, сидящего на самой последней парте, он сразу направился к нему, отчего тот тяжело вздохнул и отвернулся. — Никитос, куда ты свалил? Я же тебе… О, Илюха, привет! — радостно воскликнул он, увидев сидящего на расстоянии пушечного выстрела от Никиты Илью. Тот приветливо ему улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. — Чего пришел-то? — с легкой усмешкой спросил Илья. — Да так. Проверить решил, пришел ты или нет. Я думал, что после вчерашнего ты не придешь, — присев на парту, за которой сидел Илья, рассмеялся Камил. — Да ладно, и не такое проходили, — улыбнулся Илья. Их умиротворенность и дружелюбие разрушил громкий глухой звук. Все, даже Кроля, синхронно повернулись в сторону источника того звука и обратили свои взоры на последнюю парту. Никита встал. Убрал немного покрасневший от удара кулак с парты. Встретил удивленные и непонимающие взгляды Камила и Ильи. Глубоко вздохнул, что было прекрасно слышно в тишине кабинета. Поднял свою сумку с пола и повесил её на плечо. Все молча наблюдали за его действиями. — Заебали, — процедил сквозь зубы он. Никита медленно подошел к двери, открыл её и так же медленно покинул кабинет. Тишину разрушили только громкий хлопок железной двери и упавший с доски магнитик. В классе стало тихо. Кроля, раскрыв рот, поспешно прикрыла его рукой — её уши резали матерные слова, её сердце резало такое отношение Никиты к уроку и к учителю. — Чего это он? — спросил кто-то из девушек. — Да он с утра нервный какой-то, — небрежно ответил Камил, снова переводя взгляд на Илью. А тот сидел с опущенной головой. Без всякого движения. — Илюх, что с тобой? — тихо спросил Камил, осторожно трогая друга за плечо. Илья вдруг резко встал и, схватив свою сумку и оттолкнув Камила, тоже покинул кабинет, только без пафосного хлопка дверью. — Блять, чего вы сегодня ебанутые какие-то? — закричал вдогонку Камил, стукнув кулаком по парте. — Камил, прошу, не ругайся матными словами, это неприлично, — смущенно пробормотала учительница. — Да ебал я вас вместе с вашими приличиями! — сорвался вспыльчивый Камил, на что учительница залилась краской, на глазах её показались слезы, и она, вскочив со стула и отвернувшись, прокричала: — Выйди из класса и не мешай ученикам! Камил, поняв, что ни за что ни про что оскорбил Кролю, собрался было понуро опустить голову и повинно покинуть кабинет, но что-то заставило его повернуться и подойти к учительнице: — Извините, это вырвалось случайно. Я раскаиваюсь в своих словах, — прошептал он, обнимая молодую учительницу за плечи. Она начала всхлипывать и, развернувшись к Камилу, уткнулась лицом в его джемпер и зарыдала. Камил, явно не ожидавший такой реакции, но глубоко польщенный ею, обнял учительницу за талию и стал поглаживать рукой по спине. Другой рукой он махал удивленным одиннадцатиклассникам, прося срочно покинуть помещение, вернее, просто выгоняя их. Все тихо собрали свои сумки и, дружно показав Камилу поднятый вверх большой палец, покинули кабинет, бесшумно закрыв за собой дверь. *** Илье было хреново, не столько физически, сколько морально, но он, будучи большим мальчиком, прятал это в себе и на друзьях оставался веселым и спокойным, каким его привыкли видеть. Однако теперь он буквально обнажил душу перед Камилом, когда поддался чувствам и убежал из кабинета информатики. Лишь бы не встретиться с братом — только эта мыль беспокоила его. С Никитой парня теперь ничего не связывало — ни дом, ни класс, ни компания друзей. Когда они видели друг друга, то просто не замечали, и это было на руку им обоим — Илья не хотел начинать откровенный разговор, а Никита просто не знал, как извиниться. Илья целенаправленно шел по тихому пустому коридору второго этажа. Сумка болталась на его плече, иногда путаясь в ногах и мешая идти. Он думал, где бы ему скоротать время до следующего урока. Все равно ему поставят прогул информатики, так почему бы не провести эти пятнадцать минут с пользой… не для организма — для души. Он без стука вошел в кабинет технологии, обратив на себя внимание присутствующих учеников и учителя. — А, Илья! Ну давай, иди. Учитель технологии, понимающий мужик, однажды сказал старшеклассникам, что если им очень хочется покурить, они могут курить на площадке у выхода на улицу из его кабинета — там никто не заметит. И старшеклассники-курильщики этому очень обрадовались — теперь на территории школы было одно место, где курить не запрещалось. Только учитель сразу предупредил — если их засекут, мол, он не причем. Кто его сдаст — останется совсем без курения и без хороших оценок по его предмету. Илья кивнул и, пройдя через весь кабинет, вышел к черному ходу, а затем и на площадку. Но там его ждал сюрприз — площадка была не пуста. Илья малость опешил, но отступать не решил — он прошел на площадку, плотно закрыв за собой дверь и, подойдя к перилам, достал из сумки пачку сигарет с зажигалкой. На мгновение молчание на площадке нарушил щелчок зажигалки, и через секунду Илья тоже выпускал дым в свежий чистый воздух. — Не ты ли у нас всегда выступал против сигарет и не курил? — усмехнувшись, спросил Илья. Никита пафосно выпустил дым колечками, а затем сказал: — Я. — Ну и какого хрена ты тогда тут стоишь и куришь? Разве не знаешь, насколько это вредно? — процедил сквозь зубы Илья, еле сдерживаясь от желания подойти и разбить ебало брату. — Не думал, что тем, кто будет читать мне нотации о курении, станешь именно ты, — усмехнулся Никита. — Почему ты всегда ведешь себя так, будто ты — невинная белая овечка, а главный злодей тут — я? — прошептал Илья, чувствуя, что в горле встал ком, готовый вот-вот превратиться в истерику, чего раньше никогда не случалось. Усмешка покинула узкие губы Никиты; он выбросил недокуренную сигарету за перила. — Извини. Илья даже не успел что-нибудь ответить, а Никита уже заходил обратно в кабинет. Илья знал, гнаться сейчас за ним бесполезно, да и у него просто не было причин на это. А что бы он сказал ему, если бы догнал? «Спасибо за извинение, но ими задницу не помажешь!»? Илья, ещё раз сглотнув ком в горле, что все равно не помогло избавиться от ненавязчивого ощущения приближающейся истерики, сделал глубокую затяжку, успокаивая раздраженные нервы специфичным запахом и вкусом сигарет. Воспоминания потихоньку захватывали его разум, возвращая в ту ночь, когда он почувствовал брата внутри себя. Где-то в сознании он услышал звонок — видимо, закончился третий урок. В его руках ещё тлела сигарета, обжигая пальцы, но и это он не чувствовал. Неожиданно он почувствовал хлопок руки по плечу, а обернувшись, увидел Костю. — Привет. Ты тогда так неожиданно сбежал, что я даже поговорить с тобой нормально не успел, — возмутился он. — Когда сбежал? — не понял Илья. — Ну, после второго, на перемене. — А, это когда ты меня нариком посчитал? — усмехнулся Илья, выкидывая сигарету и прикладывая немного обожженные пальцы к мочке уха. — Спасибо, друг, за такой лестный отзыв обо мне. — Ну прости, просто ты себя так странно вел, что я удивился — никогда тебя таким не видел. — Ясно. Ладно, пойду я. Надо ещё посмотреть, какой у нас урок следующий — ты же все равно не знаешь, — сказал Илья, берясь за ручку двери, чтобы, пройдя через кабинет технологии, выйти в коридор, но, почувствовав, как его схватили за локоть, остановился и обернулся. — Илюх, я же тебе так и не договорил. — А, точно. Ну, чего ты там мне хотел сказать? — В общем, это… это касается тебя и Камила. И меня. И Никиты. В общем, нас всех в какой-то степени. — Что же это? Вечеринка? — усмехнулся Илья, никогда не видевший прежде Костю таким взволнованным и серьезным. — Нет. В общем, Камил мне сказал, — тут Костя приблизился к Илье ближе и заглянул прямо в его карие глаза, — что ты проболтался, когда был пьяный, о том, что любишь… Но договорить ему помешала ладонь Ильи — тот резко приложил её к губам друга, запрещая произносить имя. Он сам боялся слышать его. — Забудь об этом, — отрезал Илья, резко разворачиваясь и покидая площадку. Костя остался один. Он не стал бежать Илье вдогонку, потому что прекрасно понимал — парню надо успокоиться. Он оглядел площадку, на и подле которой лежало куча бычков, и, если бы Костя курил, он бы сейчас тоже обнял губами фильтр сигареты и затянулся. Но он, увлеченный не столько здоровым образом жизни, сколько футболом и своими легкими, не курил, поэтому, тяжело вздохнув, он тоже зашел обратно в кабинет технологии, закрывая за собой дверь и оставляя площадку в гордом одиночестве. *** — Так, все, уходи, — воскликнула Кроля, отстраняясь от черного джемпера Камила и вырываясь из его рук. — О, так, вы уж успокоились? А я-то думал, чего вы больше не всхлипываете, а только шмыгаете носом, — усмехнулся Камил, впрочем, не внося в смысл фразы даже доли насмешки. — Да. Учителя не роботы — у них тоже бывают минуты слабости, — оправдываясь то ли перед Камилом, то ли перед собой говорила Кроля. Она подошла к своему столу, и, взяв оттуда какую-то книжку, с неестественным интересом принялась листать её. — Спасибо, что послужил мне жилеткой, теперь можешь идти на свой урок. Ты мне итак сорвал третий урок, а четвертый сорвать я тебе не дам — у меня окно, и я хоть немного могу отдохнуть. Поэтому, пожалуйста, не мешай мне и не порть себе успеваемость по учебе. — Ага, значит, как поплакаться и намочить мой свитер — пожалуйста, а как нормально поговорить, так пошел я нахуй? — снова вспылил Камил. — Камил, я же просила не ругаться матерными словами, — поморщилась учительница. — И вовсе я тебя не посылаю — я просто не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. — Анна Сергеевна, — вмиг успокоившись, Камил подошел к учительнице, отчего та, явно засмущавшись, порозовела, — давайте лучше чаю попьем и нормально поговорим. Я могу сгонять в магазин за конфетами, — предложил он, впервые искренно улыбнувшись. — Нет, это ни в какие рамки и приличия не входит. Со стороны это будет выглядеть очень подозрительно, — опустив голову, прошептала она. — С какой стороны? Тут же никого нет. — Нет, есть! Это же школа — тут даже у стен есть уши. — Тогда, вне школы вы согласитесь пойти со мной на чаепитие? Кроля, мгновенно смутившись и уже покраснев, отодвинулась немного от Камила и замолчала. — Анна Сергеевна, сколько у вас уроков сегодня? — Шесть, — пробормотала Кроля. — Отлично. Вы начинайте одеваться и ждите меня — я зайду сюда за вами. Кроля, подняв голову, хотела что-то возразить, но увидев по-доброму улыбающиеся глаза Камила, снова, смутившись, опустила голову и еле заметно кивнула. — Только обещайте, что не покинете этот кабинет, пока я не приду сюда за вами, — снова подойдя ближе к учительнице и приподняв её голову за подбородок, сказал Камил. Кроля, встретившись глазами с Камилом, быстро отвела взгляд, впрочем, голову не опустила. — Обещаю, — еле слышно прошептала она, снова покрываясь румянцем. — Спасибо. И, извините, позволю себе дерзость, — с этими словами Камил прикоснулся губами к естественным, не покрытым помадами и блеском губам Анны Сергеевны, а через секунду, отстранившись, уже открывал дверь и выходил из кабинета. Анна Сергеевна, окончательно смутившись, без чувств рухнула на стул, впрочем, на её губах, недавно поцелованных Камилом, заиграла настоящая, полная радости и жизни улыбка. *** Костя брел по пустым коридорам (снова прогуливал урок), оглядывая редко проходящих опаздывавших учеников и учителей, словно ища кого-то. Наконец, он увидел выходящий из кабинета информатики силуэт высокого парня, и, если бы не его плохое зрение, он бы сразу узнал в нем Камила. — Эй, Костян, чего прогуливаешь? — крикнул Камил, не обращая внимания на громкое эхо в коридорах, что явно мешало проведению уроков в кабинетах. — О, Камил, я как раз тебя и ищу, — радостно воскликнул Костя, узнав друга по голосу. Он направился в сторону Камила, тот тоже пошел на встречу Костяну, и, пересёкшись около подоконника, они обменялись рукопожатием. — Поговорить надо, пошли на подоконник, — предложил Костя. Они сели на белый подоконник. Камил посмотрел на друга, всем своим видом показывая, что готов слушать, но что-то подсказывало ему, что Костя не знает, как сформулировать проблему. — Дай угадаю — это насчет Ильи. Костя кротко кивнул — он не был удивлен догадливости Камила. Камил усмехнулся, и, похлопав друга по плечу, спросил: — Что, хочешь, чтобы он был счастлив со своим любимым? Решил примерить роль свахи? — Да нет, просто… Я пытался поговорить об этом с Ильей, но он меня и слушать не хочет. А я не могу видеть, как он мучается. Надо что-то делать, раз он сам не может. Мы же его друзья! — Да я в принципе тоже так думаю. Илья и правда какой-то странный, сам не свой из-за этого. — Тогда давай перехватим его после этого урока и пойдем к трудовику, на площадку. Там и поговорим. — Ладно, какой у вас сейчас урок? Костя, нахмурившись, около минуты пытался вспомнить, какой у них урок, и, наконец, вспомнив, засиял как лампочка: — Английский! Илья как раз в моей группе, так что пошли в 416 кабинет, перехватим его там. — А Никита? — Он в другой группе. И он ещё не знает, что его брат любит не девушку. Ты же ему не говорил? — Нет. — Вот и я не говорил. А зная Илью, я с уверенность могу утверждать, что Никите он сам никогда не признается в этом. — Ладно, айда к вам на английский. Они синхронно спрыгнули с подоконника и, выйдя с коридора к лестнице, поднялись на этаж выше — четвертый. Весь путь к кабинету они шли молча, и только у самой двери 416-го они остановились, и, посмотрев друг на друга, начали разрабатывать план действий: — Слушай, может, чтобы времени больше было, прямо сейчас зайдем и заберем его с английского? — предложил Костя, которому явно не терпелось объясниться с Ильей. — Ладно, — согласился Камил и постучал в кабинет, а потом, не дождавшись ответа, распахнул дверь и вошел внутрь: — Здравствуйте. Илюх, тебя срочно вызывает наш тренер — сегодня в час игра, тебе надо идти. Пожилая учительница даже не возразила ничего, только кивнула Камилу. Илья палевно вытащил из уха никому не видный до этого наушник и удивленно посмотрел на Камила и маячившего за ним Костю. Но, через пару секунд, он встал и, запихнув учебник по английскому в сумку, вышел из кабинета. За ним вышли и Костя с Камилом, извинившись перед учительницей за вторжение, и, подхватив Илью с обеих сторон под локти, повели его вниз по лестнице на второй этаж. Но каково же было удивление Ильи, когда они, спустившись на два этажа ниже, прошли двери в спортзал мимо, даже не окинув их взглядом. — Э, ребят, разве нам не в спортзал надо было? — Нет, — синхронно ответили Костя с Камилом, не отпуская Илью. — А куда мы тогда идем? — все ещё не понимал Илья. Но ему никто не ответил. Они подошли к кабинету технологии и, открыв дверь нараспашку, вошли, даже не потрудившись спросить разрешения у учителя. Тот только посмотрев на них, сразу кивнул в сторону черного хода — видимо, подумал, что они пришли покурить. Молча пройдя через весь класс, ребята с Ильёй под руки вышли на площадку и плотно закрыли за собой дверь. Только здесь, на огражденной площадке, где никого не было, Камил с Костей отпустили опешившего Илью. — Да зачем вы меня сюда притащили? — возмутился Илья. — Поговорить надо, — начал Камил. — Неужели это так важно, что вы меня даже с урока стащили? — Важно, — кивнул Костя. — Итак, Илюх, что нам делать с тобой и твоей влюбленностью? — сразу начал Камил, рьяный противник прелюдий. Илья округлил глаза от удивления, а после, присев на перила, достал сигарету из пачки и закурил. Видимо, уже рефлекс — площадка = курить. — Камил, ты чего сразу так? — прошептал Костя. — А чего тянуть? Илюх, Кот не может смотреть на тебя, когда ты так страдаешь, — произнес Камил, на что Костя, запнувшись, подтверждающее кивнул. — Ну и не смотри, — огрызнулся Илья. — Ты должен признаться Ему в любви. И Он тебя или изобьет, или задушит в объятиях — зато ты будешь уверен в Его чувствах к тебе. — Ты думаешь, это так просто, подойти к нему и сказать: «Я люблю тебя!»?! — воскликнул Илья. — Нет. Но ты же даже не пробовал. — И пробовать не стоит — я и так уверен, что после этого он станет меня избегать, да и вообще за человека принимать перестанет, — горестно выдохнул Илья, затягиваясь дымом сигареты, словно токсикоман. — Если этого не сделаешь ты, это сделаю я, — решительно сказал Кот, глядя в глаза Илье. И Илья испугался этого взгляда, полного уверенности и решительности в своих словах. — Ладно. Давайте потом с этим разберемся. Сейчас меня больше интересует наша машина, — обратился он к Камилу. — Ваша? В смысле, вы её вместе купили? — спросил Костя. — Да. И купили мы её не просто так, верно, Камил? — усмехнувшись, спросил Илья. — Блин, неужели этот момент настал? Мне придется попрощаться с моей маленькой красоткой, — театрально заплакал Камил. — Ребят, я что-то ничего не понял, — сказал Костя, поглядывая то на Илью, то на Камила. — Ладно, поймешь все позже. А сейчас иди на уроки, следи за Никитой, а самое главное — не упусти его после шестого урока. Как угодно, любыми способами — задержи его у школы. Пошли, Камил, время — деньги, — добавил Илья, выкидывая бычок за перила и вешая сумку на плечо. Камил, открыв дверь, пропустил Илью вперед, а затем вышел сам, оставив Костю наедине с мыслями. Кот не понял ничего, из того что сказали его друзья, только уяснил свою задачу — не дать Никите уйти после последнего урока со школьного двора. Костя грустно посмотрел на ещё тлеющий бычок, недавно выкинутый Ильей. Они же пришли сюда обсудить его проблему, а в итоге Илья перевел разговор на другую тему так, что даже Камил купился. — Бедный Илья, — выдохнул Костя. — Даже с нами не может поговорить об этом. Костя ещё раз поймал себя на мысли, что сейчас бы с удовольствием закурил, чувствуя горьковатый привкус фильтра, но, увы, здравые мысли о своих легких взяли верх, поэтому Костя, окинув площадку прощальным взглядом, тоже оставил её, плотно закрывая за собой дверь. *** Шестой урок — литература у 11 «В» — неумолимо приближался к концу, вселяя в сердцах учеников счастье и радость от приближающейся свободы. Откровенно скучающий Костя зевнул, и, развалившись на парте, стал глядеть на Никиту, выполняя поручение Ильи следить за ним. Никита ровно сидел, немного опираясь о спинку стула, и смотрел на учителя. Хоть его лицо и показывало внимание и увлеченность учебным процессом, но Костя, как близкий друг Никиты, по глазам понимал — парень сейчас не здесь. Он где-то в своих мыслях, думает о чем-то жизненном и важном. Прямая спина, красивая фигура, накаченные мышцы, мягкая, загорелая кожа, красивые черты лица, рук, шеи… по характеру — замкнутый для общества, но открытый для друзей, интересный собеседник, внимательный и вежливый парень… он явно был идеалом женщин. Костя подумал, что будь он девушкой, он бы, наверное, сам влюбился в Никиту. От сумбурных мыслей Кота отвлек школьный звонок. Он, усмехнувшись, перекрестился и поблагодарил Господа за этот звонок — иначе бы, может, он и правда влюбился бы в этого парня. Кстати, насчет «этого парня» — Никита так же сидел на стуле, не шелохнувшись, словно и не слышал школьного звонка. Видимо, тяжкие раздумья увлекли его так далеко, что даже крики «свобода!» его одноклассников не могли отвлечь Никиту от мыслительного процесса. Костя, взяв сумку, из которой он ничего и не вытаскивал на урок, подошел к другу и осторожно тронул его за плечо: — Ты идти-то собираешься? Никита повернул голову и посмотрел на Костю туманным взглядом. Впрочем, мотнув головой, он пришел в себя и, засунув в сумку тетрадь, пошел брать куртку из раздевалки. Костя за ним — парня нельзя было упускать из виду. В итоге Кот вышел из школы вместе с Никитой, обсуждая планы на ближайшие выходные. Он встал чуть поодаль от двери, прямо посередине двора, и, взяв Никиту за плечо, усмирил его попытки уйти. — Костян, отпусти-ка меня, я домой хочу, — начал возмущаться Никита. — Не могу. Камил с Илюхой попросили тебя подождать их. — Как? — Илюхи два последних урока не было. — Они после четвертого попросили подождать. Сейчас они придут. К Косте с Никитой подошла девушка Настя, ученица 11 Б класса, чтобы попрощаться со знакомыми, особенно с Котом. — Чего стоите? — спросила она. — Да так, ждем кое-кого. Давай, пока, — попытался закончить разговор Костя, дабы поскорее отвязаться от нежелательного собеседника, хоть Настя и была его лучшей подругой. Настя собралась было и правда пойти, но её остановил Никита: — Где Камил? — Камил? — переспросила Настя. — А его на последних двух уроках не было. — Ладно, Настя, давай, пока, — повторил Костя, уже более настойчиво. Настя пожала плечами и, взмахнув рукой, пошла дальше. — Не было, значит… — процедил Никита. — Получается, они вместе ушли. — Да ладно, что в этом такого? — спросил Костя, чувствуя плохую ауру Никиты. — Ничего, блять. Я пошел. Если что, скажи, что послал я нахуй их обоих и съебался. С этими словами Никита вырвал плечо из руки Кости и направился в сторону своего дома, но только он сделал два шага, как в школьный двор въехала уже многим знакомая белая машина. Она медленно проехала 20 метров двора, лавируя между школьниками, и остановилась прямо около Никиты с Костей. Машина заглушила двигатель. Передние двери открылись, и оттуда вышли Камил и Илья. — Ну что, Никит, — начал улыбающийся Камил, — сегодня мы с Ильей… Но договорить он не успел — Никита быстро подошел к нему и, сжав руку в кулак, размахнулся и нанес точный удар в лицо. Камил отшатнулся и примостился на кузов машины. — Сука, — прошипел Никита. — Похотливый ублюдок. Илья, с ужасом смотревший на все это, подбежал к Камилу и осторожно потрогал его за щеку и, судя по всему, разбитый нос. Кот молчал в стороне, окончательно запутавшийся в действиях своих друзей. — Блять, Никит, ты чего творишь, придурок? — закричал Илья. Со стороны на них уже смотрела куча зевак; школьный охранник выбежал, чтобы наказать нарушителей порядка в школе, но был оставлен трудовиком, тоже оказавшимся рядом. — Это их разборки, не вмешивайся, Палыч, а то и тебе достанется, — тихо сказал трудовик, внимательно наблюдавший за сценой во дворе. Никита яростно смотрел на Камила, который молча сидел на кузове, опустив голову. Илья смотрел на Никиту, пытаясь понять причину таких действий. Костя переводил взгляд от Никиты к Илье, от Ильи к Камилу и не знал, что делать. Белый форд, ставший свидетелем этой сцены, тоже молчал. Илья вдруг резко подошел к Никите и, замахнувшись, ударил брата кулаком правой руки в то же место, куда Никита ударил Камила. — Ты совсем из ума выжил — друзей бить? — прошипел Илья. — А ты, сука, не защищай его. Думаешь, я такой тупой и слепой, что ничего не вижу и не понимаю? — ответил Никита, не обращая внимания на жгучую боль в скуле. — О чем ты говоришь? — не понял Илья, опуская руку, замахнувшуюся для следующего удара. — Нахуй иди. Не строй из себя невинную овечку, братишка, — процедил Никита, потирая щеку. Он подхватил с асфальта сумку, упавшую во время точного удара Ильи, и направился в сторону своего дома. Но его снова схватили за плечо — Никита обернулся, чтобы врезать на этот раз уже Косте, который его задерживал, но обернувшись, он увидел не Костю. Тот стоял на прежнем месте и продолжал удивленно смотреть на друзей. Никита встретился взглядом с Ильей. Он смотрел на него как-то умоляюще и жалостливо. Или Никите только показалось. — Что? — вырываясь из руки Ильи, спросил Никита. — Не уходи, — почти беззвучно прошептал Илья. И Никита поверил. Поверил этому взгляду и этой теплой руке. — Почему? — Потому что, мы с Камилом должны тебе кое-что сказать. — Опять «мы с Камилом»?! — взревел Никита. — Никитос, блять, хорош, а? Заебал своими истериками, у тебя же не ПМС? — наконец подал голос Камил, немного оклемавшийся от удара. — У нас с Илюхой для тебя подарок. Илья кивнул. Камил приподнялся с кузова, и, проведя над машиной рукой, воскликнул: «Та-дам!». — Восемнадцать лет — это не пустой звук. Поэтому мы с твоим братом решили порадовать тебя поистине взрослым подарком. Этот белый форд, не столько машина, сколько верный друг, становится твоим. Обслуживай эту красотку хорошо, и тогда она будет послушной деткой. — Ух ты! Вот так нежданчик, — воскликнул Кот, немного пришедший в себя. — Да, я надеюсь, ты понимаешь, что машиной может пользоваться и Илья, так как это подарок вам обоим, — добавил Камил. — Подарок для меня? — не понимая, переспросил Никита. — Ну да. Помнишь, ты как-то обмолвился, что твоей любимой маркой машины на протяжении более шести лет неизменно является форд? И самым лучшим цветом машины ты считал именно белый, — говорил Илья, поглаживая форд по белоснежному кузову. — Как… я же сказал такое только один раз, и это было так давно. Как ты запомнил это? — все ещё не верил Никита. Илья, запнувшись, опустил голову. Покраснел. Костя и Камил посмотрели на Илью, потом на Никиту. Потом друг на друга — всё поняли. Где-то в школе прозвенел звонок, извещая о начале седьмого урока. Никита не мог оторвать взгляда от белоснежного кузова машины, по которому мягко скользила рука Ильи. Камил и Костя смотрели друг на друга и улыбались чему-то своему, пока вдруг Камил не вскочил и рванул в сторону школьной двери. Костя посмотрел ему вслед — Камил подбежал к их информатичке, Кроле. — Анна Сергеевна, простите, я немного задержался. Пожалуйста, подождите! Но Кроля, совсем не обращая внимания на Камила, спешно шла дальше от школы. — Анна Сергеевна, ну подождите, вы же обещали попить чаю со мной вместе, — не отставал Камил. — Боже, зачем я тебе поверила? — тихо промолвила Кроля, впрочем, не оставшись не услышанной. — Анна Сергеевна, извините, я вправду был очень занят! Но сейчас мы можем пойти в кафе и спокойно поговорить, — настаивал Камил. Кроля резко развернулась к Камилу и, сглотнув выступившие слезы, твердым голосом сказала: — Отстань от меня. Ты мой ученик и ничего больше. Она отвернулась и теперь уже бегом направилась прочь от школы и Камила. Парень так и остался стоять на месте и слушать цокающие каблучки убегающей женщины. — Блять. — ругнулся Камил. Он снова подошел к друзьям: — Так, дальше сами разберитесь, у меня свои дела. Никитос, ещё раз с днюхой, а вот за это, — тут он указал на ссадину на щеке, — ты мне ещё должен будешь. Камил взял из машины черный пакет неизвестного содержания и пошел в сторону своего дома по той дороге, по которой от него убегала Кроля. Костя, Никита и Илья остались втроем. Костя снова принялся рассматривать машину, обходить её и заглядывать во все щели. Илья стоял рядом с Никитой. — Ну что, поехали домой? — Я не умею водить, — откликнулся Никита. — Давай пока я поведу — меня Камил научил. — Так, ребята, я к вам, — радостно воскликнул Костя, но был остановлен звонком мобильного. Порывшись в сумке, Кот вытащил мобильник, трындевший очередной музыкальный хит, и, нажав кнопку ответа, приложил его к уху. Уже через секунду было заметно, что настроение его испортилось. — Ребят, мамка домой гонит. Извините, сегодня никак, — грустно сказал Костя, яростно швыряя мобильник обратно в сумку. — Ладно, давай, — сказал Никита, пожимая руку другу. — Пока, — тоже попрощался Илья. Костя пожал друзьям руки на прощание и направился к своему дому, находившемуся буквально в ста метрах от школы. Никита с Ильёй остались вдвоем, если, конечно, не считать других школьников, которые тоже постепенно расходились. — Ладно, поехали, — сказал Никита, садясь на переднее сидение рядом с водителем. Илья сел за руль, повернул ключ, и двигатель ровно и спокойно заурчал. Через секунду белоснежная машина покинула школьный двор. *** Илья с Никитой ехали молча. Тишина, разрушаемая лишь мерным урчанием двигателя, угнетала их, но никто не смел разрушить её. Словно она была некой незаметной дымкой, отделявшей братьев друг от друга и создававшей прозрачную завесу. — Ну, как тебе твоя машина? — наконец, произнес Илья. — Прекрасная. — Здорово, мы с Камилом на это и надеялись. Разговор закончился. Только Никита яростно сжал кулаки, в который раз услышав фразу «мы с Камилом». — Давай не поедем домой. Илья удивленно посмотрел на Никиту — неужели этот вечный домосед сам сказал такую фразу? — А что ты предлагаешь? — спросил Илья, в принципе, поддерживавший идею брата — не очень-то хочется возвращаться в пустую квартиру, где не ждет ни мать с её вкуснейшим ужином и ни отец с его рассказами о работе — их родители были вынуждены поехать в командировку на месяц, оставив близнецов на попечение самим себе. — Мы так и не справили наше День рождение. — Твоя правда. Поехали в «Парус»? — предложил Илья. — Давай. Вместо того, чтобы повернуть налево — к их дому, — Илья повернул направо, выезжая к главной дороге, по которой до Паруса было всего минут 5. Их любимое кафе встретило близнецов спокойной музыкой и пустыми столиками — кроме двух влюбленных парочек здесь никого не было. Илья сразу пошел к самому дальнему, почти неприметному диванчику, чтобы занять место, а выбор яств для их маленького торжества полностью оставил на Никиту. И вкус Никиты не подвел — уже через минуту он подходил к столику, за которым и разместился Илья, с полным разных блюд подносом, а за ним, неся ещё один поднос, шла официантка. Никита по-хозяйски расставил еду на столе — две порции второго блюда, две порции салата, вазу с фруктами, шоколадный десерт, выполненный в форме небольших конфетти и, конечно, бутылку вина с двумя бокалами. Официантка, пожелав им приятного аппетита, взяла пустые подносы и ушла. Никита с Ильёй остались наедине. *** Костя страдал хуйнёй, ой, простите, — ничего не делал. Мать попусту звала его домой — то, насчет чего она хотела поговорить, никоим образом не касалось её сына. Поэтому он жалел, что упустил такую прекрасную возможность прокатиться на новой машине. Он взял трубку домашнего телефона и прокрутил список контактов. Остановившись на Камиле, он нажал кнопку вызова и стал слушать нудные гудки ожидания, пока наконец не зазвучал знакомый голос: — Алло. — Привет, — тяжело вздохнул Костя. — Ты чего, опять переживаешь за Илью? — угадал предсказуемое поведение Кота Камил. — Ага. — Да ладно, он же взрослый мальчик, сам сможет справиться, — ободряюще говорил Камил. — Нет, не сможет — ты плохо его знаешь. — Ну и что ты предлагаешь делать? — Обсудить все это с Никитой. — А ты не боишься, что с нами сделает за это Илья? — Нет. Он нам ещё будет благодарен, я уверен. — Ладно, давай сделаем так — Никита в школу ведь рано приходит? — Да, где-то в 7:45. — Мы тоже придем в это время. Поймаем его до уроков и поговорим с ним, ладно? — Ладно. — Ну все, давай, пока. — Э-э-э, стой! Ты куда это так спешишь? — заинтересовался таким торопливым прощанием Костя. — Неважно, завтра все объясню, — усмехнулся на другом конце провода Камил. — Давай, пока. Костя хотел снова что-то возразить, но его уже не слушали — телефонная трубка выдавала только унылые гудки. Костя улыбнулся, предчувствуя завтра что-то очень хорошее, и в радостных чувствах после такого странного разговора с Камилом повалился на кровать. Через десять минут в комнату Кости зашла его мама, чтобы позвать сына на ужин, но тот уже спал крепким сном. Укрыв его легким пледом, мама поцеловала своего ребенка в лоб и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. *** — Это был Костя? — Да, именно он, — усмехнулся Камил, закидывая телефон обратно в карман. Он отпил глоток чая из кружки и ласковыми глазами посмотрел на свою собеседницу, явно смутившуюся от такого взгляда. Он все-таки догнал её тогда: рассерженную, обиженную, брошенную. И все-таки уговорил её пройтись до ближайшего кафе, где подают отличнейший чай. И теперь он сидел напротив неё и смотрел в её добрые глаза, а она, уже с меньшим смущением, иногда одаривала его красивой скромной улыбкой. — Чего это он звонил тебе? Илья, Никита… опять поссорились что ли? — Нет, у них просто отношения сложные — все-таки одинаковые по внешности, но такие разные по характерам. Вот у вас, например, наверняка бывают непонимания с вашим молодым человеком? — пристально поглядев на женщину, спросил Камил. — Ну… у меня нет молодого человека, — смутившись, ответила Анна Сергеевна. — Уф, полегчало сразу. А то я думал, что совершил преступление, когда поцеловал вас. Учительница мгновенно покраснела, вспомнив этот момент, и опустила голову. — Когда вы так смущаетесь, вы ещё милее, — с легкой усмешкой заметил Камил. — Это ты виноват в том, что я смущаюсь, — тихо сказала учительница. — Анна Сергеевна, сколько вам лет? — Мне… — она запнулась. В её голове лихорадочно заметались мыли: «А что если когда он узнает мой настоящий возраст, сразу пошлет меня куда подальше? Я ведь уже не молода!»; «Зато если он перестанет приставать ко мне, я перестану чувствовать себя не в своей тарелке, и все снова станет хорошо!»; «Нет, я не хочу, чтобы он назвал меня старой девой!»; «Это так унизительно — спрашивать такое у женщины!»; «А может, мне сказать, что женщины никогда не выдают свой возраст? Тогда он вообще подумает, что мне за 30!». Камил, почувствовав неуверенность учительницы, осторожно взял её за руку и заглянул в её глубокие серые глаза. — Мне 26, — тихо сказала Анна Сергеевна, опуская голову. Она ждала, что сейчас Камил просто встанет и уйдет — ну правда, кому нужна старая дева? — Тогда можно я буду называть вас просто Аня? — улыбнувшись, спросил Камил. — В неофициальной обстановке, конечно. Анна Сергеевна распахнула глаза и удивленно посмотрела на Камила: — Мне не 18 и даже не 20 — мне 26 лет, Камил! — Я знаю. И что? — Ну, как «что»? Я не слишком стара для тебя? Тебе нужны более молодые девушки. — В качестве девушки только вы устраиваете меня, — серьезно сказал Камил. — Аня, будь моей девушкой. Анна Сергеевна в который раз удивленно посмотрела на Камила, а потом, резко встав, начала собираться — взяла пальто и сумку. Камил, мгновенно уловив, что она хочет сбежать, схватил её за локоть. — Аня, ну куда ты? Пожалуйста, дай мне точный ответ! Любой — положительный ли, отрицательный, — я приму его. — Камил… — прошептала Анна Сергеевна. — Пожалуйста, дай мне время. Мне надо будет подумать! — воскликнула она и, вырвавшись, побежала к выходу из кафе. Камил около минуты смотрел на её убегающий силуэт, а потом, усмехнувшись, сел на место и, залпом допив чай, положил купюру на стол в качестве оплаты. Затем он встал и, накинув курку, тоже покинул кафе. *** Никита с Ильей вышли из «Паруса», опираясь друг на друга. Ночной воздух приятно освежал лицо и даже, кажется, прочищал пропитую сегодня печень. Близнецы не ограничились одной бутылкой вина — после неё последовала ещё одна, и ещё одна… но зато трех бутылок хватило для полного заполнения столбика «Счастье» на сегодняшнюю ночь. — Ну что, поехали домой? — спросил Никита. — Ты издеваешься? Как я поведу в таком состоянии? — усмехнулся Илья. — Давай оставим машину, а до дома дойдем пешком — недалеко же. — Ладно, айда, — улыбнулся Никита, взяв брата за руку. Они шли по вечернему городу, освещаемому оранжевым светом фонарей и белым светом машинных фар, и наслаждались жизнью, словно никогда и не было этих сцен ревности, этого чувства собственности и той ненастной ночи твинцеста. Просто шли, держась за руки, и молчали. Наверное, понимали друг друга без слов. Не прошло и получаса, как они уже оказались дома. Немного потыкав ключом в замочную скважину (ну не попали по пьяни с первого, второго, третьего и четвертого раза!), они зашли в темную квартиру и синхронно скинули ботинки. Илья принялся шарить рукой по стене в поисках выключателя, но вместо него наткнулся на руку брата. Никита остановил Илью, осторожно взяв его за запястье, словно фарфоровую куклу. Взглянул ему в глаза. В темноте прихожей, нарушаемой лишь светом уличного фонаря, просачивавшегося через кухонное окно и проём двери сюда, не было видно ничего, кроме родных коричневых глаз в блеске того же света уличного фонаря. Двух секунд им хватило, чтобы понять друг друга по глазам. Они резко потянулись друг к другу и слились в страстном поцелуе. Никита, не отрываясь от сладких винных губ брата, потянул Илью в сторону спальни. Они хаотично шли, боясь потерять губы друг друга, то и дело натыкаясь на разный хлам на полу и ударяясь об стены и шкафы. Наконец, дойдя до спальни, Никита толкнул брата на кровать, а сам принялся стягивать с себя рубашку и расстегивать ремень. Илья следовал его примеру — он снял с себя пиджак, за ним джемпер, а до ремня добраться не успел — на него снова набросился Никита. Никаких разговоров — только действия. Они оба хотели этого. Никита принялся ласкать уже знакомое тело, которое откликалось дрожью на каждое прикосновение горячих рук. Илья выгибался ближе к брату, предоставляя больше пространства для ласки. Места, где соприкасались их тела, горели жарким пламенем, и, казалось, оставляли ожоги и рубцы. Страсть, сжигая тело изнутри, заставляла быстрее слиться братьев в единое целое. Никита освободил член, сдавливаемый тканью трусов, и приставил его к знакомому анальному отверстию. Не понадобилось даже подготовки — Никита легко вошел в брата, срывая с его губ крик, сразу превратившийся в стоны истинного наслаждения. Он сразу задал быстрый темп, не желая терять ни секунды драгоценной ночи, опьянившей разумы близнецов. Одинокий свет уличного фонаря заглядывал в окна спальни, разглядывая в хаотичных движениях два одинаковых тела, слившихся вместе. В последнем феерическом крике они выгнулись половинными дугами, словно образуя символ Инь-Яна. Фонарь, будто чувствуя стыд за подглядывание, погас, погружая комнату в непроглядную темень, где ещё слышались тяжелы вздохи.