Осколки наших душ

Дэдпул не знает, когда однотипные дни превратились в недели. Кажется, совсем недавно, а может, и месяц назад. Сколько уже там прошло с Рождества? Чёрт его знает, но на улицах уже вовсю светит яркое солнце, а от по-приятному белого снега остались лишь жалкие воспоминания. Наемник не знает, как назвать то, что происходит вот уже несколько месяцев. Устойчивость, размеренность, обыденность… стабильность? Да, именно, мать её, стабильность, которая совершенно его не устраивала. Пусть даже в этом городишке все будто сдохли, раз наступило какое-то затишье. Чёрт, да этот город превратился в какой-то гребаный дом престарелых, где ничто не происходит, кроме как очередной игры в бинго субботним вечером. Если жизнь пытается опять его наебать, то ей ещё придется постараться, прежде чем списывать Уилсона со счетов. Заебало. Его заебало абсолютно всё, что происходит вокруг. А именно то, что нихуя совсем не происходит. Скучновато. Отвратительно. Мысли ебут его мозг, будто решили устроить там самое настоящее жёсткое порно. В какой-то момент Дэдпул, будто в казино, ставит всё на случайный звонок в дверь. Джекпот. Услышав шум звонка, он напрягся и убрал руку с члена, который мучил вот уже несколько минут. В такой манере звонил только один человек — Питер Паркер. Уилсон клянется, что распознает его среди всех остальных, если, конечно, таковые найдутся. Ну, не то чтобы он особо сейчас страдал, было довольно-таки приятно, пусть и не так ярко, как с другим человеком под боком. — Ещё десять минут, сладкий. Я ещё не готов. Немного возни, натертые ладошки и механическая разрядка — вот его печальный удел на ближайшее время. Он тяжело вздохнул и вяло погладил член: пах прошило острым удовольствием. Не сегодня, дружок, придется потерпеть. Мысленно досчитав до десяти и немного успокоившись, он поднялся с дивана, собирая всё своё самообладание, которое ему только удалось в себе найти. — Даже не буду спрашивать, чем ты только что занимался. — Человек-Паук, конечно же, а кто же ещё, неловко мнется на пороге. Бедный, невинный мальчик, заставший его за прелестями одинокой жизни. И кто же в этом виноват? — Ну и зря, я бы описал бы тебе всё в красках дорогуша, если даже не показал. Проходи, мне уже интересно что заставило вас почтить меня своим присутствием. — хмыкает Дэдпул, выслушивая опять что-то возмущенное в свою сторону и одновременно надеясь, что Питер все-таки не увидит следы его маленьких шалостей, хотя, как-то и не важно. Его наверняка больше заинтересует та прекрасная картина из засохших брызгов крови, а может, его вездесущие усатые друзья из старых, давно позабытых, коробок из-под дешёвой еды на кухне. Заметьте, все эти коробки опустошал Питер, иногда забегая к нему чтобы что-то опять обсудить, а иногда оставался подольше и они смотрели какой-то невероятно интересный Паркеру фильм, воруя у друг друга сладкий попкорн из ближайшего супермаркета. — Да, твой дом это то, что никогда не изменится. — Паркер вздыхает, так и не решаясь садиться на уже давно ставший привычным диван. Кажется, он уже давно привык к этому вечному беспорядку, желание убрать который стало преследовать его с каждым разом чаще. И он бы убрал, если бы не забивал свою голову чем-нибудь другим. — Стабильность.— бросает мужчина, вальяжно садясь на диван. — Питти, неужели совсем ничего интересного? Питер даже не вспомнит тот момент, когда присутствие наемника стало более, чем привычным, а их напарничество стало настолько сложенным и …стабильным, действительно. — Со мной недостаточно весело? Эй, я провожу с тобой больше времени, чем с кем-нибудь другим! Хочешь сказать, что тебе нужно веселье? — Да, всё просто прекрасно, но иногда нужно разнообразие. Такими темпами мне наскучит выстреливать в свою бошку одинокими вечерами. Я уверен, что все ублюдки ещё не успели попрятаться и забыть старого-доброго надирателя их задниц. — Если бы ты не дорожил нашим " тандемом», то давно бы вновь взялся за старое, Уэйд. — констатировал факт Питер, отодвигая ноги наемника и присаживаясь рядом. — Ох, с твоих уст это прозвучало почти что романтично. Даже по имени назвал. — Не обольщайся. Можешь радоваться, впереди нечто интересное. — Паркер слегка улыбается, а Уилсон с интересом впивается взглядом в лицо напротив. Неужели хоть что-то произойдет. — Надеюсь, стриптиз в честь полугодия с нашего с тобой знакомства, я всё помню. Мы бы хорошо смотрелись сопливой парочкой, Паучок. — опять эта тема. Питер мысленно пытается выругаться. Игнорирование. Спокойствие. Ничего нового. — Только, если бы это была одна из твоих фантазий. — Не волнуйся, мы ещё обсудим все мои фантазии в подробностях, но давай по делу. Что ты там говорил о веселье, дорогой. — Это опасно, а не весело. Поэтому я надеюсь на твою помощь. — Конечно, Паучок! С тобой хоть на край света! — наемник встаёт с дивана, продолжая восторженно пиздеть. — Выдвигаемся, Дэдпул. *** — Эй, Спайди, как думаешь, я смогу управиться с этими идиотами, если лишусь ещё и второй? — Дэдпул машет Питеру оторванной рукой, подзывая героя в укрытие. — Нет, но с одним дружком ещё справлюсь, хотя и с этой толпой головорезов всё выйдет. Мы же вместе, а с нами сила крепкой мужской дружбы! — Сейчас не время шутить! Нужно выбираться отсюда, иначе с тобой опять что-то случится. Питер облажался. Опять. Кажется, такими темпами его будут называть не Человек-Паук, а Человек—Проёб. И сейчас он видит, как наемник покалечился. Из-за его неосторожности и практически полного отсутствия чётко продуманного плана. Он знает, что для Дэдпула всё это сущий пустяк. Паркер с опаской выглядывает из укрытия, надеясь, что не получит немедленно пулю в лоб. — О, малыш Спайди, мы выберемся из любого дерьма. — наемник поднимается под возмущенный взгляд героя и точным движением стреляет какому-то головорезу в руку, выбивая из неё пистолет. — Да-да, никаких убийств, я помню. Копы уже в пути, надеюсь. Или какая-нибудь помощь? Я конечно охуенен, но не всесильный. — Я не могу ни с кем связаться, Уэйд. Всё плохо. — неуверенно отвечает герой. — Вот дерьмо, опять придётся самим разбираться. — хмыкает наемник. — Тогда нам нужно найти место понадежнее, иначе наши с тобой задницы подстрелят раньше, чем ты скажешь «чимичанга». — Ты точно уверен, что в порядке? — Человек-Паук опять смотрит на ошметки.  — Чёрт, Спайди, сейчас есть вещи важнее, чем отсутствие руки. — Уилсон стреляет в руки и ноги с поразительной точностью, чтобы не в коем разе никого не убить. А он думал, что уже давно разучился держать в руках… руке пистолет. Как же давно он не ощущал этого чувства. Будоражущего и до боли желанного. Его маленький герой невероятно осторожен и ловок. Дэдпул знает — за Паучка он может быть спокоен. Эта маленькая задница чертовски хорошо со всем справляется. Он позволяет им разделится, оставляя парнишку позади, где меньше всего его подстережет опасность. Уилсон чувствует, что грянет очередной пиздец в виде очередного ебнутого придурка с маниакальным желанием стереть этот город с лица Земли. Если он немножко п̶о̶у̶б̶и̶в̶а̶е̶т погеройствует ему достанется награда? Героям же положены горячие красавицы? Но Дэдпул не хочет очередную шлюшку. Сейчас хочется только Паука. Пуль остаётся всего ничего, но он уверен — всё получится. По-другому быть и не должно. *** Где, блять, Уэйд. Питер связывает паутиной очередного преступника и никак не может найти глазами знакомую фигуру. Сколько бы не пытался, но знакомого красно-чёрного костюма нигде не мелькает. Хотя, что может случиться с наемником. Все что угодно, зная как они оба умеют находить приключения на свой зад. Где же носит сумасшедшего наемника, когда он так нужен. Паркер боится, что конкретно сейчас, где-то в глубине этого гадюшника Уилсону самому нужна помощь. Он не знает, нихуя не знает. Сколько тут ещё этих уродов без мозгов, до зубов вооружённых, где наемник и все ли его конечности точно на месте, не валяется ли сейчас его бездыханное тело где-то на грязном полу, похожее на совсем недавно выблеванный несвежий тако. И вот героя сейчас размажут в самый настоящий паштет из паучатинки. Он едва успевает увернуться от пули, но всё равно больно впечатывается затылком об край грязной бетонной стенки, и в следующие несколько секунд перед глазами одни только цветные пятна. Он быстро приходит в себя и пытается осторожно двигаться дальше по коридорам. Он пробирается в помещение, которое смахивает на какую-то лабораторию. Питер не знает что всё это, но явно не подпольное производство дешевой колы. Паучье чутье буквально кричит об опасности, но даже так он не успевает вовремя среагировать. Питер больно ударяется спиной об пол, пока какой-то мужчина в белоснежном халате грубо толкает его, пытаясь выбить из его лёгких весь дух. Герой быстро выхватывает шприц из занесённой в попытке добраться до него руки, отбрасывая его подальше, где опасная игла совсем теряется из виду. Кое-как сбросив его с себя он связывает его и толкает вперёд. — Что здесь творится. — шипит герой, придерживаясь за ушибленное плечо. — Когда здесь всё подорвётся к чертям собачьим — узнаешь. Твой сумасшедший дружок тебе не поможет. Кстати, ты бы поторопился, а то я не знаю, могут ли люди без конечностей спасаться от взрывов. — мужчина криво ухмыляется, а парень ловит себя на мысли, что конкретно с этого человека он бы навсегда стёр это выражение. Дэдпул сейчас мучается где-то там в глубине этого мерзкого места в одиночестве, пока он тут разговаривает с этим типом, который ещё и нагло улыбается. — Урод. — процеживает Питер. — Где он? — парень хватает мужчину за ворот, теряя самообладание и удивляясь такой решительности. Если всё так, как тот говорит, то времени совсем мало. Он должен поскорей найти Дэдпула и убираться. — О, в самом центре веселья. — он указывает на табличку, на которой изображен план здания. Ярко красным там выделено огромное помещения прямо посередине. — Удачи, надеюсь, вы умрете в один день. — бросает мужчина, когда Человек-Паук срывается с места и бежит за наемником. У Питера адски болит плечо, на теле наверняка уже бесчисленное количество синяков и ссадин, и он уверен, что будет вспоминать об этом дне, рассматривая свои шрамы в будущем. Если, конечно, всё получится. Он должен найти Дэдпула и покинуть это место вдвоём. Паркера не волнует, что он может вообще не вернуться, не волнует, что наемник в любом случае выживет, а у него жизнь всего лишь одна и, к несчастью, её не вернешь. Сейчас все его приоритеты с треском ломаются, оставляя одну единственную цель — найти Уэйда Уилсона. Сейчас он собирает все свои силы и двигается вперёд. Позади он слышит крики, слышит отвратительный свист пуль и тяжелые шаги вездесущих преследователей. Парень ориентируется плохо, постоянно пытаясь понять где он, смотря на многочисленные таблички с планом здания, пытаясь хоть как-то петлять, чтобы избавиться от людей позади. Он боится, что не успеет. Уилсону гораздо дерьмовей, чем ему сейчас — это подгоняет его вперёд, заставляя позабыть о боли и усталости. Человек-Паук бьёт по панели, вкладывая в это всю свою злость и напряжение и, о чудо, — дверь с скрежетом открывается. Герой мечется взглядом, пока не находит алую дорожку из крови. Питер растерянно падает на колени и осматривает полностью израненное тело Уилсона. Героя трясет от увиденного. — Оу, ты пришел за мной, Паучок! Я сейчас немножечко…кхм не в форме, видишь ли. — с наемника наполовину снята маска, а пока он говорит с приподнятых уголков губ течёт струйка крови. — Ох, ты такой помятый, Спайди! Всё хорошо? Я не переживу, если с твоей сахарной задницей что-то случится. — это говорит человек, у которого вообще не рук, ни ног, а крови вокруг больше, чем Паркер видел за всю свою жизнь. Удивительно, наверное, это единственный человек, который даже в таком состоянии будет волноваться за его пустяковые царапины. Дэдпул улыбается и пиздит даже в таком состоянии. Наемник вообще очень пиздливый идиот. Но этим идиотом он… дорожит? Чёрт, Паркер. Кажется, что-то определённо пошло не так. — Нужно уходить. — констатирует герой. — Я с радостью, да боюсь не смогу. Развяжи эти верёвки, а потом, если можно, я хочу чтобы ты вынес меня отсюда на руках, как свою принцессу. — Ты неисправим. — выдыхает Питер, возясь с веревкой. Питер с опаской берёт Дэдпула, руки немного трясет, а его до сих пор не отпускает чувство страха за наемника. Но того, видимо, совершенно ничего не смущает и он оживленно комментирует происходящее, иногда говоря, что всё просто отлично. Герой идёт настолько быстро и аккуратно, насколько ему позволяет тело на руках. — Ты бы мог оставить меня там, Питти-бой. Спасибо. — Питер испуганно замирает, когда наемник замолкает. — Уэйд? — в панике спрашивает парень. — Дэдпул! Питер выбегает на улицу прежде, чем за спиной всё взлетает на воздух. Он опускается на холодную землю и крепко держит в руках тело наемника, повторяя его имя. Питер чувствует, что холодная капля стекает по его щеке. Абсолютная тишина в ответ. *** — Питер. — зовёт его Дэдпул. — Питти. — Уэйд? — Наверное, тебя нужно было называть ангелом, чтобы ты откликнулся сразу — на это парень подозрительно молчит, вытирая лицо рукавом. — Эй, я в порядке, слышишь? Ты заляпаешь меня своими соплями, Паучок! — Питер растерянно моргает, мгновенно поднимая голову. Взрывы, крики, полный хаос и бушующее пламя. Всё как всегда пошло по пизде. Наемник, что-то кричащий ему сзади и боль от внезапного толчка в сторону. Может, эта миссия вспомнится как одна из сотен, которые он чуть ли не запорол. А возможно, что всё бы просто кончилось, поймав он пулю прямиком в голову. И Питер не думал, что будет благодарить когда-нибудь сумасшедшего наемника за то, что он есть. А главное, что будет так волноваться за Дэдпула, вынося тело на своих руках из всего этого дерьма. В какой-то момент даже показалось, что он больше не услышит очередные комплименты про свой зад и глупые шутки. — Мне кажется, или ты всё-таки напиздел мне, Спайди. Это нихуя не было весело, а особенно, когда я не могу никого замочить. Даже поход в тот сраный ресторанчик с тараканами вместо ингридиентов для пиццы был бы лучше. — замечает Дэдпул, когда Питер растерянно косится на его совсем недавно оторванную руку, которая уже успела востановиться, и не знает, что с этим, собственно, делать. — Хорошо, что не правая. Это моя любимая рука, Спайди.  — Но спасибо, что не бросил.  — Но в этом был виноват я. — тихо произносит Питер. — Из-за меня мы попали в этот ад, из-за меня ты пострадал. — он смотрит на ноги наемника и действительно видит их. Уэйд жив. — Эй, это был один из лучших дней в моей жизни, Питти! Мы пиздили этих ублюдков вдвоём, боролись плечо к плечу! Они заслуживали этого. И знаешь, что главное? — Дэдпул приподнимается и наклоняется ближе к парню. — Я знаю, что хоть кому-то нужен. — Знаешь, когда эти уебки что-то от меня требовали, я сказал им мол хуй там, я ещё не спас своего драгоценного мальчика. Мне есть для кого жить, понимаешь, малыш? — Дэдпул говорит, очень много говорит, активно жестикулируя, а Питер фокусирует всё своё внимание на этом. Парню нравится, что он снова видит наемника живым, слышит его голос и подобные слова в свой адрес. — Уэйд. — Что? Он удивленно застывает, когда Питер совершенно легко и быстро касается его губ своими. Уилсон даже не знает, можно ли это назвать поцелуем, но ему точно понравилось. — Хорошо, Уэйд, ты тоже мне дорог. — сдается парень, принимая своё поражение. — Это признание? — Наверное. — То есть, чтобы добиться хоть какой-то взаимности самого Питера Паркера мне нужно было всего лишь умереть? — Эй, думаешь мне было легко? Я вообще-то пересилил все свои убеждения. — Ох, Питти, ты не пожалеешь. Дэдпул берёт за руку своего героя и улыбается. Герой улыбается в ответ.