Буря

      Девушка отложила в сторону книгу, а после сняла очки и посмотрела в окно. Буря разыгралась не на шутку. Черные тучи сгущались над морем, скрыв собой небесное светило. Уже поздний вечер, за которым последует ночь, одна из тех ночей, что проходят вне тишины, но в полном спокойствии. Бессонная ночь для одной обитательницы небольшого поместья, в котором располагалась команда героев.       Кэтлин Фэрчайлд встрепенулась и размяла шею. События минувших дней до сих пор лежали грузом на плечах. Ей определенно стоило спустя столько времени наведаться на уничтоженную базу проекта «Генезис», хотя бы ради того, чтобы понять, что угроза со стороны Айваны до сих пор существует. Эта кибернетическая дамочка не сидела на месте без дела и набирала силы, о чем Кэтлин и рассказала участникам своей команды. Теперь они знают, чего им ожидать, и это явно большой плюс.       Однако Кэтлин совершенно не ожидала, что обнаружит на базе Мэтью Каллахана. Он не должен был там быть. Или Кэтлин ошибается? Она видела его так давно и при совсем иных обстоятельствах. Сколько же прошло? Два года? Три? За это время столько всего изменилось. Фэрчайлд переросла себя прежнюю. Теперь она ― лидер команды и тот самый герой, которого хотел видеть Джон Линч. Она усвоила все уроки своих учителей и наставников, в том числе и Трэшхолда. Их последний разговор сделал Кэтлин сильнее, заставил ее думать не о себе, а о других.       Помогло. С тех пор Кэтлин практически не плакала. И это вовсе не потому, что времени на слезы уже не оставалось толком. Она стала сильнее, значительно. Плюсом к этому все совершенные подвиги ее закалили и заставили быть уверенной в себе. Команда смотрела на нее именно как на своего лидера. В ее отсутствие никто из ребят даже не покидал поместье, они считали неправильным идти на миссии без нее.       Кэтлин опустила взгляд. Иногда грусть все равно наступала. Она думала о Мэтью Каллахане значительно чаще, чем хотела бы. Не могла не думать. Втайне от всех она воображала, как бы сложилась их жизнь, если бы руководители проекта «Генезис» их не разлучили. Могли бы они вырасти с родителями, с общей на двоих матерью и Алексом Фэрчайлдом, отцом Кэтлин? Были бы они настоящей семьей? Любили бы они друг друга? Или даже если бы не было родителей, если бы только Джон Линч нашел Мэттью и Кэтлин до того, как мальчика забрали? Как бы все сложилось при таком раскладе?       Фэрчайлд сама себя ненавидела за такие слабости, но эти мысли грели душу. Воображать себе уютный дом Линча, в котором бы они могли жить под защитой наставника вместе с Бобби, сыном Джона. Как бы все было тогда? Об этом не стоило думать. Историю уже не переделаешь, да и есть ли в этом смысл.       Всякий раз, дабы отогнать слишком светлые и уютные, но лживые фантазии, Кэтлин вспоминала их последний разговор с Мэттью. Вспоминала, как тот ее поцеловал в губы и признался, по сути, в своем противоестественном влечении к ней. И как бы сильно девушка не убеждала себя в том, что подобного бы не произошло, знай они изначально о своей родственной связи, это тоже была ложь.       И вот, спустя несколько лет, она снова увидела его. Это был уже не тот Трэшхолд, которого она помнила. Не было самодовольства и саркастичности, его личность просто перекроили. Над ним ставили немало опытов, которые в итоге стерли ему память, сделали послушной марионеткой в руках Айваны. Увидев явившуюся на полуразрушенную базу Кэтлин, он каким-то образом понял, что она была ему дорога, хотя долго не мог понять, кто она вообще такая и откуда он ее знает. Фэрчайлд просмотрела записи камер скрытного слежения, она прекрасно видела, что Мэттью стоял рядом с ее кроватью, пока она спала. Просто стоял и смотрел. Его белокурые волосы были острижены, на лице и шее появилось больше шрамов, он сильно изменился, но Кэтлин не могла его не узнать.       И если бы Мэтью не вмешался потом, Айвана убила бы Кэтлин. Девушка это понимала. Айвана ― слишком сильный противник. Она даже не человек, а совершенно жуткий андроид, способный разом уложить целую армию ген-активных героев. Интересно, с какими мыслями Трэшхолд вообще кинулся под удар? В него словно была заложена функция, по которой он защищал сестру, даже если вовсе ее не помнил.       Фэрчайлд хныкнула, ощутив, что из глаз побежали слезы. Она стала сильной и давно не плакала, но в тот миг, когда Мэтью умирал на ее руках, она не могла не рыдать. Она видела в его взгляде такую всепоглощающую любовь, на которую способен не каждый человек в мире.       ― Мэтью…       Положив очки на столик, как раз поверх книги, она обняла себя руками. Старый растянутый свитер на теле вместо привычного топа, собранные в безобразный хвост волосы, осунувшееся лицо. Она бы ни за что не показалась в таком виде перед командой. Они бы поняли, что она сломлена, а этого нельзя допустить. Ведь она должна быть сильной. Казалось, Сара что-то ощутила в тот день, когда Кэтлин вернулась домой. Она была рада, равно как и Рокси с Гранджем, но ее взгляд был проникновенным и чутким. Разумеется, Рейнмейкер никогда не будет лезть к ней с расспросами и пытаться вывести на откровения, она скорее дождется, пока Фэрчайлд сама не решит, что хочет поделиться. Кэтлин была безумно ей благодарна за эту чуткость. Она еще не готова делиться подобным хоть с кем-то, даже с лучшей подругой.       Команда не любила Трэшхолда. Возможно, с годами эта ненависть чуть видоизменилась в неприязнь, Кэтлин не могла знать наверняка, ведь они даже ни разу не говорили о Мэтью толком. В любом случае, рассказывать им всем о том, как он спас ей жизнь, а сам умер у нее на руках, было очень сложно. Грандж лишь отшутился, что ублюдок получил свое, Рокси ему поддакнула, а Бобби и Сара промолчали. Уже потом Дрейк продолжил тему, но Сара все так же смотрела на Кэтлин, давая понять, что осознает куда больше всех остальных. Она была столь проницательна, что не стала расспрашивать никаких подробностей.       Никто из них не знал о том, что Мэтью приходил к Кэтлин после того, как они чудом смогли сбежать с острова проекта «Генезис». И никто не знал, о чем они говорили. Если бы Фэрчайлд и решилась кому-то об этом сказать, то это точно была бы Сара. Она была старше всех в команде, но не в возрасте дело. Рейнмейкер была мудрой и рассудительной, она не осуждала людей за те их проявления, которые считались ненормальными в общепринятых моральных устоях. А желать свою сестру ― это явно не нормально.       Но Кэтлин беспокоило сильнее даже не это. Сколько бы раз она ни пыталась завести отношения с каким-нибудь парнем, все заканчивалось плохо. Да, она была красивой, с потрясающими формами, высокая и статная, с добрым нравом и большим сердцем. Она многим нравилась, и не было тех, кого не отпугивала ее чрезмерная сила. Но вот сама Фэрчайлд никогда и ни к кому не испытывала симпатии.       ― Кэт, а ты не лесбиянка случайно? ― спросила как-то Рокси, когда они втроем с Сарой сидели в летнем кафе и ели мороженное.       Фэрчайлд едва не подавилась, а всегда раскованная Сара уверенно мотнула головой.       ― Нет, я бы это поняла.       Лишь в тот день Кэтлин узнала о том, что Рейнмейкер прежде испытывала к ней симпатию весьма интимного характера, но быстро поняла, что Кэтлин исключительно по парням. С этим девушка согласилась. Да, ей нравились парни как объект возможного желания, но едва дело доходило до знакомства, она сама себе давала установку, что это плохая идея.       ― Тогда в чем проблема? ― удивилась Рокси. ― Курт такой крутой, он даже по росту тебе подходит.       Кэтлин лишь пожала плечами.       ― Я не знаю.       Это была ложь. На самом деле она понимала, что с ней происходит, но боялась признаться в этом даже самой себе. Она часто вспоминала о том, как Мэттью ее поцеловал, вспоминала его мимолетные прикосновения, краснела и ненавидела сама себя. Но время шло, ничего не менялось, наваждение не проходило, думать о брате она не переставала.       ― Мэтью…       Это имя срывалось с уст намного чаще, чем Кэтлин того хотелось. Она снова и снова думала о Трэшхолде, и с годами это превратилось в своеобразную норму. Он обещал ей, что будет держаться от нее подальше. И он держал свое слово. Кто бы мог подумать, что это стило ему тех мучений, что он пережил из-за Айваны.       Теперь, спустя столько времени, Фэрчайлд понимала, что не стоило его отпускать. Мэтью любил ее, не как сестру, но любил. Любил настолько, что пожертвовал своей жизнью ради нее. И именно это и было главным. Его любовь, а не тот жестокий факт, что они кровные родственники. И если прежде Кэтлин боялась своего влечения, то теперь она с ним свыклась и приняла как должное. Она тоже любила Мэтью, и любила далеко не так, как стоит любить брата.       Но теперь уже поздно, и от собственного бессилия хотелось плакать. Мэтью умер, Фэрчайлд уже во второй раз не смогла его спасти. Но в душе все равно теплилась надежда на то, что произойдет чудо. Ведь в прошлый раз Трэшхолд обманул смерть и доказал, что его не так-то просто убить. Такие надежды ― это слабости. Мэтью бы ее обругал за них в своей привычной форме, будь он рядом.       Окно неожиданно открылось. Фэрчайлд едва не вскрикнула в голос от неожиданности. Ветер был сильным, странно, что девушка не обратила внимания на ливень. Жуткая буря. Неужели она была настолько поглощена своими мыслями, что перестала замечать все это?       На подоконнике показалась чья-то рука. Кэтлин вскочила с места, теперь уже спокойная и готовая атаковать в случае чего. Но вот человек забрался на подоконник сам, показалось его лицо. Мокрые от дождя волосы облепили лоб и черный протез вместо потерянного глаза, изуродованное шрамами и ссадинами лицо все равно было узнаваемым. Фэрчайлд так и замерла на месте. Неужели мираж? Неужели подделка? Обман зрения? Или ей это просто снится?       Незваный и нежданный гость отыскал ее взглядом. Он с трудом отдышался, все так же держась за подоконник рукой, на которой зиял явно недавно полученный ожог.       ― Кэтлин…       Девушка не успела и подумать. Ноги сами понесли ее вперед, к окну. Оказавшись ближе, она тут же обхватила его руками, прижимая к себе и ощущая, что он настоящий, живой.       ― Мэтью! Ты жив!       Она не сомневалась ― это точно был он. На его шее зияла еле заживающая рана ― одна из тех, что оставила на его теле Айвана. Кэтлин помнила едва ли не каждый шрам на этом теле, и следы ожогов после взрыва. Но Мэтью был живым. Он вновь обманул смерть.       ― Я… не мог…       Слова давались Каллахану с большим трудом. Фэрчайлд даже не заметила, что она снова плачет. Слезы застилали глаза и бежали по щекам, но это было такой незначительной мелочью. Она осторожно обхватила Мэтью и затащила его внутрь, стараясь не бередить многочисленные раны. Ей не составило никаких сложностей поднять его на руки. Он, наверное, и не смог бы сам устоять на ногах, видно, что все его силы ушли на то, чтобы добраться до комнаты Кэтлин.       ― Вот так, сейчас…       Голос девушки чуть дрогнул. Мэтью был мокрый, такой ослабленный сейчас, весь в шрамах, но Кэт готова была разрыдаться от счастья. Ее надежды, такие, казалось бы, глупые и ерундовые, сбылись. Мэтью вновь вернулся к себе едва ли не с того света, и на сей раз она его точно не отпустит, как уже отпустила однажды.       ― Все хорошо, Мэтью.       Донеся брата до свой кровати, девушка осторожно уложила его и наспех осмотрела. Ран и правда было много ― Айвана постаралась на славу, но они не кровоточили, хоть и не начали заживать. Кое-что следовало обработать, совсем не страшно.       ― Кэт…       Каллахан посмотрел на нее даже как-то слишком спокойно. Его правая рука, испещренная ожогами, коснулась ладони Фэрчайлд. Девушка замерла. Слезы все так же бежали из ее глаз. Она вспомнила в деталях, как все было. Айвана собиралась убить ее, а Мэтью бросился под удар. Он не отступил, даже прекрасно понимая, что если бы он одумался, Айвана бы его простила.       ― Что такое?       Трэшхолд чуть приподнялся, не отрывая от нее взгляда. Он был спокоен и сосредоточен на ней полностью.       ― Я все помню, ― сказал он. ― Я помню тебя. Помню, как и почему ушел тогда. И я… ― Мэтью сделал паузу, а потом продолжил: ― Я не мог умереть, не увидев тебя снова.       Фэрчайлд снова захныкала. Все те эмоции, которая она держала в себе, не давая им волю, высвободились разом, не позволяя ей успокоиться.       ― Я знаю, ― кивнула она. ― Я знаю, Мэт.       Каллахан вдруг улыбнулся. В этот миг он стал так невероятно сильно похож на себя прежнего ― того самого инструктора, который учил Кэтлин самообороне, который преподал ей так много ценных уроков. Который сделал ее сильной.       ― Я обещал держаться от тебя подальше…       Фэрчайлд опустила взгляд. Именно эти его попытки держаться от нее подальше привели к такому ужасному финалу. Мэтью так сильно пострадал, был лишен памяти, получил много травм и едва снова не умер.       ― А я позволила тебе это сделать, ― кивнула Кэтлин. ― Не было ни одного дня, чтобы я об этом не жалела, Мэт.       Она была охвачена массой эмоций разом. Вот он, ее родной человек, о котором она постоянно думала. И теперь уже не имело значения то, что он ее брат. Теперь уже вообще ничего не имело значения. Мэтью здесь, с ней, и он живой. Он дышит, пусть и выглядит настолько помятым. Он пришел именно к ней, превозмогая все на свете.       ― Теперь я готов умереть, ― все так же спокойно сказал Каллахан. ― Мне нужно было тебя увидеть.       Но Фэрчайлд уверенно замотала головой. Она тоже изменилась за минувшие годы, она слишком многое успела переосмыслить и принять для себя.       ― Ты не умрешь! Даже не надейся, что я тебе позволю.       Мэтью смотрел на нее единственным глазом, а Кэтлин вдруг поняла, что она не знает, как ему все объяснить в полной мере. Девушка сглотнула, снова вспомнив свой первый поцелуй. Поцелуй с Мэтью. Это было так давно, но губы до сих пор помнили то прикосновение. Вот почему Кэт не могла построить ни с кем отношений. Потому, что она любила одного конкретного человека и думала лишь о нем. Принять это было сложно, безумно сложно, но жизнь тоже не так проста, как можно было бы надеяться.       ― Мне нужно ответить за то, что я сделал, Кэт.       Фэрчайлд снова упрямо мотнула головой.       ― Ты уже ответил за все. Довольно. Я дважды тебя потеряла, Мэт, больше этого не повторится. Ты… Ты нужен мне.       ― Зачем?       Каллахан искренне удивился ее словам. А Кэтлин не знала, как все объяснить, а потому она склонилась над лицом брата и уверенно накрыла его губы своими, целуя уверенно и со всеми переполнявшими ее эмоциями. Она ощутила себя невероятно целостной, и все теперь было таким… правильным. Сара как-то говорила, что рамки морали куда шире, чем можно подумать, но и за них можно иногда выходить. Может, она имела в виду это? Сложно сказать.       Оторвавшись от губ Трэшхолда, Кэтлин уткнулась ему в шею лбом, не сдерживая слез.       ― Я люблю тебя, Мэт. И ты мне нужен.       Каллахан не нашелся с ответом. Он обнял ее в ответ, сперва неуверенно, а потом уже прижимая ее к себе и утыкаясь лицом в ее рыжие волосы.       ― Я тоже тебя люблю, ― только и сказал он.       Должно быть, это и было настоящее счастье. Кэтлин не хотела думать ни о чем. Ей нравились эти объятия, нравилась близость Мэттью, ее брата, которого она любила больше всего на свете. И какой бы неправильной не казалась эта любовь, она была самой настоящей, сильной и способной победить все на свете.       Именно поэтому Кэтлин решила для себя, что больше она никогда не отпустит Мэтью. Они должны быть вместе, что бы ни случилось. Иначе просто не может быть. А буря за окном начала постепенно слабеть. Ночь, за которой последует новый день, и он будет лучше предыдущего.