***
Джеймс Бонд был проклят. Он знал об этом, сколько себя помнил, и не испытывал от этого ничего, кроме сожалений, всю свою жизнь.***
Окидывая взглядом полупустой зал ресторана, Бонд совсем не ожидал узнать в одном из посетителей Мэллори. Тот сидел за угловым столиком подальше от окна и, заметив Бонда, приветственно поднял бокал с красным вином. Бонд испытал одновременно раздражение и радость. — Следите за мной? — спросил он, сев напротив. Мэллори притворно удивился: — А вы тоже собирались здесь поужинать? Бонд тихо фыркнул. Подошедший официант положил перед ним меню, предложил стакан воды, поинтересовался у Мэллори, всё ли его устраивает, и когда они наконец снова остались одни, Бонд спросил: — Пьёте, сидя на обезболивающих? Мэллори коснулся стенки бокала, медленно провёл подушечкой пальца к ножке. — Я не сижу на обезболивающих, — сказал он негромко, не глядя на Бонда. Бонд замер, уставился на него мрачно и, не сдержавшись, захлопнул в раздражении папку с меню. — Верно, — сказал он. — Ведь три заживающих пулевых ранения дарят сплошное наслаждение. — Ваш сарказм неуместен, — сказал Мэллори. И прежде, чем Бонд успел что-либо ответить, добавил: — Научитесь выражать беспокойство иными способами. Они встретились наконец взглядами, и Бонд уже знал, что увидит в глазах Мэллори: отголосок мучительной боли. Сделав глубокий вдох, он постарался успокоиться, взять свои мысли и — особенно — страхи под контроль. Им здесь было не место. — Почему вы не принимаете обезболивающие? — спросил он тише. Мэллори пожал плечами: — Не помогает. Даже в таких дозах, от которых плывёт сознание. Бонд замер — на этот раз от отчаяния. И сглотнул. — Это всё из-за меня. С теми, кого я люблю, вечно случается как раз то, чего я боюсь, — сказал он, сцепив руки в замок и глядя на лежащий сверху большой палец. — Начиная с родителей и заканчивая... всеми остальными. Мэллори молчал, и Бонд рискнул поднять на него взгляд. — Я опасался, что Веспер заставят играть на другой стороне. Опасался, что Блофельд схватит Мадлен. Опасался, что Сильва доберётся до М. Опасался, что вы ответите мне взаимностью. Мэллори приподнял бровь; на его лице читалось: «Вот как?» — Хотите сказать, я полюбил вас только поэтому? — спросил он с лёгкой иронией. — Очень на это похоже, — буркнул Бонд. Мэллори улыбнулся. — Давайте сравним, — сказал он очевидно не всерьёз. — Как давно вы стали этого опасаться? Бонд взглянул на него невесело: — Чем меньшее нас связывает, тем реже я о вас думаю. Так безопаснее. — Очень на это непохоже, — хмыкнул Мэллори. — Я сумею за себя постоять. — Я заметил, — язвительно ответил Бонд. Мэллори улыбнулся: — Сходите со мной на свидание?***
Гарет Мэллори был проклят. Он понял это только в плену у ИРА, когда все, все вокруг него, умерли, не выдержав пыток, и он остался один из своего отряда; и к тому дню, когда его наконец спасли, он уже долгие недели чувствовал Смерть за своим плечом — она выжидала, не даря ему освобождения, но отчего-то не уходила; и Гарет думал — она просто не даст ему умереть тихо и спокойно. И если из-за опасений Бонда он пострадает снова — у них будет всё время мира для спасения. И если из-за опасений Бонда он действительно умрёт — так ли это плохо? Ведь до того момента они могут быть просто счастливы.