Садово-огородная история

Было утро воскресенья. Контраст жарких дней и по-весеннему холодных ночей раздражал, как и необходимость идти в душ каждое утро. Потный и помятый Ричард вылез из-под одеяла. Кафель под ногами приятно холодил ступни, хотелось лечь и растянуться на нем всем телом. Колдовавший над чем-то Рокэ обнаружился на кухне. Дик подошел и обнял его со спины, уткнувшись лбом между лопаток. Потерся носом, щекой, а потом положил голову Рокэ на плечо. Идиллию сонной утренней неги разрушил запах. Ричард втянул его носом поглубже, а затем убрал прядь черных волос, которая закрывала обзор. — Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но... Рокэ, тебе придется выбирать: либо я, либо помидоры. — Вот как, — Рокэ улыбнулся и продолжил приминать землю. — И чем же тебе не угодили растения, а заодно и возможность есть экологически чистый продукт, выращенный исключительно при помощи этих рук, — одна из оных ткнула его в щеку грязным пальцем, оставив след от земли, — и любви? — Мне только интересно, — Дик недовольно вытер щеку. — Это возрастная болезнь, что ли? Рокэ вопросительно поднял бровь. — Ну, весь этот ваш огород, цветочки-росточки, дачи... — Ну, если у меня возрастная, то у тебя врожденная. Называется «раздувать из мухи слона». — Рокэ, я серьезно. Я ненавижу помидоры. — Понятно, очередная детская травма. — Не смешно. Помидоры у нас дома не заканчивались никогда. Однако официальным началом этой круговерти можно считать весну — тот момент, когда помидоры прорастали. Все. С этого времени мимо этих королевских особ ходить нужно было только на цыпочках, громко говорить тоже не полагалось, а еще лучше было даже не смотреть и не дышать в ту сторону, а то вдруг испугаются и не вырастут! — Дик размахивал руками и хмурил брови, но выглядел до того забавно, что Рокэ с трудом сдерживал смех. — И при этом ни тебе погулять, а то кто же польет помидоры и уберет их с подоконника, а потом поставит обратно? Ни тебе окно в жару открыть, а то вдруг помидоры простынут! А еще их нужно было защищать от кота, — Ричард посмотрел на веселящегося Рокэ и тоже заулыбался. — И два с лишним месяца эти гады стоят дома и воняют, а когда, наконец, вырастут — с годовалого ребенка, начинается следующий этап помидорной эпопеи. — Дик, я тебя люблю, — Рокэ притянул к себе Ричард за талию и чмокнул куда-то в макушку. — Эй, слушай меня! — палец Дика уперся Рокэ в грудь. — Так вот, у нас раньше был старенький надорец, пыхтел-кряхтел и каким-то чудом еще умудрялся ездить. И значит, для транспортировки этих цветов жизни на дачу, из надорца выкидывались задние сидения, а передние устанавливались так, что колени упирались чуть ли не в подборок, а освободившееся место, соответственно, занимали помидоры. Но и это еще не все. Ехать следовало медленно, а то вдруг тряхнет, и не дай Создатель, помидор себе ногу сломает! Форточку открывать тоже нельзя, а то помидоры может продуть. И вот сидишь ты в этом надорце, который ползет еле-еле, вокруг вонь стоит такая, хоть не дыши, а тут еще и помидор обязательно своей веткой, то в ухо лезет, то шею щекочет, от него отмахиваешься, — Дик сделал жест будто и правда отмахнулся от помидора, — но битва проиграна заранее, поскольку эти гады явно состоят в родстве с гидрой: только от одного избавишься, два, а то и три новых приходят ему на смену. — Я понял, у тебя было очень тяжелое детство, — Рокэ со смехом наклонился и поцеловал Дика в плечо, а через секунду его дыхание уже щекотало шею. — Постой, это еще не конец истории. — Неужели? — губы Рокэ нежно обхватили мочку его уха. Дик так и остановился на полуслове — последнее движение языка заставило замереть все внутри и отдаться на волю ласки. — Продолжай, я слушаю. — А потом... а потом, — Дик попытался собраться с мыслями, — их нужно было высадить в теплицу. Но эти инвалиды расти просто так не могли, поэтому следовало сделать им перевязку и дать каждому по костылю, а то вдруг ноги откажут, и помидор упадет? — На этом, я надеюсь, экскурс в прошлое заканчивается? — Нет, в конце каждой истории должна быть мораль, — Ричард чуть отстранился от Рокэ. — И мораль этой — все возвращается на круги своя. — Замечательная мораль, и как же она относится к твоему рассказу? — О, это очень просто. Смотри, начинается все с ящичков и коробочек, в которые гадит кот. Именно туда потом сажают помидоры. А заканчивается все покрасневшими к середине зимы «ягодами», которые моются и ставятся на стол с гордым «вот это я понимаю — помидор». Но самое интересное, что с осени «вот эти помидоры» валяются по всем углам, и на них снова гадит кот. — Следуя этой морали, мне стоит вернуть тебя в постель, а помидоры — обратно в магазин, — Рокэ нагнулся и поцеловал Дика, забрался руками под футболку, стал подталкивать в сторону выхода из кухни. За спиной раздалось вопросительное мяуканье. По комнате, мягко ступая, прошествовал серый пушистый кот. Потерся о ножку стула, запрыгнул на стол, обнюхал помидоры и уставился на хозяев желтыми глазищами. Ричард был уверен, что с ненавистью. — Кустик, иди в жопу. Не до тебя сейчас, — Ричарду было и правда не до него, он возился с пуговицей на штанах Рокэ и проклинал его любовь ходить дома в джинсах. Рокэ вдруг замер. Ричард тоже остановился и обернулся. Когда кот удостоверился, что все внимание сосредоточено на нем, то поднял хвост и с явным удовольствием на морде пометил помидоры.