Возвращайся из небытия

После того, как битва с Таносом закончилась не в пользу Мстителей, Ракета из Стражей Галактики вернулся в спасательной капсуле за своими друзьями на Титан. Енот мрачно выслушал рассказ Капитана Америка и Старка, которые позже устроили грандиозные поминки. Тетя Паркера тоже погибла, так что Тони некому было сказать, что он отчасти виноват в гибели юного Человека-Паука. Пеппер Поттс даже не была против попойки Старка, а на вопрос Тони, почему она так часто трогает живот и все ли с ней хорошо, грустно улыбалась: ничего страшного. Ведь все во вселенной когда-нибудь исчезнет, как те миллиарды жизней, ничего не успевших понять, разумных существ. Небьюла, нахмурившись, старалась держаться в стороне от всех. Позже, расслабленная алкоголем, она поссорилась с Ракетой, но потом разговорилась с вмешавшейся в спор и заинтересовавшейся ее киберпротезами, вакандской принцессой Шури. Тор после проигрыша Таносу пал в несвойственную ему апатию и депрессию. Он перебирал в уме все, что знал о безумном титане и Камнях Бесконечности. Беннер и Наташа постарались утешить друга, но вскоре вернулись к выяснению своих отношений. Когда остатки Мстителей вернулись в Нью-Йорк, на них вышел агент ЩИТа Коулсон в сопровождении Клинта Бартона. Он внезапно явился на порог дома Старка, как черт из табакерки, живой и невредимый, и сообщил, что еще не все потеряно, и у директора Фьюри даже на крайний случай припасен план. Надо только помочь одной супергероине и побыть у нее на подхвате, пока не отыщется пропавший в микромире Человек-Муравей. Тут Громовержец не выдержал и хмыкнул, вспомнив рассуждения Локи на тему людей, размеров и их свойств. В результате чего, на Манхеттене Халк уравновесил гиперторофированное эго опального асгардского принца. Тут агент вспомнил, что в начале хаоса и нового нападения слуг Таноса неизвестный космический корабль приземлился на территории Америке в штате Оклахома. Это оказалась группа асгардцев, и неплохо бы Тору присмотреть за своими людьми, пока они не влезли в неприятности, раз он теперь их царь. Бог грома пожал плечами и отправился с Коулсоном. Хоть родины больше нет, но Асгард останется жив в сердцах его граждан. Про себя Одинсон отметил, как должно быть выбесил бы Локи тот факт, что простой смертный выжил, когда сам маг проиграл. Эта же мысль привела к выводу, что из царства смерти можно выбраться, а для Локи нет ничего невозможного. Вряд ли, язвительного трикстера пустили бы в Вальгаллу. Да Бог Обмана сам бы туда не пошел. " Чтоб еще после смерти вечность с идиотами проводить?!" - словно на яву, возмущенно фыркнул Локи. Коулсон немного удивился расспросам про его воскрешение, но все же ответил: - Теоретически, человека можно оживить при наличии хорошо сохранившегося тела. Я сам не знаю, как это работает, и сработает ли на представителе вашего народа. А зачем тебе? - Да так, хочу воскресить брата... - Локи?! - Да, а что? Можно, конечно, попытаться призвать сестренку Хелу, но вам она точно не понравиться. Порядочная стерва. Еще хуже Локи, да и не в форме, благодаря его стараниям. Отец и мать умерли, а других близких родственников у меня нет. Агент оторвался от руля: - А ты точно не хочешь побыть немного сиротой? - Нет, - серьезно ответил Тор. - Я понял, что по одиночке мы с братом делаем только глупости, и лишь вместе мы - сила. Он придумывает хитрый план, а я его порчу, то есть, стараюсь выполнить. "Вместе вы создаете лишь галактические проблемы", - хотел возразить Коулсон, но промолчал. Вашего народа... Тут Тор с сожалением вспомнил, что не видел Локи посиневшим после удушения Таносом, а сам он выдержал без сознания в вакууме достаточно долго, пока его не подобрали Стражи. Учитывая, что трикстер частично йотун, он мог, наверное, долго находиться в космосе, но раненный, он все равно бы умер. А что, если он очнулся один, парящий в пустоте? По хребту Одинсона пробежали мурашки от осознания его возможной величайшей ошибки. После исчезновения половины населения Земли, во многих городах заметно поубавилось местных жителей. Поэтому улицы провинциального городка Брокстона были пустынны. На его окраине и расположился лагерь инопланетных беженцев. Тора на подъезде к стоянке встретили Сиф и Валькирия. Сиф примчалась на помощь из Ванахейма, когда там начали пропадать люди после щелчка Таноса. Выживших асгардцев она нашла на Земле, где и осталась с Валькирией. Та обнимала Сиф, словно близкую подругу. Втроем они полетели в тот уголок космоса, где на корабль Тора напал Танос. Одинсон в тайне надеялся, что Локи не найдут, чтобы он мог и дальше тешить себя мыслью, что брат выжил. Но вот, луч захвата притянул посиневшее, покрытое инеем тело, и надежда угасла. Тор поспешил накинуть на мага плащ, но его спутницы успели рассмотреть Локи: - Это так беднягу заморозило, что ли?! Или брат Тора на самом деле йоту.. Кхэм! - замечание Валькирии потонуло в кашле после толчка Сиф. Из-за того, что трикстер посмертно принял йотунскую форму, Тор решил сам его обмыть, одеть и завернуть в саван, чтобы сторонние поменьше глазели и задавали вопросы. А завтра принц будет сожжен на погребальном костре. В морге тело Локи постепенно оттаяло на столе и стало мягче. Кровь превратилась в лед, не успев загустеть, и теперь снова стала жидкой на короткое время. Если не знать, что шея сломана, то он выглядел, как живой. Как живой полуйотун. Синий цвет кожи и рисунки на ней никуда не делись. Под закрытыми веками, наверняка, таились потухшие алые глаза, хотя Тор представлял их по прежнему зелеными. Бог грома подошел ближе и склонился над его лицом. От отчаяния Тор до вмятин сдавил край железной секции морга. - Эта твой самый дурацкий розыгрыш, Локи. Еще хуже, чем в Свартальвхейме. Непривычно видеть тебя таким, но я все равно рад тебе, братишка. Ну и подвел же ты меня! Благо, в последний раз. А может... Пошутили и хватит, Локи?! Сколько можно издеваться надо мной?! Я думал, что хоть что-то для тебя значу. Вот ты... ты значил для меня! Много значил. И не смей критиковать! Как мог, я любил тебя, Локи. Хреново заботился, но любил. Ты же моя семья... Ты больше, чем... - Тор запнулся, он так и не научился выражать свои чувства. У среброязыкого мага речи удавались лучше. Но он все-таки попытался открыть душу, и зашептал в тонкие потемневшие губы: - Возвращайся из небытия, брат... Локи... - прозвучала последняя просьба, робкая надежда, будто молитва или заклинание, но все равно веки трикстера оставались неподвижны. Одинсон не мог смериться с мыслью о своем предательстве, раз не сумел сразу вернуться за братом, как только его подобрали Стражи Галактики. Локи мог долго продержаться. Что-там сломанная шея и удушение Таноса, если трикстер пережил Халка. Ведь маг "такой живучий гаденыш", как часто ругалась на него Сиф. Особенно после его шутки с экспериментальным окрашиванием волос воительницы, которые пришлось обрезать. Даже гномский растворитель из Недавеллира не вернул ей прежнего цвета. Тор повесил голову: - Я дурак! Клинический идиот! Что же я наделал?! У меня нет оправдания, Локи. Я не забыл, я просто не подумал... Как всегда. Неужели он действительно своим бездействием, по рассеянности, убил младшего брата?! Того, кого готов был защищать от гнева отца, от претензий Мстителей, за кого собрался мстить Таносу, из-за кого расстался с Джейн, после Нью-Йорка?! А Одинсон его не уберег. - Надо было угнать корабль и забрать тебя... - ругал себя Тор, целуя длинные музыкальные пальцы, словно надеясь отогреть замерзшие руки. Локи неподвижно лежал перед ним ледяной статуей, и становилось понятно, что его губы больше не разомкнуться для колких насмешек и заклятий. Тор взял влажную губку и прикоснулся к обнаженному телу. Поправив смоляную прядь, он подумал что нужно будет причесать волосы, как любил Локи. Но пусть Одинсон и стремился соблюсти приличия, его взгляд все равно возвращался к паху: к длинному аккуратному члену, безволосой мошонке и стройным ногам. Его не отталкивало йотунское обличье мага, наоборот, Тор считал, что принц зря боялся, что его оттолкнут и станут презирать, испугавшись ледяных прикосновений. Он аккуратно обтер бедра, голени и поцеловал омытые стопы. - Ты красивый, Локи. Очень. Особенно, когда вот так вот молчишь. Холодно, наверное, было лежать обнаженным на железном столе. Трикстер родился слишком мерзлявым для ледяного великана, и в походах Тор всегда делился с ним плащом и одеялом. Как сейчас отогреть его? Тор провел пальцами по впадинке пупка. Возникшее желание было несколько противоестественным, но Одинсон не стал ему противиться. "Думать - явно не твое призвание. И слава Норнам!"- смеялся в воображении Тора брат. У бога грома была своя магия, но, худо-бедно разбирающийся в волшебстве, он знал, что магия, даже самая великая, никогда не сможет разрушить гейс смерти. Тор опустил секцию пониже и осторожно коснулся поцелуем упрямо сжатых даже в посмертии губ. "Так странно не слышать от тебя едких слов..." Еще один поцелуй: уже смелее, скользнув кончиком языка, раскрывая, углубляя, задевая языком полоску зубов. Вечная мерзлота не допустила тления, поэтому на вкус кожа была кожей, с кисло-горьким привкусом и ароматом снега, с едва заметными сладковатыми нотками. Ничего ужасного, противного или неприятного. Так целуются с Зимой, так обнимают вечность. - Спи, мой хороший. Я не разбужу тебя. Я тихо. Я осторожно...- бормотал Одинсон, поглаживая Локи. Придерживая голову, он приласкал бледно-синею шею со следами пальцев безумного титана. Нечаянно убрав руку, он выпустил затылок, и голова принца качнулась: шея хрустнула, и это слегка напугало Тора. Но не остановило, и он продолжил изучать, оглаживать руками неподвижное тело Локи. Словно кукла, маг впервые в жизни был ему покорен. В джинсах стало тесно, и Одинсон расстегнул пояс. Мышцы еще не одеревенели, и брат казался ему сейчас почти живым, точно сонного зелья наглотался, и вот-вот скоро проснется. Мягкий, прохладный. Подушечки пальцев очерчивали узоры на йотунской коже. "Если бы все великаны были похожи на тебя..." Иногда смерть сопровождает эрекция, которая позже спадает. Поэтому, к удивлению Тора, член Локи оказался приподнят. Одинсон взял его в руку и провел кулаком вверх-вниз. На теле трикстера до сих пор можно было оставлять синяки, засосы, укусы, чем он с упоением и занялся, заводясь и возбуждаясь все больше. Тор снял свою рубашку, спустил джинсы и забрался на стол. Секция была узкой для двоих, и, разведенные, ноги Локи свесились с бортиков. Бог грома постарался как можно удобнее устроиться на коленях между ними. Вазелин, использующееся в таксидермии, для придания мертвой, огрубевшей коже свежести, вполне сгодился для смазки. Тор подтянул за бедра Локи на себя и попытался закинуть его ноги себе на плечи. Получилось только правую, левая безвольно повисла полусогнутой, открывая внутреннюю часть бедра. Скользкими пальцами он нащупал вход. Расслабленный сфинктер легко поддался его натиску. Смазав анус Локи, Тор притиснулся еще ближе и направил, истекающую смазкой, головку внутрь. Меньше всего он думал о нормах морали. Он закрыл глаза и представил, что сжимает еще живого брата, хоть и непривычно молчаливого, как если бы тот разрешил ему вставить себе кляп. Прохладные стеночки кишечника плотно обхватили горячую плоть Одинсона. Но трение, ритмичные толчки, казалось, чуточку согревали тело под ним. - Локи... - выдохнул Тор. Ему вдруг захотелось обнять и прижать к себе принца. Он приподнял тело мага и посадил его на свои бедра, проникая глубже и поддерживая под поясницу руками. Голова Локи бессильно качнулась вперед и опустилась на плечо Тора, тот уткнулся в изгиб сломанной шеи, обхватывая поудобнее. - Сладкий мой, хороший мой... - словно в бреду, повторял Одинсон, насаживая трикстера на себя и гладя по худой спине. Обычно на подобные нежности Локи говорил что-нибудь острое, обидное в ответ. Впрочем, Тор не ожидал сейчас мести, поэтому он повторял разные милые сердцу глупости и лишь резче вскидывал бедра в поисках экстатического удовольствия. Он с силой сдавил упругие ягодицы, наращивая амплитуду. Бог грома уже хрипло дышал, ощущая как поднимается горячая волна, готовая захлестнуть его с головой. "Брат, придет время, и солнце вновь воссияет над нами..." - эхо последних слов трикстера все еще звучало в ушах Одинсона. - Да, Локи, солнце вновь воссияет... - Тору чудился свет, а внутри и снаружи становится все горячее и горячее. Вдруг бессильно повисшие у него на шее руки встрепенулись и обвили плечи Тора, а длинные ноги мага скрестились за его спиной, и начавший оживать Локи задрожал, передавая дрожь партнеру. С мага постепенно сходило йотунское обличье, он не дал любовнику резко отстранится от испуга и сбросить его c себя. Одинсон замер, ошеломленный, сжимая в объятиях брата. На бледном лице зазмеилась хитрая довольная улыбка. Локи - бог коварства. - Не ожидал, что ты так будешь скучать по мне, братишка, - хрипло произнес трикстер. - Продолжай, - и припал к губам бога грома. Тор широко открыл глаза и наконец-то осознал, что яркий свет в помещении морга идет от огненного круга на полу, вспыхнувшего вокруг него и Локи. Потрескивающие пламя озаряло сплетенные фигуры. А Локи... Он теперь больше напоминал инфернального духа, хтоническое божество, чем привычного трикстера. Его темные волосы в бликах огня отливали рыжим и алым, словно в прядях запутались язычки костра, а в глазах плясали ярко-зеленые, абсентного цвета искры. - Я сдержу обещание, - хрипло произнес то ли мертвый, то ли воскресший маг. Потом он осторожно взял и направил руку Одинсона к своему паху, чтобы тот обхватил его вставшую плоть и продолжил соитие. И Тор больше не останавливался, не спрашивал, как такое возможно, он входил в тело возлюбленного сильными толчками, подкидывая бедра Локи, вырывая из него жалобные стоны. Еще раз, и еще, вперед, загоняя член до основания во влажный от смазки узкий проход... Локи - бог огня. Его жаркое нутро, горячее сверхновой. Его окружает золотисто-оранжевый ореол, за спиной словно распустились пламенные крылья. Локи - бог обмана. Локи пребывал во Тьме за гранью миров. *** Его состояние напоминало глубокий сон. Вязкий кошмар, от которого невозможно очнуться. В который раз трикстер хотел обмануть смерть. Он жаждал перемен и жалел о своем прошлом. Почему он дал себя убить безумному титану?! Он доверился голосам из Тьмы, взывающим к нему. Голосам Камней Бесконечности. Голос Тессеракта постоянно шептал ему: "Будь частью нас, будь одним из нас, Локи". "Ты достоин", - вторили ему желтые, красные, зеленые, фиолетовые вспышки - блики на острых гранях других Камней. - У меня уже есть Тор, премного благодарен, - чуть неуверенно отвечал маг. Его начинало раздражать странное подвешенное состояние. Плавая в забытьи, Локи проводил руками по себе, стараясь уверить себя в своем бытии, чтобы ощутить, что он еще не растворился в негде, что он способен чувствовать. - Я отправился во Тьму, дабы найти силу, найти знание. Чтобы стать могущественнее, чтобы... - Обмануть Норн. Обмануть судьбу, не так ли, милый братец? Для этого тебе нужна потусторонняя власть? - затуманенные глаза мага встретились с холодными злыми звездами глаз Владычицы Мертвых. Сознание вмиг прояснилось, Хела призрачным силуэтом зависла перед ним в пустоте. - Ты?! - Локи не сомневался, что перед ним Хела, но женщина выглядела на порядок здоровее с психической стороны, чем раньше. Наверное, профилактическое сожжение в пламени Суртра подействовало на нее исцеляюще. - Конечно. А кого ты еще собирался встретить после смерти? Маму с папой? Извини, в Вальгалле не приемный день. Но и в Хельхейм тебе путь закрыт, - резкий голос владычицы порождал дисгармонию в симфонии бесконечности. - В сокровищнице Одина ты единственный был настоящей драгоценностью, братец. Тьма окончательно обрела женские черты богини смерти в облегающем костюме. Взмах руки, и на ней остались лишь зеленые ленты, еле прикрывающие великолепную фигуру, волосы чернее вороного крыла мягкой волной легли на спину, плечи укрыл темный плащ. - Сомневаюсь, что полуйотун, подобный мне, заслужил честь называться твоим братом, госпожа, - едко произнес маг и отвесил поклон. - Зря сомневаешься, - невозмутимо ответила Хела. - Что ты имеешь в виду?! Женщина странно на него посмотрела и произнесла: - Не важно. Послушай. Когда-то Один сам хотел владеть Камнями Бесконечности. Он поддался очарованию одной могущественной сущности и собрался строить новый справедливый мир вместе с ней. Даже хотел принести в жертву любимую дочь, но она выжила, благодаря сделке с Норнами, и стала богиней смерти. То есть, я... - Ох, уж эти мне семейные драмы! - пробормотал Локи, прерывая рассказ. Но Хела терпеливо продолжила: - ...Для Одина это послужило уроком и остановило поиски артефактов. В отличие от Таноса, ему было, что терять. У него был дом, Асгард. Беременная Фригга. Ты знаешь историю Камней, Локи? - Шесть сингулярностей образовались на заре времен. Они были помещены в сверхпрочные оболочки, также они являются темницами для хм-м... древних божеств, назовем их так. - Хорошо, но не странно ли, что двое Камней, по крайней мере: Камень Космоса в Тессеракте и Камень Разума, так пристально заинтересовались тобой? Наверное, они говорили с тобой, показывали что-то и даже временно подчинялись. Впрочем, как и Таносу. А Эфир? Он ведь не оказал на тебя разрушительного воздействия? Кстати, сущность запертую в Камне Космоса, зовут Ёрмунгандом, Мировым Змеем. Не слышал о таком? - И здесь следует поинтересоваться: зачем ты мне это говоришь и чего ты хочешь? - Ничего?.. - пожала плечами. - Может, просто так предначертано звездами? Или мне скучно наблюдать представление без харизматического антигероя. А что я с этого буду иметь, это мое дело, - Хела моментально оказалась возле лица Локи, и ее, возникший в руках, черный меч уперся кончиком лезвия трикстеру в подбородок. - М-м, думаю, мы договоримся. Сестра?.. - Локи вопрошающе приподнял брови. - Отлично, - женщина убрала меч от горла. - В шести Камнях запечатаны всего пять могущественных существ. Старший из них - Феникс, был разделен на две части. Первая половина стала в итоге Камнем Разума - кристаллом в Посохе, который был у тебя в Нью-Йорке. Вторая половина Феникса оказалась слишком хрупкой и рассыпалась на множество осколков, став частью мириада душ. Таким образом, в каждом из нас спрятан Камень Души, но только в одном из живущих может пробудиться дух Феникса. После щелчка Перчатки Таноса Камни Бесконечности дали трещину, и запертые сущности освободились. Сила Феникса практически безгранична, и в нашей вселенной у него нет пока единого воплощения. Похоже, ты приглянулся кое-кому. - Локи - Бог Огня. Не миф, не сказка...- магу все больше нравилась эта идея. - Поверь, я сумею распорядиться этой силой. Хела кивнула. Из неоткуда над головой раздался громовой голос Тора, он настойчиво звал Локи. - Тор?! - вспомнил о брате принц. Локи обеспокоенно заметался в пространстве. - Я должен вернуться! - сообщил он сестре. - Раз так, иди, если сможешь. Только истинные Фениксы возрождаются из пепла, - усмехнулась Хела. - Будут вопросы, навещай и передавай привет Тору! Локи постарался отвлечься от нее и сосредоточиться на своей внутренней сути, постепенно сливаясь с неугасимым пламенем, окутавшим его, раскрываясь навстречу зову... *** Огонь священного круга догорал, иллюзии растаяли, и на руках Одинсона вновь остался мертвый Локи. Только синева и рисунки на коже исчезли, хотя трупный землистый цвет остался. Очнувшемуся от наваждения Тору было очень горько и очень стыдно за свое поведение. Он быстро привел брата в порядок, не понимая, какое сумасшествие на него нашло. Стоя у погребального костра, Тор еще раз попросил прощения у Локи за кощунственный, но потрясающий секс. Он наклонился еще ниже к самому уху мага и проговорил: - Возвращайся из небытия,... мой царь, - горячее дыхание в последний раз опалило холодную щеку. Бог грома слабо усмехнулся. Локи многое бы отдал, чтобы услышать из уст правителя Асгарда подобные слова, и Тор знал это. Он прикоснулся ко лбу мага шершавой ладонью, накрывая саваном лицо, собираясь с духом, чтобы взять факел и закончить ритуал. Костер горел необычайно ярко, так что слепил глаза. Под конец бревна развалились и пламя с ревом взвилось вверх, потом оно успокоилось и из огня вышла знакомая фигура. Стряхивая искры, под изумленные возгласы собравшейся толпы, невредимый трикстер направился прямо к Тору. - А теперь повтори громко, чтобы все слышали, кто твой царь! - с этими словами Локи растянул губы в широкой улыбке, гордясь произведенным эффектом. От него исходило яркое золотое сияние. На дне зрачков плясали веселые чертенята, а волосы отливали медно-рыжим.