Criminal

Она понимала, насколько опасным является ее задание. Оно не было каким-то сложным, неосуществимым, нисколько. Оно было опасным, самым что ни на есть. Это понимала не только сама Фриск, но и наставники: конечно, Санс и Папайрус могли сделать все сами в их привычной манере — бесшумно и быстро, но тем Ториель дала более важное задание, несмотря на то, что та более не являлась их боссом, но продолжала навещать парней и малышку и давать первым разнообразные задания, при этом полностью участвуя в воспитании Фриск с момента ее нахождения и по сей день, даже когда той стукнуло уже шестнадцать. Поэтому выросшей в кругу банды братьев-мафиози, во главе с бывшей женой Дона, вместе с тем и одного из самых влиятельных главарей группировки в городе и в мафиозном обществе, Фриск решительно выдвинула свою кандидатуру на роль наёмника и не прогадала. Ториель и скелеты поначалу долго думали над этим резким предложением, но вскоре им попросту пришлось согласиться, ведь их цель стала чрезвычайно активной и ставила под угрозу не только организацию девчонки, но и большинство банд мафиози во всем городе. Только Азгор в любом случае главенствовал даже над ним. Целью оказался иностранец, прибывший откуда-то с Запада с яркой, заметной внешностью, похожий скорее на звезду какого-нибудь телешоу, Меттатон, совсем недавно обосновавший в городишке достаточно могущественную «семью»: под руководством двух влиятельных капореджиме, имена которых никто до сих пор не узнал, стоял не один десяток подручных. Они называли себя Бургерпентсом и Доброженщиком. Довольно странные имена, совсем непонятно переплетающиеся с их судьбами. Первый — хмурый жестокий тип, немного ленивый, но при этом честно выполняющий свою работу. Босса иногда терпеть не может, но под натиском опасных связей в свои девятнадцать лет он держался за Меттатона, как за ниточку помощи и надежды, скрывая это все под личиной уныния от жизни и полного безразличия к жизням остальных. Второй же — полная его противоположность. Работу свою полюбил с самого начала, даже чересчур сильно, нахваливая своего босса до такой степени, что готов был по его приказу вырезать целые семьи. Многие за их спинами шушукались, что между этими двумя любовная связь, но воспринимали эти слухи как нелепую шутку, до сих пор не зная причины такой преданности своему Дону.       Времени было мало. В центре города в ближайшие дни должен проходить важный аукцион и ни Тори, ни Папс с Сансом не хотели бы, чтобы «новичок» появлялся там. Поэтому и Фриск готовилась тщательно: оружия для нее было многовато и из каждого она стрелять умела хорошо. Но зная весь смысл задания и понимая, что в любом случае придется орудовать в помещении, причем в закрытом один на один с что ни на есть близкого расстояния, свой выбор она остановила на старинном фамильном магнуме. Будучи совсем юной, девочка еле-еле могла держать его в худых слабых руках, что уж говорить о самой стрельбе. И Фриск никогда бы не подумала, что следующие годы будет играть не с куклами, а с самым настоящим опасным оружием, вздрагивая от шумных выстрелов, набивая себе травмы от сильной отдачи и плача по ночам от кошмаров и страха, обнимая заботливую приемную мать, которая хоть и жалела дитя, но скрепя сердце, продолжала обучать малышку, в том числе и развивая ее характер, чтобы, в конце концов, гордиться ею в будущем. Ее девочка превосходно справлялась с целями, будь то ближний, дальний бои или рукопашка. Цели были неподвижными, «неживыми», по большей части являлись лишь деревянными манекенами. Они смотрелись безобидно, но разве разумно было для заботливых монстров допустить подростка сразу же шмалять по живым целям? Слишком опасно было так делать. После манекенов девочка перешла на диких зверей в лесу неподалеку от города в качестве и тренировки, и добычи пищи, так как магазины частенько могли грабить, а это — один из легких способов наживы, да и охота была легальной до поры до времени. С годами росли не только ум, способности Фриск, но и она сама. К пятнадцати годам ее волосы отросли, сделав девочку более женственной и милой. Подростковый период внес свои изменения, — хрупкое телосложение, узкая талия, минимум объема в груди и бедрах, тонкие как спички ноги, длинною не вышедшие, но при этом не утерявшие своей хрупкости. Кожа от переизбытка солнечного света покрылась легким загаром, потом припеклась и в конце концов потемнела, несильно, но вполне себе красиво, вкупе с карими светлыми большими глазами. Санс как-то один раз обмолвился, что Фриск — настоящий ангел во плоти. Ториель тогда с улыбкой спросила, а не влюбился ли он в шестнадцатилетку. Скелет тогда шуткой отмахнулся от этой темы, но вот Фриск навсегда запомнила это выражение, полное какой-то слепой надежды на что-то. После этого девушка, осознавая, что не испытывает к скелету никаких чувств, решила больше не затрагивать подобную тему. Когда наступил час пик, Ториель подобрала ей самый лучший неприметный городской наряд: пышноватая юбка до колен, которая прятала кобуру на девичьем бедре, полосатый сине-лиловый свитер, связанный приемной мамой совсем недавно и отчего-то напоминающий Фриск о прошлом. Волосы, заплетенные в два хвостика, отбавляли и так выглядящей юной девушке, еще пару годов. Она стала почти что похожей на маленького ребенка, а перед ними мало кто может устоять, так что это было всем на руку вдвойне. Самым сложным заданием было избавиться от капо и остальной охраны. Это нуждается в риске. Ну, а почему бы не рискнуть? Особенно если учитывать, что это в большей степени приказ, а не какая-то просьба, которую можно выполнить по собственному желанию. Это задание, которое Фриск нужно будет выполнить даже ценой собственной жизни.

***

— Эй, малая, тут вообще-то нельзя ходить, — стоило Фриск подойти к высокому забору поместья Меттатона, тут же ее персона привлекла одного из личной охраны. «Капореджиме», подумала девушка, заметив грозный взгляд. Рыжеватый кот с огромными мешками под глазами понуро осмотрел девчонку, будто показывая, что на данный момент он тут главный. – Но…мне сказали, мистер, что здесь живет психолог... – да, это частично было так. Скрываясь от полиции и властей, Меттатон стал известной личностью в практике психологии, который вылечивал огромное количество людей и монстров, в том числе. Еще одна лишняя зацепка. О нем болтало полгорода с момента, когда его семья остановилась здесь, – Просто...мне недавно...он сказал прийти сюда, вот и...Мне же можно? – на слезливый взгляд кот фыркнул и начал с кем-то связываться. Похоже, с самим Меттатоном. Фриск замерла, тут же готовясь к тому, что придется тихое проникновение сменить на более шумное. Но слегка кивнув в ответ, капо все же впустил девушку за преграду забора. Оказалось, что внутри все, не считая дома, было по-скромному: пара милых кустиков и деревьев, несколько фонарей, которые, похоже, стоят тут ради красоты. Отвлекаясь от своих мыслей, Фриск обернувшись, незаметно достала из рукава секрет, подаренный Сансом - парочка довольно легких дротиков с сильным снотворным на острие. Сам скелет не говорил источника, хотя даже Фриск знала, что легально этот препарат никто не продаст. Оглядевшись в поисках лишних свидетелей, девушка тут же замахнулась, прицелилась и недолго думая, запустила дротик коту прямо в ногу. Тот взвизгнул, как и подобает кошачьим, испуганно завертелся и ошарашенно проследив взглядом за улыбающейся Фриск, свалился на землю, словно убитый. Так-то! Похоже, сегодня охраны вообще не было. Вроде бы – здорово, какая удача! Но девушку такая тишина вокруг пугала и напрягала. Пройдя множество коридоров и комнат с замиранием сердца в поисках; Фриск наконец достигла своей цели. Меттатон был в своем кабинете, подписывая какие-то бумаги с таким видом, будто о девушке-клиентке он и забыл. Он был уложен, как и всегда: темные длинные волосы спадали на размеренно-спокойное лицо, вместо привычного костюма – штаны с завышенной талией, подчеркивающие его худое тело, и белая, гладко выглаженная рубашка. Он издалека чуть походил на девушку, но может он просто был…красивым? Фриск таких ярких личностей не разу и не видела, а в детстве так вообще жила среди монстров, не зная понятия «мода» или «красота». Может, так и выглядят все люди? Подойдя ближе, Фриск осторожно вздохнула и потянула руку к оружию. Может…и так получится? — Я бы не советовал тебе это делать, — четкий голос вызвал дрожь по всему телу, но рука все же оставалась на прежнем месте, готовясь вытащить оружие из кобуры. Меттатон поднял взгляд лиловых глаз на девушку, на губах его виднелась легкая улыбка, словно насмешливая. Фриск снова попыталась взять оружие, но мужчина встал, и она тут же отпрянула, хмурясь и наконец наставив на того оружие, отчего тот удивленно приоткрыл рот, но тут же поджал губы, — Грубо. Я же вроде попросил не делать этого, дорогуша. Неужели девчонок-мафиози не учат слушаться старших? — Меттатон нахально усмехнулся, обогнув стол, полностью игнорируя наставленный на него револьвер. — Я не обязана слушать таких, как ты! — рявкнула Фриск, раздражаясь от сложившейся ситуации. Но вот самого Дона это почти не волновало. Он стрункой вытянулся во весь рост, превосходя девушку в этом, и внимательно поглядел на нее с по-настоящему кошачьей ухмылкой. — Не нужно кричать, дорогуша. Я не хочу ссор. Даже, несмотря на то, что ты, хах, — он нервно хмыкнул, — пытаешься меня убить. Надеюсь, хоть Бургера не прибила? Он, конечно, грубоват, но вроде как справлялся со своей раб... — Заткнись! — девушка уверенно сделала шаг вперед, поднимая оружие на уровень груди Меттатона, поджимая губы. Рука на секунду дрогнула, но тут же замерла на месте, как и сама девушка, — Прощайся с жизнью, ублюдок...       Выстрел. В ушах загудело, и Фриск зажмурилась, а когда открыла глаза, то замерла от шока и ужаса. Меттатон все еще стоял перед ней, с чуть нахмуренными бровями. Его длинная челка съехала вбок, открывая вид на...железные вставки?! Он что, робот, черт возьми?! — Что же...мне стоит быть более внимательным к людям с оружием. Будь я таким же, как и они, то я бы сразу умер, а тут хоть всего лишь простая вмятина, — робот издал смешок, и Фриск стало по-настоящему страшно. Все пошло совершенно не по плану. Почему никто не знал, что это чертов робот?! — Думаешь, почему я все еще жив? Не одна ты охотишься за моей головой. Жаль, что теперь их стало намного меньше, чем раньше, — хищная ухмылка вызвала дрожь во всем теле. Девушка начала медленно отходить, но когда Меттатон стал доставать оружие, то сорвалась с места, через мгновение уже ощущая что-то острое в руке и тут же замечая, что же это. Дротик...Такой же, как и у нее. Нет... — Не только у тебя есть такие игрушки. Это было последнее, что Фриск услышала перед тем, как отключиться, ощущая, что больно ударилась об пол. Все пошло совершенно не по плану...

***

Тело болело, но Фриск не понимала, почему. Глаза, как назло, не желали открываться, да и тело, к удивлению, попросту не двигалось, как бы не хотелось. Девушка зашипела, чувствуя в полусне боль в руках и ногах. В голове начали проноситься воспоминания произошедшего с ней: задание, Меттатон, оказавшийся роботом, выстрел, дротик в ноге и темнота...Черт! Дернувшись и снова почувствовав жгучую боль в теле, Фриск распахнула глаза, не понимая, что происходит. Комната, в которой она находилась, была темной, но легкий свет давали мелкие лампы, находящиеся по углам. Стул, к которому девушка была привязана, стоял точно в центре. Паника охватила все тело. Тот факт, что ее не убили, уже сам по себе - удачное стечение обстоятельств. Но вдруг ее будут пытать или еще хуже..? Фриск нехотя всхлипнула. Вся ее сильная натура сломилась перед простым страхом. По щекам стремительно текли слезы; стиснув зубы, Фриск пыталась изо всех сил успокоиться, но просто понимала всю отчаянность ситуации и снова начинала рыдать взахлеб. — Так, так, так, — голос не принадлежал Меттатону, но был знаком. Дверь открылась, и с солидным видом внутрь зашли капо: Кот с величием ухмылялся, поглядывая на девчонку, а Доброженщик, синеватого оттенка Кролик, внимательно, но не без улыбки поглядывал за напарником. В глазах обоих играл бешеный азарт. Фриск замерла. Ее либо изобьют, либо же сделают все еще хуже, чем она представляет, — Маленькая шавка попала в капкан, не правда ли? — Было видно, что Кот разозлен не на шутку. Подцепив острым когтем подбородок девушки и впиваясь в него с острой болью, Бургерпентс приблизился к дрожащей девушке, видя ее ужас, и упиваясь им полностью. — Пожалуйста...не надо... — шепнула Фриск, жмурясь, но не в силах повернуть голову. Она медленно сдавалась. — "Не надо" что, малышка? — Кот заурчал, но так, что сердце Фриск чуть не выскочило из груди, — Не надо делать так? — шершавый, как и у настоящих кошек, язык прошелся вдоль шеи, вызывая дрожь по всему телу. — Или так? — заговорил Доброженщик, встав перед девушкой и рывком раздвинув ее ноги, двинулся пушистыми лапами от тонких колен дальше, пробираясь под юбку. Нет, нет, нет, нет! Слезы полились из глаз с новой силой, и Фриск дернулась всем телом. Только бы не чувствовать эти противные прикосновения, только бы вообще ничего не чувствовать! — Посмотрите-ка. Она боится. А нападать на босса не побоялась, шавка человеческая?! — озлобленный Кот тут же сильнейшим образом укусил девчонку за шею, отчего та вскрикнула, слишком громко, и оба капо тут же замерли и прислушались. Они... чего-то боятся? Разве не Меттатон приказал им поиздеваться над ней? — Надо как-то заткнуть ее. Подержи. Кролик стиснул ее ноги, впиваясь когтями в смуглую кожу, и девушка снова пискнула, через пару секунд чуть не задыхаясь от какой-то тряпки, которую Кот, нагло улыбаясь, жестко запихнул ей в рот и подцепив когтем свитер, оголил плоский живот Фриск. Дрожь от холодного воздуха по оголенному участку тела заставило девушку задрожать сильнее и стиснуть зубы сквозь тряпку, делая легкую, но беспомощную попытку вырваться, тут же обессиленно опуская голову, ощущая одни лапы на своей груди и другие, что скользили вдоль ее ног. Она не была готова к этому. Она вообще ни к чему не была готова! Как...как она посмотрит в глаза семье, если ее просто поимеют как какую-нибудь проститутку из местного борделя?! Прикосновения были везде: они кусали ее шею, стянули свитер почти наполовину, они касались ее талии, живота, груди, отчего девчонка хотела вырваться, раскромсать ублюдков, что делают подобное с ней...Но сейчас она бессильна... Разве она может бороться дальше? Заметив, что малышка слегка не подает признаков удовольствия, Кот легко пробрался лапой под юбку, тут же касаясь плоти девушки сквозь белье. Короткое прикосновение возымело эффект: Фриск выгнулась дугой, и задрожала, тут же распахивая глаза, стараясь не выдать позорного глухого стона. Что с ней?! Откуда-то послышался щелчок предохранителя, и оба капо обернулись на звук, тут же прижимая уши и смотря вдаль с ужасом. Около входной двери стоял Меттатон, одетый точно также, как и в первую встречу Фриск с ним, покуривающий длинную сигарету и направляющий пистолет с глушителем прямо на своих подчиненных. Его лицо не выражало ничего, он скорее даже был недоволен, и Фриск это немного озадачило. Ведь подобный образ робота никак не ассоциировался с его поведением. Он выглядел так, будто какие-то нарушения порядка и закона для него - лишь игра и веселье. Будто бы он просто не умел злиться. — Бургер, дорогуша, потрудись объяснить, что тут происходит. И постарайся сделать это так, чтобы у меня не было причин убить тебя прямо сейчас, — металлический голос и вправду был наполнен металлом в интонации. Но Фриск смотрела на робота с счастьем в глазах. Тот, заметив это, как-то по-доброму улыбнулся и тут же нахмурился, переводя взгляд на испуганного Кота. —Эм, б-босс, да мы тут... ничего ос-собенного! Хехехе, извините, пожалуйста... Бургер на пару с Доброженщиком дрожали как осиновые листы, что вызвало удивленный взгляд заплаканных глаз девушки. Неужели Меттатон для них настолько страшен в гневе? Робот снова посмотрел на девчонку: шея покрыта укусами Кота, которые уже наливались кровью, свитер был чуть порван и приподнят до уровня груди, а юбка приподнята, оголяя тонкие ноги. Красивая... Кусает губы до крови, и отчего-то Меттатону хочется попробовать человеческую кровь на вкус. Почувствовать тепло юных губ. А эти твари... Дернув рукой, он выстрелил. Пуля пролетела сбоку от капо и звонко отскочила от стены. Фриск зажмурилась, а Кот с Кроликом тут же выбежали за дверь, опасаясь, что выстрел на этот раз угодит им в головы. Дрожь в теле унялась. Фриск молчала, тихонько всхлипывая и тяжело дыша. Внутри все бушевало, а сердце было готово выскочить из груди. Что теперь? Конечно, робот ее спас, но ведь... это неправильно. Разве она для него не враг? Он мог бы позволить капо хоть убить ее, но нет. Он просто не дал им повеселиться с ней, унизить, а потом выкинуть на улицу. Чтобы она просто не смогла возвратиться домой. Чтоб жалела себя и гнила внутри. Но такого не произошло. — Как ты? — из мыслей человека вывел заботливый голос и пальцы, которые огладили щеку, отчего Фриск всхлипнула громче - любые прикосновения сейчас вызывали только отвращение. Но Меттатону словно было плевать на это. Он поправил свитер и юбку, вытащил тряпку изо рта, тут же отвязывая руки и ноги, чувствуя, что девушка сейчас просто свалится от бессилия. Все внутри человека трепетало: а что он сделает с ней теперь? Его намерения кажутся безобидными, но прошлый поступок... Хотя и она поступила плохо. Невозможно сравнивать ее и робота, учитывая, что они оба совершили ошибки и не являются добрыми персонажами...Закрыв глаза, Фриск почувствовала как ее взяли на руки, тут же прижимая к себе. Приятно. Неправильно, но так до боли приятно. Обнимала ее разве что Тори, но не всегда. А тут... — Ты... отпустишь меня? — уткнувшись в плечо, вдохнув запах нового костюма и терпкого парфюма, Фриск тут же закрыла глаза. Тело отказывалось слушаться, она испытала сильнейший стресс, и потому она была словно во сне, понемногу отключаясь от этого мира, но слыша глухой голос робота перед тем, как полностью впасть в небытие. — Нет, милая. Ты теперь моя должница...

***

Кажется, отключаться от всего происходящего скоро войдет в ее привычку. Фриск повернулась на бок, а почувствовав под собой нечто мягкое, встрепенулась и подскочила, тут же жмурясь от непривычно яркого солнечного света, который проник через широкое окно в комнату, нежно касаясь теплыми лучиками ее лица и рук. Комната точно была незнакома - на стенах висели карты и фотографии неизвестных, по углам расставлены кресла. Обстановка была какой-то суматошной, беспорядочной. Выделялись и стены, окрашенные в ярко малиновый оттенок, режущий неподготовленный взгляд. И где она? Девушка встала на ноги, тут же покачнувшись и рухнув обратно. Ей... надо домой. Но голова нещадно раскалывалась на части, не давая сосредоточиться. Словно она была пьяна... хотя ни разу не пробовала алкоголь, но отчего-то Фриск думалось, что именно так себя чувствует пьяный. А еще было что-то другое... Тело словно реагировало на все более ярко, более ощутимо. Чуть прохладное дуновение ветерка вызывал толпу мурашек по коже, хотя ни холодно, ни страшно не было. И что с ней теперь творится? — Уже очнулась? Хорошо себя чувствуешь? — скрип двери вывел девушку из прострации, и даже он вызвал какую-то дрожь по телу. Или это от голоса?! К счастью, это был Меттатон. Добрая улыбка на нем теперь отчетливо была видна, но Фриск смотрела на него с подозрением и непониманием. Он вел себя так... так, будто ничего и не происходило, что откровенно доводило ее до состояния полной дезориентации. Мотнув головой, девушка наконец тихо угукнула, отчего на лице Меттатона возникла новая улыбка. Слишком странно он смотрел на неё. От одного взгляда было некомфортно, потому девушка поспешно отвела взгляд, ерзая и свешивая ноги с кровати, стараясь не упасть от необычного ощущения, что не давали сосредоточиться на чем-то определенном. Даже голос робота звучал словно сквозь толщу воды. — Что со мной..? — только и смогла проговорить хрипло Фриск, держась за голову и стиснув зубы. Как бы то ни было, все сейчас казалось неправильным, а робот подозрительно был спокоен. Интересно, что же стало с капо. Тяжело верилось, что их действия шли в разрез с желанием их босса. Пойти против своего главаря могли только полные идиоты, и девушка знала множество таких. И все они обычно заканчивали не самым лучшим образом. — Эти идиоты, по всей видимости, накачали тебя мощным афродизиаком. Надеюсь, понимаешь, что дает этот препарат? — риторический вопрос, потому Фриск промолчала, зато закусила губу. Из... Извращенцы! Хотели искусственно получить от неё реакцию, хотели искусственно видеть удовольствие. Мерзко, мерзко, мерзко, мерзко. Все это даже звучало мерзко, отчего пришлось схватиться за голову, разрушаемую вспышками боли и жара, — Его действие пройдет не скоро, доза была большой, почти смертельной. Ты чудом осталась не только невинной, но еще и живой. Скажи спасибо, что я решил проверить, что за звуки шли из подвала. — С... Спасибо... — шепчет она, И робот даже удивляется, что и правда слышит эти слова. Ей бы сбежать, ей бы потратить все силы и забить на чертов афродизиак, исчезнуть из его комнаты, но, кажется, он переоценил её. Эту девчонку. Она все также слаба. Вот только отпускать-то Меттатон ее тоже никуда не собирается. Он давно поставил себе принцип: долги должны быть оплачены безукоризненно, никаких поблажек или прощений. Он терял слишком много из-за частого доверия. Теперь он изменился, и, к сожалению, этой девчонке не слишком повезло. Он спас её, а значит, имеет право требовать от нее что угодно. — Ты моя должница, — в голосе звучал настоящий металл, обжигавший кожу ничуть не хуже прохлады ветра или настоящего железа. Не совсем понимая ситуацию, Фриск приподняла голову, часто дыша, и тут же пискнула, когда массивный робот повалил её на постель, нависнув сверху, смотря с неким подобием интереса, но пронзая сердце холодом. Металлические вставки, как новенькие, поблескивали на солнце. Девушка не понимала, что происходит, пока руки Меттатона коснулись сначала её лица, вырывая не то вздох, не то шипение. В некоторых местах этого прелестного личика виднелись мелкие царапины, как и на ее теле, где-то за пределами свитера и юбки. Раны, что портили его прелестную игрушку, что пока что должна была принадлежать лишь ему. Меттатон тихо рыкнул, и, не церемонясь, провел языком, холодным и немного влажным, прямо как у человека, по её шее. Как когда-то это сделал Бургер. Чертов Кот. И вот тут Фриск поняла истинное лицо лекарств, связанных с возбуждением. Тело откликнулось моментально, и Фриск поспешила отшатнуться в противоположную сторону от робота, распахивая глаза. — Ч... Что..? — Как я уже и говорил, дорогуша, ты моя должница. А долги мне обязаны возвращать все. Не советую особо дергаться, насколько я понимаю, это будет твой первый раз, правильно? — первый раз? Он ведь шутит? Но Фриск точно было не до шуток. Она закусила губу, поняв, что вся помощь была обманом. Она только слегка доверилась Меттатону, а тот хочет ее опорочить. Несправедливо, это было так несправедливо, что хотелось кричать. А затем все стихло. Весь страх, весь ужас, будто бы их унесло штормом, оставляя непонятное тепло. Меттатон, замечая изменения в поведении девчонки, лишь улыбнулся, молча наблюдая. Не просто афродизиак, значит? Еще и успокоительными накачали ее. Идиоты, но хотя бы сейчас это пригодилось, — Но, скажем так, мы сможем договориться, милая. Все будет добровольно, а после ты сможешь уйти восвояси. Все произошедшее здесь останется нашим маленьким секретом. А если будешь сопротивляться, мне придется применить силу. Ожидала что-то другое? То, что я спас тебя, не обязывает меня быть добрым помощником для врага. Особенно для врага, — холодно произнес робот, смотря на Фриск пустым взглядом. Там не было ни радости, ни гнева, вообще ничего, а потому было невозможно догадаться о чем он думает. Девушку бросило в жар от холода этого взгляда. Было страшно, нужно было бежать, да даже позвонить кому-то, пока пытаешься убежать от такого монстра. Но тело отказывалось ее слушать, разум, усыпленный, не подавал никаких признаков паники и только инстинкт самосохранения пока работал в полной мере, но ничего не мог поделать со столь сильными препаратами. Слезы сами собой рваными ручейками потекли по щекам. Наверное, лучше бы ее убили. Пристрелили как шавку, и она еще спасибо им сказала бы, если бы знала, чем это может закончиться. Но видимо ее цель - хитрый лис, который решил просто ее уничтожить, а после отпустить, как наигравшийся ребенок. И осознавать это было хуже всего. Смотреть на слезы девушки, которая и так выглядит как ребенок, хотелось, но сейчас это вызывало щемящее чувство где-то внутри его механики. Он и так задержался с девчонкой, когда искал ее по дому, где оставил ее приходить в себя. Задержался, вызволяя ее из подвала и тем более потратил время, ожидая ее пробуждения вновь. Виновата, конечно, не совсем она, но именно она ворвалась в его владения. Поэтому наказание она должна получить. Сопротивляться не сможет, уж об этом волноваться он не собирался. Грубо перевернув Фриск, уткнув ее лицом в подушку, буквально лишая воздуха, Меттатон медленно стал обнажать каждый участок тела, задирая свитер до груди, тут же покрывая поцелуями лопатки и спину, спускаясь ниже. Прелюдии он никогда не любил, но ведь успокоить всхлипывающую слишком громко, но совершенно не сопротивляющуюся девушку надо. Ее тело дрожало от каждого поцелуя, а когда робот осмелел и укусил ее, втягивая кожу и оставляя следы, Фриск дернулась, словно бы еще была полна сил и вот-вот и вырвется. Но после одного действия - снова ничего. Снова отрешенность, которая была так кстати. Юбку Меттатон стянул уже более грубо, наконец внимательно разглядев ссадины и синяки. Какие-то ей достались от его капо, какие-то, видимо - из прошлого. На бедре красовался большой и даже уродливый шрам, который робот обвел пальцами, надавливая, проверяя, больно это или нет. Он-то сам особо ничего не ощущает. Ни боли, ни даже чего-то приятного вроде человеческого возбуждения. Так что изучать и одновременно наказывать девчонку было довольно занятно. Подняв Фриск за бедра и вызвав этим писк непонимания, Меттатон стащил и белье, не заботясь о том, чтобы раздеть девушку полностью, а после стал стягивать штаны. Фриск замерла, кусая губы и глотая молча слезы. На самом деле было очень страшно, но когда тело сковано препаратами, когда сил двинуться совсем нет, когда ее крутят как хотят, словно она кукла, словно игрушечная, она не может ничего сделать со своим страхом. В любой другой ситуации она бы поразмыслила на счет того, зачем машинам, роботам делают половые органы, зачем им прививают команду полового акта, изнасилования, насилия. Зачем все это в конце концов придумали? Но когда в нее вошли, причем довольно просто и слишком влажно, Фриск не смогла думать ни о чем. Боль затмила разум, ей хотелось закричать от разрывающей ее агонии, но она лишь протяжно мычала, кажется, выгибаясь до хруста позвоночника. Меттатон не двигался какое-то время, позволяя Фрик поднять голову и теперь, прервав действие успокоительных, разрыдаться от боли и молить-молить-молить. О пощаде. О смерти. О том, чтобы все это поскорее закончилось. — Ты и твоя семья никогда не приблизитесь к этому дому или, клянусь, я найду тебя, милая, и все повторится. Раз. За. Разом. Одно слово - один толчок в узкое лоно. Один толчок - новый стон и крик о помощи. Один крик - и одно доказательство, что урок усваивается. Меттатон хочет, чтобы урок был усвоен. Чтобы она поняла, что в следующий раз будет хуже. Что он будет издеваться самых изощренным способом, потроша ее изнутри. Молчание в ответ и робот продолжает двигаться быстрее, вырывая теперь не то всхлипы, не то полноценные взрослые стоны из нее. Между ног - кровь, а внутри - слишком тепло, даже жарко и металлические датчики температуры подтверждают это. Фриск смелеет, гнется, ворочается, словно не знает, куда себя деть. Она плачет снова, но просто потому что возбуждающий наркотик стал действовать. Просто потому что она хочет податься бедрами, ведь внизу все зудит и хочется закончить это скорее. Не потому что неприятно, а потому что слишком приятно. И Меттатон это, видимо, понимал, а потому задвигался еще грубее, так, что ноги снова подкосились, а перед глазами поплыло. Вскрикнув снова, Фриск рухнула на постель, ослабленная по своей вине - чертовым оргазмом. Сердце билось с бешеной скоростью, а в голове была пугающая пустота. Рядом было слышно дыхание робота. Не как у людей, равномерное, будто бы не он ее недавно втрахивал в кровать и лишил невинности. Последствия накатывали волной на Фриск, но, усталость решила, что страдания начнутся лишь после короткого сна. Пусть и в кровати чертового врага, которого она когда-нибудь точно пристрелит. Будет разбирать по кусочкам, сожжет как мусор. Но... сейчас на это не было никаких сил. — Надеюсь, мы договорились, дорогуша. И... Спокойной ночи.