Я ненавижу своего соседа

- Ты меня, черт возьми, достал! Карли держал Джона за ворот рубашки, прижимая к стене в углу коридора. В глазах Эгберта читалось недоумение и легкий испуг, до этого Вантас, конечно, повышал на него голос, но явно не в такой манере. - Эти сраные записи из дневника, ты специально их везде раскидываешь?! - Он буквально шипел ему в лицо, поднимаясь на носочки, чтобы быть хоть немного выше. - Я не... - Что, черт возьми, ты не?! Да меня наизнанку выворачивает, когда я это читаю! Ты туда розовыми соплями сморкаешься? - Я не специально, - Джон готов был заплакать, видеть его таким было очень необычно. - И смотришь ты на меня так тоже не специально? - Карли все еще был чертовски зол. - Ты меня хотел еще до того, как мы сюда попали или уже после? - Я не хотел... - Пизди мне больше! - Несмотря на то, что Карли был куда ниже Джона, сил у него было хоть отбавляй, он даже сумел тряхнуть Эгберта так, что у того покосились очки. - У тебя в глазах черти пляшут, Эгберт, прекрати нести чушь. У Джона в глазах правда стояли слезы. Он силился поправить очки и иногда тряс головой, моргая, смахивая с глаз непослушную челку. Конечно, напарник просто не мог не догадаться, даже если детектив и молчал. Одно дело ничего не говорить, но некоторые вещи понятны и без слов. Лишь сильнее прижав Эгберта спиной к стене, Карли приподнялся и прошипел ему в самое ухо. - В этом месте у всех камер коридора слепые точки, у всех, запомни, - Джон не видел его лица, но это его и не волновало. - И мне все это чертовски надоело, только попробуй еще раз посмотреть так на меня, я просто забью на все эти попытки вести себя прилично. - Каркат, я... - Он в который раз не мог договорить, его голос дрожал, он запинался. - Карли, - Джон почувствовал, что руки Вантаса уже не сжимают воротник, а просто давят ладонями ему на грудь, чтобы не дергался. - Меня, мать твою налево, зовут Карли. Последнюю фразу Вантас сказал уже не на ухо, а буквально в самые губы Джона. Резкий, неосторожный и глубокий поцелуй застал Эгберта врасплох. Первые несколько секунд Джон даже забыл, как дышать, но после расслабился и, судорожно втягивая носом воздух, просто отдался ощущению того, как язык напарника касается его неба, отбирает у него остатки сил. Руки Карли скользили по его спине, груди, расстегивая верхние пуговицы на рубашке, Джон даже чувствовал, как дрожат его пальцы. Очки Эгберта съехали на бок, но он даже не думал о том, чтобы их поправить. - Но нас же могут слышать, - Джон сказал это шепотом, со сбившимся от чужих прикосновений дыханием. - Да мне с колокольни, ты хотел этого или не хотел? - Карли устал стоять на носочках и теперь смотрел в глаза Эгберта снизу вверх. - Хотел, - Детектив покраснел до кончиков ушей, стараясь не смотреть в лицо напарника. - Значит, чем громче будешь кричать, тем лучше будут вознаграждены мои старания. - Вантас поправил очки Джона и коснулся губами его шеи прямо под ухом, заставляя Эгберта издать первый сдавленный стон наслаждения. Карли прикусывал тонкую кожу на шее Эгберта, оставлял на его теле маленькие пятнышки, больше похожие на укусы насекомых или аллергию, чем на следы от засосов. Делать это в квадрате метр на метр было чертовски неудобно, но во всех остальных местах этого дома, даже в комнатах, стояли во множестве эти гребаные камеры. То ли тот, кто притащил сюда их обоих, был конченным извращенцем, то ли просто перестраховывался, но доставлять ему удовольствие от просмотра этой компрометирующей сцены оба парня явно не желали. Пусть он просто слушает, как Джон стонет внизу, прямо под объективом, который его не видит. - И как ты меня представлял, сверху или снизу? - Руки Карли снова скользнули вниз по спине Эгберта, - Признайся, что снизу, тебе же гордость не позволит лечь под кого-то. С этими словами он сжал руки на его упругих ягодицах, заставляя Джона выгнуть спину и прижаться пахом к его животу. Он явно не ожидал, что у этого существа с явным намеком на подражание Джеку Скеллингтону и мистеру Холмсу одновременно может быть такая мягкая и приятная на ощупь задница. Вернее сказать, Карли вообще никогда не видел Эгберта без одежды, кто знает, что конкретно скрывалось под тонким шелком рубашки. Он сжимал и разжимал руки, заставляя Эгберта приподниматься и опускаться каждый раз и тереться о его живот. Джон не сгибал колени настолько, чтобы они сравнялись в росте, но и этого вполне хватало. Сквозь брюки и свой свитер Вантас чувствовал, как напрягся член Эгберта от прикосновений к его телу. - Я жду ответа, - Карли оторвался от столь приятного занятия, как вымучивание эгбертовой божественной задницы и начал медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, выправив ее поверх брюк. - Снизу, - Джон явно был не в настроении сейчас думать и разговаривать. - Значит, будешь смотреть на меня сверху вниз, как всегда, позолоченный ты ублюдок. Карли ожидал увидеть что угодно, только не прекрасную, словно точеную мастером фигурку с тонкой линией талии, ровной широкой грудью и кубиками спортивного пресса. Под этими мешковатыми рубашками, кофтами, свитерами, под серым плащом Джон прятал просто кладезь драконьих сокровищ, словно каждый день не занимался своими идиотскими расследованиями, а исключительно жег деревни и грабил караваны. Оценив все это не только глазами, но и языком, которым Карли касался напряженных от возбуждения и, судя по всему, крайне чувствительных к его прикосновениям сосков Эгберта, он снова сверился с разницей твердых мышц живота Джона и его причинного места. Конечно, эта разница была очевидна, на его задницу никакие тренировки, судя по всему, не действовали. Вантас ловко расстегнул ремень и приспустил брюки, а вместе с ними и белье, выпустив напряженный член детектива на вожделенную свободу. Опустившись на колени, Карли прошелся языком по нему от самого основания, одной рукой легко поигрывая яичками. Нет, это слабо сказано, такого он не видел даже в колледже, когда спал с капитаном футбольной команды, а он слыл, мягко говоря, довольно крепким парнем. Этот недоделанный журналист в студенческие годы вообще имел довольно разнообразную личную жизнь, не особо разбираясь, с кем лучше трахаться, но после получения диплома остепенился. Разве что дурной характер и слишком высокая планка так и не позволили ему создать здоровую, полноценную ячейку общества, но с самой поры выпуска Джон стал первым парнем, с которым Вантас сблизился более, чем на рукопожатие. Хотя, какое рукопожатие, когда речь идет о минете в коридоре старого особняка, из которого они не могут выйти вот уже полтора месяца? Когда Карли ухватил губами головку члена, Джон застонал громче. Вантас делал все безукоризненно, опыт, как говорится, не пропьешь. Он то поддразнивал Эгберта, щекоча его кончиком языка, то снова брал в рот, заглатывая его орган чуть ли не до самого основания. Спустя пару минут Джон не выдержал и стонал уже в голос, опустив руку и пытаясь ухватиться длинными узловатыми пальцами за голову Карли. Выгибая спину, он упирался лопатками в холодную стену, двигая бедрами, сильнее толкаясь в рот напарника. Судя по всему, долго Эгберт бы не продержался. Вантас должен был остаться довольным, Джон уже не стонал, а скорее кричал, задыхаясь, произнося лишь его имя, не то, которым сам его нарек, а настоящее. Сквозь томные, возбужденные вдохи и выдохи, он говорил лишь одно слово: "Карли". Журналист про себя подметил, как же это заводит. Многие во время секса, в особенности женщины, часто звали его по имени, но впервые кто-то звал его таким образом, вернее даже не звал, а стонал его именем. Громко, с придыханием, раз в несколько секунд на каждом повторном, как график функции синуса, движении, Джон, как мантру, говорил это. Словно заевшая пластинка, ей богу, зато какая пластинка. Его очки снова медленно сползли на кончик вспотевшего носа. Колени Джона задрожали, судя по всему, он был близок к тому, чтобы попросту свалиться на пол. Карли чуть отстранился, глотая его сперму, не проронив ни капли на выцветший от времени полинявший ковер коридора. Ослабший, все еще тяжело дышащий Эгберт сполз вниз по стене, откинув голову назад. - Не стоит развозить грязь в казенном доме, - Вантас вытер губы рукавом. - Ты прелесть, - Джон помотал головой, его лицо было полностью красным и пылало, как олимпийский факел. - Но зачем? - Сам напросился, - Карли одной рукой оперся на стену, а другой притянул Эгберта к себе, придерживая за затылок, одаривая еще одним не слишком долгим, но страстным поцелуем. - Будешь еще так на меня смотреть? - Буду, еще как буду, - Снова вернув себе утраченные нотки наглости, произнес детектив.