Оттенки красного и зеленого

Большой зал — Только посмотри на этого самодовольного осла. Он опять на тебя таращится. Жерар отвел взгляд от стакана тыквенного сока и посмотрел в темно-карие глаза Криштиану. Неприкрытая ревность в голосе его бывшего парня достаточно красноречиво дала понять, о ком говорит Криш. — Займись своей жизнью, Роналду. — Да что такое? Я просто забочусь о тебе. Он явно замыслил какое-то дерьмо. Вдруг он тебя заавадит посреди коридора? — уперся Криштиану. Жерар сопротивлялся желанию драматично воздеть глаза к потолку. — Я сам разберусь в случае чего! Борода Мерлина! Упрямый полукровка. — Он хорош в заклинаниях, ты сам сказал. — Ты запоминаешь любую хрень, что мелет мой язык? — Я просто забочусь о тебе. Жерар сердито фыркнул. — Прекрасно. Но тебя это больше не касается, забыл? Криш вскочил со своего места, зацепил рукавом стакан Жерара и залил его учебник по магическим существам тыквенным соком, после чего унесся из Большого зала. Сидевший по левую руку от Пике Лео усмехнулся. — Ты еще легко отделался, я думал, что в соке будет твоя мантия, как минимум. Жерар уклончиво махнул рукой и пожал плечами. — Ты так ему и не сказал, да? — внимательно глядя на друга, спросил Месси. Жерар с несчастным видом что-то проворчал, а потом сказал уже громче: — Как я должен это сделать? Лео в знак согласия угукнул и уткнулся в тарелку. Почувствовав, что на него кто-то смотрит, Жерар повернулся к гриффиндорскому столу и понял, что не ошибся. Единственная причина ярости Криштиану Роналду. Серхио Рамос. Этот говнюк был самым популярным парнем в Хогвартсе. В основном, из-за яркой внешности, но также из-за умения выкручиваться из любых ситуаций. С учителями Рамос вел себя как котик, но и прямо у них под носом устраивал диверсии и шлялся по школе по ночам. Он занимался всякими подпольными делами в школе, промышлял контрабандой всего чего только можно. Рамос был лучшим квиддичным игроком команды Гриффиндора, побил все возможные рекорды, был лучшим учеником в прошлом году. Даже Пике не смог его обойти. Это его взбесило. Он и Рамос были заклятыми врагами с первого дня знакомства. С самого начала они были друг другу как кость в горле, постоянно борясь за превосходство. Жерар потратил шесть лет учебы на то, чтобы обставить Серхио или хотя бы соответствовать его статусу, но все его попытки проваливались с треском. Сейчас он находился в подвешенном состоянии, которое называл стадией принятия. Всегда найдутся парни, которые в каких-то вещах будут лучше него, куда денешься. Это было довольно сложно, родители Жерара были в ярости, когда узнали, что он отдал пальму первенства в учебе придурку из Гриффиндора, пилили его и говорили, что разочарованы. Они слишком надеялись на своего единственного сына. Гордому чистокровному слизеринцу из уважаемой семьи Жерару было трудно принять, что какой-то полукровка бьет его по всем фронтам. — Я — в общую гостиную, — рявкнул он, потратив десять минут на бессмысленно игнорирование взгляда Рамоса. — Тогда потом поговорим, — отозвался Лео, который закончил жевать и теперь листал учебник по заклинаниям. На полпути по коридору, когда он уже собирался свернуть налево, чтобы спуститься в подземелье, его схватила знакомая рука и уволокла в темный угол за колонной. Чужие губы отчаянным голодным поцелуем впились в его собственные. Жерар мгновенно растворился в неожиданном наглом поцелуе. Боже, как он скучал по нему. А прошло ведь всего полдня. То, что он делал, было ненормально. Даже Криштиану не мог целовать его так, чтобы отключались мозги. Жерар всей душой любил Роналду, но с ним и вполовину не было так классно, как с… Серхио. Это напоминало большое приключение. Но иногда происходящее казалось абсолютным самоубийством. Бывали дни, когда Жерар спрашивал сам себя, на кой черт он вообще вляпался в Серхио. — Хмм, Чехо, — услышал он свой голос. Тело превратилось в разгоряченное, жаждущее нечто. Перед Рамосом он всегда был беспомощен. Им потребовалось пять лет, чтобы понять, что вся зависть, конкуренция и злоба между ними были своего рода прелюдией. Однажды после очередной активной тренировки по квиддичу, Серхио нашел Жерара, чтобы высказать ему свои возмущения. Каким-то образом горячий спор они закончили поцелуями — хотя никто из них и не помнил, кто это начал, каждый сваливал на другого этот первый шаг. И с тех пор они были «вместе». Вместе со всеми взлетами и падениями, неизменно сопровождающими отношения гриффиндорца и слизеринца. Легко не было никогда. Они постоянно спорили, конкуренция между ними не прекращалась ни на секунду. Но если быть честным с самим собой до конца, Жерар понимал, что втрескался в Серхио с первой встречи. Он всегда был словно одержим своенравным нахальным гриффиндорцем, и когда они наконец сошлись, это была лишь половина сюрприза. Самым идеальным в их отношениях была тонкая грань между любовью и ненавистью и, борода Мерлина, как же им нравилось пересекать ее. А потом смеяться над этим. Руки Серхио забрались под мантию Жерара и нетерпеливо дернули серебряный с зеленым галстук. — Погоди, прекрати. Не здесь, — услышал Пике свой протест. Понимание, почему он вообще возражает испарилось, как только Серхио приподнялся и впился губами ему в шею, заставляя колени Жерара подкоситься. Жерар, очнись! Вас могут спалить! Ради Мерлина, соберись! Что скажут родители, если узнают, что ты обжимаешься с гриффиндорским придурком? — возмутился голос его разума. Только после этого Пике смог отцепить от себя Рамоса, да и то с большим трудом. Он сурово посмотрел на Серхио, хмуря брови почти как профессор МакГонагалл. — Что? Будешь меня наказывать за то, что я захотел увидеться со своим парнем в единственный свободный час? — ухмыльнулся Серхио. От его улыбки Пике плыл, что сейчас было абсолютно лишним. — Ничего себе, ты выделил мне целый час? Я тронут, — фыркнул он. Серхио поцеловал еще в щеку, не демонстрируя никакого раскаяния. — Что? Ты же знаешь, я присматриваю за школой, бизнес тоже важен. Без меня мои клиенты будут грустить, не так ли? Как они будут легально пропускать занятия? Жерар сделал шаг назад и подобрал отброшенную в порыве сумку. — Ладно, забей. Мне надо заниматься. — Да ладно, не порти веселье! Раньше мне в десять раз было интереснее тебя доставать. А теперь, когда мы вместе, ты все воспринимаешь слишком серьезно. Иными словами, не будь таким занудой. Я пошутил, когда сказал про час. У меня целых полтора. Жерар закатил глаза, но на Серхио это не произвело впечатление. Никогда не производило. — А после того, как мы закончим целоваться, я пойду на съедение Филчу. — Вау, тебя опять наказали? — Да, последствия моего дурного характера. Справлюсь. Не беспокойся. — Ха, ты наоборот хочешь, чтобы я беспокоился. —Кстати, твой бывший опять на меня таращился, это нервирует, — сердито пожаловался Серхио, закусывая губу и тем самым еще больше провоцируя Жерара. — Может, это потому, что ты на нас таращился, как придурок? Прекрати, уже слухи ходят. — Что? Нет! Никто ничего не знает! Кто тебе что сказал? — Лео, — быстро ответил Жерар. — Пфф, Лео? Серьезно? Он и снежок зимой найти не сможет. Его уровень развития всего на пару пунктов выше, чем у тролля. Жерар тут же схватил Серхио за грудки и впечатал в стену. Он даже не заметил, когда успел вытащить палочку. — Не смей! Лео мне как младший брат! Он мой лучший друг! Серхио даже не испугался и не впечатлился его злостью, за все эти годы он успел привыкнуть к палочке, упирающейся ему в шею. — Проклясть меня решил? Это возбуждает. — Не искушай. — Я уже. — Ты правда хочешь, чтобы я тебя заклинанием приложил? Улыбка Серхио впечатлила бы даже Салазара Слизерина. Жерар вообще считал, что Рамос по ошибке попал в Гриффиндор. Он был рожден для змеиного факультета. — Прокляни, трахни меня, что хочешь сделай. Можешь выбрать и то, и другое, я только поддержу разнообразие. — Ты и в самом деле ебанутый. Слушай, просто извинись за то, что ты сказал про Лео, и пойдем в наше место, идет? — теперь Жерар перешел к тактике мирных переговоров, засунул палочку в карман и ослабил хватку, отпустив Рамоса. Серхио пристально смотрел на него какое-то время, а потом дерзко заявил: — Нет. Изумленный Пике замер. — Нет? — Я имел в виду именно то, что сказал. Если заберу слова обратно, буду лицемером, да? Мне жаль, что ты обиделся, и что мы опять-не-можем-договориться, но слова я не заберу. — Я должен был запомнить, что ты говоришь все, что думаешь! — яростно прорычал Жерар. — Я думал, тебе это нравится, — непривычно тихо заметил Рамос. — Обычно я терплю, но, пожалуйста, не говори так о нем. Только не о нем. Можешь обложить кого угодно, только не Лео. Пожалуйста. Выражение лица Серхио смягчилось. — Ты так соблазнительно просишь. Ну, что ж, я могу выполнить твою просьбу. Больше не буду оскорблять твоего драгоценного Лео. — Отлично, тогда давай уберемся оттуда, все эти пререкания стоили мне четырех драгоценных минут из тех девяноста, что у меня были. — Осталось восемьдесят пять, так что поторопись. Ты по замку всегда ходишь как черепаха, — фыркнул Серхио, совершенно бессовестно расплываясь в широченной улыбке. Жерар наклонился, поцеловал Рамоса в лоб и потащил его в их тайное укрытие возле стадиона. — Да, я тоже люблю тебя, мудак, — ворчал он, и единственный ответ, что он получил — это болезненный тычок в ребра. Серхио, как и всегда, остался с ним на всю ночь.