Я всегда прощу это

Летнее солнце беспощадно светило на чистом голубом небе, раскаляя землю, что даже под тенью крон деревьев ощущалась жара, а душный воздух только усугублял ситуацию. Улицы пустовали без стука подошв обуви прохожих или криков играющих детей. Даже птицы предпочли не тратить свои силы на пение, а поискать фонтаны или другие места, где была влага. Только настойчивый стрекот цикад не сдавался жаре, разбавляющий тишину в комнате через распахнутое окно. За столом загромождённым разнообразными чертежами, также украшавшими стены, создавался очередной рисунок. Раскрытые книги придерживали лист, чтобы его не сдул ветер, развевающий белые шторы. Так блаженно час за часом приближался вечер. За дверью послышался быстрый топот по лестнице, затем бег по деревянному полу, усиливающийся с каждым шагом и резко стихший в дверном проёме. - Аманэ, пойдём играть! Оторвавшись от своего дела, мальчик развернулся в полуоборот, обращаясь к тому, кто повторял все его черты внешности до мельчайших деталей. - Цукаса, давай немного попозже? Я сейчас занят. Радостная улыбка сошла с лица близнеца, и он, по-детски обидевшись, шаркнул ножкой обратно, напоследок бросив: - Ну, ладно. Убедившись, что брат ушёл, Аманэ продолжил своё творчество. Он торопился закончить до того, как солнце сядет, чтобы не тратить лишний раз электричество. В рисовании спутников или деталей космических кораблей, солнечной системы или созвездий было что-то успокаивающее. Аманэ так часто проводил время за книгами по астрономии, что для него не составляло труда вспомнить и изобразить что-то из них. Перечитывание книг и коллекционирование статей с газет так же причислялись к занятиям, на которые не жалко времени. Школа не была тем местом, где Аманэ любил пребывать, из-за чего посещаемость оставляла желать лучшего, но это совсем не мешало ему получать хорошие оценки по предметам естественных наук. Штрих за штрихом изображение из обычных линий начало приобретать объёмность, но рисунок пришлось прервать. За окном послышался громкий лай, и Аманэ знал, что скоро это точно не закончится. Выйдя из-за стола, он спустился вниз и вышел во двор, ища взглядом источник звука. Долго искать не пришлось. Быстро подойдя к собаке, он склонился, уперев ладони в колени: - Цукаса, я закончил. Пойдём играть? Цукаса сразу откликнулся на предложение радостной улыбкой. Отпустив горло какого-то щенка, который тут же убежал с жалобным скулежом, он поднял ножницы с земли и поравнялся с братом. - Зачем тебе ножницы? - Я хотел сделать ему красивую стрижку. Аманэ обречённо вглядывался в отряхивающегося близнеца напротив, обдумывая происходящее. - Не стоит выносить на улицу острые предметы. Ты мог пораниться. Аккуратно забрав ножницы, он взял за руку Цукасу и повёл в дом. Ответом послужил лишь радостный смех. Отмыв руки и лицо от грязи, братья сели за стол. Приглушённый стук палочек нарушал абсолютную тишину ужина. Лишь один раз короткий диалог, а, если точнее, монолог добавился к застолью. Аманэ отодвинул овощи на край тарелки, но из-за поступающих комментариев от младшего близнеца, пришлось сдаться. Солнце медленно опускалось ближе к горизонту. Стихающие звуки цикад разбавились редким пением птиц, наконец показавшихся с прохладой вечера. По пустующим дорогам домой возвращались ученики со школы, видимо, весело обсуждающие прошедший день и рассказывая о ближайших планах на будущее. Аманэ молча наблюдал за ними, убирая со стола незаконченный рисунок и все канцелярские принадлежности. Он вспомнил, что не сделал несколько заданий. Наверно, Цучигомори-сенсей снова будет ругаться. Спускаясь по лестнице, Аманэ негромко крикнул, чтобы не искать брата, но чтобы и тот его услышал: - Цукаса, я первый мыться! Он быстро снял с себя одежду, но с уже ставшими привычными бинтами и пластырями, скрывающими синяки, пришлось повозиться. Сложив их небрежной горкой, Аманэ обвязал бёдра полотенцем и наконец зашёл в ванную комнату. Недавние ссадины колко пощипывали от напора падающей воды, из-за чего пришлось извиваться, сидя на табуретке. Постепенно боль стихла, и с мышц наконец ушло напряжение, однако, окончательно расслабиться не удалось. За дверью послышался шум, и буквально через секунду в ванную вбежал Цукаса с радостным воплем: - Аманэ, я нашёл тебя! - Цукаса, стой! Старший брат еле удержал на себе вес младшего, тесно прижимающегося со спины, и дал ему щелбан. - За что? - Нельзя без разрешения входить в ванную, когда в ней кто-то находится. - Я просто думал, что мы играли в прятки. - Я же сказал, что ушёл мыться… - Я не слышал. Ладно, это всё не важно. Давай я помогу тебе. Цукаса ловко выхватил мочалку и махнул рукой, чтобы к нему повернулись спиной. Аманэ, понимая, что прогнать полностью вымокшего брата слишком жестоко, послушно выполнил просьбу, и тот тут же с заботой и силой принялся тереть кожу, которая моментально же порозовела. - Эй, аккуратнее. Слишком сильно. - Извини-извини. Аманэ ушёл в размышления и даже не заметил, когда Цукаса закончил, и когда они поменялись местами. Его голову часто занимали мысли далеко не повседневного характера. Не то чтобы ему это нравилось, просто невозможно было остановиться. - Аманэ… Аманэ, вода остынет, - прикосновение горячей ладони к щеке вмиг вернуло в реальность. Цукаса взволнованно смотрел на быстро моргающего брата, пытающегося понять, что от него хотят. – Тебе нехорошо? - Нет-нет, всё в порядке. Извини, если напугал. Аманэ постарался улыбнуться и аккуратно убрал от своего лица руку. Он занял одну сторону ванны, а вслед за ним залез и брат. Вновь повисла тишина, нарушаемая слабыми всплесками воды. Цукаса сидел, прижав ноги к себе и положив на колени голову, а Аманэ слегка откинулся к стене, пытаясь прочувствовать тепло каждой клеточкой тела. Если бы было возможно, он бы не отказался спать в горячей воде, но вряд ли это полезно для здоровья. Однако сопротивляться наваливающейся дрёме было сложно. Закрыв глаза, он позволял потоку мыслей увести себя всё дальше от реальности. Желание провести ночь в ванной могло бы осуществиться, если бы не некоторая тяжесть, жестоко выдирающая из сна. Наконец открыв веки, Аманэ обнаружил на себе Цукасу, лежавшего прижавшись головой к груди, а за поясницей ощущался слабый замок из рук. Неожиданно даже для себя он подскочил, но вырваться из «хватки» не вышло. Наоборот, руки проскользили по спине, усиливая объятия. - Цукаса? - Да? - Не мог бы ты прекратить? - Почему? - У меня голова закружилась. Цукаса медленно убрал руки, отплыл на свою сторону и апатично провёл волны по воде. Аманэ же при первой возможности вылез из ванны, быстро обмылся под душем и покинул помещение. Вернувшись в свою комнату, он устало рухнул на кровать. Его волосы всё ещё были мокрые, он мог простыть из-за прохладного воздуха с улицы, но заставить себя что-то делать совсем не было сил. Их хватило только подтянуться к подушке и накрыться одеялом. Завтра идти в школу и стоит лечь спать раньше, но часы сообщали, что сейчас слишком рано. Да и несмотря на усталость, сонливость полностью пропала. Аманэ смотрел на оставшуюся часть заходящего солнца, стремительно сменяющую за собой багрово-оранжевые цвета на тёмно-синие. - Аманэ, ты занят? - Нет. - Ты хочешь спать? - Нет. - Ты устал? - Цукаса, ты чем-то расстроен? Прошло полминуты, но ответа не последовало, из-за чего Аманэ заставил себя приподняться с подушек и посмотреть. Младший лишь молча стоял за дверным проёмом, смотря куда-то вниз и сминая в руке низ пижамы. - Что-то случилось? Молчание уже не напрягало, а пугало. - У тебя что-то болит? Аманэ подорвался с кровати и побежал к Цукасе, который тут же обнял в ответ, крепко вцепляясь пальцами в ткань одежды. Он аккуратно гладил близнеца по голове, надеясь, что это как-то поможет ему прийти в себя. Сделав маленький шаг назад, намекая идти за собой, Аманэ направился к кровати, садясь на неё и усаживая за собой Цукасу. - Что тебя расстроило? - Аманэ не хочет со мной играть. - Это не так. - Последние дни ты постоянно избегаешь меня. - Я просто был занят. – Аманэ задумался, как часто уделялось время брату. Из-за новостей о полёте на Луну он постоянно зависал в кабинете у Цучигомори-сенсея, обсуждая открывающиеся пути покорения космоса. – Извини, я постараюсь чаще быть с тобой. - Правда? Убрав чёлку, Аманэ, в качестве подтверждения, поцеловал в лоб, из-за чего Цукаса смущённо заулыбался и тут же повалил объятиями на кровать. - Знаешь, в небе есть созвездие близнецов. - Прямо как мы? - Да. Две его ярчайшие звезды – Поллукс и Кастор. И хоть первая и обозначена «β», но она светит ярче. - Я хочу посмотреть! - Цукаса резко поднялся и навис над братом. - Это невозможно. Сейчас оно скрыто за солнцем, его только зимой можно увидеть, - энтузиазм в глазах сразу пропал, и Цукаса плюхнулся обратно на грудь Аманэ. – Но я могу рассказать тебе немного о мифологии. Поллукс, рождённый от Зевса, был бессмертным, а Кастор - от Тиндарея, смертен. Но это не помешало им совершать подвиги. Они… - Я не хочу это слушать. Это долго и скучно. - Хорошо, тогда послушай это. Видя, как Кастор умирает, Поллукс попросил смерти у Зевса. Но тот предоставил выбор: жить одному на Олимпе или же вместе с братом жить один день на Олимпе, а другой в Царстве мёртвых. В последующем историю ожесточили. Они по очереди сменяли друг друга, но никогда не могли встретиться. Цукаса, если бы перед тобой стоял такой выбор, что бы ты выбрал? Младший близнец не торопился с ответом, что даже удивило. Обычно он знал, чего хочет и всегда сразу же сообщал об этом. - Мне оба варианта не нравятся. Не хочу, чтобы ты умирал. Я всегда хочу быть вместе с тобой. - Так и думал, что ты скажешь что-то в таком духе. - А что бы выбрал ты? - Вряд ли в моей жизни представится подобный выбор, так что незачем об этом задумываться. - Нечестно! Цукаса в качестве наказания защекотал по бокам, из-за чего Аманэ не смог сдержать хохота и пытался спихнуть с себя близнеца, но тот крепко зажал его бёдра своими, из-за чего единственным выходом стало просить о пощаде. Восстановив дыхание, изредка посмеиваясь, Аманэ повернул голову. Как и в комнате, из окна проникала лишь темнота. Лунный свет и звёзды ещё не осветили небо, всё-таки придётся включить свет. Приятнее разговаривать, когда видишь лицо собеседника, пусть он и полное отражение тебя самого, которые ты должен знать наизусть. - Цукаса, можешь слезть с меня? Я свет включу. - Нет. Пришло время играть. - Цукаса резко вжал руки брата над его головой, а бёдрами уселся ему на живот, предотвращая попытки побега. – Ты же не против? Аманэ прекрасно понимал, что отказ ни по каким причинам не будет принят, поэтому молча махнул головой, после чего на лице в ответ, кажется, растянулась улыбка. Он слишком хорошо знал повадки близнеца. Младший неожиданно оживился, ёрзая на месте, а потом так же внезапно попросил: - Сложи ладони вместе и положи перед собой, - просьбу тут же выполнили, после чего Аманэ распознал что-то похожее на верёвку вокруг своих запястий. Цукаса обворачивал узел и стягивал его, проверяя, не слишком ли сильно затянул. – Если будет больно – сразу скажи. Честно говоря, я пока только учусь. Всегда удивляло, откуда близнец узнавал обо всех странных и пугающих вещах. В книгах дома ничего и близкого по таким темам не написано, в школу он не ходил, поэтому услышать от кого-то тоже не мог. Размышления никогда ни к чему не приводили, оставалось ждать, когда очередная «игра» надоест. Но пока что интерес разгорался в уме Цукасы. Он уже успел уползти куда-то к изголовью кровати. - Аманэ, давай лежать с тобой вместе на одной подушке, как в детстве. Аманэ приподнялся и медленно зашагал коленями по одеялу, как вдруг резко упал, а по кистям распространялась жгучая боль. Целиком крик боли подавить не удалось, и он глухо слышался из ткани, набитой перьями. А Цукаса наигранно повторял: - Тебе больно? Всё в порядке? Успокоившись, Аманэ повернулся и встретился лицом к лицу с близнецом, чья ладонь заботливо притянула ближе, так, чтобы лбы касались друг друга. - Извини, я был неосторожен. В следующий раз такого не повторится. Счёт времени давно потерялся. Аманэ не знал, как долго они лежат, больше интересовала впивающаяся в протёртую кожу верёвка. Даже не нужно зрительного подтверждения, она точно пропиталась кровью. Медленные и ласковые поглаживания по голове, которые должны были отвлекать от страха и боли, уже не воспринимались как помощь. Аманэ выучил одно правило, которое оставалось неизменным даже при смене «игр». Никогда не проявлять эмоций. Если на глаза не попадались дополнительные стимулы для садистских желаний, то энтузиазм быстро сменялся безразличием. В какой-то момент рука перестала успокаивающе гладить, а переместилась на узел, чтобы наконец развязать его. Кровь вновь циркулировала в затёкших пальцах, но вместе с этим отозвалась ноющая боль. Но беспокоиться о подобных вещах некогда – Цукаса ловко перебирал верёвку. Аманэ аккуратно приподняли за плечи, и сзади протянулась верёвка, а первый узел закрепился в области шеи. Концы перекрестились за лопатками и вновь узлы завязывались где-то спереди. Цукасу забавлял данный процесс, он напевал какую-то считалку себе под нос, возможно, чтобы не сбиться, но в какой-то момент решил заговорить, пока связывал за спиной: - Я думаю, тебе понравится эта игра. Она немного сложная… Но я старался всё выучить правильно, так что можешь не волноваться. Ну, а если что, то у меня есть это, - Цукаса сел перед братом и демонстрировал кухонный нож. – Всё будет в порядке. - Цукаса, я тебе много раз говорил, чтобы ты не брал опасных вещей. - Я буду осторожен! Я хочу, чтобы игра тебе понравилась. В последнее время ты совсем безразличен, я даже не знаю, что мне ещё сделать. Ты запрещаешь мне брать нож, но вдруг именно с ним игра тебе понравится больше всего? – Цукаса более уверенно ухватился за ручку, но нож резко выбили из рук и откинули куда-то в сторону. - Нет! Это уже не будет играми, если ты можешь пораниться. - Аманэ, - последнее заявление будто бы пропустили мимо ушей. Пальцы прошлись по губам, и ладонь легла на щёку, а после этого Цукаса нежно коснулся своими губами губ брата. Он не торопился продолжать свою мысль, он уже забыл о своей игре, и недавние узлы распустились. Сейчас Цукаса крепко обнимал близнеца, будто бы хотел слиться с ним в одно целое. Сам Аманэ же не торопился что-либо делать или говорить. Было сложно предположить, какая реакция последует на это. Внезапно Цукаса начал стучать пальцами по плечу какой-то такт. - Я слышу, как бьётся твоё сердце. Интересно, моё стучит так же? Наверно, нет. Ты такой хороший, Аманэ. За это я люблю тебя, и поэтому всегда хочу оставаться рядом. На месте дневного солнца теперь царила яркая Луна, наконец освещая комнату своим бледным светом. Больше Цукаса ничего не сказал, он неожиданно скоро уснул в молчаливых объятиях. Аманэ уложил его на свою кровать и снял с себя верёвку. Как и ожидалось, в каких-то местах испачкана в засыхающий багряный оттенок. Он закинул её в свою школьную сумку, чтобы позже избавиться и предотвратить повторение подобной «игры», и наконец подобрал нож, валяющийся в углу. Взгляд невольно устремился на того, кто принёс его сюда. Нетвёрдо делая шаг за шагом, стараясь не издавать лишних звуков, Аманэ склонился к лицу близнеца и нежно поцеловал его. Поправив одеяло, он пошёл к выходу. - Цукаса, я тоже люблю тебя.