Индульгенция

      «Привет, Чонгук.        Я вновь вернулся к эпистолярному жанру, как тогда в школе, когда в шутку подкидывал тебе записки с сердечками и милыми пожеланиями. В то время ты думал, что так изголяется ваша дура-староста, а она подыгрывала твоим ошибочным предположениям из ревности к невидимой сопернице. Привет, ей оказался я.       Я никогда не был силён в искусстве письма, но эти слова я долгое время собирал по осколкам своего сердца, усердно шлифовал и пробовал на вкус их звучание, чтобы верить, что ты дочитаешь письмо до конца, а не отбросишь в сторону, устав раньше времени от неграмотно написанных строк.       Я не буду называть своего имени, чтобы ничем тебя не обязывать, но если ты вспомнишь парня из старшего класса, что постоянно красил волосы в ярко-рыжий цвет, потому что однажды увидел, как ты постишь на нейвере посты в оранжевой гамме, то знай — я и есть он.       Для начала скажу, что никогда не питал иллюзий на наш счёт и ясно видел всю кровавую подоплёку своей несчастной, невзаимной любви. Ведь много раз у всех на виду ты высказывал своё мнение о таких, как я, «неправильных» и непринятых обществом людях. Никогда не думал, что встречу большего гомофоба чем мой отец, но ты умудрился его переплюнуть. Ты скрёбся ногтями по моей голубой душе. Говорил ужасные вещи, просто антигуманные, а я смотрел на тебя с ужасом и душил внутри слёзы, которые с каждым брошенным тобой словом подступали к горлу всё сильнее. Ты не оскорблял меня напрямую, но это тоже задевало: ты меня будто не замечал, хотя все признавали, что я очень яркий и красивый. Но в те моменты я не мог вымолвить из себя ни звука. Защитить себя. Ведь я боялся тебя, так же как и большинство ребят в нашей школе. Ты всегда был таким громким, таким всеобъемлющим… А ведь я тоже был любимчиком в своём кругу, вот только когда наши круги пересекались, твоя харизма и энергия погребали меня и заставляли склонить голову.       Ужасно сложно было учиться рядом с тобой этот год. И зачем ты перешёл в нашу школу? Маленький и уютный микромир со своими порядками и законами в одночасье рухнул. Я не чувствовал себя защищённым. Я видел тебя издалека на переменах, чувствовал угнетённую и обиженную влюблённость и таял от нежных вымышленных чувств. В старшем классе мне казалось жутко романтичным идти с переплетёнными пальцами, а сейчас я понимаю, что в школе следовало бы вести себя поприличнее. Но пока я мечтал о тебе, ты проходил мимо и рассказывал историю о том, как «надрал задницу» моему лучшему другу. В школе ты был таким жестоким… и одиноким.       Так почему я полюбил тебя?       Это глупо, но я не помню момента, когда решил подарить тебе своё сердце. Всё началось прозаично. Я сидел на стадионе и доедал заветревшийся сэндвич, а ты огибал спортивную площадку с левой стороны и куда-то очень спешил. Ты не заметил меня и этот момент стал роковым для наших с тобой отношений, потому что я решил, что последовать за тобой интереснее, чем коротать время за едой в ожидании факультатива. В тот день ты всего лишь зашёл в супермаркет по дороге домой. Но вот на следующий ты заглянул в видеопрокат, чтобы взять пару фильмов для взрослых, а ещё через день надолго застрял в компьютерном клубе. Я помню каждый твой шаг в те времена. Почему? Я стал следить за тобой изо дня в день.       Да, именно так. Это звучит шокирующе? Прости. Уверен, что ты и и не догадывался, что уже давно твоя жизнь принадлежит не только тебе. Я без твоего ведома разделил её на двоих. Моё положение было так шатко. Я словно ходил по дрожащему лезвию искривлённого ножа…поэтому до сих пор удивляюсь, как можно было не заметить моей трепещущей тени, которая следовала за тобой в самые потаённые углы. В этих углах ты существовал без прикрас. Озлобленный на мир, излишне агрессивный, но такой красивый… Я хотел любоваться тобой каждое мгновение своей скучной жизни, поэтому потратил долгие недели и месяцы, чтобы стать тенью.       Я знал про тебя всё. Не веришь? Я знал, что ты подсел на лёгкие наркотики. Спайсы, соли, экстази… и так по кругу. Принимая их, ты откидывал голову назад и морщил нос, а после прихода глаза ещё некоторое время оставались иссиня чёрными. Я знал, что ты подсел на бандитскую романтику, боролся в подпольных клубах и часто выигрывал; я знаю, что та девушка, Дживон, согласилась на секс в беседке не слишком-то и добровольно… Я знаю личности твоих друзей и возлюбленных, твою семью и врагов. О твоих страхах, о твоих маниях, о твоих самых смелых мечтах.       Я ощущал кайф, наслаждался, своим образом подсел на иглу. Я обнаружил у тебя светлую сторону, представляешь? Ты не со всеми был так груб… Те долгие часы, проведённые в засадах в самых злосчастных местах города, вознаградили моё ожидание самыми невероятными открытиями, например как-то, что ты волонтёрил в приюте для животных на выходных. Увиденное мною было таким откровенным, таким эротичным, ведь оно обнажало твою душу, словно снимало с тебя одежду, слой за слоем. Ещё ты любил свою сестру, и после того как твои родители развелись — в тайне навещал её, подкарауливая под окнами на заднем дворе. В такие короткие моменты я гордился тобой, любил тебя и обожествлял.       Но в другие моменты ты не мог терпеть людей, влюблённых в свой пол и лезущих не в своё дело. Помнишь, один твой дружок сказал, что видел, как я ковыряюсь в твоей сумке? Тогда ты приложил меня лопатками к стенке и серьёзно спросил, правда ли это, а я отвёл глаза и промямлил что-то нечленораздельное. Наверное, в этот момент ты решил, что я умственно отсталый. А ведь в тот момент я впервые коснулся не только твоей души, но и тела. За своей злостью ты и не заметил, как я коротко провёл средними фалангами двумя пальцев по тыльной стороне твоей ладони. Я даже не смел поднять на тебя глаза, потому что понимал, что непозволительно многое получаю в одночасье.       Тогда ты на меня так злился, горел, полыхал, а ведь ты даже не подозревал, что я всего лишь впервые попался… впервые завалил один из рейдов к твоей несменной сумке.       Когда началась моя подготовка к выпускным экзаменам, я занервничал. Ведь куда бы я не поступил после них, я не смог бы всегда подгонять расписание под твой вольный график и не смог бы больше оберегать тебя на расстояние. А ты будто бы это почувствовал и делал всё больше громких выпадов, которые я не мог пропустить мимо себя. Всё больше подогревал интерес к себе, хотя, казалось бы, куда больше.       Я кое-как сдал выпускные и так как всё равно не имел возможности поступить в нормальный институт, я послушал своё сердце и не поступил никуда.       Мать часто говорила, что профессию нужно выбирать по призванию, и я выбрал себе ту, которая бы устроила меня на двести процентов без лишнего геморроя в виде хождения на пары и сдачи экзаменов. Я стал профессиональным сталкером.       Теперь, если бы ты был внимательней, ты бы точно заметил, как удача повернулась к тебе лицом. Ты находил подарочные билеты на крутейшие мероприятия в своём почтовом ящике; ты получал анонимные подарки на день рождения прямо перед дверью собственной квартиры; на тебя делали самые высокие ставки на всех соревнованиях (это я распустил слухи о твоей супер-силе… почему же именно в тот день ты всех так подвёл?); у тебя даже никогда не сдувались шины на велике, ты замечал это? К сожалению, ты слишком быстро начал воспринимать это как должное, не замечая, что у твоих знакомых нет даже двух третей такой неслыханной удачи.       Вся моя жизнь от восемнадцати и до двадцать пяти крутилась лишь вокруг тебя.       Семь лет ты жил внутри.       Я подкидывал к тебе в почтовый ящик журналы, на которые другие люди оформляют платные подписки.       Я вызывал такси, когда охранники выносили тебя из клуба.       Я ударил тебя на перекрёстке плечом, чтобы ты не выскочил на красный цвет.       И лишь единожды ты заметил меня и посмотрел осознанно. Это было третьего сентября прошлого года. Ты сидел в кафе и ждал, когда к тебе подойдёт официант. Ты не догадывался, что судьба занесла тебя в место, где работал мой старший брат, поэтому я заставил его раздеться и отдать мне свою форму и бейдж. Я рисковал так сильно… Но я так хотел поймать твой взгляд. Ты делал заказ, не отрываясь от меню. Чёрт, сколько потребовалось глупых вопросов, чтобы ты наконец поднял на меня глаза. Ты раздражённо скользнул взглядом по моему лицу, но вдруг остановился и всмотрелся более пристально. Понимаю, диссонанс вызвал моё лицо и цвет волос, ведь я уже несколько лет как перестал краситься, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Затем ты посмотрел на мой бейдж, увидел имя Ким Сокджина, нахмурил брови и отвернулся от меня.       Ты меня узнал! Не по имени, возможно даже не понял, что я учился с тобой в одной школе, но всё-таки. Мы впервые смотрели друг на друга, а не в одном направлении.       Скорее всего на следующий день ты уже забыл этот эпизод, но я пронёс его в себе до этого дня. А ведь мне нужно было малое… Чтобы ты стал моим, понимаешь? Нет, ты уже давно мой. Я знаю тебя лучше, чем мать и сестра. Знаю о твоих болезнях. О победах. О проигрышах. Ты меня возненавидишь, но я знаю, что ты целовался по пьяне с парнем своей подружки. На спор, но всё-таки. Я никогда не хотел занять это место. Никогда не хотел быть под тобой или же над. Я хотел быть рядом. Сидеть за одной партой. Заглядывать в твои тетрадки. Быть веб-камерой на твоём компьютере. Гладить твоё бельё.       Это было спортом.       Это стало болезнью.       Сейчас я закрываю глаза, а на внутренней стороне век выжжен твой силуэт. Я открываю глаза, и твоя тень маячит в окне второго этажа. Я окунаюсь в воду — в ушах стоит твой приглушённый смех. Я бегу — меня окутывает запах твоего парфюма. Я закрываю глаза. Включаю воду. Я становлюсь тобой. Я касаюсь себя. Под пальцами рельеф твоего тела. Выключаю воду. Я хочу уйти под воду и следить за тобой оттуда.       Я наконец решаюсь на откровенное признание: сядь поглубже, если ты до сих пор этого не сделал.       Малыш, я сделал слепок твоих ключей ещё в старшей школе.       Как хорошо, что ты никогда не менял замок.       Это было опасно, но я отремонтировал твой текущий кран. Полил цветы. Вытер с полки пыль. Твоя собака знает меня также хорошо, как и тебя. Она ластится ко мне, и иногда я глажу её по животу.       Я погружаюсь под воду. В твоей ванне я могу вытянуть ноги. Я выучил тебя так хорошо, что могу позволить себе на тридцать секунд потерять над происходящим контроль. Под водой я слышу твой смех. Касаюсь себя. Выключаю воду. Она уходит за полторы минуты. Протираю эмаль полотенцем и прячу его в своей сумке. Я пользуюсь дезодорантом без запаха, чтобы не оставить свой след. Хожу по комнатам босиком. Не передвигаю вещи и не забираю ничего с собой. Касаюсь твоей жизни. Ухожу.       Ты не замечал меня семь лет, вдумайся в это. Потому что никто не обращает должного внимания на свою тень.       Я знаю твои повадки. Ты застыл в одной позе, держа листок бумаги между скрюченными пальцами. У тебя окоченели руки, спина и шея, и ты не сможешь повернуться, даже если сильно захочешь. Я позаботился о тебе и написал эту исповедь мелким почерком, так тебе не придётся крутить листы. Ты широко распахнул глаза. По вискам течёт пот. Ты не понимаешь, зачем это признание, ворвавшееся в свою жизнь, как оголённый провод. Зачем же? Зачем? Зачем?       Постарался мой любимый брат. Меня переводят на лечение в психиатрическую больницу по месту жительства. В другой город. Я разумеется сбегу оттуда, но мысль о том, что ты ускользнёшь от меня за эту неделю или две — невыносима. Потеря контроля — крах для сталкера. Я перехожу в наступление. И если ты всё ещё не воспринимаешь меня всерьёз (что не так, я знаю), то проверяй:       Я знаю, что ты сидишь перед окном. Я знаю, что ты скрестил ноги и завёл их за ножку стула. Я знаю, что по приходу ты положил чёртову бутылку с пивом в раковину, заваленную льдом. Я знаю, что ты собирался посмотреть футбол (прости, скорее всего уже прошёл целый тайм). Я знаю, что твоя собачка, объевшись кормом, спит на кровати. Я знаю… Я знаю, что твои руки наконец задрожали. Я знаю, что ты боишься, как бы листок не упал на пол. Я знаю, что ты услышал звук за своей дверью! Не надейся, что это сквозняк. Это именно то, о чём ты подумал в первую очередь. Вслушайся в поступь. Дребезжащая тишина. ЧОНГУК, ОГЛЯНИСЬ!» — Вот мы и встретились... Малыш.