* * *
В покоях Императора Тьми царил покой. Уютно тикали часы над кроватью, тихонько поскрипывало на ветру приоткрытое окно, мирно спал свернувшийся на жердочке Мудрый Ворон. Ровно до того момента, когда в дверь ворвался злющий Тьмян. Красный от негодования, растрепанный, запыхавшийся, он, громко стуча подошвами сапог, подлетел к окну и с размаху хряснул форточкой. Стекло жалобно задребезжало. Едва не слетевший с насеста от неожиданности Мудрый Ворон озадаченно склонил голову набок. - Ты чего? - каркнул он хриплым, вечно простуженным голосом. - Я чего?! - Тьмян прыгнул на кровать и со злостью ударил кулаком в изголовье. - Я чего? Это они чего! Дебилы старые! Собрались Мудрейшие, как бабки у рынка! На судьбу тяжелую жалуются, а сами ничего сделать не могут! Он еще раз саданул по спинке кровати и, обняв подушку, спрятал в ней раскрасневшееся лицо. Мудрый ворон подлетел поближе. - Совещание не задалось? - А с чего бы ему задаться? - пробурчал Тьмян из-под подушки. - Мы проигрываем. Теряем земли, людей. Ничего хорошего. И с этим надо что-то делать. - Например? - Например пойти и прирезать Императора Света. Без него воевать будет не с кем. Наступила тишина. Тьмян продолжал обиженно сопеть, свернувшись калачиком, а Мудрый ворон переваривал услышанное. - Пожалуйста, скажи, что ты пошутил, - чуть погодя попросил он. - И ты туда же... - поднял лицо Тьмян. - Таким не шутят. Он вздохнул. - Наши дела сейчас фиговее некуда. Нас теснят со всех сторон, армия обескровлена, провизии нет, урожая не будет. Если и дальше сидеть на попе ровно... - И ты решил, что лучшим выходом будет смерть Императора? - Ага. - А от чьей руки, прости за вопрос? - осведомился Мудрый Ворон. - В смысле, камикадзе, готовых подписаться на такое дело, надо еще поискать. - А вот и не надо. - Тьмян отпустил подушку и выпрямился. Его волосы все еще были растрепаны, но краснота с лица сошла, а голос звучал намного спокойнее. - Я сам пойду. Пауза... - Сам? - Ну да. Потому что у меня с моими способностями гораздо больше шансов... - Ваше Темнейшество, вы идиот? - перебил Тьмяна Ворон. - Ты себя со стороны вообще слишишь, Тьмян? Пойти и убить Императора Света. Вот так вот просто. Как на рынок сходить. За печеньками. - Вот что-то подобное мне и на совете Мудрейших сказали. Правда, немного повежливее. - Да тебе любой так ответит! Ты никогда не задумывался о том, что у твоего отца тоже были способности? Но тем не менее Император Света до сих пор жив и здоров. - А папа - нет. - Светлый не виноват в его смерти. - Я знаю. Виновата война, - вздохнул Тьмян и откинулся на спину. Черные волосы упали ему на глаза, заслонив их полоской тени. - И эту войну мы скоро проиграем, а отец отдал жизнь не ради того, чтоб его сын ползал перед светлыми на коленях. Мудрый Ворон слетел с изголовья кровати на подушку. Подставил голову Тьмяну под руку, напрашиваясь на ласку. - А если у тебя не получится? - Попробую еще раз. И еще, и еще... Пока не сделаю все наверняка. - А если... - А если он меня убьет, то лучше я умру, пытаясь, чем буду сидеть в цитадели и ждать конца. Они еще немного помолчали - умная птица и растрепанный паренек, гладящий ее перья. - Тебя же не переубедить? - Нет. Маятник настенных часов монотонно отмерял секунды. Звук его движения - тихое, равномерное и где-то даже уютное "тик-так" - заполнял тишину в комнате, делая ее чуточку менее обреченной. - Как будешь добираться до Светлой Столицы? - Украду портал у казначея. Их в казне много, он не заметит. - Горе ж ты мое упрямое... - Мудрый Ворон уклонился от руки Тьмяна и вспорхнул на подоконник, царапнув клювом стекло. - Открой окно. Я хочу поохотиться. Тьмян нехотя сполз с кровати. Измученные тяжелыми нагрузками и голоданием мышцы скрипели, как несмазанные колеса. - Хорошего улова, - попрощался он, дергая на себя створку. - Пока, императренок, - ответила птица. - Вернись живым. - Постараюсь. Окно скрипнуло, выпуская в небо крылатого охотника, и Тьмян, проследив за полетом друга до тех пор, пока тот окончательно не растворился в наступающих сумерках, прикрыл глаза. Мудрого Ворона ему подарил отец. Никто не знал, где Императору удалось достать редкостное чудо - птенца кааров, давно считавшихся вымершими. Разумные долгоживущие создания, способные овладеть человеческим языком, были отличными советниками и верными товарищами для своих хозяев. Долгое время Ворон считался диковинкой - чтобы посмотреть на него, народ (разумеется, только знать и рыцари) стекался со всех сторон Империи. Да, у Императора была возможность дать сыну самое лучшее из возможного. Ему пренадлежал весь мир. А Тьмяну досталась почти проигранная война, мраморный надгробный камень с полным перечнем регалий отца, и полуседая ворона на жердочке.* * *
Ночь У светлого Императора Лайта день был не столько тяжелым, сколько насыщенным. Неделю назад он вернулся в столицу с восточного фронта и насобиравшаяся гора неотложных дел грозила погрести его под своими завалами. Бесконечные мероприятия, приемы, организация работы в тылу - и совещания, совещания, совещания... Столетиями тянущаяся ни шатко, ни валко война за последние десять лет окончательно перешла в активную плоскость, и связанные с этим проблемы сыпались на Лайта как с рога изобилия. И это при том, что светлые, в соответствии со всеми канонами, явно побеждали. Темных теснили по всем фронтам, последние сражения были выиграны с минимальными (в сравнении с жертвами противника) потерями, все больше и больше городов переходило под протекторат светлых, и уже одно это должно было стать неслабым поводом для радости, но... Лайт не чувствовал ничего, кроме тошнотворной усталости и не менее муторного желания закончить наконец порядком истрепавшую нервы войну. В спальню он сегодня отправлялся далеко за полночь, закончив наконец разгребать свежие отчеты и дав секретарю последние распоряжения. После очень долгого дня тело не хотело расслабляться ни под горячими струями воды, ни в уютной постели, а мысли теснились в голове пазлами несбывшихся планов, и Лайт понял, что ближайший час-два точно не уснет. По идее, можно было бы наколдовать себе чашку успокаивающего чая, но одеяло так приятно согревало, что двигаться было лень, поэтому Император решил просто посчитать овечек. Он дошел до сто тридцатой, когда ощутил ЭТО. Тень - тихая, гибкая, совершенно незаметная - легко скользнула в комнату, не потревожив ни воздух, ни сигнальные нити за окном. Будь Император сонным или просто менее сосредоточенным на окружающей его тишине, он ничего бы не заметил. - Стой, я тебя вижу, - прикрикнул Лайт, садясь в кровати. Тень не остановилась. Все такая же тихая, она метнулась вперед, явственно излучая угрозу. Все, что успел сделать Лайт - это рефлекторно вытянуть вперед руку и, поддев оконную занавеску петлей силы, опутать ею силуэт. Тень забилась в плену, "выронив" готовое сорваться с пальцев заклинание, а Лайт выругался. Ассасин, черт бы его побрал! И не простой, а Старший, мать его за ногу! Да еще из Древних, чтоб у них слиплось все, что может слипаться! Лайт судорожно закидывал на еле держащуюся занавеску печати прочности. Противостояние продолжалось добрых полчаса. Тень сопротивлялась отчаянно, но Лайт был сильным (сильнейшим из нине живущих, если что) магом, а занавеска - очень качественной, так что бой окончился решительной победой светлых сил. Император выдохнул и вытер пот тыльной стороной ладони. Кем бы не являлся устало притихший в шторах убийца - он был силен. По-настоящему силен той изначальной мощью, которую раньше Лайт чувствовал только в одном человеке. И этот человек - он знал точно - давно был мертв. - Так кого мне каары в гости привели? - Лайт, поднявшись с кровати, подошел к окну, чтобы рассмотреть своего пленника. Мальчишка. Тощий, гибкий. Растрепанные волосы, светящиеся красным в сумраке комнаты глаза и стиснутые зубы с четкими очертаниями клыков. А ведь правда похож... Очень похож - даже родинка такая же на шее имеется. Лайт ни разу не видел нынешнего Темного Императора без брони, но зато очень хорошо знал предыдущего. - Ты сын Наноча, да? Мальчишка крепче стиснул зубы и завозился, пытаясь выпутаться из занавески. Лайт ленивым движением накинул на штору еще парочку печатей. - Не успокоишься - не выпущу, - сказал он. - Да пошел ты... Знаешь, куда? - процедил, запыхавшись, мальчишка и задергался еще сильнее. - Я-то пойду. Спать, - ответил Лайт с улыбкой. - И ты пойдешь. Сначала на допрос, а потом в каземат. С Темным Императором в заложниках войну я закончу уже завтра. - Чтоб тебя... - мальчишка разразился бранью, качаясь в занавеске. Лайт отошел к кровати и, навесив на пальцы пару подготовленных печатей, приготовился ждать. Пленника хватило еще на полчаса - потом поток ругани иссяк, а мальчишка, окончательно выдохнувшись, повис в шторе печальным кулечком. На комнату опустилась благословенная тишина. - Ну как, готов к диалогу? - спросил Лайт, подождав еще немного. - Иди к черту. - Так черт сам ко мне пришел, - развеселился Император. - Могу я поинтересоваться, с какой стати? - А сам еще не догадался? Дебил... - Ой, давай без оскорблений, ладно? Ты вламываешься ко мне, будишь, истеришь, портишь дорогие занавески. По-хорошему, это я сейчас обзываться должен. - Флаг в руки. Лайт вздохнул и прижал изломы запястий к глазам. От насыщенного делами дня и не менее наполненной событиями ночи у него начиналась мигрень. - Ладно, я понял, конструктивного диалога у нас не выйдет. Тогда сделаем так. - И он, сложив пальцы знаком сна без сновидений, подошел к окну. Мальчишка, разгадав заклинание с первого взгляда, опять было задергался, но быстро обмяк, теряя сознание. Лайт, морщась от головной боли, выпутал пленника из занавески. Конечно, делать заложника из темного он не собирался - война и так уже почти выиграна, - но поговорить о ночном визите хотелось, причем желательно днем и на свежую голову. Да и вернуть генералам Тьмы потерянного господина и тем самым сделать их своими должниками - тоже полезное дело. Для случаев взятия в плен высокопоставленного противника в замке имелись специальные комнаты, защищенные рядом сложных заклинаний, делающих побег невозможным. В одну из таких комнат Лайт и понес мальчишку. Уже раздевая и укладывая его, обратил внимание и на прощупывающиеся под кожей ребра, и на синяки под глазами, и еще на ряд признаков, указывающих на длительную бессонницу и голодание. Да уж, видать, сильно темных за последние десять лет жизнь потрепала, если даже их повелитель не может себе позволить нормальную еду. Но - прочь, глупая жалость. Вот закончится война, тогда можно будет поговорить и про взаимопомощь, и про сотрудничество. А пока... Лайт, обнимая руками многострадальную голову, поплелся обратно в спальню. Утро вечера мудренее.