***
Утром Лина столкнулась с неприятным соседом возле лифта. Она тихо поздоровалась, сожалея, что придется ехать с ним в одной кабине. Пока девушка мучительно пыталась придумать причину, по которой она могла бы остаться на площадке и дождаться другого лифта, сосед привычно закурил. Лина закашлялась: — Простите, — все-таки обратилась она к мужчине, который демонстративно курил, не обращая внимания на ее кашель, — не могли бы вы не курить, здесь не место для курения… — Да плевать, — сосед отвернулся. Лина с негодованием смотрела на него, не понимая, как можно быть таким грубым, невоспитанным, бессовестным. Тут подошел лифт, сосед, слава Богу, потушил сигарету, вошел, повернулся к ней и вопросительно поднял бровь, придерживая кнопку открытия двери. Лина вздохнула и шагнула следом. Лифт медленно поехал вниз. Сосед, нахмурившись, изучал экран телефона, Лина внезапно поймала себя на том, что разглядывает его. Надо признаться, посмотреть было на что. Высокий, очень высокий, просто огромный, мощные плечи, обтянутые кожаной курткой, отросшие неряшливо волосы, явно требующие стрижки, забитые кисти рук. Лина знала, что у него все руки, плечи и шея в татуировках, не раз видела его в футболке, курящего в подъезде. Мужчину можно было бы назвать привлекательным, если б не неприятное, вечно замкнутое выражение лица. Лина ни разу его не видела улыбающимся, смеющимся. Хотя смех мужской часто слышала из-за стены. Смех, низкий и хриплый рык, иногда стоны. Сейчас, глядя на него, девушке сложно было поверить, что сосед способен хоть на какие-либо эмоции. Увлекшись разглядыванием, Лина пропустила момент, когда мужчина заметил это. Она только осознала, что уже некоторое время он смотрит на нее, так же удивленно приподняв бровь, насмешливо поблескивая серыми глазами. У него серые глаза… Красивые, с темными вкраплениями возле зрачка… Лина, поняв, что попалась, задохнулась, мучительно покраснела, отводя взгляд, наконец. Боже, сколько же едет этот лифт? Чуть только двери распахнулись, девушка буквально выбежала на улицу. Услышала за спиной тихий смешок, но не оглянулась, только покраснела еще больше. Весь день на работе Лина не могла прийти в себя. Какая же она дура! Зачем смотрела на него? Что он подумал о ней? Как теперь быть? Ведь наверняка они еще не раз столкнутся в коридоре. Лина ругала себя за слабость и неуверенность. Другая бы на ее месте… Что на ее месте сделала бы другая, Лина додумать не могла. В обед в магазин, где девушка работала консультантом в отделе косметики, пришел бывший муж с букетом цветов. Праздник же, ее именины. Сколько девушка себя помнила, ее именины всегда отмечались наравне с ее днем рождения. Она знала, что вечером придут ее двоюродные братья, поздравить. Бывшего мужа не ждала. Не думала, что он помнит. Антон бормотал поздравления, настойчиво совал неказистый букет, Лина нетерпеливо посматривала на часы, гадая, каким образом она умудрилась не только выйти замуж за это недоразумение, но и прожить с ним целых два года. Девушка не понимала, зачем он пришел. Неужели, в очередной раз пытался помириться? Она пару раз невпопад кивнула, и Антон, поняв наконец, что его не слушают, обиделся и ушел. Девушка только вздохнула с облегчением. Невероятно просто, где были ее глаза… Ближе к вечеру пришли братья. Одинаково смуглые, красивые, увешанные золотом.С огромным букетом белых роз. Из соседних отделов на цирк глазели другие продавцы и покупатели. Лина только досадливо вздохнула. Работала она здесь недавно, и предпочла бы, чтоб никто не знал о ее особенной семье. Но где там! Разве родственникам объяснишь? Они специально пришли в рабочее время, чтоб пустить пыль в глаза. Цыгане… Тем не менее, Лина была рада их видеть. Кроме них, у нее в стране не осталось родни, мама с младшими детьми жила в Италии, с новым мужем-итальянцем и поздравила дочь еще с утра, перед работой. Братья, позубоскалив, постреляв глазами на симпатичных коллег сестры, наконец, отправились восвояси. А Лина осталась разгребать последствия. Напарницы были страшно заинтригованы. Лина не производила впечатления человека, имеющего подобные знакомства. Девушка со вздохом, кратко, в который раз уже, рассказала историю своей семьи. Про бабушку, коренную таборную цыганку, про маму, влюбившуюся в русского парня. Родня от нее не отказалась, всегда поддерживали отношения. Потом отец умер, мама через пару лет встретила итальянца, приехавшего в Россию работать по контракту, и уехала с ним. Лина как раз заканчивала институт, и не поехала с мамой. Потом встретила Антона, вышла замуж. Потом развод, раздел имущества. Отчим был обеспеченным человеком, Лина могла бы не работать, к тому же семья ее не оставляла, но девушка уже привыкла к самостоятельности, к свободной независимой жизни. — Ну удивительно, — ее напарница, Наталья, высокая, симпатичная, хотя и немного вульгарная блондинка, никак не могла успокоиться, — никогда не скажешь по тебе, что ты цыганка. Вообще не похожа. Такая всегда… скромная, утонченная. Я бы подумала, что ты итальянка… Лина улыбнулась. Она вообще всегда очень охотно улыбалась, зная, как ей это идет. — Да уж, — поддержала Наталью другая коллега Лины, — ты необычно тихая, интеллигентная, я ни разу не слышала, чтоб ты материлась. — Да у нас как-то не принято это…- засмущалась Лина, — у вас немного неверные представления о цыганах… Моя семья не имеет отношения к тем цыганам, что ходят по рынкам… Тут их прервали покупатели, и Лина погрузилась в работу. Ближе к вечеру напарницы девушки принялись уговаривать ее отметить именины, и, хотя Лина не планировала ничего отмечать, желая только как можно скорее добраться до дома, отказать не смогла, согласившись немного посидеть в кафе. Девушки выбрали странное место, Лина не бывала в таких. Она вообще мало где бывала, выйдя замуж на последнем курсе института за такого же домоседа, как и она сама. Лина немного вздрагивала от слишком громкой музыки, слишком развязных голосов, слишком откровенных взглядов. Девушка выпила пару коктейлей и, не имея привычки к спиртному, опьянела. Наталья недолго посидела за столиком, улетев сначала танцевать, а потом вместе с каким-то мужчиной вообще ушла из кафе. Лина, посидев еще чуть-чуть, стала замечать, что мужчины разглядывают ее как-то чересчур пристально. Вскоре официант принес коктейль «От молодого человека с пятого столика», и Лина засобиралась домой.***
Такси притормозило возле подъезда. Лина, пошатываясь, двинулась к дому. Голова была словно в тумане. Несколько выпитых коктейлей, тепло машины — и ее развезло нешуточно. Теперь бы добраться до дома и упасть в постель. Сегодня она точно не услышит грохота музыки из соседней квартиры. Утреннее происшествие опять зажгло румянец на щеках. Боже мой, ну почему она такая… Как девочка, не может контролировать реакцию своего тела, даже смешно. И она смешна. И у нее с самого развода, уже два года никого не было. Может, именно поэтому она так разглядывала сегодня своего огромного брутального соседа. Пьяный мозг родил идею вернуться обратно в кафе. В конце концов, чего она испугалась? Лина почему-то всегда пугалась и стеснялась, когда ею интересовались мужчины. Может, сказывалось мамино строгое воспитание, может, просто природная ее скромность и неуверенность в себе. Эта неуверенность только прогрессировала после развода. Нет, назад она не поедет. Одна только мысль о необходимости поддерживать разговор с незнакомым мужчиной, напрягала. Нет уж, домой, домой… Двери лифта открылись, Лина нажала кнопку закрытия дверей, устало прислонилась к стене. Дверь не успела до конца закрыться, ее придержала рука в кожаной мотоциклетной перчатке. Лина подняла взгляд. Боже, нет. Нет! Сосед как всегда язвительно усмехнулся, увидев ее. — Кто это у нас тут? Привет, соседка! Лифт наполнил запах спиртного. — Ээээ… добрый вечер…- пробормотала девушка, не поднимая глаз. Лифт тронулся. Лина вжалась в стену. Боже, быстрее бы приехать! Она чувствовала себя ужасно неуютно. Сосед, со своими габаритами, занял столько места, что, казалось, даже воздуха не хватает. Внезапно моргнул свет, лифт дернулся и остановился. Лина испуганно посмотрела на мужчину. Тот нажал кнопку связи с диспетчером. Никто не отвечал. Сосед выругался, достал телефон, выругался еще грязнее. Лина стояла ни жива ни мертва. Она просто кожей чувствовала раздражение мужчины. Он нервно сунул телефон в карман, поглядел на нее: — Чего застыла? Телефон есть? — Да, конечно…- Лина поискала с сумочке, но телефона не было, — Боже. Я, наверно, в такси выронила… — Ну, блядь, супер! — сосед не сдерживался.- У меня батарея села, с диспетчером связи нет, сколько просидим здесь, неизвестно. Лина почувствовала, что ее не держат ноги. Она только теперь начала понимать весь ужас своего положения. Она заперта без связи в маленьком замкнутом пространстве с грубым несдержанным неприятным мужчиной. И когда лифт починят, неизвестно. Уже очень поздно, соседи заметят только утром поломку и вызовут службы. Ей предстоит ночь в компании человека, которого она не выносит, и который, судя по всему, не выносит ее. Сосед тем временем снял куртку, кинул ее на пол, уселся. Искоса глянул на девушку. — Чего стоишь, садись. Лина, подумав, аккуратно сняла пальто, сложила его и уселась. — Аккуратистка, — усмехнулся мужчина. — Это плохо? — с вызовом посмотрела на него девушка, внутренне ахая от своей дерзости. Все-таки алкоголь делает людей раскованнее и смелее. — Ты че-то разговорчивая… — тут сосед резко наклонился к ней, с шумом втянул воздух. — Пила что ли? Лина, отшатнувшись от него в самый угол, прошептала: — Это не ваше дело… — Ну само собой…- он рассмеялся, -надо же… А я -то думал, что ты правильная девочка… — Даже правильные девочки иногда могут выпить, — пробормотала девушка. — Ну да… — согласился мужчина, — догнаться хочешь? — Что? Он покопался в кармане куртки, достал тонкую, но объемную фляжку: — Будешь? — Нет, спасибо…- пить в его присутствии было крайне неразумно. — Да ладно тебе, нам здесь всю ночь сидеть…- он практически насильно сунул ей фляжку в руки. Лина, вздохнув, взвесила фляжку в руке. Прилично. — Что это? — Пей, — рассмеялся мужчина. Приятный смех, девушку внутри живота как будто перышком пощекотало. Лина, немного удивившись своей реакции на мужчину, поднесла горлышко к губам, глотнула. Горло обожгло. Крепкая дрянь какая! Она приложила все силы, чтоб не закашляться, посмотрела на с интересом наблюдающего за ней соседа. Тот, не дождавшись нужной реакции, хмыкнул, забрал у нее фляжку, отпил. — Ну, как тебя зовут? — Лина. — Александр. — Очень приятно… — Вежливая… — Это плохо? — Еще выпьем? — Пожалуй… Второй глоток обжигающей жидкости пошел несравнимо легче. И разговор начал складываться. — Александр… — Можно Саша. — Саша, где вы работаете? — Можно на ты. У меня автомастерская. Байки в основном… А ты? — Я консультант в магазине косметики. — А, понятно… А я-то все понять не мог, че это за запах такой охренительный от тебя каждый раз… — О…- девушка засмеялась, — это не какой-то особый аромат… Просто смешение, всего на свете. Когда работаешь, пропитываешься этим всем и не замечаешь даже… — Ну, мне нравится, возбуждает… — О…- Лина не знала, как реагировать на подобное признание. Ей не приходило в голову, что кого-то, а тем более такого, как он, может возбуждать ее запах. — И че ты сегодня навеселе? — мужчина перевел разговор, и Лина была этому несказанно рада. — У меня именины… — Че, кто-то еще отмечает именины? — рассмеялся он. Лина тоже улыбнулась. Все-таки у него невероятно приятный смех, с теплой хрипотцой, от которой внезапно побежали мурашки по коже. Лина опять слегка поежилась от неожиданных ощущений. Она не помнила, чтоб прежде такое испытывала. — И что, тебя поздравляли? — Да… Сначала мама с утра по телефону, потом муж бывший пришел, потом братья… — И давно у тебя муж бывший? — Уже два года. — А чего разбежались? Лина задумалась. С Сашей почему-то было неожиданно легко разговаривать, даже странно, насколько обманчиво было первое впечатление. Или это алкоголь так растормозил его? Но стоило ли рассказывать про свое неудачное замужество? Саша верно понял ее заминку, сунул фляжку в руки. Лина приняла, задумчиво отпила. А почему бы и нет? Это, наверно, синдром попутчика. Рассказывать личное малознакомому человеку. С Сашей она конечно будет сталкиваться, но нечасто… — Если секрет, то не надо, — Саша пожал плечами. — Да нет, какой секрет… Просто как-то исчерпали себя отношения… Может, я не очень хорошая жена… Лина отпила еще, чувствуя шум в голове. Она не очень хотела говорить о том, что было два года назад. Это все переболело и прошло. Осталось только недоумение. — Не знаю, какая ты жена, но баба ты просто охренительная, дурак твой бывший…- пробормотал Саша, тоже отхлебывая из фляжки. — Что, прости? — не поняла Лина, думая, что ослышалась. — Ниче. Дурак, говорю, твой бывший, раз такую девочку упустил. Я б не упустил, — помолчав, добавил он. Лина внезапно задохнулась. Это был очень необычный комплимент, странный. Да и он сам был странный. Лине не приходилось общаться с такими людьми. Он не задумывался, когда разговаривал, выдавая все, что крутилось в его голове. И это … возбуждало. Да, возбуждало. Лина зажмурилась, пытаясь побороть в себе ненужные мысли. Это просто спиртное. Это просто организм так реагирует на, чего уж скрывать, очень привлекательного мужчину. Мужчину, который говорит ей, что она, как он сказал? — охренительная девочка… Сомнительный грубый комплимент почему-то зацепил. Может, потому что был искренним? Лина чуть повернула голову. Саша сидел, откинув голову на стену лифта, прикрыв глаза. У него красивый четкий профиль, твердые губы, щетина. Волосы, в которые хочется запустить руку, погладить, почувствовать, насколько они мягкие. А, может, наоборот, жесткие? Лина с усилием отвела руки назад, чуть ли не сцепила их в замок, боясь, что не сможет побороть искушение. Внезапно ей вспомнились недавние звуки, отчетливо доносящиеся из его квартиры. Стоны. Женские. Несдержанные. Что же он такое с ней делал, что она так стонала? Лина никогда так не вела себя в постели с мужем. Он был ее первый и единственный мужчина. Ей было хорошо с ним, но не настолько, чтоб, потеряв всякий стыд, стонать так, чтоб слышали все соседи. Девушка вспомнила, как Антон посмеивался над ней, укоряя в отсутствии цыганского темперамента. Тогда она обиделась. А теперь… Не понимая, что с ней происходит, Лина просто не могла оторвать взгляд от соседа. Внизу живота стало тяжело и горячо. Что же это? — Ты чего? Черт! Она опять засмотрелась, и Саша поймал ее! Да что же за наказание такое! — Ничего… А может? Нет. Она просто пьяная. Надо просто… Что надо? Саша все еще вопросительно поглядывал на нее, а Лина чувствовала, что сходит с ума. Ей внезапно дико захотелось коснуться его.Почувствовать вкус его губ, ощутить, насколько крепкие его руки… Безумие какое-то… Лина нерешительно, опасаясь, что оттолкнет, засмеется, протянула руку, провела по его волосам. Мягкие. Мужчина просто застыл, неотрывно глядя на нее, не делая попытки ни отстранить, ни приблизиться. Лина, дурея от собственной смелости, коснулась кончиками пальцев колючей скулы, дотронулась до губ. Саша чуть раскрыл губы, прихватил ее пальцы, несильно куснул. — Ты чего делаешь, девочка? — почему-то шепотом спросил он. Лина не отвечала. У нее была полная уверенность в том, что стоит только ей раскрыть рот и сказать хоть слово, и вся ее смелость испарится. Она только сглотнула, нервно облизала губы, и продолжила путешествовать пальцами по его шее, очерчивая ключицы, оглаживая широченные плечи с четким рисунком татуировок. — Остановись, не играй в эти игры со мной. Его голос безумно возбуждал, заставляя низ живота еще сильнее наливаться тяжестью, сладко ныть. Губы опять пересохли. Это было просто наваждение какое-то, безумие. Лина взяла его за руку, перевернула ладонью вверх, провела подушечками пальцев по линии жизни. Как там бабушка учила… Вдоль линии сердца… Вот в центре соединение… Она прижалась губами к центру ладони, не веря в то, что делает сейчас, потом легонько провела кончиком языка по линиям, ощущая, как он вздрогнул всем телом. — Блядь… — низкий стон, тяжелое дыхание. Он резко придвинулся к ней, притянул за шею к себе. — Ты соображаешь, чего делаешь? Лучше остановись сейчас. Потом уже нихрена не получится. Лина смотрела в его серые, глубокие глаза, с уже зарождающимся безумием на дне зрачков, и не хотела останавливаться. Саша еще пару секунд смотрел на нее, словно не веря, давая шанс оттолкнуть, одуматься, а потом тяжелые ладони капканом сжались на талии, притягивая ближе, еще ближе, обвивая, обхватывая тело девушки. Губы, вкус которых так хотела ощутить Лина, заскользили по ключицам, шее, скулам, добрались до ее губ, захватили в плен, подчинили, увлекли в глубокий, жадный, немного грубый поцелуй. И если до этого, на каком-то, еще оставшемся нерушимым, краю сознания девушка сомневалась в своих решениях, то после никаких сомнений уже не было. Она хотела этого мужчину. Хотела сейчас, и ей было решительно все равно, что будет потом, что будет дальше. Видно, цыганский темперамент, где-то дремавший все это время, подобно огнедышащему дракону в подвалах замка, наконец, пробудился. И, без сомнения, дракон сожжет все, до основания. Сгорая в жадных, нетерпеливых руках, Лина не поняла, каким образом она оказалась на коленях Саши, с задранным до пояса платьем. Он чуть приподнял ее, раздался треск, нижнее белье улетело в угол кабинки, еще одно движение, приглушенный звяк пряжки ремня о пол. Взгляд, темный, бешеный, Лина тонет в нем, задыхается, не может оторваться. Тяжелые ладони слегка надавливают на бедра, насаживая, направляя, и девушку просто захватывает небывалое, невероятное по силе ощущение заполненности. Она сдавленно ахает, плотнее прижимаясь, и отвечает на первые глубокие толчки такими стонами, о которых и не подозревала ранее. Не думала, что может звучать ТАК. Эти стоны эхом отдаются в замкнутом пространстве кабинки, заводят мужчину еще сильнее, заставляя менять позу, подминать выгибающуюся девушку под себя, впиваться в ее губы жаждущим поцелуем, оставлять красные следы на шее, тонких сексуальных ключицах. Лина не сдерживается, просто не может себя остановить, у нее полное ощущение абсолютной нереальности происходящего. Это не она сейчас так развратно стонет и выгибается на полу лифта в сильных, грубых руках малознакомого мужчины, это не она с жадностью отвечает на смелые ласки, о существовании которых даже не подозревала все два года брака, это не она бьется в неконтролируемом, диком экстазе, кусая своего партнера за шею, плечи, ладонь, закрывающую ей рот, чтоб хоть немного заглушить крики. Это все не она. Это какая-то другая, лишь внешне похожая на нее, девушка. Эта девушка с радостью отвечает на нежные поцелуи после такого жаркого внезапного секса. Поцелуи, тянущиеся, длящиеся, перерастающие опять во что-то невообразимое. Второй раз отличается. Это нечто томное, нежное, долгое, наполненное невероятной негой, уверенными сильными, подчиняющими движениями, взглядами, в которых она тонет без возможности выбраться на поверхность. Это глаза Саши, горящие от удовольствия, торжества обладания. Это его хриплый, сводящий с ума шепот на ушко, возбуждающие до внутренней дрожи грязные словечки, очень четко обозначающие, что именно он собирается с ней еще сделать. Это финал, глубокий, оглушающий, длящийся невозможно долго, после которого еще очень нескоро получается сделать нормальный вдох. Ближе к утру, уже окончательно вымотавшись, утомившись, Лина сидит, прислонившись к стене лифта, лениво перебирая пряди волос Саши, примостившегося у нее головой на коленях. Сил нет даже на разговоры. Хмель давно выветрился, но сожаления нет. Только приятная, никогда ранее не испытываемая ломота в теле, пустота в голове, мягкое жжение натертых щетиной щек и сухость исцелованных губ. Как бы ни было дальше, эту ночь Лина не забудет. И себя этой ночью тоже не забудет. Девушка чуть усмехнулась, подумав, как же ошибался Антон, говоря о ее несуществующем цыганском темпераменте. Заметив мягкую усмешку на губах своего случайного любовника, вопросительно прошептала: — Что? — Да я тут мужа твоего вспомнил… Вот же лошара… Такую девочку упустить… — Да? -Лина поразилась, насколько схожи их мысли в этот момент. — Да… Идиот просто… — А ты? — шепотом, еще более тихим, практически на грани неслышимого, спросила Лина, тут же испугавшись своего вопроса. О чем она вообще? О чем думает? Зачем? Девушка замерла, когда Саша внезапно поднялся, и, опираясь ладонями на стену с двух сторон от ее лица, приблизил свои губы к ее и так же тихо, как она до этого, прошептал, твердо и внимательно глядя в глаза: — А я не упущу.