Кризис падения

Темная комната. Свет нескольких черных свечей скользит по очертаниям предметов в комнате. Буквально лишь рыжим мазком он очерчивает диван и стол, аккуратными штрихами показывает небрежные складки на лежащем платке. Только он, обвивает и подсвечивает невысокую фигуру девушки в плаще, что застыла в неестественной позе. — Фу-фу, сегодня вашим глазам предстанет самое невероятное, самое важное событие во всей человеческой истории. Сегодня, этот мир встанет на грани разрухи, ведь добро и зло, бог и дьявол схлестнутся в великом поединке, в котором выживет лишь один. Именно сегодня, демон Бафомет явится на Землю и сотрет в порошок половину человечества! И именно вам выпала честь лицезреть, как я, падший ангел Йохане, призову его. Только, фу-фу, это будет последнее, что вы увидите в этой жизни! На фоне тихо заиграла пятая симфония Баха. Девушка резко подняла голову. Глаза ее, алые, словно агнцева кровь, сверкнули в тусклом свете и в один миг он сбросила с плеч свой плащ. — О, Бафомет, услышь меня и восстань! Я, Йохане, взываю тебе в этот час! —она замерла, лишь на секунду задумавшись и воскликнула, — Бафомет, приди! Она было сделала полный оборот вокруг себя, но гольфы предательски заскользили по полу и Йохане приземлилась аккурат в центр своего круга из свеч. В комнате повис мрак. Два хлопка и, вот, в комнате уже горит свет. — О-о-о, Йошико-чан, это было очень здорово, зура! — девочка, сидящая неподалеку, захлопала в ладоши, улыбаясь. — Й-Йохане! — та подскочила с пола, потирая свою ушибленную поясницу, — И в-вообще, что здорово, Зурамару?! У меня не вышло. Опять, — Йошико печально посмотрела вниз, на еще дымящие свечи и принялась складывать их в небольшую коробку. — Ну, не вышло в этот раз, получится в следующий. Ты вроде никогда не собиралась сдаваться, не так ли, зура? — Ханамару разгладила свою юбку и поднялась, прихватив с пола платок. — Уф, Зурамару, ничего ты не понимаешь. Я пытаюсь уже несколько лет, но каждый раз я то запнусь, то упаду… Да и глупо все это, сколько мне лет-то уже… Голос Йошико стал неожиданно тихим и печальным. Конечно, она понимала, что ее окружение считает ее скорее взбалмошной и странной, лепечущей про демонов еще с детского сада. Но если тогда, совсем маленькой, ей казалось это просто веселым, то сейчас, почти десять лет спустя, она чувствовала себя…глупо. Наверное, окружающие думают, что она не видит всех тех косых взглядов, когда зовет себя Йохане, встает в странные позы и корчит из себя невесть что, но ведь…она видит. И ей от этого жутко, отвратительно и тревожно, но без всей этой дьявольской атрибутики, Йошико чувствовала, что что-то теряет. Например, себя. И Ханамару понимала это. Она знала Йошико с самого детства, когда та, взбираясь на вершину детской горки, со светящимися счастьем глазами, рассказывала о том, кто она есть, даже не понимая наверняка смысл собственных слов. Цушима казалась необыкновенной в своей поре эксцентричности. И, пускай, кто-то бросал на нее косые взгляды, но были и те, кто смотрел на нее, задержав дыхание, дабы не дать этому ангелу пасть. Например, как Мару. Куникида даже помнила, как под впечатлением от столь неординарной Йохане в детстве, уже дома, пыталась подражать ей, но даже тогда уже чувствовала, что не имеет права. Ведь Йохане только одна. Мару кинула платок на диван, рядом с плащом и тихо подошла к Йошико, нет, к Йохане, что молча застыла перед небольшим комодом. Заметив подругу, та чуть отвернулась, пытаясь спрятать глаза. Впервые для Ханамару такие грустные и полные слез. — Йо-йохане-чан, это не глупо, — девушка неловко накрыла своей ладонью лишь пальцы подруги, лежавшие на столешнице, — Я не видела никого, похожего на тебя за всю свою жизнь. Ты прекрасная. Я помню тебя еще в детском саду, я помню твои речи и как все тебя боялись, считая тебя странной, но…мне всегда было интересно слушать тебя. В детстве я даже пыталась…делать как ты, но я чувствовала, что это не для меня, зура, — девушка мягко улыбнулась, поведя плечами, — И знаешь, я была так рада видеть, что даже в школе ты верна себе! Но…если ты действительно думаешь, что ты уже выросла… — Мару чуть сжала пальцы Цушимы, — то я поддержу тебя. Я помогу тебе стать обычной, такой же как все, если ты и правда этого хочешь. Йошико закусила губу, удивленно посмотрев на Ханамару, что так по доброму улыбалась однокласснице и всхлипнула. — Зурамару?..  — Но мне правда, правда будет очень грустно, если ты потеряешь себя, Йохане-чан. Мару протянула руку и стерла влажную дорожку, оставшуюся на щеке Йошико от слез, что она не смогла сдержать. А после она оказалась втянута в крепкие объятья своей подруги. Самые крепкие и теплые объятья падшего ангела.