***
Девочка появилась снова спустя неделю, в то же время. Она прогуливалась вдоль ворот, а Эдди наблюдал за ней из-за огромного вишнёвого дерева, цветущего в центре кладбища. В ее руках были два букета, из лиловых и голубых цветов. Она аккуратно возложила у основания каждого надгробия цветы, встала меж ними и, как и тогда, прижала руки к груди. Эдди хотел бы поговорить с этой девочкой — так сильно — но она, будто близко и в то же время далеко: не замечает его взгляда, не чувствует присутствия. И Эдди не смеет тревожить ее отрешённость: она здесь, чтобы побыть наедине со своим горем — и вмешиваться нельзя. Но желание поговорить с ней, узнать её, услышать её голос, меньше не становилось. Эдди не покинул своё укрытие, он всё также наблюдал за незнакомкой. Та стояла перед могилами, склонив голову и прижимая руки к груди. Так, прошло несколько минут, а после, будто бы ничего не было, её голова поднялась, руки опустились на сумку, и она ушла. Эдди слегка закусил губу, оглядываясь на выход: она исчезла. Он глубоко вздохнул и подошёл к тем двум надгробиям. Они были простенькими, дешёвыми, явно сделанными не его семьёй. Возможно, их изготовил кто-то другой, но все же на них были четко видны имена:Сара Гарднер, мать и жена
Джеймс Гарднер, отец и муж
Эдди нахмурился в раздумьях. Девочка, должно быть, приходилась им дочерью. Он и представить не мог, что больше не увидит родителей, оба они были очень любящими. Но быть может, у неё ещё есть братья и сестры? Вспомнились истории, передаваемые в новостях: в них дети исчезают в ночи без видимых на то причин. Эдди мог лишь надеяться, что она не окажется одной из этих детей. Забытая.***
Она продолжала приходить каждую субботу. А Эдди продолжал с нетерпением ждать её прихода. И наблюдать за ней, каждый раз скрываясь в тени — на кладбище хватало укрытий. И так день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, а год за годом… Эдди рос, его руки грубели от изготовления надгробий и от копания могил. Он стал высоким и сильным. Из-за роста, большинство прежних укрытий теперь были недоступны. А как-то Эдди услышал, как соловьём разливается его мать своим друзьям о том, что ее сын превратился в настоящего красавца и рано или поздно придет домой, держа за руку какую-нибудь девушку. Но Эдди не нужна была «какая-нибудь» девушка, ему была нужна лишь одна. И, ох, как же она изменилась! Стоило ей явиться в одну из суббот, и Эдди чуть не потерял сознание от увиденного. Великолепные волосы были срезаны, светлые локоны выглядели неровными — явно работали неаккуратно и на скорую руку. Она стала выше, изгибы её тела, которые ранее он не замечал, приковывали к себе взгляд и будили чувства, прежде дремавшие. Он так сильно желал её! И всё же, постоянно твердил себе, что этот раз — последний. Вы только представьте, он мог лишь наблюдать издалека, испытывая боль всякий раз, как девушка покидала его. Эдди исполнилось шестнадцать, когда ситуация начала меняться. Середина октября, дни становились холоднее. Это была суббота и он ожидал появления девушки: у нее будут в руках цветы, а печальные глаза опущены вниз. Он затаился за надгробием и стал ждать. И ровно в срок она появилась, только на сей раз, не одна — за ней следовал мужчина. Эдди нахмурился: парень был перевязан — белая ткань пересекала его лицо, он был в толстовке с капюшоном, красных джинсах и чёрных сапогах. Хоть капюшон и был задран, из-под него виднелись растрёпанные черные волосы. Эдди терялся в догадках: где она нашла подобного персонажа и зачем было его приводить сюда? — Рейчел, это чертовски скучно! Можем мы, блядь, уйти отсюда? — прорычал мужчина. Его голос был грубым, но Эдди уловил в нем жалобные нотки. Впрочем, толком сосредоточиться не получалось, мысли возвращались к девушке — теперь уже не просто девушке. Рейчел Рейчел посмотрела на друга, слегка нахмурив брови, и Эдди заметил, что она взволнована. — Пожалуйста, Зак, это займёт всего лишь пару минут. И, вау! Её голос! Он звучал так, как Эдди верил, звучал бы голос плачущих ангелов, которых он вырезал на надгробиях. — Мне чертовски жаль, что это место пугает меня до усрачки. Я просто хочу разломать к херам эти куски дерьма, — пробормотал Зак, пока они продолжали идти по проторенной дорожке. Эдди сузил глаза на комментарий перевязанного мужчины: не нужно быть гением, чтобы понять, что речь о надгробиях. Рейчел ничего ему не ответила, что было чертовски обидно, ох, если бы Эдди мог все высказать. Но он не мог даже полюбоваться ей, волосами, не достигавшими плеч, да и всем остальным. Потому что этот чёртов придурок кидал слишком жадные взгляды на его драгоценные творения. Эдди наблюдал, как Зак быстро сжимал и разжимал кулаки. А затем, он застыл. Эдди смотрел на мужчину, пока тот не обернулся, уставившись горящими глазами прямо на него. Эдди уловил короткую ухмылку, прежде чем спрятаться за надгробием, сердце бешено стучало. Чёрт! — Эй, Рей, думаю, у нас появились зрители, — сказал Зак, и теперь голос его сочился сарказмом и высокомерием. Эдди молился, чтобы Рейчел не обратила внимания на его слова. — О чём ты говоришь? — ее нежный голос звучал растерянно. Чёрт! Он в полной заднице! На мгновение воцарилась тишина, и Эдди пытался понять, что, чёрт возьми, происходит. Он вскрикнул, когда кто-то грубо дёрнул его за воротник, вынуждая встать, чтобы не задохнуться. На секунду мелькнула забинтованная рука, и перед ним возникло лицо Зака. Эдди был высоким, но Зак все же был выше. Зак лукаво ухмыльнулся, и Эдди выхватил взглядом, совершенно разные глаза и обожжённые участки кожи, прежде чем парень вскочил и, обойдя вокруг Эдди, положил тяжёлую руку на его плечо. Они столкнулись взглядом с Рейчел, которая смотрела на Эдди, — смотрела и осознавала его существование. Эдди почувствовал, как его лицо залилось краской. — Кто ты? — пробормотала Рейчел, брови нахмурились, когда взгляд упал на Эдди; голубые глаза на миг вспыхнули любопытством, прежде чем вновь погаснуть. — Меня зовут Эдди. Я работаю здесь, — сообщил Эдди, стараясь изо всех сил говорить ровно. Находясь под взглядом Рейчел, сделать это было трудно. Внезапно, Зак начал двигаться вперед, подталкивая Эдди рядом с собой, пока он не оказался прямо перед Рейчел, которая всё так же смотрела на него. Эдди улыбался, надеясь, что выглядит это достаточно очаровательно и молился, чтобы она не обращала внимание на его комбинезон — весь в грязи и следах от травы. — Малыш Эдди преследовал нас, — пропел Зак, и Эдди отчаянно покраснел. Он ведь не преследовал, лишь наблюдал, что в этом плохого? — Зачем? — спросила Рейчел. У Эдди все мысли словно испарились и, не найдя других вариантов, он выпалил единственное, что крутилось на уме. — Я люблю тебя, — щеки запылали, когда он осознал, что именно сказал. Эдди видел, как расширились глаза Рейчел, становясь по-настоящему голубыми,. Что-то вспыхнуло, тут же погаснув в их глубине, пока они вновь не потускнели. Вместо этого, щеки ее покрылись бледно-розовым румянцем и Эдди окончательно лишился дара речи. Между ними воцарилась тишина, разрушенная маниакальным — по-другому и не опишешь — смехом Зака. Момент был испорчен, Эдди опустил глаза, его затопило смущение. Хотелось уйти, чтобы больше не чувствовать взгляд Рейчел Гарднер на себе. Он как раз собирался развернуться и бежать, когда ощутил прикосновение небольшой ладошки. Эдди поднял глаза, в шоке, — это Рейчел подошла и взяла его за руку. Мелькнула мысль, что если он и умрет сейчас, то, определенно, счастливым. Рейчел заглянула в его глаза и мягко улыбнувшись, произнесла: — Я ничего не знаю о любви, но мне бы хотелось узнать тебя.***
Рейчел знала: она сломлена. Нормальные девушки не чувствуют того, что чувствует она, не ощущают внутри себя пустоту. Она встретила Зака в больнице, пока ждала доктора Дэнни. Он был покрыт бинтами, сидел на стуле слишком маленького для него размера, ноги у него дрожали от раздражения. Рейчел, правда, не знает, как, но они покинули эту больницу друзьями. И она сбежала из своего ужасного приюта, чтобы остаться с Заком. Зак помог, очень. Но эта пустота никуда не уходила, продолжая разрушать изнутри, затягивая Рейчел все дальше во тьму. А потом появился Эдди и, может быть это заняло еще год, но пустота исчезла. Рейчел не может точно определить, когда именно, но знает точно: когда Эдди в первый раз поцеловал ее она ощутила себя по-настоящему счастливой — впервые в жизни. Её глаза снова сияют. Она улыбнулась Эдди и наклонила голову, чтобы встретиться с его губами на полпути.