Ошибаться - человеческое свойство

Жизнь Микки нельзя было назвать идеальной, Терри – алкаш, братья, обделенные умом, без отцовской координации и жопу почесать нормально не могли. А еще сестра – Мэнди, за нее Микки готов был рвать. Саутсайд – это вам не город мечты из мыльных опер, это, мать вашу, трущебы – грязные подворотни и вонючие бомжи. Тут даже дети ходят с ножами, вот такой вот опасный район на юге Чикаго. Утро в семье Милковичей начиналось либо с завтрака, либо с ограбления какого-нибудь магазина, ну а если к концу дня хватит денег на пиво, то считай, что вечер скрашен. Брюнет не строил никаких планов на будущее, он не задумывался о детях, о работе, даже о второй половинке. Милковичу вообще не нужны вторые половинки, если ему нужно было потрахаться, то он немедленно шел в бар «Алиби», где зависали абсолютно все синяки района, цеплял альфу с крепким узлом и трахался с ним от души с ночи на пролет. Он не считал секс чем-то постыдным, ебаться брюнет начал, лет с двенадцати. Первым его партнером был жирный Оливер, с которым омега делил «косяки» с пятого класса, в один прекрасный день они решили выпить, в тот же вечер альфа нагнул его в темной грязной подворотне. Мальчишка натягивал омегу с особым удовольствием, растягивая маленькую омежью дырку пальцами и одновременно вколачивался в него на протяжении пятнадцати минут, то был лучший секс в жизни Милковича, с тех пор ноги Микки раздвигались почаще чикагских мостов. Время шло, школу Милкович вконец забросил, все вокруг оглядывались, порой шептались у него за спиной, называя шлюхой. Нет, омега таковым себя не считал, пошли все в жопу. Последний секс закончился беременностью, отца ребенка Микки, конечно же, не знал. Да и не помнил. В прочем, он не зацикливался на подобной ерунде. Жизнь понемногу начала налаживаться, омега даже утроился на работу. На горизонте было спокойно до того момента, пока Йен не приперся к нему домой с монтировкой. Еблись они с того момента долго и счастливо, рыжик даже умудрился заделать ему еще одного ребенка, лицо омеги в тот момент стоило видеть, он едва не порвал Йену член, пытаясь соскочить с него, мысленно проклиная злополучный вечер. Спустя некоторое время Морковкин свалил к хренам в армию. Было обидно, однако жить дальше все равно требовалось. Посмотрев в сторону будильника, Микки мысленно поблагодарил Господа за подаренное ему время, на часах было пять утра, а это значит, что спать оставалось еще целых четыре часа. Однако стоило прикрыть глаза, как из детской кроватки послышалось беспокойное кряхтение. – Игги, да возьми ты его на руки! - омега не выносил детский плач, особенно по утрам. Когда ответа не последовало, Микки неохотно встал с мятой, насквозь пропитанной сексом постели и направился к кроватке сына. Вчерашний ухажер свалил со скоростью света, оставив после себя мускусный запах и четыре помятых бакса. Вот же сволочь. Ребёнок стал реветь еще громче, хлюпая соплями и заикаясь от собственных воплей, он не на секунду не прекращал скулёж, останавливался, только чтобы проглотить скопившуюся слизь в носу, будто бы нарочно ждал пока на часах не стукнет пять пятнадцать. Из маленьких ноздрей паршивца рекой текли сопли, надуваясь в огромные пузыри, смотреть на него в такие моменты было жутко, да и на руки брать особо не хотелось. Боясь испачкаться соплями, омега обернул Евгения в простынь, и, обтерев лицо малыша тканью, приложил к груди. Ребенок успокоился, с неистовой жадностью посасывая грудь омеги. Господи, угораздило же родиться ему в самое неподходящее время, Микки даже в страшном сне боялся представить себя в роли папы, даже сейчас он едва справлялся с малышом. Времени на сон почти не было, Микки вскакивал от малейшего шороха, то ребёнок начинал драть глотку, требуя еды, либо второй пиздюк устраивал в животе ночные забеги. Если бы не Игги, омега давно бы наложил на себя руки. – Эй, Микки, свет вырубили за неуплату, у Джеффа дельце появилось, сегодня вечером не жди, – Игги переминался с ноги на ногу, боясь посмотреть в сторону младшего брата, было не привычно видеть его таким домашним, да и наблюдать за тем, как Микки кормит ребенка сиськой, было, мягко сказать, стыдно. Омега в ответ лишь кивнул, нужно было что-то решать насчет денег, иначе без электричества они долго не протянут. – Посидишь с Евом, минут сорок, я не надолго отлучусь, – Игги отказывать не стал, поэтому решил отложить свои дела на потом и направился к себе. Что же делать? Идти грабить магазин или же позвонить бывшим ебырям. Микки долго сидел, размышляя о последнем. Как же давно он не видел Йена. Вскоре ребенок снова уснул, и омега уложил его в кровать. Мысли о Йене порой заставляли омегу всплакнуть перед сном, этот мудак свалил даже не попрощавшись, а ведь он почти поверил в любовь. Иногда наступали моменты, когда Микки всерьез начинал подумывать об их совместной жизни. Засыпая в крепких объятиях альфы, он представлял свадебный алтарь, то, как Йен с счастливой улыбкой одевает ему на палец свадебное кольцо. Вот они уже целуются на виду у всех, оба по-настоящему счастливы. Жаль, что его мечтам не суждено было сбыться, мысли о не состоявшейся свадьбе порой заставляли сердце больно сжиматься. Реальность оказалась жестокой. Йен мог часами находиться рядом, иногда пропадал вовсе, заставляя омегу шататься по ночному городу в поисках непутевого альфы. Он мог позволить себе заявиться к утру, насквозь пропахнувший чужими духами, и как ни в чем не бывало лез обниматься. Микки это подкашивало и, не смотря на беременность, заставляло прикладываться к бутылке. Натянув старый потрепанный свитер, омега вытер поступившие слезы тыльной стороной ладони и накинув поверх теплую куртку, направился в дом Галлагеров. Погода встретила его холодным порывистым ветром. Голые деревья, слякоть и грязь вконец добивали и без того паршивое настроение. Ему нужно было поговорить с Липом. Поднимаясь по знакомым ступенькам, Микки начал ощущать легкое покалывание на кончиках пальцев, в груди неприятно саднило, он уже начал сомневаться в правильности выбора. Стоило ли вообще приходить этот в дом, с которым связано столько воспоминаний о рыжем паршивце. В любом случае, ему уже плевать на Йена, все в прошлом, Микки не сучка. Он не побежит за ним больше! – Долго еще будешь стоять? – чужой голос заставил вернуться в реальность, Лип ничуть не изменился, короткая стрижка была ему к лицу. Он медленно закуривал сигарету, пристально наблюдая за неожиданным гостем. Микки стало не по себе от изучающего взгляда альфы, он инстинктивно прикрыл округлившийся живот и направился внутрь. В доме было на удивление тихо, судя по всему здесь, кроме старшего Галлагера, никого не было, поэтому Микки расслабился. Разговор обещал быть неприятным для обоих. – Мне нужна твоя помощь, – голос омеги был тихим, – я в полной жопе, – со стоном выдохнул он. Лип подошел к несчастному омеге поближе и, остановившись в паре сантиметров от его лица, нежно обнял брюнета за шею. Но Микки стало не комфортно в крепких объятиях старшего Галлагера, их нельзя было сравнить с руками Йена. – Сколько надо, – альфа обхватил его лицо руками, Микки сильно изменился со дня их последней встречи. Кожа брюнета была бледной, как мел. Лицо казалось угловатым, а под глазами красовались темные круги, видимо омега плохо питался. Жизнь неплохо помотала его за последнее время. В ответ Милкович посмотрел в его голубые глаза. Их губы находились теперь в миллиметре друг от друга. Медленно облизнувшись, Микки прошептал что-то едва слышимым голосом. В ответ Лип провел губами по щеке: неспешно, соблазнительно проложил дорожку из поцелуев к подбородку омеги. – Семьсот баксов, чтобы покрыть аренду, в долгу не останусь, – повторил он прямо в губы альфы. Омега прикрыл глаза, чувствуя чужие пальцы, очерчивающие контур его пухлых губ. Он хотел было дотронуться до ремня Липа, взгляд невольно опустился вниз, задерживаясь на бедрах альфы. У самого в штанах становилось подозрительно тесно, член подрагивал в такт дыхания Галлагера, однако поцелуя не последовало. – Он работает стриптизером в ночном клубе «Ласточка», – Лип нехотя отвернулся от омеги и поднялся на второй этаж. Вернувшись обратно с деньгами, он увидел пустую гостиную, Микки уже не было.