Часть 1
8 ноября 2018 г. в 16:17
С этим утром явно было что-то не так. Все тело жутко ломило, а голова расскалывалась так, будто внутри колотили по черепу молотками. Каждая часть тела невыносимо тяжелая — не пошевелиться. Каждое движение требует просто титанических усилий. Такой усталости она давно не чувствовала. Будто вчера она весь день провела в пекле боя, или же тренировка с Хаком так ее изнурила.
А что, собственно было вчера? Вчера был праздник на землях клана Земли, куда Банда Голодных Оптимистов прибыла с целью помочь Джун Тэ, поскольку проклятый надаи попал каким-то странным способом туда. Здесь дело шло куда проще, нежели в клане Воды. Наркотика сюда попало мало, а продавцы тут же были найдены.
По такому поводу был огромный праздник, к тому же он совпадал с фестивалем, потому наша шайка не упустила шанса как следует повеселиться. Джи-Ха по такому случаю раздобыл отменные напитки, потому трезвым из всей компании остался только Юн, который рано ушел спать в комнату, одну из которых им пожаловал Джун Тэ. Йона своими щенячьими глазками выпросила одну чашечку саке, а потом еще одну и еще…
А что было после - Принцесса Коуки вспомнить не могла, как бы не напрягала свою память. Голова тут же жутко заболела. Потому бесполезные попытки хотя бы что-то вспомнить из вчерашнего вечера были прекращены, а сама Принцесса разлепила веки.
Она была в комнате ее и Хака. Им почему-то, как и в клане огня, выделили комнату с большой кроватью. Поскольку такое было уже не в первый раз, оба не придали этому особого значения и спали, будто в палатке.
Рука еще спящего Громового Зверя по-хозяйски лежала на талии Йоны, а сама девушка была вплотную прижата к своему защитнику. Его теплое дыхание касалось обнаженного плеча, прогоняя по коже мурашки. И вообще в комнате было прохладно, потому Принцесса во сне обвила шею Хака тонкими руками — хотела спрятаться от леденящего кожу утреннего воздуха.
Сейчас же все это жутко смущало. Лицо Сона было так близко к ее, что слегка наклонив голову, она бы коснулась его губ. Все же, почему ей так холодно? Взгляд Йоны окинул всю комнату, ошарашенно останавливаясь на ее юкате, брошенной чуть ли не у самого входа. Примерно там же валялась одежда и Райджу.
Рыжая метнула взгляд на спящего и к тому же голого Хака, краснея до корней своих рыжих волос. Почему он не одет? Почему она не одета? Откуда, в конце-концов, взялись эти красные пятнышки на ней? Принцесса резко села, прикрываясь тонкой простыней. Воспоминания о продолжении вчерашнего вечера обрушились бурным потоком на ее голову.
Жарко. Дышать почти нечем. Затуманенные синие глаза перед ней горят сладосто-болезненным блеском. Его губы нежно касаются ее, а его руки крепко прижимают к себе — под его руками плавится кожа.
— Йона, если… — предпринимает Хак последнюю попытку оставить все, как раньше, но принцесса только прижимает палец к его губам и смотрит на него прознительно, заставляя все внутри сжиматься.
— Я тоже… люблю тебя, Хак, — кротко улыбается она, а у него внутри расплывается чувство непреодолимого счастья.
Больно, но совсем чуть-чуть. Сон бормочет какие-то глупости ей на ухо, когда она давит внутри всхлипы, изо всех сил цепляясь за его сильную спину. Хак не отпускает, а больше ей ничего не нужно. Лишь бы быть рядом с ним…
«Я… мы… Хак?» — тянущая боль сковала тело, потому Принцесса легла обратно, сгорая от стыда. Хак все еще прижимал ее к себе, медленно приоткрывая один глаз. Йона же просто хотела провалиться сквозь землю, лишь бы он так на нее не смотрел.
— Доброе утро, — улыбнулся Громовой Зверь, с беспокоством разглядывая свою Принцессу. — Как себя чувствуешь?
— Я… в… порядке, наверное, — пролепетала та в ответ, медленно сгорая от непереносимого стыда.
И Хака охватило еще большее беспокойство и вина, пожирающая изнутри. Он боялся всего. Никогда в жизни ему не было так страшно за нее. Райджу тяжело выдохнул, ненавидя себя больше всего на свете. Он поддался, позволил чувствам взять верх над ним
— И… доброе утро, Хак, — выдохнула Принцесса, протягивая ладонь к его посеревшему лицу.
— Не заставляйте себя, — так же хмуро заявил Сон, останавливая ее руку на полпути от своего лица. — Если я вам противен, лучше оттолкните… Не давайте мне ложных надежд.
Стало холодно не только снаружи, но и внутри. Стыд тут же поспешил испариться, перестав душить ее сердце, что болезненно сжималось. К фиалковым глазам подкатились слезы. Она видела страх в глазах Хака, его вину и слабую надежду.
— Хак… Я не буду тебя отталкивать… Я же говорила тебе, что… Я все сказала тебе еще вчера! — пропищала Принцесса, сжимая простынь одной рукой, а второй пытаясь дотянуться до родного лица.
Хак на секунду замер — не верит, не может верить.
Гнетущую утреннюю тишину комнаты прервал короткий выдох. Вместе с ним из него вырвались все переживания и страхи, ускользая куда-нибудь подальше. Горячие губы касаются запястья легко, трепетно — у нее от тягучего счастья внутри все рассыпается на милиарды кристалликов, поднимая вверх к руке. Кожа горела под его пальцами.
— Не верю, — задорно улыбается Сон, глядя на покрасневшую от простого прикосновения Йону.
Он смеется… Внутри все обрывается от одной его улыбки. Чувство уходящей тревоги смешивается с непреодолимой радостью, разливающейся по телу. Метаться между смущением, незнанием и стыдом — просто глупость сейчас, когда она счастлива, когда Хак смеется.
А если Громовой Зверь улыбается, то смеется и она.
— Почему? — недоуменно спрашивает Принцесса, больше кутаясь в тонкую ткань.
— Вы не пожелали мне «Доброго Утра»!
— Доброе утро, Хак, — попыталась Йона улыбнуться.
Тишина нависает над ними неловкой пеленой, давит. Сон выжидающе молчит, скользя взглядом по оголенным плечам любимой девушки. Тихо усмехается — она так и кутается в тонкое покрывало.
— Не так надо желать «доброго утра», Моя Принцесса, не так, — хмыкнул мужчина, медленно приближаясь к ее красному лицу.
Робкое прикосновение к губам. Ее тонкие руки скользят по спине, приобнимая за широкие плечи. Его пальцы перебирают ее густые рыжие пряди. Ладонь скользит по позвоночнику, и Хак чувствует, как она дрожит под его руками.
Вот оно — самое доброе утро. Самое счастливое и безмятежное. Это только пока, а потом ворвется обеспокоенный Киджа, Джи-Ха долго будет смеяться над краснеющей влюбленной парой — а сейчас они просто будут вместе.