Во имя высоких целей

      Китана сидела рядом с Шанг Цунгом на скрытой в густой тени трибуне. Ей хорошо была видна освещенная площадка, на которой должны были сойтись бойцы, и ведущая к ней лестница. До начала поединка оставалось совсем немного, однако Китана не чувствовала волнения, страха или сожаления — только решимость обреченной и одуряющую, страшную усталость. Она будто забыла о существовании Шао Кана, матери, Шанг Цунга — даже самого Рейдена. Будто ей предстояло выполнить последний долг, сделать нечто, что она обязана сделать, чтобы потом, в следующую секунду после того, как лавина обрушится, найти, наконец, долгожданный покой. Китана снова и снова, раз за разом, как заколдованная, повторяла про себя инструкции Рейдена. Ей казалось, будто слова обрели нечто вроде призрачной плоти и теперь раскачиваются, падают, наталкиваются друг на друга в ее гудящей голове.       Длинные желтые ленты пламени, холодный сумеречный свет кристаллов, переливы бесконечных теней, смешиваясь, складывались в повторяющийся узор. Китана смотрела, вглядывалась в каждую подмеченную деталь, будто так могла уцепиться за уходящие мгновения, заставить их замереть — замедлить приближение неизбежного. В какой-то момент она так углубилась в бесцельное созерцание, что потеряла связь с реальностью. Из забытия ее вырвал громкий, раздражающе-живой звук шагов. Китана вздрогнула, неверяще уставилась на площадку, прошитая ледяной волной испуга.       Началось. Лю Канг, недоуменно оглядывая пустую площадку и уходящие в темноту ряды колонн, спускался вниз по лестнице. Китана подобралась, сжала руки в кулаки, потом, не сдержавшись, подалась вперед, вцепилась ногтями в древесину перил. Шанг Цунг попытался было выяснить, что с ней происходит, но ответа не добился. Китана на несколько секунд задержала взгляд на смутных очертаниях его лица, которые едва различала в сумраке. Ей подумалось, что она должна, просто обязана сказать колдуну что-то искреннее, честное, попрощаться, попросить прощения за то, что собиралась сделать. Китана протянула руку, будто ища поддержки Цунга, тот подался было навстречу, беспокойно задал какой-то вопрос — и тут Китану толкнуло в грудь ощущение холодной силы. Она замерла, широко раскрыв глаза и хватая ртом воздух. Саб-Зиро был здесь, совсем рядом, он пришел… И времени больше не осталось.       Раздался сигнал, возвещавший о начале поединка, соперники встали напротив друг друга. Китана вскочила, оттолкнула Шанг Цунга, который попытался ее остановить, и опрометью бросилась вниз.       Она едва не потеряла равновесие у самой двери, ведущей в зал, однако удержалась на ногах, лишь остановилась на мгновение, чтобы перевести дух. Стражники при виде нее удивленно переглянулись, но не сказали ни слова и не сдвинулись с места. Китана осторожно, с опаской взялась за кольцо. Услышав за спиной торопливые шаги, она рванула дверь на себя и побежала вниз по лестнице, в световой круг, где застыли две темные фигуры.       Лю Канг в замешательстве отступил назад, Саб-Зиро же, напротив, сделал движение, будто хотел перехватить ее, но не успел: она рванулась вперед, к невидимым зрителям. Не смотреть, не смотреть, только не смотреть.       — Принцесса Китана, — раздался за ее спиной голос Шанг Цунга, — прошу вас, вернитесь на трибуну.       Китана не обернулась — она искала в темноте кого-то, к кому могла бы обратиться, но не находила. Цунг подошел ближе, повторил еще раз сказанное тихо и угрожающе.       — Остановите поединок! — выкрикнула Китана в пустоту. Все звуки стихли. Тишина была глухой, непроницаемой — мертвой.       — Турнир не может быть продолжен! Я… — набрав в грудь побольше воздуха, она продолжала: — Я заявляю о заговоре Императора Шао Кана и его отца Шиннока против Высших богов!       В следующую секунду мир обрушился на Китану шквалом голосов и топотом бесчисленных ног. Шанг Цунг схватил ее за руку, поволок за собой прочь из зала, беспрестанно повторяя, что она обезумела, сошла с ума, потеряла рассудок, а Китана смеялась, потому что так оно и было.       Камидогу нашлись там, где и должны были — в потайном стенном шкафу в лаборатории Шанг Цунга. Колдун, всклокоченный и бледный, стоял в стороне и смотрел себе под ноги, даже не пытаясь оправдываться. Впрочем, в том не было никакого толку. Высшие боги неистовствовали, обвиняя друг друга во всех грехах. Рейден, явно довольный происходящим, смотрел на них с легкой улыбкой. Он один был совершенно спокоен, и, когда Китана случайно встретилась с ним взглядом, послал ей ободряющую улыбку. Китана отвернулась: ей мучительно хотелось оказаться в сотне тысяч лиг от замка, где-нибудь в тихой холодной пустыне.       К рассвету скандал немного утих. Богиня воды и бог огня покинули замок, сообщив взбешенному и недоумевающему Шинноку, что его ждут большие неприятности. Шанг Цунга увели куда-то по приказу Императора — руки колдуна были скованы кандалами из кобольта. Китана беспрестанно искала взглядом Рейдена, однако тот покинул лабораторию вместе с конвоем, который увел Шанг Цунга, и не появился больше. В какой-то момент Китана поняла, что в лаборатории не осталось никого, кроме нее и Шао Кана. Она стояла перед ним, прямая и неподвижная, и в голове ее плыли, смешиваясь в серую пыль, мысли и воспоминания, на которые она больше не имела права. Шао Кан смотрел на нее со странной смесью горечи и презрения, а она отвечала ему безразличным взглядом и понимала: что бы сейчас ни случилось, что бы он ни сказал, ей не будет до этого дела. Она слишком устала.       Шао Кан, впрочем, не произнес ни слова. Повернулся к ней спиной и вышел, будто она была для него пустым местом. Китана тоже побрела по коридорам к лестнице, сама не зная, куда идет и зачем. Наверное, нужно было поспешить, найти Рейдена и попросить — потребовать, чтобы он выполнил то, что обещал. Но Рейдена не было, и никого не было. Китана почти успела дойти до своих покоев, когда позади послышались тяжелые шаги стражников. Она остановилась, дождалась их, бессильно опустив руки. Кто-то обошел ее, встряхнул за плечи. Подняв глаза, Китана натолкнулась на горящий яростью взгляд Шанг Цунга.       — Заковать! — крикнул он кому-то. Рядом тут же оказались стражники. Китану грубо схватили за локти, оттянули руки назад, больно вывернув их в суставах. Она рванулась было, но ее держали крепко. Вокруг запястий, коротко звякнув, сомкнулись железные кольца. Стражники отступили на несколько шагов, будто давая Цунгу увидеть свою работу. Колдун удовлетворенно кивнул и проговорил громко и с расстановкой:       — Принцесса Китана, вы арестованы по обвинению в государственной измене!       Сразу после ареста Китану отвели в замковые темницы и определили в одну из камер на среднем ярусе, где преступники ожидали суда и приговора. У входа в камеру ее расковали, потом втолкнули внутрь и заперли кобальтовую решетку. Маленький каменный мешок не освещался. Китана обыскала камеру ощупью и ничего не нашла, кроме охапки прелой соломы, кольца в стене и ямы, которая, судя по отвратительной вони, была предназначена для нечистот. Китана легла на солому, подстелив под голову подол верхнего платья, и вскоре погрузилась в забытье.       Мало-помалу она утратила представление о ходе времени — вокруг нее была только густая холодная темнота. Ей казалось, она уже несколько месяцев сидит взаперти и ждет, ждет, ждет, сама не зная чего: не то прихода Рейдена и спасения, не то суда и смертного приговора. В один из дней уединение Китаны все же было нарушено. После того, как молчаливый таркатанец-тюремщик принес ей чашку с водой и ломоть черствого хлеба, она принялась было за еду, изо всех сил вгрызаясь в хлебную корку, но тут в конце длинного коридора снова замелькали огни факелов. Китана припрятала хлеб под подол и села у решетки. Несколько мгновений ее согревала отчаянная надежда на то, что Рейден вспомнил свое обещание и явился за ней, но в мерцающем свете она, часто моргая слезящимися глазами, разглядела ненавистную Милину. Та смотрела на побежденную соперницу свысока, даже не пытаясь скрыть свое торжество.       — Вижу, ты нашла себе, наконец, подходящее место, сестра, — проговорила Милина с насмешкой. — Теперь это твои законные владения, и никто их у тебя не отнимет до самой твоей смерти. Думаю, тебе будет интересно узнать, что по твоей милости турнир был отменен, а Рейден получил немалую отсрочку. Знаешь, он должен был быть тебе благодарен. Должен был — если б не сбежал тут же в свою жалкую дыру, забыв о твоем существовании. Отец со всем справится, как и всегда. А ты сиди здесь и наслаждайся заслуженной наградой. Будь на то моя воля, я бы заставила тебя умолять о смерти. И кто знает, может, так оно и будет.       Китана молчала. Милина одарила ее еще одним презрительным взглядом и собралась было уходить, но вдруг остановилась.       — Ах да, чуть не забыла. Последние новости, чтоб ты тут не слишком скучала. Несмотря на отмену турнира, Шанг Цунг выполнил то, что пообещал Куан Чи. Поединок между Скорпионом и Саб-Зиро состоялся…       Китана сжала зубы, вцепилась пальцами в холодную решетку. Милина продолжала с усмешкой:       — Весь замок до сих пор говорит о том, как это было весело. Скорпион одержал весьма впечатляющую победу. Мне больше всего понравилось, как под конец, когда твой дружок уже не мог держаться на ногах, Скорпион вышвырнул его в Преисподнюю, а обратно принес только обугленный череп. Так что даже выкинуть за стены замка было нечего. Сочувствую, сестрица — ты пропустила такое зрелище.       Когда отзвук шагов Милины затих, Китана заставила себя отпустить решетку и тут же упала навзничь, совершенно обессиленная. Она смотрела в темноту широко раскрытыми глазами, и ей виделся жаркий эденийский полдень, комната, обставленная простой мебелью, и медленно покачивавшиеся в воздухе снежинки с острыми гранями.