Секс - лучшее лекарство

      Я выхожу из поезда с высоко поднятой головой и слышу крики толпы, приветствующей меня. Не машу в ответ, ничем не выдаю своей радости по поводу возвращения домой, не делаю ничего, что потом может быть использовано на телевидении против меня. Поднимаюсь на сцену и вспоминаю, как стояла здесь во время Жатвы: уверенная в своих силах и готовая совершить всё, что потребуется, ради победы. Я победила, я сделала всё, что должна была, чтобы стоять здесь рядом с мэром, произносящим речь, а не лежать в гробу, как остальные трибуты. Трибуты, которые снились мне всё время, после того как я стала победительницей.       Мэр заканчивает речь, и со мной рядом оказывается человек, который точно также не хочет находиться здесь, как и я. - Мы должны что-то сказать? – спрашиваю я тихо. Громкий голос мэра и подбадривающие крики толпы заглушают любые другие звуки, но я всё равно не хочу, чтобы кто-то услышал меня. - Нет, - отвечает парень. Он выше меня, несмотря на то, что на мне каблуки, и одет в ту же цветовую гамму, что и я: красный и золотой. Кровь и победа – то, что мы пролили и чего добились на Играх. - Победители 74-х Голодных Игр! Катон Лайт и Мирта Блисс! – громогласно заявляет мэр, и толпа разражается аплодисментами.       Да, мы вернулись вместе, но это ничего не меняет – я победительница, даже если и «одна из». Теперь я буду жить в своём собственном доме в Деревне Победителей, одна – если родители не соберутся присоединиться ко мне. Пусть лучше остаются в старом доме, где они прожили всю жизнь, чем переезжают ко мне и учат жизни. Я больше не маленькая девочка и не собираюсь слушать нравоучения и отчитываться перед родителями за каждый свой шаг.       Родители машут мне из толпы, но я не делаю этого в ответ, просто киваю и делаю шаг вперёд вместе с Катоном. Он сжимает мою ладонь и поднимает вверх наши руки, что вызывает восторг у зрителей и рвотный рефлекс у меня.       «Держи себя в руках, это только для камер», - повторяю я как мантру, опуская свою руку и бросая взгляд на напарника. Он спокоен и уверен в себе, ухмыляется и смотрит в толпу, словно выбирает себе жертву. Я не удивляюсь, ведь знаю, что Катон не тот человек, который будет привязан к одной девушке. А даже если и будет, то не ко мне. То, что было до нашей победы – просто попытка получить от жизни всё, что возможно. Я не влюблена в Лайта и не собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь в попытках удержать его при себе.       Нас ведут на приём к мэру, где мы вежливо улыбаемся и слушаем впечатления элиты города об Играх в этом году. Моя мать практически не отрывает от меня взгляд, будто не верит, что я вернулась живой, а отец, один раз удостоив меня взглядом, наполненным гордостью, теперь слушает мэра и его заместителя. Мне хочется уйти, но я не могу сделать этого, пока глава дистрикта не решит откланяться. Приём длится четыре часа, затем мэр уходит, сославшись на дела.       Машины ждут нас на улице и отвозят в Деревню Победителей, как только мы занимаем свои места. Выйдя из машины, я и моя семья заходим в дом, который отныне принадлежит мне. Обстановка поражает изобилием красок и роскошью, которых не было у нас в старом доме. Как только за нами закрывается дверь, мама бросается на меня с объятиями и слезами. - Милая, я так рада, что ты жива! – говорит она, и я неловко обнимаю её в ответ, потому что не хочу обидеть. Пусть она и не хотела, чтобы я шла на игры, и, наверняка, не верила, что я вернусь домой, она остаётся моей матерью.       Мама отпускает меня, и её место занимает отец, без слов обнимая меня и целуя в макушку. Когда он отстраняется, то смотрит мне в глаза и серьёзно заявляет: - Я не сомневался, что ты вернёшься.       Я улыбаюсь ему и смотрю на мать, которая вытирает слёзы. - Ты думала, я не вернусь? – мама вздрагивает, не ожидая вопроса, и поднимает голову, смотря на меня. - Милая, я знаю, что ты уже не маленькая девочка, но посмотри на себя, - она вздыхает, и я сжимаю руки в кулаки, зная, что будет дальше. – Ты такая малышка по сравнению со многими, кто был там, я боялась, что ты не сможешь выиграть.       Я хмыкаю и отворачиваюсь от матери, чтобы не видеть её заплаканного лица. - Ты, наверное, до последнего думала, что я не вернусь, да? - Я не верила, что Катон позволит тебе стать ещё одной победительницей. Я думала, что он убьёт тебя, как только выдастся такая возможность.       «Я тоже так думала», - проскальзывает мысль у меня в голове, но я ничего не говорю. - Милая, мы с отцом решили… - я поворачиваюсь к родителям и скрещиваю руки на груди, готовая выслушать, что они хотят сказать. - Мы не будем жить с тобой, - продолжил отец. – Ты заслужила этот дом, и мы не хотим стеснять тебя. Тем более что мы и так неплохо живём.       Я просто киваю, чуть улыбаясь отцу, который вдруг протягивает мне небольшую деревянную коробочку, перевязанную синей лентой. Я беру её в руки, с интересом смотря на папу, который загадочно улыбается. - Это тебе. Подарок в честь победы на Играх, - говорит мама, и я перевожу взгляд на неё. Она уже успокоилась и теперь улыбается, глядя на меня. - Спасибо, - я искренне благодарю родителей, шагая к ним и обнимая их обоих. Когда я отстраняюсь, возникает неловкое молчание, которое нарушает отец. - Мы пойдём. Скоро увидимся, - он берёт маму за руку, и они выходят из дома, закрывая за собой дверь. Я слышу, как они спускаются и садятся в машину, после чего звук отъезжающего автомобиля, наконец, даёт мне спокойно выдохнуть.       Прохожу в кухню и кладу подарок на стол, не желая открывать его прямо сейчас. Снимаю корону, вытаскиваю заколки и шпильки из своих волос, и тёмные локоны свободно рассыпаются по плечам. Бросаю ненужные мне более украшения на стол и провожу руками по волосам, выходя из комнаты. Теперь, когда я одна, позволяю себе расслабиться и сесть на диван, закрыв глаза.       Кто бы знал, как тяжело мне было держаться всё это время после Игр: непрекращающиеся интервью и встречи с элитой Капитолия вымотали меня. Постоянные вынужденные улыбки для этих глупых капитолийцев, которые не понимают, что значит победа на Играх помимо почестей и богатства. Которые не знают, что такое кошмары, которые будят тебя среди ночи.       Дверь в мой дом распахивается, и я открываю глаза, оборачиваясь к источнику звука. В комнату входит Катон, уже переодевшийся в белую футболку, облегающую его словно вторая кожа, и тёмно-синие джинсы. - Чего-то хотел, Лайт? – я отворачиваюсь от него, собираясь поудобнее устроиться на своём диване, но слышу шаги, направляющиеся ко мне. - Решил познакомиться с соседкой, - отвечает парень, садясь рядом со мной. Я фыркаю и смотрю на него, склонив голову на бок. - Дурацкая шутка. Какой же ты всё-таки идиот. - Ты, наверное, поэтому со мной спала, - усмехается он, протягивая ко мне руку и наматывая прядь моих волос себе на палец. Его глаза смотрят точно в мои с дерзостью, присущей только ему. Мне понравилось это в момент нашей первой встречи и продолжает нравиться до сих пор. Никто не бросает мне вызов с такой наглостью, с какой это всегда делал он. - Да, я схожу с ума от придурков вроде тебя, - отвожу взгляд, бью его по рукам и встаю с дивана, направляясь к спальне, находящейся на втором этаже дома. «Раз уж он здесь, можно использовать это в своих целях».