***
Я открываю глаза. Вокруг всё белое, дышать тяжело. Первая мысль — рай, хотя я был уверен, что в аду для меня уже заготовлено местечко. Справа от меня начинается какое-то движение, но я ещё не в состоянии понять, что же конкретно происходит. Двигаться тоже не получается. Во всём теле гуляет ужасная ноющая боль и слабость — точно ад. Какие-то голоса. Я не могу разобрать, что они говорят. Вновь тишина. Проходит какое-то время, и я начинаю понимать, что это не рай и не ад, а больница. Мозг начинает работать, однако тело все так же неподвижно. — Вы понимаете меня? — медсестра наклоняется надо мной и смотрит прямо в глаза. — Если да, то моргните два раза. Я моргаю, она кивает и уходит, а через минуту возвращается с молодым мужчиной в белом халате и с какими-то бумагами в руках. — Чон Хосок, верно? Меня зовут Мин Хьеон и я ваш лечащий врач. Мне неприятно это говорить, но Вы просто в ужасном состоянии. Весь Ваш организм был наполнен какой-то дрянью, а из-за курения лёгкие в отвратительном состоянии. Недоедание, истощение, проблемы с печенью, а теперь ещё сотрясение и это… Я хочу предупредить Вас о том, что наши врачи сделали всё, что было в их силах. Объясню всё простым языком: после падения со второго этажа спиной вниз Вы получили повреждение позвоночника в поясничном отделе и теперь не сможете ходить. На самом деле то, что Вы дожили до этого момента в таком состоянии — это уже чудо. Однако теперь Вам надо пересмотреть свои жизненные позиции. В данный момент Вам назначена инвалидность первой группы. Если Вы будете чувствовать себя после лечения лучше, то будет поднят вопрос о том, чтобы перевести Вас во вторую группу. Однако в ближайшее время Вы будете находиться здесь, под постоянным наблюдением. Вашей матери уже было сообщено о данной ситуации, так что она знает, где Вы находитесь. И если возникнут вопросы, то можете обратиться к медсестре. В скором времени Ваша речь должна нормализоваться, а пока что желаю удачи. В следующий раз я приду через пару часов. Отдыхайте. Я — инвалид. Эта мысль застряла в моей голове и молотком стучит по мозгам. Я — инвалид. Стоит только задуматься об этом и хочется плакать. Я беспомощное создание, которое только и может, что лежать и страдать. Я — инвалид. А как же быть нам с мамой? Она сама очень слабая и вечно болеет. Кто о ней позаботится? Мы же даже инвалидную коляску оплатить не сможем, как нам жить? Я всё испортил. Осмотры, уколы, процедуры, вопросы, боль — всё это продолжается изо дня в день. Моя верхняя часть уже может что-то делать. Я могу удерживать лёгкие предметы, поворачивать голову, самостоятельно есть. Только в таких ситуациях ощущаешь весь вес своего тела. Навеки прикованные к телу две бетонные плиты, что отказываются передвигаться и, словно камень, тянут меня на дно жизни. В одиночной палате очень скучно, только медсестра иногда может задать пару вопросов о моём состоянии, и снова наступает ледяная тишина. Спустя некоторое количество дней, врач сообщает, что теперь меня могут навещать посетители. В этот же день ко мне в палату врывается Юнги, мой самый близкий друг. Для начала он меня всего рассматривал, будто я диковинный экспонат, а потом взял меня за руки и долго не отпускал. В этой тишине мы сидели минут двадцать, но для нас прошло не больше мгновения. Затем в палату вошла медсестра и сказала ему, что мне нужно на следующую процедуру. Он встал, и только в дверях я услышал его первое слово за столь долгое время: — Прости… Юнги ушёл, оставив меня наедине с уколами, процедурами, одиночеством и болью. Я знаю его очень давно и догадываюсь, что во всей этой ситуации он винит именно себя. В тот день он уговаривал меня остаться дома и завязывать с праздной жизнью, но ему не хватило настойчивости, и я ушёл. Если бы тогда он схватил меня за шкирку и связал, то я бы сейчас ни был в больнице. Но я-то не виню его, я же понимаю, что сам довел себя до такого состояния, потому что не остановился в нужный момент. Как же ему это объяснить? Это я во всём виноват. На следующий день он опять пришёл навестить меня, но на этот раз мы были более разговорчивый. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Ты действительно хочешь знать? — я улыбнулся, но ситуация была далеко не весёлая. — Твоя мама… Она опять заболела, я сейчас живу у вас и ухаживающая за ней. Надеюсь, ты не против? А как я могу быть против? Маме ведь наверняка стало хуже после того, как она узнала, в каком я состоянии. Она бы пришла, если бы могла, но, очевидно, её состояние плачевное… Я отвратительный сын, даже о матери не в силах позаботиться как следует, только проблемы и приношу в семью. — Спасибо тебе, Юнги, что находишься рядом с ней. Ей нужен кто-то рядом. — Тебе тоже. — Что? Он не ответил, а лишь вздохнул и поправил волосы. Мы ещё немного поговорили, и я выяснил, что эта больница семьи Тэхёна. Именно поэтому я нахожусь в комфортных условиях VIP-палаты. Оказывается, что есть ещё один человек, который винит себя за этот случай, и теперь не может решиться показаться мне на глаза. Юнги приходил каждый день, рассказывал мне, как чувствует себя мама, что говорят врачи, что происходит в мире. Казалось бы, создаёт все условия, чтобы я чувствовал себя комфортно, но от его визитов мне становится только хуже. Я чувствую на себе тяжкий груз ответственности за то, что ему приходится вместо меня ухаживать за мамой, да ещё и меня навещать каждый день. Наверняка это была не его инициатива. Время шло, но лучше мне не становилось. У Юнги появились синяки под глазами, он стал бледнее меня. От мамы вестей не было. Каждый день мысль о том, что я виноват во всём съедала меня изнутри и теперь я уже целиком состою из этих мыслей. Выдержать это просто невозможно, поэтому я решился на отчаянный шаг. Дело в том, что в один из дней я понял, что больше не могу. Я должен прекратить доставлять проблемы другим. Из-за меня страдает мама, Юнги, Тэхён. Сейчас я лишь неподвижный мешок с костями, который кто-то вечно должен толкать вперёд. Не хочу так жить, не хочу доставлять другим такие проблемы. Я должен умереть. И тогда я начинал копить таблетки. Из пяти лекарств, что мне выписал врач, я выпивал только три капсулы, а другие две прятал от любопытных медсестер. И в конечном итоге у меня собралась неплохая заначка. Но теперь эти таблетки станут мне не спасением, а смертью. Очередной новый день. Медсестра пошла на кухню, чтобы собрать для меня обед, а это, обычно, занимало у нее минут двадцать. Из-за того, что она всё время сидела у меня, поговорить с подругами ей удавалось только в такие моменты. Я понял, что настал тот самый роковой час. Достаю прозрачный пакет с белыми колесами разных размеров и начинаю их глотать. Когда пакет был полностью опустошен, я почувствовал, что мне становится плохо. Мой организм не был готов к такому количеству препаратов, но на это и был расчёт. От боли в животе я сжался, мне хотелось кричать. Однако я понимал, стоит мне издать хоть малейший звук, вокруг меня соберутся врачи, а значит все эти страдания напрасны. Я должен поставить на всём этом точку.***
Открываю глаза и понимаю, что из моего рта выходит непонятная субстанция. Рядом со мной матерится господин Мин, вокруг кудахчет медсестра, а я осознаю, что таблеток не хватило, ну или же меня слишком быстро нашли. Твою мать. Когда врач замечает, что я уже в сознании, он прекращает нецензурную брань в мой адрес и старается успокоиться. — Мистер Чон, Вы хоть осознаете, что только что натворили? Неужели у вас мозгов в голове совсем нет? Медсестра отрывается от тазиков рядом со мной и дает врачу подзатыльник. Интересные у них отношения, однако. — Не могли бы Вы сказать нам, дорогой Чон Хосок, что же вас подвигло на такой поступок? — господин Мин Хьеон выглядит крайне раздраженным, я ещё никогда не видел его в таком состоянии. — А если бы мы не успели? Вы подумали, что произойдет с Вашими друзьями? С Вашей матерью? Я молчу. Не хочу сейчас это обсуждать ни с кем. Будь у меня сила, я бы и мозг свой отключил, дабы не думать об этом. — Я так понимаю, Вы не желаете говорить. Хорошо, заставлять Вас мы права не имеем, однако знайте, теперь наблюдение за Вами ужесточится. Ах да, Вашей матери мы уже передали о случившемся. Глаза сами собой закатились, честное слово. Твою мать. На следующий день ко мне в палату влетел Юнги. У него был взгляд встревоженного котёнка, который только что остался один в целом мире. — Зачем? Хосок, зачем?! Я отвёл взгляд. Мне не хочется смотреть в это встревоженное лицо. Я не могу просто сказать, что хотел помочь ему, потому что он не поймет, я знаю. — Не отворачивай голову! Своими большими ладонями он взял моё лицо и насильно повернул в свою сторону. — Зачем? Я не могу сдержать своих эмоций, и они волной вырываются наружу в виде слёз. — Юнги, ты никогда не поймешь! Я только и делаю, что приношу всем проблемы! Что бы я ни делал — это превращается в трагедию. Я вижу, как ты устал из-за меня. Я не хочу видеть, как ты страдаешь. Я не хочу знать, что маме из-за меня плохо. Не будь меня, проблемы исчезнут. — Хобби! Да, я устал, но устал, потому что сам хочу помочь тебе. Я устроился на подработку ради того, чтобы оплатить покупку коляски для тебя. Я договорился с твоим другом, и твоя мама сейчас отдыхает в санатории. Я делаю это всё не потому что меня заставили, а потому что я хочу помочь тебе! Он взял мои руки и посмотрел в мои глаза. Время остановилось, а в воздухе повис немой вопрос:Зачем?
— Да потому что я люблю тебя, вот и всё! Слёзы стали идти еще сильнее, и я почувствовал насколько беспомощен перед этим миром. Юнги крепко сжал меня в своих объятиях, и в таком положении мы находились до того момента, пока не пришла медсестра. Нет, я не хотел, чтобы это заканчивалось. Я хотел жить.***
— Юнги, да ты издеваешься! Мин поднялся на второй этаж, оставив меня на первом. На коляске преодолеть столько ступенек в одиночку просто нереально, так что мне оставалось только взывать к уже не просто другу, а к своему парню-сожителю. — Хосок, закрой глаза! Выбора мне не предоставляется, так что я послушно сижу, крепко зажмурив свои веки. — А теперь открывай. Юнги стоит передо мной с тортом в руках. В лакомство были воткнуты разноцветные свечи. — С юбилеем тебя! Двадцать пять лет уже, как никак. А теперь загадывай желание! Я, долго не думая, сдуваю пламя со свечей. — Ты даже загадать ничего не успел! Так не интересно. — Просто всё, чего я хочу, уже исполнилось. Я счастлив и хочу жить. Спасибо тебе. Им не нужны ноги, чтобы идти рядом, им не нужны руки, чтобы обнимать друг друга и им не нужны слова, ведь они и так прекрасно слышат голоса друг друга.Я люблю тебя