Ночь с 23 дня на 24 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Замок Лиррэ, Лэсвет, Странный Мир
Незнакомец вёл Серафиму по залитой синим ночным сумраком галерее, схватив её за запястье столь крепко, что его острые когти практически царапали её кожу. Он словно боялся, что сейчас она вырвется и убежит, а потом снова попадёт под случайную машину. Его опасения были обоснованы — если бы Серафима могла, то действительно убежала бы, но по нескольким причинам это не представлялось возможным. Первая причина, самая весомая: сил на бег после ночной погони у неё уже не осталось. Она была измотана как морально, так и физически, и уже с трудом переставляла гудящие дрожащие ноги. Голова противно ныла, к горлу подкатывал горький тяжёлый ком, а мир перед глазами иногда начинал немилосердно расплываться, превращаясь в череду мутных пятен. Вторая причина: Серафима не имела ни малейшего представления о том, куда ей бежать — они совершенно точно находились не в её родном городке, и, даже выберись она за пределы галереи, ничего не решится. Хотя, если бы не отвратительное самочувствие, она всё равно попыталась бы… Третьим было то, что Серафима просто боялась лишний раз шевелить рукой. После той голубой вспышки света, когда незнакомец нырнул куда-то, увлекая её за собой, на них внезапно обрушилась синеватая мутная темнота, давящая со всех сторон, словно они вдруг оказались под толщей чёрной воды. Затем — секундное ощущение полёта, потеря опоры под ногами и жёсткое, но всё же чуть смягчённое дёрнувшим её вверх незнакомцем приземление на мощёную золотистыми камнями дорожку. Дальше — лишь непроглядная ночь вокруг и мерцающие всё тем же золотом замковые ворота впереди. Они распахнулись, когда незнакомец, перехвативший Серафиму за руку и больше не прижимающий её к себе, шепнул что-то на мелодичном, но каком-то рычащем языке. А после он буквально втащил её внутрь и повёл за собой по бесконечно длинным коридорам, переходам и галереям. Серафиме начало казаться, что они действительно бесконечны. Незнакомец, продолжающий волочить её за собой, миновал долгий лестничный пролёт и свернул в очередной коридор, когда на неё вдруг накатила тошнота, и Серафима вынужденно дёрнулась в сторону, прислоняясь к каменной стене и зажимая рот свободной рукой. Ну как, господин таинственный похититель, насколько ты будешь рад моменту, когда эти прекрасные белоснежные полы будут запачканы тем, что было раньше обедом? Бабушкины голубцы очень мило будут смотреться вот на этой симпатичной плите. Из чего она там, из мрамора? — Серафима? Маррак, да что же происходит! — простонал незнакомец, отпустил её многострадальное запястье и приобнял за плечи, поддерживая. — Милая, всё хорошо… Сейчас я отведу тебя к Магистрам, они помогут. Веришь? Всё будет хорошо… От звучавшей в его голосе непонятной нежности и совершенно нелепого в данной ситуации «милая» Серафиме очень захотелось насмешливо фыркнуть, но она сдержалась, боясь лишний раз пошевелиться и всё-таки запачкать несчастный пол. Интересно, кто такой этот Маррак? И что за Магистры? К которым, впрочем, идти совершенно не хотелось. — Фима?.. Ещё и Фима. Кто ты, чёрт побери, такой, чтобы так к ней обращаться? Сначала украл, затем притащил в какое-то непонятное место, теперь вот у стеночки за плечи держишь и сокращённым именем называешь! Не многовато ли? — Не молчи, пожалуйста… Ай, да пошло оно всё к Марраку! — на этом терпение её похитителя наконец-то кончилось, и он, подхватив Серафиму на руки и вспоров когтями несчастный пуховик, стремительно зашагал дальше. Как оказалось — недалеко. Пройдя весь коридор до конца, незнакомец остановился у массивной двери из красного дерева и постучал. Этот стук разнёсся в ночной тишине громом набата. — Это я, Магистр. За дверью раздались быстрые шаги. В следующую секунду она открылась, и яркий свет, полившийся из комнаты, ослепил Серафиму. Мигрень взвыла с новой силой, глаза заслезились, но сквозь спешно прищуренные веки она всё же смогла рассмотреть высокий мужской силуэт в тёмной мантии. — Сильвестр, что привело тебя?.. — спросил силуэт низким глухим голосом, а потом словно запнулся: — Серафима?.. — Да. Я нашёл её… И Магистр посторонился, жестом приглашая их в свой кабинет.* * *
Магистр оказался харизматичным мужчиной средних лет и средней комплекции, с проницательным взглядом золотисто-карих глаз, похожих на глаза хищного зверя — то ли волка, то ли одной из крупных диких кошек — и короткой, чуть заострённой бородкой. Небольшая странность была в его волосах, аккуратно зачесанных в хвост — они были насыщенного чёрно-багрового цвета, что никак не вязалось с образом обычного человека. Серафима бы даже предположила, что они крашеные, если бы не тот факт, что и бородка, и брови Магистра были точно такого же оттенка. Никто же в здравом уме не будет красить брови и бороду в такой цвет, так ведь? И вообще, может он тоже не совсем человек, как этот… Сильвестр с его когтями и чешуёй. В данный момент лицо Магистра не выражало ни капли удивления, и Серафима даже позавидовала его самообладанию и невозмутимости. Сама она вряд ли смогла бы оставаться настолько спокойной, если бы к ней посреди ночи ворвался какой-то… какое-то существо наподобие Сильвестра, пусть даже и знакомое, тащащее на себе девушку вроде неё — зеленовато-бледную, растрёпанную, с синюшными кругами под глазами и выражением полного непонимания на лице. Магистр же выглядел так, словно её похититель проделывал такое чуть ли не ежедневно и ничто, совершенно ничто не выходило за рамки приличий. Он усадил их обоих за стол, на котором возвышались стопки бумаг, впрочем, тут же куда-то убранные, щелчком пальцев и несколькими короткими пассами явил из ниоткуда две чашки с чаем. Серафима уже ничему не удивилась, махнула рукой на то, что не стоило ничего брать у подозрительных незнакомцев, и, вцепившись в чашку обеими руками — уж слишком они тряслись, — осторожно пригубила. Напиток оказался весьма бодрящим и даже отчасти снял усталость. Да и на вкус был очень приятным — в этом чае определённо присутствовал любимый ею барбарис. Сильвестр к предложенной чашке и не притронулся. Он сидел, прямой, как игла, напряжённый, вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Прежде гладкие и лакированные, они уже украсились длинными и глубокими бороздами от его когтей. Но долго находиться на одном месте её похититель не смог. Он лязгнул зубами — Серафима отстранённо отметила, что никакие это не зубы, а самые натуральные клыки, — вскочил и принялся мерить кабинет шагами. Иногда он кидал на неё долгие взгляды, и глаза его, так и не переставшие светиться, были совершенно безумными. Магистр, следящий за ним с самого начала перемещений, внезапно бросил вполголоса: — Сильвестр, перестань на неё смотреть, ты же видишь — её это напрягает. Серафима уже никуда не исчезнет из моего кабинета, так что перестань нервировать нас всех, успокойся и расскажи, всё-таки, где ты её нашёл. После этих слов Серафима даже прониклась к мужчине некоторой симпатией. Надо же, какой тактичный. — Я… — похититель наконец остановился сбоку от стола, нервно сцепил пальцы, с неприятным скрежещущим звуком скользнув когтями по чешуе, — я встретил её у того места, где раньше был её дом. До пожара. Серафима едва не подавилась чаем. Значит, они всё же были знакомы в те пять лет. И к пожару он имеет какое-то отношение, или же, по крайней мере, она ему о нём рассказывала. — И как ты там оказался? — вскинул брови Магистр. Сильвестр ниже склонил голову, сжал пальцы до хруста. — Мне сложно объяснить… Вы помните, в каком состоянии я был после пришедшего известия, и как себя вёл… Простите меня ещё раз за это безобразное поведение. В её мир я отправился сегодня, абсолютно бесцельно, но… Что-то словно вело меня, что-то словно заставило меня открыть портал. Я не ожидал, я даже не думал, что найду Серафиму… Но я нашёл. Вот только она не узнаёт ни меня, ни, похоже, вас, — он всё же поднял глаза, и, несмотря на замечание Магистра, вновь вперил в неё долгий голодный взгляд. Серафима с трудом подавила дрожь и желание отодвинуться от него ещё дальше. — Простите… Магистр, я понимаю, что всё происходящее и без того абсурдно, но почему Сильвестр говорит, что он отправился в «её мир»? То есть, в мой. Мы разве не на Земле? — Определённо нет. Сейчас мы находимся в Странном мире, или, согласно драконьему языку, в Тиррэн Рине. Здесь ты прожила пять лет, и для меня является полной неожиданностью то, что ты этого не помнишь. Как, впрочем, и то, что ты жива и абсолютно здорова, если исключать провал в памяти, — Магистр бросил на неё короткий, но цепкий взгляд. — Тогда я должен представиться. Я — Главный Магистр Белого Совета Лэсвета, моё имя — Изар Мауг. Можешь обращаться ко мне «Магистр» или, соответственно, «Магистр Мауг». Это мой воспитанник Сильвестр Фиа́нто. — Приятно познакомиться, — пробормотала Серафима. Что за издевательство? Как будто ей о чём-то скажет какой-то Белый Совет какого-то Лэсвета. Могло ли это оказаться правдой? Могла ли она действительно провести здесь пять лет? В историю с другим миром совершенно не верилось, слишком уж это походило на сказочный бред. Хотя… Что вообще можно считать не бредом после её непонятного спасения из пожара, ещё более непонятной татуировки и амнезии, сопровождающейся постоянной головной болью, к которым теперь добавились ещё и драконы, порталы и похитители с чешуёй и звериными когтями вкупе с какими-то замками и Магистрами? Может, Серафима просто сходит с ума? Или это какие-то галлюцинации после тех таблеток, которыми её пичкали весь последний месяц? — Позвольте уточнить одну вещь, Магистр Мауг. Что значит эта ваша фраза? Что для вас неожиданно то, что я жива и здорова? На несколько секунд в кабинете повисло напряжённое молчание. Потом мужчина вновь перевёл взгляд с Сильвестра на неё и с безразличным спокойствием сообщил: — До нас дошла информация, что ты была убита несколько дней назад около границы Гирэ́я с АвиБе́лом, вблизи Тэйвских гор(1). Магистр всё продолжал смотреть на Серафиму, видимо, ожидая какой-то реакции. Она же в недоумении застыла. Она была убита несколько дней назад? Как это может быть? Это же просто смешно и физически невозможно! Она ведь в это время была на Земле, а не в этом Тиррэн Рине, сидела у очередного врача, а, может, уже и в бабушкиной квартире, допивая остатки растворимого шоколада и слушая очередные её монологи на тему памяти и необходимости вспомнить обо всём. Это всё не могло быть правдой. Не могло же? Но почему тогда Магистр смотрит на неё и говорит с таким убеждением?.. Серафима нервно хмыкнула. — Теперь я вижу, что информация была ошибочной. Но что ты, позволь узнать, делала на Земле? — продолжил расспросы мужчина. — Ведь полсезона назад я отправил тебя вместе с отрядом в поход, к драконам, которые, по слухам, ещё остались в горах Тэйвы. — Но ведь это невозможно, — внезапно осипшим голосом прошептала она, — просто невозможно. Всё это розыгрыш, бред, глупая шутка! Это же всё просто смешно! Какие драконы в нашем-то двадцать первом веке? Да и не могла я пойти ни в какой поход, потому что месяц назад вернулась домой после пятилетнего отсутствия! — После пятилетнего отсутствия где? И сейчас идёт одиннадцатый век, — уточнил Магистр. — Я… Я не помню. Я ничего не помню про это время, но я точно не могла находиться ни в каком Странном мире! Или как вы там его называете, Тиррэн Рин?! — рявкнула вконец выведенная из себя его пугающим безразличием Серафима. — Хватит морочить мне голову! Не существует никаких других миров, никаких драконов, магии, Гирэев с АвиБелами! И Странного мира тоже не существует! Ведь не существует же? Всё и без этого слишком сложно! Чашка задрожала в её руках, остатки чая заплескались, пролились на пол. — Тише, тише, — Сильвестр внезапно оказался совсем близко и, прежде чем она успела отшатнуться, обнял её за плечи, словно бы пытаясь успокоить, — теперь, когда ты вернулась, всё будет хорошо. Я обещаю, слышишь? Я всё сделаю, всё… Изар смотрел на то, как его воспитанник, ещё день назад ходивший по Замку бледной тенью себя прежнего, стоит на коленях перед креслом с абсолютно испуганной и ничего не понимающей девчонкой, тщетно пытающейся таковой не казаться, и тоже ничего не понимал. Когда всё успело так запутаться? — Сильвестр, отведи Серафиму в её прежнюю комнату. Разумней будет разобраться со всем утром, сейчас вам обоим нужно отдохнуть и прийти в чувство. Ночь выдалась тяжёлой. Драконёнок поднялся на ноги, увлекая за собой практически бьющуюся в истерике девчонку, вынул чашку из её рук и, осторожно, придерживая за плечи, повёл за собой обратно в тёмную галерею. Дверь за ними закрылась с тихим щелчком. Магистр подошёл к окну, привычно вглядываясь в клубящийся ночной мрак. Его губы тихо шевельнулись, произнося одно-единственное слово. В Лиловой Башне Замка Лиррэ, отведённой для опочивален верховных правителей Белого Совета, Средний Магистр Эмил Курэ вздрогнул и проснулся.Тот же день; Резиденция к’Ва́рлогов, Кара, Странный Мир
В этой части АрсКа́ра темнело рано. Сейчас не было и шести часов вечера, но багровый солнечный диск уже клонился к западу, озаряя высокие деревья приглушённым красным светом. Ветер качал пышные зелёные кроны зачарованного леса: во всём остальном мире давно наступивший элэйнан уже окрасил листья в багрянец и золото. По мере продвижения невысокого бледного юноши в чёрном запылённом плаще, лес редел и будто расступался, а вдалеке уже показался тонкий витой шпиль к’Ва́рлогской резиденции, где не первый век собирались тёмные — те, кто поклонялся Госпоже Смерти. Хорошо защищённый замок среди древнего, пропитанного магией леса — чем не место для тайных встреч, о которых другим лучше не знать? Конечно, среди расы Забирающих было много тёмных, но некоторые всё же исповедовали другие религии — ту же необъективную, с его точи зрения, веру в драконов, Хранителей Мира. Некоторые отдельно взятые особи предпочитали вообще ни во что не верить. Он давно перестал относить себя к ним, хоть и принял второе имя от Госпожи не так давно — всего-то три года пролетело с того сэрэнана (весьма символично, учитывая, что на драконьем «смерть» — это «сэрэа»), когда он, ещё совсем мальчишка, ещё Вело́рнэсс к’Саза́рен, пришёл сюда и стал Ми́рэдом — Идущим Во Мраке, в переводе с драконьего. Тогда деревья казались ему куда страшнее, теперь же он наслаждался их древней первобытной красотой. Хоть и с некоторой опаской, этого не отнять. Здесь само время словно текло по-другому. В лесной глуши не было слышно ни пения птиц, ни хруста веток под лапами зверей. Никаких типичных для подобных мест звуков, лишь шелест деревьев, что качались даже без ветра. И в этом шелесте слышался шёпот. Он убивал, сводил с ума тех, кто не должен был ступать по древнему мху и приближаться к малахитовым сводам замка, стоящего у того места, где Красная река второй раз разделяется на два рукава. Мирэду можно было здесь проходить. Он шёл с посланием, он нёс хозяину Малахитовой Резиденции информацию. Про этого самого хозяина ходило много слухов, даже среди молчаливых тёмных. Его звали Вилье́р к’Ва́рлог, он был Мфа́йром Ка́ффэ, Забирающим Кровь(2), одним из членов Змеиного Совета и главой рода к’Варлогов вот уже сто пятьдесят лет. Они знали его как правую руку Короля Тёмных, Тамерза́ра. Его имя переводилось с драконьего как «древний змей», и — о да! — он действительно был очень древним змеем, хоть и сохранил молодое лицо до этих дней. Ходили слухи, что ему больше пятисот лет, но напрямую никто не спрашивал, было несколько боязно, даже несмотря на уверенность в том, что тёмный не причинит вред тёмному: одно из свода негласных, но известных всем правил, за исполнением которых строго следила сама Госпожа. «Тёмный да поможет тёмному», «тёмный да не навредит тёмному», «тёмный да не предаст тёмного — предателя ждёт расплата» — первые правила из свода, правила, которые должен соблюдать каждый из тех, кто хочет служить Смерти. Сам Мирэд думал, что в те времена, когда Тамерзар пришёл в Чёрный Совет, тёмные так ещё даже не назывались. Ведь на самом деле, если верить летописям, хранящимся в Малахитовой Резиденции, когда Чёрный — тогда ещё Багровый — Совет только появился, те, кто общался с Госпожой Смертью, назывались именно «багровыми», и никак иначе. Но когда другие существа, более слабые и боязливые, не знавшие о ней достаточно, услышали о появлении ордена, ей поклоняющегося, то назвали всех, кто в него вошёл, «тёмными». Для всего мира Смерть была исконным злом, её боялись, от неё с проклятьями бежали, считая, что именно она убивает, что она забирает жизнь. Но никто из этих людей, троеруких, вьёлов или эльфов не удосужился подумать о том, что убивают друг друга они сами, а Смерть лишь принимает их души после этого и отправляет перерождаться, чтобы они могли вновь войти в жизнь. Так багровые в глазах общественности стали тёмными, жуткими убийцами и садистами, которыми матери пугали своих детей перед сном, хотя, по сути своей, были лишь воинами своего демиурга. Мирэд обогнул высокий вековой дуб и облегчённо выдохнул, увидев, что дошёл до основного устья Красной Реки. Это значило, что до замка осталось не более трёхсот метров, и что он не сильно отклонился от курса, несмотря на угрожающе шепчущие деревья, напрочь скрадывающие расстояние. Хорошо, что он смотрел внимательно. Ведь в этом лесу вода текла беззвучно, словно сдавленная древней необузданной магией. Учуяв запах сырого мха, А́ин-За́ра высунула свою треугольную головку из его капюшона, выползла на плечо, скользнув по шее прохладной чешуёй, и спустилась вниз по руке, чтобы быстрой серой тенью скрыться сначала в траве, а потом в розоватой от закатного солнца воде. «И как вода, моя усталая змейка?» «Прекрасссна и холодна, в отличии от твоего плащщща, Нэссс» «И чем же тебя не уссстроил мой плащ?» «Он ссслишшком жжжаркий. Я готова расссплавиться, как твой металлсс… лучше нырни вссслед зза мной в воду…» Мирэда словно обдало той самой водяной прохладой, которую сулила ему Аин-Зара. Он с сожалением качнул головой: «У нас нет на это времени. Нужно доставить послание». Он слышал, как в его голове раздалось недовольное шипение змеи. Затем он почувствовал, как её клыки на чём-то сжимаются, а в следующую секунду его заполнило ощущение сытости, а во рту явственно прорезался не слишком приятный вкус сырой рыбы. Мирэд покачал головой и хмыкнул: «Тоже мне, нашла, как отомстить». Он давно был привычен к пакостным шуточкам своей вечно недовольной змеиной половинки. Аин-Зара выскользнула из реки, довольно облизываясь. Тёмный присел и подставил открытую ладонь, по которой змея незамедлительно заползла в рукав рубашки и, обжигая руку почти ледяной прохладой, взобралась на своё прежнее место и обвила шею, напоследок лизнув его в щёку длинным раздвоенным языком. «Снова будешь спать?» «Пожалуй, вздремну немногоссс. Посссле той вылазсски я буду много ссспать. Сссам жже знаешшшь, а всссё равно сспрашшиваешшь. Балбессссина» Через несколько мгновений змея перестала шевелиться, оставив Мирэда наедине с шёпотом деревьев и своими мыслями. Он поднялся на ноги и быстрым шагом двинулся вверх по руслу реки. Про так некстати упомянутую вылазку вспоминать не хотелось абсолютно. Замок вырос перед Мирэдом внезапно. Он всегда поражал его воображение, даже в сравнении с другими резиденциями Забирающих, которых ему довелось увидеть за свою недолгую жизнь значительное количество. Ни один из родовых замков не мог сравниться с замком к'Варлогов. Высокий, с витыми башнями, похожими на переплетение исполинских змеиных хвостов, узкими высокими окнами, украшенными поверху витражами из красного, бирюзового и белого стекла, сложенный из зелёного узорчатого камня, впитавший в себя всю мощь и древность, всю силу и магию — он был великолепен. От одного взгляда на замок — он стоял будто укутанный светом заката, ловящий гладкими стенами последние алые блики тонущего за лесом солнца — перехватывало дыхание, как впервые. Мирэд справился с нахлынувшими эмоциями и подошёл к воротам. Огромная зарешеченная арка, увитая зелёным остролистым плющом, не казалась серьёзной преградой. Но лишь на первый взгляд — на самом деле на эти ворота, как и на весь замок, были наложены сильнейшие ритуальные заклинания, что веками сохранялись, обновлялись и дополнялись Королями Тёмных, Зэ́лен Манэ́рэ. Он закатал рукав рубашки, оголяя кожу, и протянул руку с меткой Чёрного Совета сквозь частые прутья решётки. На секунду его запястье прошило могильным холодом. Очертания ворот смазались, превратившись в расплывчатое марево, а тихий голос прошелестел, гулко отдаваясь от сводов арки: — Хозяева ожидают тебя… Мирэд кивнул своему невидимому собеседнику — духу Малахитовой Резиденции, и направился к узкой винтовой лестнице, вырубленной прямо в боковой части широкой замковой стены. Он знал, куда идти. В Сумеречном зале вполне ожидаемо было сумеречно и безлюдно. Ведь людьми ни Мирэд, ни Тамерзар, ни, тем более, Ра́йменн, Тёмный Король и чистокровный птицекрылый ван, не являлись. — Ты принёс для нас вести, Мирэд? — голос Тамерзара был похож на шипение, которому вторила его змея, багровым кольцом обвившаяся вокруг ног. Ни у кого из Забирающих Мирэд не видел таких громадных змей. Сколько же Советнику должно быть лет и насколько же он должен быть силён, если его змея походит скорее не на змею, а на небольшого бескрылого и безлапого дракона с чрезмерно вытянутым телом? — Да, — он чуть поклонился и извлёк из скрытого кармана плаща аккуратно сложенное и запечатанное охровым сургучом письмо, тут же переданное им Райменну. Тот вскрыл его длинным острым когтём и тут же принялся за чтение. Пока он читал, Тамерзар лениво взглянул на Мирэда и неторопливо произнес, чуть растягивая слова в своей привычной манере: — Что ж, Мирэд, а у нас есть для тебя новость. Думаю, за полсезона разлуки ты ещё не забыл о Лэйе́р? Мирэд вздрогнул. Лэйер? Он помнил её. Это была тихая рыжая девчонка из драконьих магов, неведомо как завербованная Тамерзаром под самым носом у Главного Магистра около четырёх лет назад. У Мирэда были с ней не то чтобы дружеские отношения, но некоторые темы для разговоров находились, хоть она и была младше его самого на несколько лет. Лэйер исчезла около половины сезона назад. За несколько дней до этого она была чем-то взволнована, но они не смогли переговорить — Мирэда отправили за посланием в Вара́су, к их шпиону Чару, наверное, одному из немногих тёмных-людей. Когда он вернулся, Лэйер уже не было. Не появилась она и через неделю, и через две. Никто, даже Тамерзар, не знал, где она может быть. Потом Мирэд и сам перестал спрашивать, опасаясь разозлить Советника. Скорее всего, это было какое-то секретное задание, а, может — и самое худшее, окончательная и бесповоротная смерть от скифи. Мирэд не испытывал совсем уж жгучей горечи от этой потери, просто было до одури обидно и жалко девчонку, чья жизнь, скорее всего, оборвалась, так толком и не начавшись. — Не забыл, Тамерзар. — Вот и хорошо. Она вернулась, — Тамерзар чуть снисходительно улыбнулся, — и вас вскоре ждёт небольшая совместная... прогулка. Можешь не искать её в этом зале, в Резиденции она не появится ещё некоторое время. Может неделю, а может и сезон, зависит от неё, но будь готов. — Благодарю за информацию, — Мирэд поклонился, с лёгким удивлением отмечая, что действительно начал исподтишка осматривать зал, в попытке увидеть хотя бы проблеск её рыжих волос и обычную полуулыбку на бледном лице. Интересно, какую «прогулку» предложат им совершить? С Лэйер Мирэду ещё не доводилось работать, и увидеть её в деле было бы крайне любопытно. — А теперь подойди ко мне, тёмный Мирэд, — властно произнёс Тёмный Король. Мирэд непроизвольно вздрогнул и впился ногтями в ладони. Он знал, что последует за этим приказом. У Райменна, как и у любого другого мага, помимо специализации был дар — особое умение, не всегда с самой специализацией связанное. В случае Тёмного Короля даром было заглядывать в прошлое любого существа, коснувшись его кожи рукой. Это не было бы так страшно, если бы само существо не переживало все увиденные им события заново — как хорошие, так и плохие. Райменн частенько проверял своих подчинённых, Мирэд не знал — от скуки ли или просто перестраховывался на случай предательств и заговоров, и обычно не сильно боялся этого. Но сейчас он понимал, что ему снова придётся пережить эту вылазку, где они с Аин-Зарой прошли по самой кромке смерти, и его непроизвольно пробила мелкая дрожь. Но ослушаться было нельзя. Мирэд сделал шаг к подножию трона, сумеречно-багрового, почти сливающегося с царящим в зале полумраком, и покорно преклонил колени. Райменн без всякого выражения на благородном породистом лице коснулся его лба холодными пальцами. Мирэд шёл к месту встречи тёмным переулком — ни к чему было показываться на глаза людям. Хоть между Карой и людской А́рсой и был заключён бессрочный мирный договор, появление Забирающего в столице, да ещё и ночью, выглядело бы очень странно. Впрочем, с рассветом он уже должен будет покинуть город. Нельзя задерживаться дольше необходимого. Напали из-за угла, стремительно и неожиданно, когда Мирэд уже почти добрался до места назначения. Это были обычные душегубы, которых так много в небольших городах, но которых никак не ожидаешь встретить в тщательно охраняемой столице. Хотя не так уж и тщательно, как оказалось — ведь что Забирающий Сталь Мирэд, что разбойники смогли сюда проникнуть. И если бы не расслабленность из-за ложного чувства безопасности, если бы не обманчивая тишина городской ночи, Мирэд отбился бы без потерь. Он не должен был терять бдительность. Но потерял. Кинжал просвистел у самой его шеи, на которой привычно лежала Аин-Зара, и едва ли не пробил её насквозь. Запахло змеиной кровью, что-то горячее потекло по его шее — кровь вперемешку с расплавленным в последний момент металлом уже бесполезного вражеского оружия. Мирэд рассвирепел, зашипел от ярости и боли и бросился в атаку, выхватывая Серый Меч из воздуха с невиданной доселе быстротой. В голове всё шло кругом от дикой змеиной боли и отчаяния, злости на беспечного себя и разбойников, посмевших напасть и ранить. Перед глазами стояла кровавая пелена, по коже тёк расплавленный металл, Аин-Зара дёргалась на шее, извиваясь в конвульсиях и едва ли не падая, затапливая его сознание темнотой, которая пронзалась только яркими вспышками боли. Вспышки становились все слабее и реже, змея умирала, и, казалось, умирал и сам Мирэд. В себя его привела оплеуха. Обидный удар по лицу словно вырвал его из кровавой ярости. Перед собой он увидел Чара, колко и зло смотрящего на него. — Что ты тут устроил, мальчишка? Как прикажешь понимать это побоище? Мирэд оглядел переулок и вздрогнул: действительно, побоище. Это единственное слово, которое могло бы описать произошедшее. Залитая кровью мостовая и три неудачливых разбойника, поломанными куклами валяющиеся под ногами. Аин-Зара в голове вновь протяжно завыла, и Мирэд заставил себя оторваться от ужасающего зрелища. К горлу подкатил ком. — Чар, ты… можешь мне помочь? Аин-Зару задело кинжалом… — перед глазами потемнело, и Мирэд рухнул куда-то вперёд. В голове набатом отзывались предсмертные хрипы Аин-Зары и собственный крик, всё тело горело, мир вокруг кружился всё быстрее, пока Мирэд, наконец, не потерял сознание. Очнулся он перед рассветом в чьей-то постели. Аин-Зара с перебинтованным телом лежала на его груди, от неё исходили лишь волны слабости и умиротворения. В голове было пусто. Мирэд повернул голову: Чара в комнате не было, зато на стуле у кровати обнаружилась задремавшая девушка. Она походила на арских представителей магов воздуха — белокурая, светлокожая и тонкокостная, будто сотканная из света. Мирэд поднял руку и неловко дёрнул её за рукав. — Госпожа, проснитесь. Девушка дёрнулась, распахнула ожидаемо светло-голубые, почти прозрачные глаза и вскочила. — Ты уже очнулся? Я — Вэ́йе, — она протянула ему левую руку, на запястье которой проступила метка тёмных. Под ладонью Госпожи Смерти действительно было написано «Вэйе» — на драконьем это значило «музыка», как вспомнилось Мирэду. Чуть ниже, второй строкой, значилось и настоящее имя — Мила́нтэ а’Кро́у. Он осторожно пожал её ладонь, так, чтобы и она смогла рассмотреть оба его имени. — Не позовёшь ли Чара? — Я уже здесь, — Чар появился в комнате почти моментально, вновь скользнул по Мирэду едким взглядом и отточенным движением поправил каштановые волосы, — я устранил последствия твоего поступка и даже не буду спрашивать, как ты смог нарваться на разбойников. Отчитывать тоже не буду, я тебе не отец и не нянька. Думаю, ты уже и так достаточно наказан за свою поразительную неосмотрительность. Твоя змея теперь будет долго восстанавливаться и много спать, а также на некоторое время перестанет быть особо полезной в сражениях. Соответственно, часть своей силы ты временно потеряешь. И знай, что, если бы у меня была такая возможность, я бы нашёл другого посыльного… Сейчас, увы, у меня нет иного варианта. Слова Чара жалили, как целый рой ядовитых троярских пчёл, но Мирэд не позволил себе показывать эмоции. Ни к чему унижаться ещё больше. — Вэйе, будь добра, сними со змеи бинты. Её кожа уже регенерировала. Девушка осторожно взяла Аин-Зару в руки и начала разматывать пропитанные каким-то пряно пахнущим отваром лоскуты. На Мирэда она смотрела с жалостью. — Чар, зачем ты так с ним суров? Он же ещё совсем… — Совсем что? Мальчик? Он тёмный, Вэйе. Он воин и должен быть осмотрительнее… И если бы эта неосмотрительность была самым большим его проступком! Он поставил под угрозу весь Совет! Я едва успел замести все следы до появления стражи. А если бы район был жилым, если бы кто-то из горожан увидел Забирающего в центре Варасы? Забирающего, размазывающего по мостовой людей! Неважно уже, разбойники они или нет, это был бы политический скандал!.. Этот случай послужит ему уроком, я надеюсь, — прошипел Чар, извлекая письмо из внутреннего кармана камзола. — Но… — Никаких «но». Ты ещё слишком многого не понимаешь, к моему сожалению. Иногда мне кажется, что я не должен был приводить тебя к Госпоже. Девушка поджала губы. В её глазах блеснули слёзы, хотя, конечно, Мирэду могло и показаться. Она отдала ему слабо шевельнувшуюся Аин-Зару и стремительно вышла из комнаты. Чар снисходительно фыркнул и бросил Забирающему его одежду, выстиранную и сложенную аккуратной стопкой. — Одевайся и выезжай. Скоро взойдёт солнце дня, и тебе будет сложнее выбраться из Варасы, — он подошёл к двери, но у самого порога остановился и бросил ехидное: — Ожог на твоей шее я залечил, но небольшой след останется. Так, лёгкое покраснение, ничего особо страшного. Моя магия не всесильна. Мирэда вышвырнуло из воспоминаний. Он покачнулся, но удержал равновесие и поднялся. Теперь ему казалось, что и Тёмный Король смотрит на него с презрением. — Отправляйся в гостевые комнаты, можешь отдохнуть до утра. После тебе нужно будет отправиться на Миро́(3), в земли руссов, в качестве одного из охранников в отряде Зено́ра. Подробнее обо всём тебе расскажет именно он, — Тамерзар махнул рукой, его змея зашипела. — Свободен. Мирэд снова поклонился и поспешил покинуть Сумеречный зал. Его пошатывало, но он не мог позволить себе упасть. Уже у самой двери его нагнал негромкий, но чётко слышимый в тишине помещения голос Райменна: — И в следующий раз будь осмотрительнее, мальчик, — его слова хлестнули кнутом. Король выбрал самое унизительное слово. Не «тёмный», не «к’Сазарен», а «мальчик». Словно Мирэд какой-то нашкодивший щенок… Но, с точки зрения Короля и Советника, он и был им — опозорившимся мальчишкой, что чуть не погиб в ночном переулке. Он теперь неблагонадёжен, и они десять раз подумают, прежде чем доверить ему что-то серьёзное. Тамерзар наверняка уже жалеет о том, что сказал ему о следующем совместном задании с Лэйер. Мирэд стерпел, хотя очень хотелось по-детски разреветься от безысходности и несправедливости или хотя бы разбить что-нибудь об стену. Ведь... всё не так уж и плохо, если уж его отправили на другое задание, не так ли? Да ещё и со знакомым ему Зенором. Зенор был неплохим (если так можно было сказать о тёмном в пронизанном стереотипным общественным мнением мире) существом, просто чересчур простодушным, в этом сказывались гены матери. Он был полукровкой — ча́рруссом, если точнее. Мать — русса, женщина из почти первобытного народа наивных голубокожих существ с глазами-хамелеонами, отец — простой человек («чар», по-драконьи), не слишком отягощённый понятиями нравственности, если судить по тому, что в самом начале своего жизненного пути маленький чаррусс оказался в корзинке посреди бескрайнего моря в полном одиночестве. Там бы он и погиб, но совершенно случайно проплывающий мимо Тамерзар подобрал его и привёз в Малахитовую Резиденцию, где Зенор под бдительным присмотром ещё предыдущей Тёмной Королевы — Рэккэ́весс — и прожил восемь лет. Потом его благодетельница окончательно умерла, а Зенор не захотел уходить от спасшего его Чёрного Совета и, в итоге, стал тёмным. Сейчас ему было уже пятьдесят четыре года, но по доверчивости и добродушию он мог сравниться и с десятилетним. Однако в бою чаррусс кардинально преображался, терял всё своё добродушие и будто наполнялся холодной яростью и безжалостностью, позволяющими ему использовать весь свой арсенал заклинаний против соперников. Это, пожалуй, единственное, что спасало его от череды смертей. Мирэд усмехнулся, вспомнив невысокого всклокоченного Зенора, с остервенением поедающего пирожки с повидлом после какой-то особо тяжёлой стычки и совершенно беспечно рассуждающего о ерунде вроде птичек или обещанного вечером салюта. К тому же, с ним наверняка будет Вард, а уж он не даст Зенору натворить дел и поддержит, раз прицепился к нему так крепко, что на задания их теперь посылают только вместе. Надо сказать, что они неплохо работали вдвоём, как и любая связка маг-воин. Только в этой связке воин также был и мозгами, что случалось редко. Дураком Зенор не был, но иногда его наивность не знала границ. Интересно, чья идея поставить во главе отряда именно его? По Варду, которого Мирэд видел последний раз аккурат перед своей не слишком удачной миссией, он совершенно по-детски скучал — тот был его лучшим и практически единственным другом. И пусть он, напрочь лишённый малейших представлений о менталитете и правилах приличия Забирающих, постоянно отпускал разнообразные шуточки, после которых Мирэд мог обижаться на него неделями, он всё же был единственным после матери, кто мог успокоить его во время нередкого приступа гнева. Мирэд вошёл в самостоятельно открывшуюся неприметную дверь, рухнул на постель, сняв только плащ, и улыбнулся своим воспоминанием о друге уже открыто. Настроение снова поднималось. К тому же эти неожиданные известия о Лэйер… Мирэд всё же был очень рад, что девчонка не погибла, и что они, возможно, скоро столкнутся.Ночь с 23 дня на 24 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Замок Лиррэ, Лэсвет, Странный Мир
Эмил выслушал его и неодобрительно поджал губы. Под ними залегла жёсткая складка. — Я ещё тогда начал подозревать, что ты что-то недоговариваешь. Чтобы ты, да отправил девчонку в поход, не обговорив этого со мной, своим первым советником, предварительно? Это уже звучало неправдоподобно. Но зачем, Изар? Почему ты не посоветовался со мной, когда это ещё было возможно? — У меня не было времени. Это не входило в мои планы, сам ведь понимаешь. Всё случилось слишком неожиданно, и… — Не оправдывайся, хватит уже. Я прекрасно знаю, каким гениальным ты можешь быть, и знаю, каким можешь быть глупцом. Но произошедшее — полностью твоя вина. Ты должен был лучше следить и за девчонкой, и за остальными обитателями Замка. Мне порой кажется, что если перед твоими глазами будет расхаживать с десяток шпионов, то ты ничего и не заподозришь. — Ты думаешь, что она?.. — Изар скептически выгнул бровь. — Вряд ли. Но ситуация всё равно складывается прескверная. Нужно больше выяснить об этой её потере памяти, — Эмил нахмурил лоб, размышляя, — вряд ли мы сможем сделать это через Сильвестра, мальчик слишком доверяет девчонке, что бы заподозрить хоть в чём-то, тем более, после этого чудесного «обретения». — Тогда, быть может, попытаться узнать нужную нам информацию через Элин или Велимира? В конце концов, они её семья, — предположил Магистр. — С Элин у неё всегда были натянутые отношения. Если эта потеря памяти мнимая, как я и предполагаю, то она не доверится сестре. А Велимир слишком мал и болтлив, он может не задумываясь рассказать Серафиме о нашей маленькой просьбе. Ему же всего тринадцать, сам подумай, глупо хотеть от него чего-то стоящего. Они на некоторое время погрузились в молчание. Магистр поднялся из кресла и налил себе в бокал вина. — Конечно, остаётся ещё один вариант, — вновь начал Эмил, — я могу снова задействовать свой образ Учителя. Всё же именно я обучал её основным аспектам магии, и она недолго будет ломаться, если я начну её расспрашивать. Мне она доверяет, несмотря на мою приближённость к власти Лэсвета, и думает, что я на её стороне, об этом я в своё время позаботился… и, конечно, если это не сработает, есть ещё некоторые варианты. Их можно обговорить позже. — Это может подействовать, — задумчиво произнёс Магистр, — к тому же, ты всегда сможешь применить к ней свою магию разума. — Однако есть один… аспект, который может мне помешать, — медленно протянул Эмил, — и это — Сильвестр. — Сильвестр? — недоверчиво хмыкнув, переспросил Изар, прислоняясь к стене и отпивая из бокала. — Именно. Ты знаешь, как он привязан к девчонке. Он слишком доверяет ей и может просто не замечать очевидного. Их отношения — это больше чем привязанность. Это уже зависимость. Да ты сам видишь, какими глазами он на неё смотрит! Носится с ней, как с писаной торбой… Как бы она не переманила его на свою сторону… если, конечно, предполагать наличие этой стороны. — Он никогда не пойдёт против меня. Я заменил ему отца и наставника, я поддерживал его и растил. Он не предаст, в этом можно и не сомневаться, — твёрдо произнёс Магистр. — Ты слишком в этом уверен, — Эмил покачал головой, — ты и не замечаешь, что держишь на поводке дикого дракона. Зверя. Ты думаешь, что он верен тебе, но не замечаешь толстую и крепкую цепь одержимости, которой он прикован к этой девчонке. И если она потянет его за собой, то твой поводок порвётся, больно хлестнув тебя по рукам, и ты получишь опасного хищника, которым управляешь не ты. Помни, что дракон никогда не покорится человеку. Хотя тебе ли этого не знать… Он ненадолго замолчал, а после закончил тихим, предостерегающим шёпотом, особенно зловеще прозвучавшим в полумраке ночной комнаты: — И главное — стоит избавиться от этой цепи, как зверя не удержит уже ничто. 1) АвиБел и Гирэй — два государства с северной стороны материка Финн по ту сторону Сафариных гор. Их граница начинается от сердцевины Карской пустоши и тянется до самых Тэйвских гор, которые также называют Круговыми из-за их формы — замкнутого кольца. 2) Мфайры Каффэ, Забирающие Кровь — одна из подгрупп расы Забирающих. Считаются одной из самых сильных подгрупп. 3) Миро — материк, соседствующий АрсКару.